Урок земли

Оливии казалось, что эта неделя была самой тяжелой за весь год, который она прожила в Храме. Да что уж там, она была самой тяжелой за последние несколько лет, потому что жизнь вне Храма всегда была для неё слишком простой и слишком уж беззаботной. Единственное, что могло омрачить ситуацию - отъезд и прощание с родителями, но и это девушка пережила довольно просто, испытав, пожалуй, даже облегчение, когда оказалась, наконец, вдали от заботливых родственничков, для которых была всегда слишком плохой. Это было даже сложно сравнить с той неделей, когда она сама себе напридумывала, что Дамьян её бросил. Да, она в очередной раз переживала это событие, но на этот раз страдала молча, появлялась на обедах и ужинах, хоть и с опозданием, даже начала общаться с людьми. Особым своим достижением она считала то, что за всю неделю не пролила ни слезинки. И хотя понимала, что выплакавшись, почувствует себя значительно лучше, не давала волю чувствам и будто сама себя наказывала, одновременно восхищаясь своей силой воли. Вот только она по прежнему всё свое свободное время проводила одна: превращалась в кошку и подолгу бродила по лесу, окружавшему озеро. Она сама толком не могла объяснить, с чем-то это было связано. Возможно, кошачья голова вмещала в себя меньше мыслей и было меньше сумбура, а возможно инстинкты, усиливавшиеся, стоило ей превратиться в пантеру, отвлекали всё от этих же мрачных мыслях.

В них она грызла себя, обдумывала собственные поступки. Даже сейчас, когда была глубокая ночь, она не спала и прогуливалась по лесу. Волноваться за неё теперь было некому.

Гуляла в облике человека и сама не смогла бы объяснить, почему внезапно изменила своей привычке. Впрочем, у неё сейчас постоянно так было, что она не могла найти объяснение своим поступкам. Возможно, кто-то мог сказать, что в этом нет ничего странного и что у неё характер такой, не задумывать о том, что говорит. Да, это было так, но лишь отчасти. Она терпеть не могла противоречить самой себе и предавать саму себя. Случай на занятии заставлял её запутаться в собственных ощущениях. С одной стороны она предала бы себя, если бы не послала Кораева. Потому что не привыкла, что ею кто-то командует, особенно в столь резкой форме. С другой стороны, она предала собственные чувства и желания, потому что уже спустя минут пять после окончания занятия, когда её возлюбленный ушел, не взглянув на неё и не сказав ни слова, она успела пожалеть о своем способности. Как ни крути, а всё в ней было такое разное, что не обидеть какую-то частичку себя же было попросту невозможно. Это раздражало, и раздражало очень сильно. Тяжело жить, когда сам в себе запутался и не знаешь, чего действительно желаешь.

Ночь была светлая, даже сквозь кроны деревьев можно было разглядеть светлое блюдце луны на темном небе. Оливия вдруг почувствовала запах воды и поняла, что находится рядом с озером. Не долго думая, девушка направилась к озеру, ориентируясь по запаху и по плеску воды о камни у берега.

Путь занял у неё всего несколько минут и вот деревья расступились, оставаясь сзади, а девушка увидела небольшую поляну, залитую бледным лунным светом. Зеленая молодая трава казалось какой-то серебряной, луна, необыкновенно большая и круглая, отражалась в черной глади озера и Оливия вдруг почувствовала, как в груди что-то заныло. Ночь была просто невероятно красивой и было кощунством спать, когда вокруг творилось такое волшебство. Так же было кощунством проводить такую ночь одной, это девушка ощущала так же ясно. Она вообще-то не была романтиком, но увиденное действовало как-то смягчающе.

Девушка устало улыбнулась и глубоко вздохнула, втягивая носом ночной воздух и впитывая в себе его запахи, словно губка. Как-будто инстинкты проснулись в ней, но не животные, а её, человеческие. Ей вдруг нестерпимо захотелось разуться и пройтись по траве босяком, или не по траве... например, по песку... может быть даже, по мелководью. Лив раздумывала всего пару секунд, а затем, ни секунду не сомневаясь, стянула с себя кеды и, взяв их в руку, медленно пошла по траве. Дождя не было уже несколько дней, но было прохладно. Впрочем, Лив не сильно боялась простудиться. Во-первых, будучи магом огня, она не так сильно чувствовала холод, а во-вторых, в лазарете всегда были мастера своего дела, которые вылечили бы её от простуды очень быстро.

Подобные мысли посещали её не в первый раз и Лив в очередной раз заметила, что размышления крутятся по уже известной ей схеме. Она начинала думать, что ей нужно было что-то, что смогло бы её уравновесить. Начинала вспоминать земляную Лауру и Кораева, будь он неладен. Но это, пожалуй, были не лучшие примеры. Там явно так потрудился Огонь, в первом случае ещё непроявленный, а во втором случае главенствующий. Она подумала о Эрике Адлере. Вот уж кого сложно было назвать неуравновешенным и вспыльчивым. Казалось, что даже комета, опустившаяся рядом с его домом, не могла вывести этого мужчину из душевного равновесия. По-крайней мере, так ей казалось.

Она прокручивала в голове ту тренировку с Паулу, когда она безуспешно пыталась освоить стихию Земли и у неё ничего не получалось. Девушка нахмурилась и вдруг остановилась. Взгляд зацепился о какой-то темных холмик у воды. Британка стала тише дышать и принюхалась, вглядываясь в темноту. Света было столько, что они отражались в кошачьих глазах, способных видеть в темноте и Оливия смогла разглядеть силуэт зайца, вышедшего из леса чтобы попить. Что-то в глубине души вдруг шевельнулось и ей захотелось превратиться в кошку. Она бы успела превратиться и догнать крупного грызуна, даже если бы он начал бежать прямо сейчас. Он бы побежал в лес, а там, среди деревьев была практически родная стихия для пантеры. Впрочем, Лив вдруг почувствовала, что не стоит портить такую ночь лишними убийствами. Девушки тихо засвистела. Заяц замер на секунду, а затем бросился наутек. Оливия проводила его взглядом, с трудом преодолевая искушение погнаться за легкой добычей.

Заяц отвлек её от мыслей и девушке прошлось пройти пару метров, прежде чем мысли вернулись в прошлое русло и она смогла вспомнить, о чем она думала. Ей вдруг очень захотелось очутиться на том месте, где проходила тренировка с Паулу. Девушка задумалась на пару секунд, пытаясь вспомнить то место и гадая, сможет его узнать, а затем ускорила темп ходьбы. Правда, через пол минуты поняла, что этого не достаточно и перешла на легкий бег, который еще через пол минуты сменился на быстрый, будто бы она убегала от кого-то. Взгляд цеплялся за берег, за крупные камни, пытаясь выхватить что-то знакомое.

Бежала долго и быстро. Так, как казалось, никогда не бегала. Когда она чувствовала, что не может больше бежать, усилием воли толкала себя вперед и воспринимала это как очередное наказание себя любимой за совершенные глупости. Самобичевание в очередной раз срабатывало на ура и она продолжала бег, молясь про себя, чтобы то место побыстрее показалось.

Внезапно она увидела груду камней, показавшуюся ей знакомой. Девушка резко остановилась и огляделась. Да, точно, она была на месте. С трудом сделав пару шагов по песку, британка согнулась по полам, бросая кеды. Сделав ещё пару шагов, она грузно осела на песочек. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди, она слышала его настойчивый стук у себя в ушах и чувствовала, как кровь прилила к лицу, делая его очень-очень горячим. Британка, хватаясь за бок, пыталась отдышаться, бестолково хватая ртом воздух.

Она толком уже не знала, сколько прошло времени с того момента, как она опустилась момента и до того, как она смогла унять сердце, которое колотилось в бешеном темпе и начать спокойно дышать. И хотя она, вроде бы, уже остыла, все равно чувствовала боль в легких.

Девушка не могла с точностью сказать, почему решила придти сюда. Это было так, как-будто её кто-то звал... Лив закрыла глаза и предалась воспоминаниям. Их было много, особенно тех, что были связаны непосредственно с этим озером и с этим местом. В свете недавнего расставания воспоминания казались на редкость грустными. Девушка ещё некоторое время перебирала их в голове, а затем, тихо заскулив, наклонилась вперед, упираясь лбом в песочек. Скачать, что ей было больно и плохо - ничего не сказать. Вина с новой силой вгрызалась в душу, заставляя её болеть, а девушка даже слезинки не давала себе пролить. У неё было смутное ощущение, что заплакав, она бы оплакивала свою погибшую мысль. Глупая мысль, но, так как Лив её хоронить пока не собиралась, то и плакать себе не давала.

Ей вдруг подумалось, что было бы неплохо быть магом Земли. Чтобы хоть что-то удерживало её, связывало с реальном миром, не давая заблудиться в собственных мыслях и желаниях.

Странное желание для человека, который долгое время считал эту стихию противоположной своему характеру, даже, немного враждебной. И тем не менее, она прекрасно ощущала, что представляет собой маг Земли. Человек, чья родная стихия была всегда под ногами, твердая и устойчивая. Они чувствовали её уверенную силу. Хотя она была неподвижной, она внушала уважение своей молчаливой мощью и спокойствием. Что-то такое же целеустремленное, как Огонь, но энергия земли не была похожа на Огонь. Не было в ней той искрометности и вспыльчивости. Девушка помнила, как Дамьян покрыл себя слоем земли и она не могла до него добраться. Был бессилен огонь, который не горел на голой земле, так же она не могла ничего сделать когтями и зубами, потому что могла бы легко их сломать. Это не могло не вызывать уважения.

Девушка вдруг приняла вертикальное положение и вновь закрыла глаза, пытаясь припомнить тогдашнюю тренировку и позу Паулу. Восстанавливая в голове по памяти тогдашние событие, девушка села по-турецки и уперлась ладонями в песок. Она могла бы попытаться вспомнить слова наставника о том, что нужно чувствовать и думать, но поняла, что это не было ей нужным. Оливия все знала и понимала и без подсказок.

Девушка сделала глубокий вдох и провела рукой по прохладному песку. Он был сухой, потому что она сидела далеко от воды, но все равно был сыпуч и от движения руками оставались следы. Она вдруг почувствовала, что должна, не открывая глаз, почувствовать каждую песчинку у себя в руках и под ними. Должна почувствовать тяжелую и твердую энергию Земли под собой и энергию Муладхары, разливающейся по телу. Она интуитивно чувствовала, что эта энергия дает спокойствие, она горячая, но не обжигающая, как у Манипуры и очень тяжелая и неторопливая.

Она знала, что под ней сотни метров земли и так же знала, что каждый миллиметр этой поверхности, если захотеть увидеть, будет пронизан миллионом тончайших нитей красной энергии. Пыталась освободить сознание от лишних мыслей и почувствовать эту энергию. Попытаться слиться с ней воедино, чтобы та соединялась с энергией в ней самой, через руки. Хотя почему через руки? Через все тело! Она знала так же, по рассказам Кораева, что маг чувствует себя спокойно и умиротворенно благодаря этой энергии. Лив всё это знала, но не могла почувствовать. Была такой же, как минуту назад. Это вызывало раздражение, потому что в отличии от того занятия, в ней была твердая уверенность, что она всё может. Чувствуя, как по телу пробегают волны раздражения, девушка принялась глубоко дышать. Эти чувства не имели ничего общего с терпеливой и спокойной землей, а потому надо было от них избавиться.

Медленно и аккуратно девушка выпихивала из своего сознания раздражения, понимая, что ему и тому, чему она хотела научиться ну никак не ужиться вместе. По-крайней мере, не сейчас. Она всё ещё глубоко дышала, чуть поерзала, принимая наиболее удобное положение, а затем вновь положила ладони на песок. Земля... Не зря же Муладхара отвечала, фактически, за жизненные способности человека. Она дарила жизнь... Из неё росла трава, деревья, давая пищу насекомым и травоядным, которые, в свою очередь, давали пищу всем остальным. Вот так вот просто и мудро. Она не думала об этом, просто знала и ощущала, это было очень естественно.

Она вдруг ощутила, что песок был какой-то уж больно теплый. Может, прогрелся от тепла тела? Стараясь не зацикливаться особо на каких-то мыслях, девушка продолжала процесс этой своеобразной медитации. Мысли её размытыми завихрениями скользили по теме с названием "Земля". Песок был теплым, девушка чувствовала это и улыбалась. Проблемы вдруг как-будто... не отступили, но она ясно поняла, что они решаемы и что она сможет их решить. Она не чувствовала больше тоски в груди, не чувствовала сумбура в голове. Лишь тихий плеск воды по близости и она, ощущающая, как ей спокойно и тепло. Земля под руками была безгранична, дарила тепло и умиротворение, мягко подталкивала к душевному равновесию. Через некоторое время девушка почувствовала, что земля - это как чувство наподобие обоняния или зрения. Просто нужно было прислушаться. Теплый песок как-будто стал живым и скользил по рукам, сквозь пальцы. Девушка ощущала его тепло и не могла сдержать улыбку.

Через некоторое время она совсем потеряла счет времени. Открыла глаза и быстро заморгала, перед глазами всё было какого-то красноватого оттенка. С губ всё никак не сползала глупая счастливая улыбка, которая была явно лишняя, учитывая обстоятельства её жизни. Но кого это сейчас волновало? Оливия взглянула на собственные руки и от удивления едва ли не подпрыгнула. Руки были полностью в песке, хотя Лив не вдавливала их в песок, да и вообще не шевелилась. Девушка, не в силах поверить собственным глазам осторожно высунула руки из песка и посмотрела на собственные ладони. Так вот она какая, эта Земля. Улыбка стала ещё шире и девушка вновь поднесла руки к песку, поглаживая его, словно он был живой. Скоро она смогла заметить, что некоторые песчинки, которые были особенно близко к рукам, тянулись за ними, словно намагниченные. Это было странно и так... удивительно.

Девушка ощущала радость от того, что стихия ответила на её... что это было? Может быть, просьба? Благодарность - вот что испытывала Лив. Состояние было умиротворенным, впервые за почти неделю душу не терзали неприятные и грустные мысли. Оливия, в час, когда ей было плохо и одиноко, попросила помощи и ей ответили. Да, она была рада, но сейчас все ощущалось как-то особенно. Не хотелось носиться по берегу и прыгать от восторга. Она сидела и упивалась теплом, расползающимся по телу и всё никак не могла оторвать руки от песка.