Луна, которая гладит по шерсти.

Не без удовольствия девушка выдернула руку из ладони мужчины и попятилась, не зная, как себя дальше вести. Она не чувствовала ни капли сожаления от содеянного, даже облегчения не чувствовала. В жилах по прежнему играла смесь из горючих эмоций, лишающая возможности трезво мыслить. Тренировки собственного характера хоть и проводились регулярно, но все же результата пока практически не было. Слишком она запустила сама себя и дала коварному огню впустить свои цепкие лапки в душу. Теперь приходилось их отдирать, причем, с потерями обоих сторон.

Что-то во взгляде Двера говорило, что ей нужно либо бежать, либо сделать что-нибудь, чтобы он её не придушил, причем, делать это как можно скорее. Но первые вариант британка отмела сразу, потому что глупая гордость просто не позволила бы ей показать себя слабой. Она не думала о том, что мужчина вроде как намного сильнее её. Лив не была какой-то ярой феминисткой, но все же считала, что мужчина и женщина должны существовать на равных, без каких-то послаблений для женского пола.
Для неё по прежнему всё происходящее было игрой. Они стояли как будто на весах и ежеминутно кто-то оказывался ниже, а кто-то выше. Что-то безумное было в этой "игре" и, наверное, именно этим привлекало британку. И уж очень ей хотелось оставаться на высоте. Не задумываясь о последствиях своей выходки и лишь желая увидеть результат, девушка кинулась вперед, прижимаясь к мужчине и касаясь губами его губ.

А он уже извлек руку из района пылающего болью паха, и кулак практически устремился вперед, снизу – не важно куда, в живот или в другую запретную ранее зону. Дурочка, Оливия не побежала – иначе Пэйн ограничился бы заламыванием за спиной рук и повалил бы на землю, ругаясь и удовлетворяясь жалкими трепыханиями, и может, хватило бы ощущения себя сверху, чтобы понять: она такое маленькое ничтожество, что не достойна преступления.
Но Господи, тьма вскружила обоим головы, вошла в легкие с воздухом и осела в теле, а происходящее стало таким быстрым, что даже туманным. Двер не понял, что произошло. Его рука только скользнула мягко по животу, тронула заправленную в джинсы майку, и второй ладонью он обхватил девушку за талию, притягивая к себе и наслаждаясь… Пф, после удара ногой невозможно думать о сексе: даже позывы к возбуждению отдаются болью, - и Пэйн качнулся, чувствуя, как в висках расползаются маленькие черные червячки. Он припал к губам, вцепившись в них страстно, по-животному, укусил, намеренно глубоко и до крови, а ладонь сжалась на спине, сминая одежду и царапая.
«Что ты делаешь?..» - ее реакция была так необычна, что оборотень решил, будто сходит с ума. Ему сделалось плохо, он чувствовал неудовлетворенность, словно оставался шаг до вершины горы, но альпинист оказался неосторожен. Незавершенность, поиск цели, восстановление параметров… «Твою мать, кошка!» - Двер заскулил, потом толкнул ее прочь и как будто стряхнул налипшую грязь с ладоней.
- Уходи от меня. – он оседал, становясь на колени и чувствуя слабость, которой, как сильному яду, достаточно было попасть в воздух, чтобы вызвать смертельное отравление. – Уходи.
И он хотел ее, гоня прочь, и почти считал ведьмой. «Я с Хизер. Я ничего к тебе не испытываю. Я с Хизер. Чувства никогда не были сильнее разума.» - повторял он себе, боясь, что не прав.

Пресловутые фейерверки в голове от поцелуя? Да это в сто раз лучше! На какие-то пару секунд девушка забыла о том, кто она, где она, зачем она. Кажется, даже забыла, что людям нужно дышать. В этот момент глупые банальные потребности собственного организма казались смешными, а мыслей о том, что она везет себя словно безумная, вообще не было. Почувствовала боль в губе, пискнула и вопреки собственным мыслям не отстранилась, а, наоборот, потянулась к мужчине, даже не замечая того, насколько сильно ладонь его сжалась на спине.

Послушно, словно тряпичная кукла, отстранилась, сделала шаг назад, чувствуя как сердце бешено колотится в груди, вот-вот выскочит, и слыша собственное учащенное дыхание. Когда способность соображать вернулась, ощущение было таким, будто ей на голову опустили кирпич. Нет! Дюжину кирпичей. Лив растерялась, даже испугалась, не понимая, почему вообще поцеловала его и почему тело отреагировало так дико. Первым же желанием было убежать. Ну да, нормально же: ударила, поцеловала, убежала - список того, что нужно сделать полоумной девочке. Минуту назад бегство казалось невозможным, постыдным вариантом, сейчас же... Как ей хотелось убежать! Вот только тело как будто взбунтовалось. Британка стояла, не шевелясь, наблюдая за тем, как Пэйн опустился на колени. Оцепенела. Кажется, для него всё случилось так же неожиданно, как и для неё.
Чувствуя, что сегодняшним утром крыша её, кажется, окончательно покинула и творит она непонятные вещи, Оливия сделала малюсенький шажок вперед и кто бы знал, как тяжело его было сделать. Дальше проще... Ещё один шаг, и ещё. И вот она уже опустилась на колени рядом с ним, цепляясь пальцами за футболку и стараясь обнять, прижаться.

Раскаленные иглы в голове. Он не чувствовал – теперь он просто знал, откуда это жжение. Маленькая девочка, ты бесновка. Как раз то, что подходит для демона. С диким взглядом, Двер полз от нее. Так, как будто сама луна надела человеческое платье и манила, тянула в опасную ловушку, где оставались только звериные эмоции.
- Уходи… - последний раз прошептал он, но маленькая ладошка коснулась груди. Пэйн боялся ее, как профессор – своей Альрауне. Она думала лишь о себе, ну а с ним-то что будет? – Лив, я же папа. – волк взмолился, стараясь не касаться ее руками. Это было так опасно, опасно, а у нее чудесная шейка, и запах ее волос, и эта хрупкость, и белая кожа… Она возбуждала, вызывая новые вспышки боли, она прижалась головой к футболке и слушала, как стучит его сердце. Пэйну было не по себе, и в рассветной полоске он видел ее смеющийся образ.
«Ты же тварь, тебе животная кровь в кайф.» - но волка не передернуло. Он тянулся к ней грудью, отстраняясь руками. Он не знал, какую часть тела слушать. Он выдохнул в воздух теплом и заскреб по земле ногтями.
- Чего тебе от меня нужно? – протянул, похоже на вой. А земля была холодной, и кожа покрывалась мурашками. «Хочешь слышать, что я люблю тебя? Так получай». – Я соврал, Лив, соврал, дурочка… Ты нужна мне, слышишь, милая? – он шептал ей в макушку, и кажется, становилось легче от произнесенных слов. Только руки беспорядочно кромсали землю, не решаясь погладить ее нежное тельце, жмущееся к груди. – Я люблю тебя, ты же знаешь об этом.
И будущая роковая женщина, похоже, снова добилась своего.