Последние наставления

Шэн открыла глаза, быстро осмотревшись по сторонам. Боевая подготовка воина клана позволяла спать тогда, когда нужно и просыпаться вовремя. При этом сну не мешали ни лишние мысли, ни шум вертолета, ни предчувствие битвы. Бессонная ночь – не лучший помощник в бою. Воины тоже спали. Почти все. Нет, вернее так, воины-то спали, а вот ученик ирбиса, конечно, геройствовал. При этом Шэн и без предсказаний была уверена, что Чин не ложился ночью. Это было написано на его сонной физиономии ровными иероглифами стиля кайшу.

- Чин, предупреждаю в последний раз. За невыполнение приказов я могу убить. Если ты не понял, нас ждут не занимательные приключения, а война, и к ней нужно подготовиться, - негромко, но строго сказала Шэн, пока не желая будить остальных воинов – у них есть ещё минут пятнадцать-двадцать.

Внизу были видны горы, русло какой-то реки, домики и огороды. Тигрице казалось, что вертолет летит слишком медленно, но она понимала, что пилот делает все возможное, чтобы успеть. Шэн сцепила руки в замок, упираясь локтями в колени. Очень тяжело понимать, что делаешь все возможное, но не все зависит от твоей воли. В душе была легкая неприятная тревога – отголосок обычного страха перед боем. Это боялся скорее зверь, чем человек. Даже воюя всю жизнь, невозможно воспринимать сражения спокойно, ко многому нельзя привыкнуть, можно просто научиться управлять своими эмоциями.

Бронежилет был тяжелым и неудобным. Чин пока смутно себе представлял, как в нем можно работать с мечом или страховаться, и лишь слова командира убедили его, что отказываться от защиты нельзя. Маг честно пытался заснуть, но под грохот лопастей это было невозможно. Впереди настоящий бой, война, где он сможет себя проявить. Это была странная смесь трепета и какого-то детского восторга, когда ребенок, узнав о трагедии, улыбается тому, что в жизни случилось что-то новое. Мысли снова и снова возвращались к Даниэле. Сейчас почему-то больше вспоминалась не обида и задетая гордость, а то время, пока им вместе было хорошо. Но это все в прошлом. У воина не должно быть привязанностей. Чин побаивался Шэн Бо, но понимал, что она – настоящий воин, и может многому научить.

- Простите, сифу Бо, я все понял, - ученик ирбиса склонил голову в коротком поклоне. Не спорить же с командиром, которая и так рада бы сбросить его из вертолета на грешную землю хоть сейчас.

Было странное ощущение грядущей судьбы. С одной стороны, хотелось увидеть бой, проверить свои навыки, отличиться перед кланом Белых Тигров. С другой, Чин ловил себя на любой мысли о том, что будет после боя, с ужасом начиная понимать, что этого всего может и не быть. Хоть Чин и боялся себе в этом признаться, ему становилось страшно.

- У меня больше нет привязанностей и я готов стать воином, - тихо сказал Чин после непродолжительного молчания.

Шесть человек, один ученик ирбиса и она сама. Рассчитывать в тактике на Рё нельзя – кто знает, что она задумала. Приземлиться нужно в стороне от деревни. Вертолет заметят, дальше пробираться вдоль оврагов и так, чтобы не попасться под пули снайперов. Это – самое сложное. Сейчас день, все, как на ладони. Нет. Высадиться и идти среди местных жителей. Боевая раскраска белых тигров, камуфляж и мечи маскировке не помогают, но нужно пройти одну деревню, затем перебраться через перевал. Дальше овраги и кустарник. Они не успеют до начала боя, это Шэн уже поняла. Нужно будет быстро уйти. Нет, сажать вертолет в деревне и быстро занимать укрытия. Дальше не попадаться под пули и гранаты, затащить Рё в вертолет и быстро возвращаться. Это – единственный шанс. Но очень большой риск. Пятнадцать противников с автоматами и гранатами. И Чин опять со своим идиотизмом.

- Обида – самая сильная привязанность. Не будь идиотом, это не игра, не развлечение и не больные фантазии. Это – война, и думать нужно о задании и о том, как выжить самому и не дать умереть другим. А не о том, как красиво над твоим бренным телом будет плакать Даниэла, - Шэн злобно прищурилась, затем отвязала с волос одну из лент. – И завяжи волосы так, чтобы ничего не болталось. Ещё раз говорю, не беси меня.

Детям не место на войне. Даже если этим детям две дюжины лет и они считают себя мастерами кунг-фу. Чин сейчас невольно напомнил тигрице Стивена, с этим упрямством «назло маме отморожу нос» и фанатичной убежденностью в том, что за свою жизнь отвечает только он сам. Шэн, как командир, несла ответственность за всех в отряде и за успех миссии. Для неё не будет оправданием, что один из воинов оказался бестолочью с суицидальными замашками, и она скорее закроет его собой, чем оставит без присмотра. Только вот Чин этого, кажется, не понимал. Да он вообще не понимал, куда и зачем они летят! Зато довольный, как обожравшийся сметаной кот.

Чин стиснул зубы, сдерживая ярость. При всем уважении к сифу Бо, её прямолинейность выводила ученика ирбиса из себя. Причем тут Даниэла? Он решил стать воином задолго до того, как впервые увидел итальянку, просто сейчас настал тот момент, когда он готов к первому бою. И если Шэн Бо этому не верит – он ей докажет. Она не пожалеет, что согласилась взять его с собой. Он не обижен, нет, он уже забыл, уже не думает, уже не помнит. У воина не должно быть привязанностей. Чин зажмурился, понимая, что не может отвлечься от мыслей о Дани. В какой-то момент захотелось, чтобы все стало по-прежнему, чтобы не было этого грохота вертолетных лопастей над головой, чтобы вокруг были лиловые глицинии, и рядом была та Дани, которую он знал в Линь Ян Шо. Но этого не будет, судьба распорядилась иначе, итальянка поступила так, как сама захотела.

Кажется, командира бесил уже просто его вид. Чин подошел к Шэн Бо и с вежливым поклоном взял у неё ленту. Он даже не задумывался о том, чтобы собрать волосы – почти всегда носил распущенными и привык, не замечая, что они лезут в глаза. Маг послушно собрал волосы, крепко перевязав их лентой и подобрав её концы так, чтобы не болтались.

- Сифу Бо, я не подведу Вас. Спасибо, что согласились взять меня с собой, - сказал Чин, опустив взгляд.

- Не за что, - поморщилась Шэн. Нашел за что благодарить, будто его не в бой взяли, а на прогулку или на званый ужин. – Ребят, просыпайтесь. Времени мало, - громче добавила тигрица, обращаясь к остальным участникам отряда.

Воины проснулись, быстро встав со своих мест и опустившись на колени в проходах между сиденьями, сложив руки в жесте почтения. Каждый из них был готов встретить смерть этим утром. Каждый из них гордился званием воина клана. И каждый из них верил, что они выполнят задание и смогут вернуться живыми домой. Каждого из них Шэн знала – видела на тренировках, видела в бою, знала, что они полностью доверяют ей, как командиру. Она никогда не брала в бой больше людей, чем нужно – незачем подставлять под удар людей без причины. Нет сильнее горя, чем убитый воин, который слушался при этом твоих приказов. Шэн не была легендарным Чжугэ Ляном и не переоценивала своих способностей в стратегии и тактике, но понимала, что цена любой её ошибки – жизнь людей и успех задания. Тигрица поклонилась воинам. Не формально, искренне, в благодарность за то, что они готовы её слушать.

- Займите свои места, - Шэн замолчала, пока воины рассаживались. – Наша задача на сегодня – Найти Рё Шэ и доставить её в клан. Бой будет в деревне, вертолет сядет почти в самом её центре. Времени очень мало, риск очень высок, поэтому все приказы исполняются мгновенно. Противников пятнадцать. Вооружены автоматами и гранатами. Предвосхищая ваш вопрос – нет, бронежилеты снимать нельзя, да с ними неудобно фехтовать, в первую очередь атакуем Огнем. Из укрытий не высовываемся, заборы и деревянные стены – не укрытия. Вэй, Чан и Баи идут первыми. Прямо десять метров, там будет овраг. Нужно спуститься по нему, пройти до края деревни и перебраться к дому, возле которого находится Рё. На заднем дворе развешены красные и зеленые ткани, увидите. По дороге снимаете противников, которых встретите. Держитесь друг друга. Линг и Ксин, прикрываете огнем первую тройку, нужно обезвредить двух человек, которые окажутся практически напротив выхода из вертолета. После этого занимаете позицию за ближним домом слева. Проходите за ним, снимая противников, и также направляетесь к дому Рё. Там нет забора, дверь открыта, на ней висит темно-зеленая ткань, перед домом – синяя бочка. Юн и Чин, - Шэн строго посмотрела на ученика ирбиса, - идете за мной. Против нас пять человек. Прикрываем друг друга. Чин – останавливаешься за первым зданием справа, не высовываешься, прикрываешь нас, пока мы идем дальше. Юн, останавливаешься за колодцем, осторожно, он хорошо просматривается. Я выхожу сразу к дому Рё. Как только мы с ней идем к вертолету, тем же путем, что шли к укрытию, возвращаемся в вертолет. Последними с позиций уходят Линг, Ксин и Чин. Когда все будут в вертолете, ухожу я. Садимся, улетаем. Никакого лишнего геройства, никто не отвлекается и не лезет не в свое дело. Вопросы?

Следом за остальными, Чин опустился на пол на колени, уперев кулак правой руки в ладонь левой, глядя вниз. Он почувствовал, что все эти люди вокруг – это не просто абстрактные воины белых тигров, это живые люди, с которыми вместе нужно будет сражаться, плечом к плечу, как бы они к нему не относились, он не может их подвести. Сидевший возле него тигр, кажется, Юн, мельком посмотрел на него и чуть улыбнулся. Чин закусил губу. Затем по команде, вместе с остальными, вернулся на сиденье. Он слушал внимательно, не понимая, откуда Шэн Бо знает такие подробности о деревне. Она раздавала задания воинам, а он чувствовал, как нарастает страх. Может быть, она о нем забыла? Его нет в её военном плане, ему скажет сидеть в вертолете и не высовываться? Это было бы страшнейшей из обид – обнадежить и обмануть. Но прозвучало его имя. Выйти следом за командиром, остановиться за первым зданием справа, прикрывать. Это все? Никого не убивать, никому не мчаться наперерез, не отбиваться от толпы солдат? Спрятаться и сидеть? Чин вопросительно посмотрел на сифу Бо и медленно кивнул, понимая, что в таких ситуациях можно только молчать и соглашаться. Бронежилет по-прежнему казался ему ужасно неудобным – в нем толком не застрахуешься, в нем очень сложно двигаться и уж тем более фехтовать. Но раз велено не снимать – значит, так нужно. Чин уже понял, что он тут – самый младший, единственный, кто отправляется в бой впервые и все, кроме него, понимают, что именно от них хочет Шэн Бо.

Вопросов не было. У воинов клана – потому что поняли, у Чина – потому что боится показаться идиотом. Это Шэн видела по его глазам и общему неумному выражению лица. Только бы послушался. Тигрица не без оснований боялась, что у Чина ещё не выработано понимание того, что приказы выполняются сразу, без раздумий и времени на личную точку зрения. В бою она априорно неправильна.

- Чин, я надеюсь на твою сознательность, - сказала Шэн, пристально посмотрев на ученика ирбиса. – От твоей позиции зависит, доберемся ли мы с Юном до цели.

В бою не бывает лишних, забытых или ненужных. Если Чин участвует в схватке, от него, как и от остальных, зависит успех всей миссии, ставка в которой – жизнь Рё Шэ. Здесь не может быть глупостей, случайностей и тем более фантазий. Бронежилет – не сверкающие доспехи, а класс защиты тех, что сейчас был на боевиках клана, был очень невысок – без огнестрельного оружия, не вязавшегося в сознании белых тигров с понятием части, нужно шевелиться и уворачиваться, поэтому мощная защита не дала бы возможности нормально перемещаться. Риск очень высок, не вернуться может любой. Не вернуться могут все. Успех миссии – лезвие меча, тоньше волоса, неуловимее ветра, но ради него каждый, кто сейчас отправлялся в бой, был готов заплатить своей жизнью.

- Для тех, кто не понимает, защита никого не спасет от автоматной очереди. Чин, настолько не спасет, что твое бренное тело я не повезу в Линь Ян Шо, чтобы не пугать впечатлительную Даниэлу. От гранаты не спасет ничего, от неё нужно уйти за преграду и лечь на живот, закрыв голову руками. Если не успеть, Чин я даже не буду собирать все, что от тебя осталось, чтобы похоронить в клане с почестями. У нас на это не будет времени.

Шэн замолчала. Она чувствовала какое-то странное сомнение. Оно не относилось ни к кому из воинов, даже к Чину. Будто во всем задании было что-то, что она не поняла и не почувствовала. Противников пятнадцать, деревню она увидела так четко, как будто в ней выросла. Она могла рассказать, сколько листьев на дереве перед домом Рён. Но что-то мешало. Будто пелена, воздвигнутая ментальным магом, чтобы скрыть что-то, что она не должна видеть. Шэн не выдавала своего волнения. Воины ей верят, она должна быть уверена, чтобы в их сердцах не поселился страх. Шэн ещё раз объяснила пилоту, где и как нужно посадить вертолет, затем села на свое место. Она должна быть спокойна и рассудительна, бегающий командир в мирное время вызывает смех, в военное – панику. Паники быть не может. Все готово, если шанс есть – они им воспользуются.

Всю отповедь Чин слушал молча. Он смутно представлял себе, что такое автоматы и гранаты. Видел по телевизору, слышал в новостях, но никогда не сталкивался в реальной жизни. Чем ближе был пункт назначения, тем больше Чин узнавал о своем незнании. Сейчас он храбрился – сохранял на лице относительно спокойное выражение, но все равно успел раскусать губы до крови. Шэн вновь напомнила о Даниэле. Зачем? Он же сказал, что у него нет привязанностей и он готов погибнуть, он не боится, если он перед смертью успеет принести пользу клану – это будет хорошо. Не важно, куда потом и в каком виде Шэн повезет его, как она выразилась «бренное тело». Сердце неприятно сжалось. Да, он все ещё злился на Дани, все ещё считал, что он правильно сделал, что напросился в бой, не видел причин выживать, возвращаться в монастырь, чтобы бродить одному среди до боли знакомых стен, терзаясь из-за того, что его гордость и его чувства оказались растоптаны жалкой запиской. Теперь, возможно, он больше никогда в жизни не увидит Даниэлу. И вот тут Чину стало страшно. Показалось, что лопасти вертолета шумят громче, чем могли бы, будто они уже снижаются к деревне или просто падают между гор в какую-то реку. Тигры о чем-то переговаривались, даже перешучивались. Чин сосредоточился на дыхании, у него есть задание, которое нужно выполнить. Его судьба – быть воином, он не имеет права бояться, тем более раньше времени.

Было жарко. Из-за формы, тяжелых ботинок, бронежилета. Кожа покрывалась липким, холодным потом. Чин ловил на себе взгляды других воинов. Они к нему присматривались, без злости, без обиды, с каким-то ободряющим интересом, но он боялся с ними заговорить, показав свою неуверенность. Он не хотел, чтобы его считали лишним или никчемным.

Уже близко. Шэн посмотрела в окно, затем встала, проверяя все застежки на одежде, крепление меча, нож – важна любая мелочь, развязавшийся шнурок может стать фатальным. Наступал момент истины, противник уже высадился и продвигается к деревне, они будут чуть раньше, минут на пять, но в бою это время – целая вечность. Сифу в неё верит, он просил вернуть Рё, для него она не менее дорога, чем для самой Шэн. Что её здесь держит, почему она не бежит? Знает же, зачем лезть в чужой бой? Не пришлось бы тащить её в вертолет силой.

- Пятнадцать минут. Что бы ни случилось, мы должны выполнить задание. Во имя клана, во имя долга, во имя чести, - сказала Шэн. - Ребят, я доверяю каждому из вас, как себе. Будьте осторожны. И помните, каждого из вас ждут. Не рискуйте без причины, - добавила она чуть тише.

Их ждал вождь, её ждал отец. В них верили, за них волновались. И за Рё волновались. Эти простые, наивные мысли почему-то возникли именно сейчас. Каждый был готов к смерти, Шэн – тем более. Она знала, что если не вернется – об учениках позаботятся ирбис и Руж, у вождя и отца есть новые ученики, которые придут ей на смену, она и так пожила достаточно. О Стивене позаботятся в клане. Внезапное озарение отозвалось резким уколом в сердце. Неужели, Рё…

- Пять минут, - объявила Шэн, вновь посмотрев в окно. Противник уже в деревне.