Кошка, которая не гуляла сама по себе

Кертеш удивился, когда Оливия зачем-то шмыгнула за дерево. Как выяснилось, чтобы превратитья обратно в человека. Он немного не понял причину такой внезапной застенчивости, но решил, что у девушки могут быть свои причуды. В конце концов, процесс одевания для женщин почему-то всегда намного интимнее, чем раздевание. Видимо, это явления одного порядка...
Впрочем, Оливия быстро появилась снова, свежая и бодрая, во всеоружии своих колкостей. Кертеш улыбнулся, не торопясь подниматься на ноги. Он смотрел на неё вроде и снизу вверх, но и одновременно сверху вниз, не в оскорбительном смысле, нет, а так, как обычно смотрят на человека, которого хорошо понимают, но без взаимности в этом плане. А он её понимал, или ему так просто казалось. Во всяком случае, было ясно, что эти слова сказаны с намерением ловко его поддеть, без злобы, с некоторым любопытством, как ухажера, которого нужно испытать на прочность. Кошка просто пробовала на нём когти. Впрочем, в этом жесте не чувствалось большой искушенности в таких вопросах, да и шкура у Кертеша была далеко не такой тонкой, как казалось.
- Вот как? - задумчиво сказал он на её слова. - Вообще-то я хорош не только в этой позе, да и ноги у меня, кажется, затекли...
Кодряну встал и в доказательство своих слов неторопливо потянулся, разминая мыщцы.
Теперь они стояли довольно близко. Не настолько, чтобы допустим, появившися из-за угла Кораев немедленно дал ему по шее, но вполне достаточно, чтобы ему захотелось это сделать. Тем более чем Лив явно разводила его на что-то покруче невинного разговора. Лишить дара речи, хм...
- Я знаю несколько способов лишить дара речи. С которого начнем? - Кертеш многозначительно поднял бровь.
Теперь либо она обидится и уйдет, либо...

Британка ощутила какое-то вполне себе определенное дежавю. Эта фраза про "я хорош не только в этой позе" напомнила ей то, как она сама, пару месяцев назад, выпендривалась перед Дэнни, стараясь всячески его, якобы, развести на поход в дебри. И, черт возьми, непонятно чем бы всё закончилось, если бы не пришел Кораев. Именно поэтому разворачивающиеся события начинали нравится Лив все больше и больше. Наблюдая за тем, как Кертеш потягивается, британка вдруг почувствовала, что в голове как-будто переключили какой-то рычажок. Ну понеслась, блин... У неё уже было такое, тогда, у сарая, с Двером. И о том дне британка до сих пор вспоминала с ужасом. И почему жизнь её ничему не учит?

Кажется, она почувствовала в голосе и поведении Кодряну какой-то вызов. И это при том, что сама же, бессознательно, своими колкостями побуждала к смене поведения. Что ж, если он решил поиграть... На лице девушке появилась заискивающая, лукавая улыбка, легкий румянец на щеках, цепляющий взгляд, по которому не трудно было догадаться о желаниях. Честно говоря, в голову приходили весьма пошлые способы лишения дара речи и Лив, кстати, намеренно задала такой вопрос.

- Какой тебе больше нравится, - тихо ответила пантерка, делая едва различимый шаг вперед.

Ну после такого ответа следовало либо перейти в атаку либо признаться в полной мужской несостоятельности. Последнего Кертеш делать явно не собирался, тем более когда на него так призывно смотрели. Черт возьми, если бы Оливия была его постоянной подружкой, он бы водил её на коротком поводке и на пушечный выстрел не подпускал к хоть сколько нибудь привлекательным парням. Хотя вообще он не собирался заводить постоянную подружку ещё лет так двадцать, и видимо, правильно делал. Кертеш был, конечно, жутко самодовлен, но не настолько, чтобы верить в то, что его украсят красивые ветвистые рога, а с такими вот штучками это дело пары минут. Ну, не пары, конечно, это он переборщил, но получаса хватит точно. Ему бы хватило...
Кертеш улыбнулся девушке, почти что ласково, но в его глазах клубилось что-то хищное и даже жестокое.
Он поднял руку, откинул длинные, вьющие волосы Оливии с тонкой шеи, под прозрачной кожей которой трогательно билась тонкая жилка, провел большим пальцем вверх до изящно очерченного подбородка.
- Начнем с простого, - сказал он тихо, наклонился к ней и поцеловал.
Сначала - легонько, как будто спрашивая разрешения. Потом увереннее, глубже, слегка прихватывая зубами то верхнуюю, то нижнюю губу, принуждая раскрыться, довериться, поддаться. Ещё сильнее, ещё жестче - милая, ты любишь кусаться и царапаться, попробуй-ка на себе... Может, тебе понравится? Мне вот нравится, даже очень... Очень.

Когда руки Оливии скользнули Кертешу на шею, тем самым демонстрируя полное одобрение девушкой происходящего, Кодряну мысленно улыбнулся. Он мягко, но вместе с тем уверенно провел ладонями по её спине, притягивая ещё чуть -чуть ближе к себе... да, примерно вот так. Из под солнечного сплетения по телу растекалось привычное тепло. Огонь в Кертеше разделал его мнение: он тоже был по-своему голоден.
Губы Лив были настойчивыми и умелыми, никакой невинностью здесь и не пахло, но вместе с тем на них не было неприятного привкуса той опытности, которую женщина получает, только окончательно утратив все иллюзии в отношении мужчин, того безразличия искушенности, когда в общем все равно, кто и кого. В Оливии же был живой огонек желания забраться за край дозволенного и посмотреть, что там есть такого, что туда все стремятся. И насколько он чувствовал, даже не облекая эти ощущения в мысли, за тот самый край она ещё не прыгала, хоть и периодически любила на нём погулять, как кошка на крыше.
Кертеш вдумчиво исследовал её, как бывалый путешественник - очередной остров, на котором пришлось высадиться. И это исследование было весьма увлекательным процессом, пока он целовал её, как будто пил в полуденную жару, жадно и одновременно нежно, не упуская ни единой капельки ощущений, а руки сжимали стройные бедра сильно и бережно, как ножку хрустального бокала.