Первый вечер новой жизни

Переезд из больницы в поместье Шири почти не запомнила. Врач еще раз осмотрел ее, выдал дяде целый талмуд рекомендаций, прочитал ей лекцию наставлений и помог добраться до машины. Мистера Грисома девушка знала с детства, очень любила его и бесконечно верила. Пожилой мужчина всегда старался очень деликатно подходить к любым ее проблемам, всячески старался обойтись без болезненных процедур и вообще во всем помогал. А сейчас она ехала домой в компании дяди и китайского незнакомого мужа.

До комнаты она добралась сама, буквально повисая на сильных руках дяди и вспоминая, как в детстве любила, когда он ее носил. Спальня встретила холодом и полностью незнакомым видом. Какая-то огромная кровать, судя по всему являющаяся брачным ложем, трюмо, другие цвета и другие ткани. На постель Шири лишь покосилась и принялась переодеваться в пижаму. Медленно, тяжело сняла одежду и натянула майку и легкие штанишки. Со вздохом опустилась на стул перед кучей зеркал и подняла голову.

Когда человек из года в год смотрит на одну и ту же картину изо дня в день, он знает все мазки, все штрихи и оттенки красок на полотне. И, естественно, заметит изменения, внеси в законченную картину кто-либо свои мазки. Сейчас девушка разглядывала собственное лицо и не верила, что это она. Какая-то подделка на саму себя. Более острые скулы, более худое лицо в целом. Кожа с легким загаром. На лбу чуть заметна маленькая морщинка, которой никогда не было. И глаза. Волнение нарастало, отчего зрачки голубых глаза превращались в тонкие нити, пугая свою хозяйку. Шири задрожала, борясь с опять подступающей истерикой. Хотелось взять полотенце и смахнуть, стереть отражение, нарисовать то, что было у нее еще утром. Каким вот только утром то?...

Девушка встала и медленно обвела руками по телу. Отметила более округлые бедра и чуть раздавшуюся талию. Провела пальцами по животу, заметив тонкий слой жирка. Оценила грудь, осторожно дотрагиваясь до почему-то болезненной кожи. И замерла, увидев, как после нажатия на ткани остались мокрые круги. Секундный испуг, когда позвоночник словно пробивает током, и Шири уже потянула ворот рубашки, стараясь понять, что это такое. Увидела нечто мокрое и белое на ладони. На мелко дрожащей ладони. И попросту зависла, разглядывая капли. Мыслей не было, были какие-то животные инстинкты, требующие кричать, выть или скулить.

А потом заработал мозг, призывая сделать следующий шаг. Шири обхватила себя руками за плечи, рухнула на стул и закачалась на нем из стороны в сторону. Никогда она не решала свои проблемы за счет других. Не рассказывала никому, тихонько добираясь к врачу. А сейчас врач промолчал, ничем не подсказав ей, что же это такое. Потекли слезы. К дяде она не могла пойти. Лучше просто лечь и умереть. Это постыдно, рассказывать родственнику о своих каких-то интимных трудностях. Это стыдно в любом случае, но врачу не так страшно. Можно было попросить отвести ее обратно, но начнутся расспросы, которых она не хотела. А еще вдруг стало больно. И очень страшно, ведь она понятия не имела, что случилось.

Был еще один вариант. За стеной, в соседней комнате, поселили ее китайского мужа. Она жила с ним несколько лет. Он должен знать все, что происходило с ней все это время. Для него она была близким, родным и знакомым человеком. А он для нее был чужаком со странным выражением лица и непонятными намерениями. Шири всхлипнула, утирая бегущие слезы. Трясущимися руками нацепила халат, завязала его на пояс. Стыдно рассказывать родным о своих проблемах. Унизительно говорить о них с чужим. С чужим мужчиной. Но некуда деваться, страх подгонял. Девушка вышла из комнаты как была, разутая, и постучалась в соседнюю дверь. Слезы не просыхали, и она наклонила голову, лишь бы вопросов и расспросов было меньше.

- Ян, откройте…Открой пожалуйста. – И добавила дрожащим голосом. – Я по делу.

Оружие привезли даже немного раньше, чем сказал граф. И кунаи, и сюрикены были хорошо выполнены и вполне подходили для реального боя. Такое оружие не встретить в палатках для любителей боевых искусств или на лотках с сувенирами для туристов, обычно его делают на заказ или для себя. Ян убрал в стол небольшую сумку с оружием, затем подошел к окну. Было не так уж поздно, а спать совершенно не хотелось. В голову лезли мысли, не дававшие покоя, и Лю пытался вспомнить новые и новые якоря, которые могли бы стать ключами к памяти Шири.

Он вспоминал день за днем все их первые встречи, все дни, проведенные в Пекине, тяжелое время, когда он вернулся из Фучжоу, первые дни после рождения Лин. День за днем, шаг за шагом выстраивалась вся их совместная жизнь, в которой нужно было вспомнить мелочи – вкусы, запахи, новые навыки, которые могла приобрести его жена. Вода хранит память, она впитывает все подробности каждого проживаемого дня, и сейчас среди этих сокровищ, которыми было каждое воспоминание о времени, проведенном с Шири, он искал мелочи. Он вспомнил довольно много, завтрашний день уже покажет, насколько верной оказалась его догадка.

Послышался стук, за ним – напуганный голос Шири. Ян открыл дверь и чуть удивленно посмотрел на девушку, которая выглядела взъерошенной и сильно взволнованной.

- Заходи, - он слегка улыбнулся и отошел от двери. – Что тебя так напугало?

Он внимательно присмотрелся к Шири, в выражении лица которой сейчас было больше смущения, чем страха как такового.

Шири прошмыгнула в комнату и молча глянула на мужчину. Первым порывом было сбежать отсюда куда подальше. Вторым – сбежать отсюда куда подальше с громким воплем. Коленки тряслись, от слез уже начинался насморк, и девушка стояла и хлюпала носом. И с чего она вообще решила, что надо идти к нему? Ну, подождала бы утра, съездила бы в клинику. Или сейчас бы съездила, плевать на расспросы. А сейчас вот как она ему что-то скажет? Взгляд из испуганного стал попросту затравленным.

Девушка открыла рот, чтобы на одном вздохе выпалить все, что накопилось. А там – будь что будет. И захлопнула его с таким лязганьем, что, казалось, зубы хрустнут. Ни единого звука она так и не смогла выдавить из себя. Щеки залил румянец, она представила себе картинку, в которой, путаясь в словах, мычит о своей проблеме. А китаец хитро улыбается, щурит глаза, в которых и так ничего не понять, и язвит что-то про проблемную жену. Шири сорвалась с места и заходила по комнате туда сюда, поглядывая, то и дело, на мужчину. Почти сразу отводила взгляд, но опять возвращалась к его лицу, словно ей там медом намазали. Пауза затягивалась. Девушка понимала, что беспокоит человека в ночи, что ей страшно, что ей стыдно, и что ей нужно уже на что-то решиться. И она забормотала.

- Я… У меня проблема. Я не знаю, как тебе объяснить. Я не могу. – Шири опять было сделала несколько нервных шагов, но взяла себя в руки и остановилась практически напротив китайца. – Я просто покажу, хорошо? Если ты что-то знаешь – сделай что-нибудь. Если нет – просто промолчи, я уйду.

И трясущимися руками потянула поясок халата, позволяя ему распахнуться. Опять подняла глаза, полные слез и не могла уже их отвести от лица Яна. Тело напряглось. Шири уже пообещала себе, что если хоть намек на брезгливость или смех появится на этом непонятном лице, она сбежит отсюда. И вообще больше близко не подойдет к нему. И гори все огнем, не нужна ей память. Ничего не нужно, лишь бы в покое оставили.

- Что это?!

Ян наблюдал за разыгранной перед ним пантомимой, стараясь никак не спугнуть Шири. Он уже понял, что речь шла о чем-то сильно интимном, иначе она бы побежала к дяде. И это была не та Шири, к которой он привык в последнее время, это было в разы более запуганное существо, какое будто специально воспитано для жизни не иначе как в монастыре. Прозвучавший вопрос Лю изрядно озадачил, так как вариантов ответа у любого нормального мужчины, видящего подобную картину, может быть великое множество. Но права на ошибку в данной ситуации не было, нужно было угадать, что именно испугало Шири, и максимально тактично её успокоить, не позволяя себе ни тени язвительности. Он мельком посмотрел на грудь девушки, на которой заметил следы молока, затем уже внимательно, в глаза Шири.

- Не волнуйся, это – молоко, - сказал он максимально спокойным тоном, каким говорят с суицидниками, стоящими на краю крыши. – Ты недавно родила ребенка, поэтому твое тело изменилось. У нас с тобой есть сын, Юншэн, и дочка, Лин. Она старше, ей уже три года. Они сейчас на Тибете.

Он медленно подошел ближе к девушке, затем аккуратно расправил полы её халата и завязал пояс. Весь этот отчаянный героизм был бы забавен в иной ситуации, но сейчас Ян не хотел, чтобы Шири без надобности чувствовала себя неловко. Он обхватил девушку за плечи и внимательно посмотрел в её глаза.

- Шири, ты молодец, что об этом спросила. Я знаю, что ты сейчас меня стесняешься. Мы это все проходили как раз года четыре назад. Тебе сейчас трудно, понимаю, просто постарайся спрашивать, если захочешь что-то ещё узнать. Даже если это покажется страшным, стыдным или невероятным, хорошо?

Ян стал гладить Шири по спине, позволяя ей сначала просто выпустить эмоции, которых не могло не быть от таких новостей. Он запретил себе сокрушаться по поводу того, что она ещё чего-то не помнит, приняв в качестве аксиомы то, что она не знает ничего об их семье.

- Ну, если меня за это даже господин Ириарте не расстрелял, хоть и хотел, значит, уже ничего не делать. Тебя никто не заставляет завтра ехать на Тибет, жить там со мной и нянчить детей, которых ты не помнишь, - сказал Лю. – Память к тебе вернется, но я не могу сказать, как и когда. Давай сейчас просто решим, что ты не будешь ничего бояться. Мы с твоим дядей будем тебе помогать, а ты постараешься просто ни о чем не беспокоиться. Будем считать, что это у тебя такие каникулы.

Порой нужно просто отключить ненужные эмоции ради того, чтобы думать рационально. Нужно менять лишь то, что можно изменить, и ждать, столько, сколько понадобится. Судьба успела неплохо научить этому Яна. Сейчас ничего другого им просто не оставалось. И было больно, все равно очень больно видеть, что сейчас происходит с Шири, и понимать, в какой ситуации она оказалась. Даже страшно что-то ещё ей рассказывать об этих годах, потому что в них было много такого, чего врагу не пожелаешь.

- Если хочешь, я покажу тебе фотографии детей, но вряд ли ты их вспомнишь сейчас. Ты – очень сильный ментальный маг, думаю, это ты уже сейчас знаешь. Ни один лекарь не рискнет трогать твою память, можно только ждать. И я не хочу, чтобы ты сейчас все время думала только о том, что не можешь вспомнить. Подумай, что тебе нравится, чего ты хочешь сейчас? Могу предположить, что набить морду Джейсону, но его сейчас днем с огнем не сыщешь, - Ян чуть улыбнулся.

Постепенно Шири успокоилась и рыдания затихли. Что уж стало причиной успокоения, усталость или заверения китайца - неизвестно, но, главное, помогло. Тот нес какую-то ахинею, однако приходилось к ней прислушиваться, отчего на полноценную истерику внимания уже не хватало.

- А зачем дядя хотел тебя расстрелять? - Шири подняла голову от залитой слезами рубашки мужчины и попыталась проморгаться. Удавалось плохо, глаза опухли и все еще были в слезах. Нос тоже распух и девушка напоминала какого-то заплаканного поросенка, который к тому же еще и гундосил. А он успокаивал и успокаивал и постепенно Шири и сама начала верить, что не все так плохо. Она потеряла не всю память, рядом есть люди, которые ей помогут. Средства тоже найдутся, так что жить можно. Только вот вспомнив про двух детей, девушка опять заныла. Уткнулась носом в мокрую уже ткань, фыркнула и отодвинулась. Потерла пальцами и без того красные глаза и недоверчиво прогундосила.

- Покажи. А они тоже... китайские? - Не подумав, коряво оформила мысль. Попыталась исправиться но услышала знакомое имя. - Ты откуда Джейсона знаешь?

Тут опять пошла неразбериха. Ей казалось, что Джейсона она видела буквально на днях, тот ударил ее и ушел. А сейчас она уже замужем за китайцем, она живет на Тибете и у нее есть китайские (возможно) дети. На мыслях о детишках Шири в который уже раз расхлюпалась, но быстро взяла себя в руки. Было уже не так страшно, но вот вопросов становилось все больше. К тому же Ян Лю был спокоен, как танк, и она не могла никак понять его отношения. То он смотрел на нее ласково в больнице, то чуть ли не плакал там же, то хамил ей, а сейчас словно учителем младших классов подрабатывает.

- Сейчас я спать хочу... Ну его, было и прошло... - Грустно пробубнила Шири, потирая скулу, которой совсем недавно досталось от бугая бойфренда. Перевела взгляд на мужчину, вспомнила, что это ее муж, и совсем смутилась. - Я не то имела ввиду. Он совсем не... То есть... Для меня это случилось на прошлой неделе...

- Конечно, китайские, - самодовольно усмехнулся Ян.

Он усадил Шири на кровать, затем подошел к столу, на котором среди всяких нужных мелочей лежал бумажник. Он раскрыл его, посмотрев на вложенные в прозрачные карманы фотографии. С одной стороны была фотография самой Шири, кажется, сделанная во время раута в поместье – на Тибете Лю тайтай выглядела проще, но не сказать, что менее интересно. На фоторграфии у девушки уже можно было заметить чуть вертикальные зрачки. С другой были фотографии Лин и Юншэна. Дочь, с двумя смешными хвостиками на голове, хитро улыбалась в камеру, всем своим видом показывая, что уже сейчас положи ей палец в рот, откусит по локоть. Гроза всего младшего поколения жителей монастыря, роковая женщина, с которой нельзя спускать глаз, чтобы она чего-нибудь не устроила. Рядом была недавняя фотография сына. Юншэн смотрел с ней таким видом, будто ему лень позировать, но его попросту заставили обернуться на фотоаппарат. Ян протянул бумажник Шири.

- Знакомься. Ты обычно сокрушаешься из-за того, что Лин так похожа на меня, будто бы ничего твоего в ней нет вовсе. Ну а Юншэн уже твоя копия, тут никто не пытается даже спорить.

Лю сел на кровать возле Шири, но на приличном расстоянии и не стал её касаться. Всему свое время, он не хотел, чтобы девушка его боялась. Рождение каждого из детей лично для него было связано с длительными периодами монашеской жизни, а в данном случае он считал, что может подружиться с Шири быстрее, чем к ней вернется память. А пока можно, к примеру, отпустить бороду, раз она все равно не помнит о своей просьбе.

Конечно, китайские… Шири тяжело вздохнула и с тоской уставилась куда-то в потолок, обдумывая все, что уже было сказано. Мужчина встал и куда-то пошел, возможно даже искать фотографии. Она толком не слышала его, настолько ушла в себя. Было очень странное ощущение, что ее пытаются заставлять что-то делать, но при этом делают это достаточно мягко, чтобы девушка не смогла отказать. Или не поняла бы до самого конца, в какую передрягу попала. И это на фоне странного китайца, действия которого Шири никак не могла понять. Вот опять. Она взяла бумажник и уставилась на фотографии. В первый момент даже хотела спросить, откуда у него ее детская фотография. И только потом сообразила, что это уже ее ребенок. И второй, совсем крохотный еще – судя по всему мальчик. И вот к чему Ян Лю сказал, что они оба китайские? И что девочка – ЕГО копия? Язвит, шутит или это какая-то их семейная особенность, так вот рассуждать? Девушка недоверчиво посмотрела на мужчину и нахмурилась.

Как с ним общаться? Улыбаться его шуткам, кричать в ответ на язвительность или смиренно все сносить, мило потупив глазки? Шири не понимала. Что делать дальше – она тоже не представляла. Единственное, что кольнуло сердце – детишки, которые, получается, остались без мамы. По крайней мере на какое-то время. И это в лучшем случае. В худшем, ей придется привыкать к ним заново, учиться их любить, становиться ответственной. Страшно.

- Она очень на меня похожа. А мальчик – на тебя. – Шири протянула бумажник севшему рядом мужчине. Не стала даже говорить, что ребенок, в общем-то, похож с ее точки зрения на любого китайца. – Не надо пока им меня показывать наверное… Только…

Девушка опять замялась и заерзала на кровати. Усталость брала свое, хотелось уже лечь и уснуть, но оставался один принципиальный вопрос, который они так и не обсудили. Точнее – не обсудила она, потому что проще проглотить язык, чем попросить или объяснить подобное. И вроде муж, так что если даже помощь будет носить достаточно интимный характер, то как говорится в народе – чего он там не видел. Но для нее этого «чего там не видели» не существовало.

- А что мне с …молоком делать? Ты можешь помочь? Я не… я не знаю ничего.

Для того чтобы дойти до открытия, достойного кэпа, нужно было упасть с лошади и удариться головой. Ян лишь усмехнулся, услышав слова Шири.

- Ты с ними увидишься тогда, когда сама будешь готова, - сказал он, забирая из рук девушки бумажник.

Он выслушал просьбу, ради которой Шири явно несколько раз наступила на горло своей скромности, которая сейчас вернулась в полной мере.

- Ты сейчас его не кормишь, поэтому молока почти нет, - Ян провел ладонью вдоль позвоночника девушки, касаясь ауры, но не её тела. Прежде, если нужно было помогать Шири, он без зазрения совести касался её кожи во время врачевания, но сейчас не хотел лишний раз злоупотреблять её доверием. – Пока все в порядке, оно постепенно пропадает само.

Энергия Сватхистханы компенсировалась фиолетовой, а Лю не хотел без необходимости трогать верхние чакры Шири, боясь сейчас навредить. Организм человека достаточно мудр, чтобы многое решать самостоятельно, немного настораживало лишь то, что чрезмерная скромность девушки могла в дальнейшем помешать. Ян убрал руки, но очень внимательно посмотрел в глаза Шири.

- Я сейчас ничего делать не буду, но если вдруг ты почувствуешь, что что-то не так, например, поднимется температура – сразу скажи мне. Обещаешь? – спросил Лю.

Шири кивнула в знак согласия. Как будет готова. Интересно, а сколько обычно нужно времени, чтобы подготовиться к встречи с собственными детьми. Китайскими. Почему-то девушка относительно нормально могла смириться со всем, кроме расы мужа. Ну не укладывалось в голове у английской графини, как она могла выйти по своей воле замуж за китайца. Она за англичанина то не хотела выходить, а тут такое. Шири было начала развязывать поясок, будучи уверенной в том, что мужчина обязан опять на нее посмотреть, а то может быть и пощупать. Для осознания подобного развития событий ей пришлось сжать зубы и повторять про себя, что он врач. Вот врач и никто больше. Однако обошлось и она оставила многострадальный халат в покое.

- Хорошо, скажу. – Она поднялась на ноги, неуверенно потопталась и как-то совсем тоскливо пробормотала. – Я пойду тогда, ладно?

Как только вернулась способность мыслить относительно ясно, разум сразу подсунул Шири несколько вариантов семейной жизни. То, что изначально их поселили по отдельности, ни о чем не говорило. Возможно, муж просто хотел дать ей возможность побыть одной. А сейчас запросто скажет, что хочет спать с ней в одной кровати. Темноты боится, к примеру. А девушка, сказать по честному, так и не смогла понять свое к нему отношение. Слишком яркими казались события, касающиеся Джейсона. Слишком странным был китаец, слишком устала она за этот день. Так что, скажи он ей остаться или вообще намекни на хоть какое-то исполнение супружеского долга, получил бы в ответ пустое место. Да, Шири была готова позорно сбежать отсюда, лишь бы не находиться в довольно неудобной для нее обстановке.

- Спасибо тебе большое.

У Шири сейчас был такой вид, будто она боялась, что ей сейчас велят остаться. Ян видел, что она продолжает его стесняться, и ему как минимум гордость не позволяла налаживать отношения с собственной женой чем-то, кроме личного обаяния.

- Иди, конечно, и не надо меня бояться, - сказал Лю, провожая девушку взглядом. – Доброй ночи.

Их светлость забыла ещё и о том, кто из них двоих – ядовитый аспид, а кто – шестиполосая долгохвостка, хоть и с пятнышками. Шири смущалась и боялась, а Ян понимал, что сейчас является для неё просто незнакомым китайцем, который внезапно оказался мужем. Отметив её слова о китайских детях, он запомнил, что Шири в данный момент его национальность смущает, пожалуй, сильнее всего остального. Интересно, она его в лицо узнает, если показать ей десяток его соотечественников? Или пока для неё, как для нормального лавоая, все китайцы на одно лицо? Скажем, он, Чин, настоятель и какой-нибудь Ньяо. Последний, правда, ходит с косой на голове, его узнать чуть проще, чем других.

По Шири было видно, что она устала и хочет спать. Ближайшие несколько дней Шири нужно провести в поместье, восстанавливаясь после сотрясения, и в это время ей нужно больше отдыхать и как можно меньше волноваться, хоть последнее было из области фантастики. Сейчас нельзя спешить, ей нужно смириться хотя бы с той информацией, что она услышала сегодня. А завтра будет новый день, и нужно будет действовать по ситуации.