Фишка в банке (продолжение)

Днями раньше:

Так просто оставлять змею мальчишки не захотели. Сперва они долго разглядывали ее и что-то бурно обсуждали. Тайга почти не слышала их: сквозь стекло звук проходил с большим трудом, а змея и так слышала плохо. Зато каждое постукивание по банке, каждое перемещение ее по полу отзывалось внутри таким грохотом, что сводило с ума.

Думай, Тай, думай... Думай же! Нужно было выбираться отсюда. Нужно было дать понять, что они не просто змею поймали, что это человек. И с ним нельзя так поступать. Пока она маялась, скрутившись в кольца, наверху с глухим хлопком открылась крышка. В банку устремился свежий холодный воздух, и змея мигом устремилась навстречу ей.

- Тихо, держи! Упустишь же, балбес! - чья-то рука ударила ее по носу, и змея не осталась в долгу: зашипев, она раскрыла пасть и вцепилась в указательный палец. Мальчишка взвизгнул, банку мотнуло и опрокинуло. - Держи ее!

Удар, хлопок, и стеклянная банка снова обрушилась сверху, да еще с силой припечатала самый кончик хвоста, вырвав у змеи громкий резкий всплеск шипения. Хвост болел, Тай не знала, сломана ли кость, и даже приблизительно не могла представить, чем это отразится на человеческом облике. Кости в ноге? Нижняя часть позвоночника?

Теперь она сквозь стекло видела, как один из мальчишек сжимает укушенную ладонь, а двое других разглядывают ее сквозь банку. Стекло преломляло их лица, делая какими-то сюрреалистически-кошмарными, с большими глазами и носами.

К вечеру банку снова открыли. Поток холодного воздуха был как нельзя кстати: Тайга чувствовала, как дышать даже змее становится все сложнее. Не успела она среагировать, как в банку свалилась мышь. Она была еще живой, судорожно дышала и принялась метаться по банке. Не замечая змеи, она несколько раз пробежалась по ней, а потом прижалась к стенке и принялась тихонько скрести коготками, будто надеясь подкопать ее.

Судя по всему, мальчишки теперь обсуждали, съест она мышь или нет. Неужели эти маленькие чудовища не видели, что даже при желание змея не смогла бы проглотить такую крупную добычу?! Тай была настолько напугана и зла, что уже не могла думать о них, не прибавляя к своим мыслям все нецензурные слова на двух языках, какие знала. Ее трясло, она то и дело бросалась на стенки, до смерти пугая свою "сокамерницу", но все было бесполезно. От этих бросков она только измоталась окончательно, а воздуха в банке снова перестало хватать.

Мышь дышала быстро и часто, змея же могла успокоиться и дышать реже. Что она и пыталась сделать, но ей становилось все труднее. Кто-то периодически подходил к банке и снова стукал по стеклу, пару раз даже потряс ее, отчего мышь снова стала носиться как заведенная, не обращая никакого внимания на змею. На мгновение Тай даже подумалось, чтобы укусить этот комок шерсти и выжить хотя бы одной.

Когда же разум начал слабеть, какой-то благодеятель открыл крышку.

- ...не соображаешь, она же задохнулась! А нет, постой-ка, жива... Болван, ты забыл, что нужно сделать дырки для воздуха?!

Змея попыталась рвануться вверх, к горлышку банки, но только ткнулась мордой в стекло и сползла по нему. Тело плохо слушалось ее, а инстинкты змеи заставляли ее просто принять защитное положение и не двигаться, чтобы потом найти удобный момент и сбежать. Умно, но не сейчас.

- Загубите только. Лучше продайте тому, кто знает, как с ней обращаться и чем кормить.

Вот что она услышала, прежде чем банку снова закрыли. Теперь дырки в крышке пропускали немного воздуха, но его тоже стало быстро не хватать. Однако его все же было достаточно, чтобы не задохнуться.

Тай была в отчаянье. Еще часы назад она просто злилась, но теперь она поняла, что бежать не сможет. За ней хорошо присматривали и теперь уже не позволяли ей выползти из банки. Чем ее кормить, они тоже не знали, и мышь благополучно погибла за ночь рядом с нею, должно быть, от страха или все-таки от того, что ей не хватило воздуха из-за слишком частого дыхания.

Тайга чувствовала себя такой же мертвой: она боялась пошевелиться, она не знала, что ей делать. Иногда на нее находили приступы агрессии и желания спастись, тогда она кружилась по стеклянному дну, натыкалась мордой на стенки, приподнималась выше и пыталась толкнуть крышку, но только поцарапала нос об края дыхательных дырок, пробитых, должно быть, гвоздем в железной крышке.

А утром ее принесли на освещенный ярким солнцем рынок и поставили на прилавок. За соседним стеклом в квадратном аквариуме плавали какие-то рыбы (Тай видела только смутные тучные очертания). Воздуха по-прежнему не хватало. Дохлую мышь давно выкинули, а в банку для непонятных целей положили несколько кусков дерна, политых водой.

Слабость в теле мешала теперь даже ползать, так что банку иногда легонько встряхивали. Должно быть, чтобы убедиться, что змея не подохла, или продемонстрировать покупателям ее живучесть.

Солнце поднялось еще выше и стало напекать. Банка изнутри покрылась испариной от испарений от дерна. Начал нарастать душный жар, и в панике, чувствуя, что задыхается, Тай принялась метаться по своей клетке. Она все-таки снова поднялась к дышалам и ловила робкие потоки прохладного воздуха.

Было еще кое-что. Еще кое-что, что напугало ее даже больше, чем удушье. Если она не освободится... если она проведет здесь все время до следующего дня, настанет лимит ее пребывания в зверином облике. И тогда, спровоцировав невольное превращение обратно в человека, она погибнет, потому что любая помеха в момент трансформации может стать губительна, а когда эта помеха - банка из прочного стекла, исход предрешен.

Лишь когда силы окончательно ее покинули, и она лежала, не реагируя даже на встряхивания, кто-то открыл крышку, змею встряхнули, заметили, что она еще шевелится, пытаясь поменять положение, и кто-то одобрительно-насмешливо заметил, что, даже если не продаст ее как питомца, то из симпатичной пятнистой шкурки получится замечательный браслет, и стоить он будет ничуть не меньше.

Тайга пропала. Сначала Ньяо успокаивал себя тем, что она просто хочет побыть одна – мало ли что она навыдумывала себе после их разговора? После того, как она сбежала из лазарета через окно, он бы ничему не удивился. Когда утром девушка не пришла на завтрак, он начал волноваться. Неужели она обиделась настолько, что ушла из монастыря? Он спрашивал у Даниэлы, но та ничего не знала о пропаже целительницы. К полудню Ньяо был уже сам не свой. Он боялся, что с Тайгой могло что-то случиться – в этих местах неспокойно, недавно на Даниэлу и Тэна напали в деревне, кто знает, куда могло понести Тайгу? Ши несколько раз подходил к комнате девушки, но там никого не было. Когда он решился туда заглянуть, он увидел её вещи. Значит, Тайга не собиралась уходить из монастыря, иначе она бы точно взяла снадобья, без которых, как казалось Ньяо, девушка никогда не путешествовала.

Когда Тайга не появилась и на обеде, Ньяо отменил тренировки на вечер и отправился сам искать девушку. Он обошел все окрестности монастыря, но нигде не видел следов целительницы. Искать пешком сложно. Ши подошел к краю обрыва и некоторое время смотрел на небо, по которому летели подгоняемые ветром облака. Рана ещё не полностью прошла, но можно попытаться.

Во время превращения боль резко усилилась. Журавль неуверенно распахнул крылья, почувствовав, что двигать ими все ещё неудобно. Он клювом расправил перья на правом плече, собираясь с силами. Несколько взмахов, боль сначала усилилась, затем Ши все же понял, что может её терпеть. Журавль сделал несколько шагов, отталкиваясь от земли, и неуверенно взлетел, пытаясь поймать воздушные потоки. Сначала его немного заносило, так как в полете хотелось беречь правое крыло. Ньяо вспомнил о цели, с которой он принял звериный облик, и боль стала казаться незначительной. Несколько сильных взмахов позволили журавлю набрать высоту и он, все увереннее летел над окрестностями монастыря, пристально вглядываясь в далекую землю в поисках хоть чего-то, что могло подсказать, куда пропала Тайга. Ньяо долетел до того места, где их нашла Даниэла, затем вернулся к воротам, пролетел вдоль обрыва, над горами, вдоль берега озера – нигде никаких следов, будто исчезла. Была ли Тайга, или это было просто видение, посланное призраком прошлого? Но в её комнате остался сундук с травами, и её видели все обитатели Линь Ян Шо.

Выбившись из сил, Ньяо вернулся в монастырь. За ужином Тайга снова не появилась. И тогда старший мастер все же подошел к настоятелю, чтобы рассказать о своих опасениях. Ирбис вызвал Шэн, которая была сильным предсказателем, и через несколько минут Ньяо узнал то, что пытался выяснить весь день – Тайга в деревне на рынке в зверином облике. И ей срочно нужна помощь. Больше объяснений Ши не понадобилось. Поблагодарив Шэ Бао и тигрицу, он быстро направился в деревню.

У ворот он вновь перекинулся в звериный облик, чтобы как можно быстрее добраться до рынка. Тайга в неволе, нужно успеть, пока с ней не случилось что-то страшное. Был поздний вечер, рынок скоро закроется, и тогда найти райскую змею в деревне будет намного сложнее. А утром может быть уже поздно. Недалеко от деревни Ньяо принял человеческий облик. Плечо вновь разболелось, намного сильнее, чем накануне, но сейчас это – меньшее из зол. Ши быстро зашел в деревню и прошел по центральной улице до рыночной площади, где торговцы уже собирали товар. Он пристально разглядывал прилавки, отмахиваясь от назойливых продавцов, пытавшихся доказать ему, что именно у них есть то, что он на самом деле ищет.

В самом углу площади он увидел сухопарого торговца, который вылавливал из большой стеклянной банки подохших от жары рыбок, а рядом, с банке поменьше, лежала райская змея. Она уже не шевелилась, и Ньяо испугался. Он быстро подошел к торговцу и, чтобы ничего не объяснять и не терять время, заплатил за змею столько, сколько тот назвал, чем немало удивил привыкшего торговаться лавочника.

Ши достал змею из банки. Её чешуя была влажной и горячей, местами на неё налипли комья земли из-за зачем-то сложенного в банке влажного дерна. Он испуганно смотрел на Тайгу, не понимая, жива она ещё или нет. Лавочник удивленно пожал плечами – мало ли какие причуды бывают у этих странных обитателей Линь Ян Шо, которых в деревне одновременно уважали и побаивались, особенно после переполоха на рынке.

Духота в банке нарастала. Змее уже не хватало сил, чтобы постоянно глотать воздух, и она предпочла впасть в полуживое оцепенение. Так дыхание становилось совсем редким и можно было прожить. Хотя... а был ли смысл? Прошло уже много часов, если судить по свету, день клонился к закату. Если ею не интересовались так долго, то вряд ли кто-то заинтересуется и завтра. А до завтра она может не дождаться, она уже сейчас чувствовала, как все труднее становится держать контроль над звероформой.

Нужно держаться. Следующий же, кто тронет ее, позволит ей выбраться наружу. Любой ценой. Даже если ей придется ободрать себе всю чешую, обломать клыки, да что угодно. Вот только вся ее готовность жить постепенно уходила, затопляемая отчаянием, страхом и пониманием, что она обречена.

Если бы змея умела плакать, она бы обязательно это сделала. А так она просто лежала на дне банки, смотрела на светящееся от солнца стекло, покрытое испариной, больше не могла сделать ничего.

Пожалуйста. Кто-нибудь. Хоть кто-нибудь... Ши...

Кажется, она все-таки потеряла связь с реальностью и временем. Что-то случилось, а когда она открыла глаза, то поняла - вокруг был воздух, прохладный настоящий воздух. Кто-то держал ее, она смутно это осознавала. От слабости не было сил даже держать кольца сложенными, потому она обвисла в чужих руках как освежеванная тушка.

Но в этот миг она предприняла последний отчаянный шаг. Дернувшись, она сипло зашипела и, извернувшись, вцепилась в чужую руку, надеясь, что ее яд станет ядом десяти злобных пчел. А после, почувствовав, что державшие ее руки на мгновение разжались, сделала последний рывок и шмякнулась на землю. Ползти сил уже не было, но она видела перед собой какую-то тень и стремилась к ней.

Лучше она сдохнет под кустом, но не закатанной в стекло.