Семейные дела правящего рода

Способность сохранить спокойствие среди истинного дурдома – одна из добродетелей настоящих вождей. Нилам был внешне спокоен, но этим задумчивым спокойствием напоминал памятник Шан Яну, а не статую Будды. Он уже знал и о рождении наследника, и о возвращении принца, и о том, чем закончилось покушение на жизнь Шэн Бо. Гарем принца находился под стражей, как и часть личного гарема Нилама. Особым указом вождя никто не имел права покидать дворец без личного разрешения правителя или наследного принца. Эмоциональный фон в резиденции в день рождения наследника клана напоминал ощущение лани, которую оплел кольцами удав перед тем, как проглотить добычу.

В руке Нилама тихо щелкали обсидиановые четки, во взгляде были отблески ледяной ярости – той, что собирается на душе кристаллами яда, становясь страшнее открытой ненависти пламени. С минуты на минуту должен был прийти Кэйлаш, который даже в этот день не посмеет ослушаться воли отца. Он сам все понимает, недаром всю жизнь воспитывался так, чтобы однажды занять трон.

Тысяча мыслей, которым нужно давать волю постепенно, думая об интересах клана, и лишь после этого обо всем остальном. Вождь сел на трон, расправив полы одежды из черного шелка.

Для аспида, который никогда в своей жизни не отличался излишней эмоциональностью и впечатлительностью, пожалуй, сейчас находился на пике собственных эмоций. Увы, самых разрушительных, потому и состояние можно было описать как состояние священной ярости. Впрочем, когда все закончилось, когда у него было время побыть с женой и сыном, что только успел появиться на свет, он подуспокоился. И разговор с Джаей также подействовал на наследного принца более, чем положительно. Однако аспид он везде аспид, поэтому относительное внешнее спокойствие, с которым он вошел в тронный зал, где уже находился отец, даже ни сотую часть не отражало то бешенство, что разыгралось в нем с новой силой при мысли о случившемся и о том, что могло случиться.

- Полагаю, ты уже в курсе произошедшего, - сразу же перешел он к делу, впрочем, не забыв поклониться, хотя это и было больше похоже на кивок головой. – И, думаю, ты догадываешься о моем желании перерезать глотки всем, кто что-либо видел или слышал. Каждой, из этих мерзких дрянней, что посмели забыть о том, кому они служат.

Головой он понимал, что это – не лучшее решение из всех возможных, но мысль о том, что он мог потерять буквально сводила его с ума, вновь и вновь возвращая к навязчивой идее расправиться с каждой из этих тупоголовых сплетниц и интриганок.

Вошедшего в зал сына Нилам приветствовал коротким кивком. Кэйлаш был в ярости и сейчас этого толком не скрывал. И то решение, которое принц предлагал в сложившейся ситуации, было весьма предсказуемым, но от этого ничуть не более правильным.

- Во-первых, поздравляю, - спокойно сказал вождь. – Сегодняшний день в истории клана запомнится именно тем, что у тебя родился сын.

Это был тот ключ, в котором нужно было смотреть на всю сегодняшнюю ситуацию. История избирательна, и кто как не правители должны вершить её так, как нужно их народам? Кто вспомнит двух убитых кобр, когда речь идет о наследнике клана? Кому есть дело до попытки покушения на жизнь Шэн Бо, кроме самых близких ей людей?

- Что же до виновных, я уже в курсе, что нападавшие убиты. Я понимаю твое желание отомстить за случившееся, но подумай вот о чем, - Нилам удобнее сел на троне, опершись ладонью о колено, в то время как правая рука продолжала перебирать четки. – Предположим, сейчас мы казним всех девиц, кто находился во дворце и мог иметь отношение к этому делу. И что мы в итоге получим? – вождь выдержал мгновение паузы, чтобы Кэйлаш смог немного справиться со своими эмоциями. – Клан узнает не о том, что на королевскую семью нападать нельзя, а что я, вождь, и ты, наследный принц, не в состоянии разобраться с собственным гаремом, чтобы обеспечить безопасность Шэн Бо в тот день, когда она рожает сына, наследника нашего рода, - голос Нилама стал чуть громче. – Надеюсь, ты это понимаешь?

Несмотря на всю свою ярость и ненависть к тупоголовым девицам, которые решили сами разобраться с кем ему спать, поздравление отца оказало на него более, чем охлаждающий эффект. Да, черт возьми, он стал отцом, но думает лишь о том, как бы расправиться с какими-то девицами, вместо того, чтобы радоваться появлению наследника.

- Спасибо, - уже более спокойно ответил Кэйлаш, чуть улыбнувшись.

Нилам – истинный вождь, который пробыл во главе клана уже достаточно времени, чтобы уметь достойно реагировать даже в самых отвратительных ситуациях. Сейчас ситуация относилась к разряду возмутительных и задевающих честь и гордость правящего рода и самого наследного принца в частности. Ситуация, в которой хотелось дать волю собственным желаниям, а не разуму. Но отец был прав, более, чем прав, потому что этот день должен запомниться как день рождения наследника, а не день, когда королевский гарем вышел из-под контроля. Но как же хочется придушить каждую из них своими же руками!

- Прекрасно понимая, - он бы и рад был ничего не понимать из происходящего, но не мог и не имел на это ни малейшего права, как наследник трона. – Ты предлагаешь их сослать? Смогут ли они держать язык за зубами?

- Ссылка мне представляется наиболее логичным вариантом. И то лишь тех, кто имеет отношение к этой истории, - ответил Нилам, внимательно глядя на сына. – Скажем, в один из монастырей Лумбини.

Вождь поднялся с трона и прошел к окну, продолжая перебирать обсидиановые четки. В его движениях не было нервозности, он был уверен в своих решениях.

- Я уверен, что они будут молчать, - Нилам обернулся на принца. – И вот почему. В Лумбини, как ты и сам знаешь, силен клан Белых Тигров. Какими бы дурами ни были эти девицы, ни одна из них не рискнет нарываться с рассказами о том, как они участвовали в покушении на Шэн Бо. Будут молчать, будто языки проглотили, и даже в том случае, если какие-то сплетни просочатся, они будут первыми, кто станет все отрицать.

Нилам прошел ещё несколько шагов по тронному залу. Мозаика выстраивалась в четкий план, сейчас казавшийся единственно верным.

- Если будут новые казни, в клане пойдут слухи, а они нам не нужны. Сейчас же ссылку в монастырь легко объяснить тем, что девицы стали тебе не любы после того, как ты все-таки подружился с Шэн, - вождь чуть усмехнулся. – Ты все понял?

Значит ссылка. В Лумбини. Принц ядовито усмехнулся, представив сколько радости испытают эти тупоголовые, узнав, что им придется жить едва ли не на территории Белых Тигров. Забавно, очень забавно. Они пытались избавиться от одного тигра, а в подарок получат полноценную резиденцию этого клана по соседству. Отец, несомненно, прав – они слишком трусливы и слишком дорожат своей шкурой, чтобы распускать языки. Однако не весь гарем имеет отношение к произошедшему, это и без того понятно, но что тогда делать с остальными девицами?

- Куда же ты предлагаешь тогда отправить оставшуюся часть гарема, что стала мне не люба, после того, как у меня появилась жена? – язвительно заметил аспид. Он выходил из себя всякий раз, когда отец касался темы его с Шэн отношений – это их личное дело, в конце концов. – Откроем публичный дом где-нибудь? Постоянный доход клану будет обеспечен.

Конечно же, он прекрасно понял мысль Нилама и прекрасно понимал, что это, действительно, лучший из возможных выходов в сложившейся ситуации. Но сейчас, пожалуй, желание передушить этих гадин было с лихвой перекрыто чувством благодарности к Джае и желанием поскорее оказаться рядом со своей только что увеличившейся семьей.

Нилам посмотрел на сына и усмехнулся. Далеко не подросток, но задал вопрос, который может загнать любого непросветленного в состояние дзен.

- Кэйлаш, ты меня прости, ради всего святого, я верно понял, что мне сейчас нужно решить, куда деть надоевших тебе баб? – переспросил вождь, недоверчиво прищурившись. Он выдержал театральную паузу, позволяя принцу подумать над тем, что только что спросил.

– Как по мне – хоть куда. Или уже сам факт того, что они посмели тебе надоесть, является поводом сослать их по монастырям или борделям?

Звук шагов разносился приглушенным эхом под высокими сводами королевского дворца, и лишь шелковые драпировки на окнах и стенах гасили шум, рождая тихий шелест, подобный шороху змеиной чешуи. В этом шуме невозможно было различить шепот наложниц, притаившихся за дверями тронного зала в надежде подслушать хоть что-нибудь из этого разговора. Дворец был построен так, что не услышат.

- Выдай их замуж, к примеру, - предложил Нилам. – Пусть воины клана последуют твоему примеру, а ты царским жестом выделишь в жены аж своих личных наложниц, - по тону вождя было невозможно угадать, иронизирует он или говорит всерьез, но сама ситуация забавляла его до глубины души. – Уверен, что ото всех хочешь избавиться?

Отец был, как и всегда, в своем репертуаре. Принц лишь выразительно фыркнул, когда вождь так почти тонко съязвил по поводу его, Кэйлаша, гарема. Впрочем, в долгу оставаться он не собирался:

- Я всего лишь поинтересовался, куда ты предлагаешь деть оставшуюся часть этих девиц, поскольку свой вариант я предложил. К тому же, ты уже ясно дал понять, что мне не хватает выдержки, чтобы совершенно хладнокровно решить их участь.

Однако несмотря на все свое раздражение и злость, он прекрасно понимал, что вождю приходится, возможно, и того сложнее. Но это же не повод вновь поднимать вопрос личных взаимоотношений сына с его женой. Но предложение отца выдать всех этих девиц замуж ему, откровенно говоря, понравилось. Только в данном случае надо действовать не менее аккуратно, чем с избавлением от причастных к покушению. Воины – народ гордый, может посчитать это оскорблением, когда принц отдает им надоевшие ему женщин.

- Надо просто смотивировать воинов так, чтобы сами того захотели. Работать во дворце девицам замужество не помешает, а вот в мои отношения с Шэн, в том числе интимные, попрошу не вмешиваться. И в любовнице я не нуждаюсь, но весьма польщен твоей заботой.

- Кого, прости, смотивировать? – переспросил Нилам, в очередной раз поразившись тем, как сильно изменился его сын после свадьбы. Температура, головой ударился, Просветление настигло? Навскидку самым логичным казался второй вариант, но и его вождь не стал озвучивать. – Если гарем – не вижу смысла. Между свадьбой и монастырем любая из них выберет свадьбу. Предлагаю поручить это Аше Прие и дать ей срок в месяц, кого не сдаст замуж – та поедет в Лумбини.

Вождь вернулся к трону и сел на него, положив руку на резной подлокотник, выполненный в форме золотого дракона. Из пяти священных зверей именно Лунван был ближе других клану Королевских кобр, и потому этот символ особенно почитался аспидами и теми, кто находился под их покровительством.

- Будда упаси меня лезть в твои с Шэн интимные отношения, - усмехнулся вождь, глядя на сына с плохо скрываемой иронией. – Дружите, и славно. А то, помнится, орал мне тут… ладно, - Нилам махнул рукой. – Как они себя чувствуют?

Взгляд кобры заметно потеплел, потому что сложные политические вопросы он считал на этом решенными. Аше он по-прежнему доверял, хоть и знал, что она много выгораживает девиц, а тут и вовсе получала возможность под шумок убрать пару-тройку соперниц из его личного гарема под предлогом, что они были замешаны в покушении, но в этот раз ей можно было позволить такую вольность.

Принц при всем своем опыте сейчас показывал эмоции, накопившиеся за день, и Нилам знал те струны души сына, за которые можно дергать, эти эмоции в нем вызывая. Вот сейчас Кэйлаш злился, затем показал, что разговор ему наскучил. Для вождя это означало, что вопрос закрыт и будет решен так, как ему, Ниламу, угодно. То есть без лишних репрессий и идущих за ними ссор, которые очень опасны в свете недавнего восстания. Если тиграм станет известно о покушении на Шэн Бо, волнения начнутся и на другом берегу Февы, а это никому не нужно. Семейные дела важны, но нельзя забывать о том, что дела правящей семьи очень сильно сказываются на политике клана. Порой приходится подчинять себе собственные нервы, чтобы принять правильное решение вместо того, которое хочется. Нилам правил Королевскими Кобрами уже много лет, и он знал, как важно не позволять эмоциям брать верх над разумом, когда дело касалось личных обид.

Лицо Кэйлаша удивительным образом изменилось, когда он заговорил о тигрице и ребенке. Таким принц бывал очень редко, и выражение искренней нежности на его лице было редким, как снегопад в Покхаре, особенно сейчас, после долгих лет верной службы клану. Нилам улыбнулся в ответ, при этом улыбка читалась ещё и в его глазах, что выдавало её искренность.

- Рад за вас. Не буду тебя задерживать, можешь идти к ним, - эти слова прозвучали намного мягче чем все то, что сегодня говорил вождь. – Я зайду к вам завтра, сегодня пусть отдыхают, - Нилам вновь поднялся с трона, затем подошел к Кэйлашу и потрепал его по плечу. – Ещё раз поздравляю, сын, ¬- сказал он, чуть усмехнувшись. – Я сам улажу все вопросы с гаремом, можешь о них забыть.