Лхаса. Отель. Спим.

В отличие от многих людей, Дэниэль никогда не видел сны. Еще в детстве он помнил лишь пару смутных картинок, но с двенадцати лет – ни одной, и в общем-то не особо по этому поводу волновался. Он слышал, как бормочет Спайк, и считал его немного нездоровым в такие моменты. Если Майлз спал, то он полностью отключался от мира. И хотя его сон можно было назвать крепким, Дин достаточно чутко реагировал на внешние звуки на самом деле. А еще он умел просыпаться ровно во столько, во сколько требовалось проснуться, и пускай заводил на часах очень тихий будильник, просыпался скорее всего без них.
Зато заснуть магу не всегда удавалось. Слишком много помех – и особенно раздражал телевизор. Скрип соседней кровати тоже не радовал, когда Дин накрывал плечом ухо, второе прижимал к подушке и молча вдыхал-выдыхал, изображая, что ни Спайк, ни Хизер не палятся. Ему стоило определенных трудов не высказывать им по утрам, и снова не выспавшийся, он приступал к работе. Так могло продолжаться неделю, а когда накапливалась усталость, Дэниэль брал выходной и ложился очень-очень рано, по мере сил уговаривая Уильямса погулять допоздна, посидеть в баре, поиграть в покер, - поделать что тому душе угодно, только не в их номере. Сегодня был такой день, и ровно в восемь часов вечера Хонтел разделся и отправился спать.
Стоит сказать, жара этим летом стояла та еще. В отеле, не самом кстати дешевом, кондиционер работал с перебоями, гоняя то холодный, то горячий воздух. Ребятам до этого не было дела до тех пор, пока не наступала ночь: днем все равно занимались своими делами в городе. А потом Уильямсу было лень строчить жалобы, устраивать разнос ему по понятным причинам в пьяном виде напарник не разрешал, а сам Дин был неконфликтный. Вот и выходило, что спал парень под легкой простынкой в трусах, а если бы к Спайку не заходили девушки, то и вовсе бы их снимал и раскрывался, должно быть.
По крайней мере, жара не так мешала уснуть, как мог шум, и Хонтел вскоре ушел в забытье. Без снов, без тягостных дум – в его голове был простой черный лист, и для него это было вполне нормально. Часа четыре Майлз мог не беспокоиться о звуках и вообще о том, что его кто-то потревожит. Ему было хорошо.

Ночь случилась какая-то слишком душная, и Хизер вертелась во сне, сбрасывая с себя одеяло. Снилась какая-то наисумбурнейшая чушь, которую, даже если и запомнишь, проснувшись, все равно не сможешь толком описать. Сегодня Хизер пришла в номер рано и, валясь с ног от усталости, рухнула на кровать, не собираясь дожидаться Спайка. А если он и собирался придти и нагло приставать, точно бы дала ему от ворот поворот, заявив, что у нее «голова-спина-ноги-руки-совесть» болит, и она сегодня ну не хочет, и все тут. Похоже, Уилл понял это сам, его до сих пор не было в номере, но сходящая с ума от духоты и практически не проснувшаяся девушка вообще не заметила ни чьего-нибудь отсутствия, ни, равно в такой же степени, присутствия в комнате. Она, приоткрыв глаза в полудреме, поняла, что страшно хочет пить. Вставать с постели при этом не хотелось, блондинка лежала, перекатываясь с боку на бок, и пыталась мысленно убедить тело, что нет у него никакого обезвоживания, и оно хочет забыться сном, но то не поддавалось, упорно продолжая настаивать на том, чтобы Хизер поднялась с кровати. И она, конечно же, поднялась, топая босыми ногами к графину с водой. Только вот вода в нем была уже и не холодная вовсе, а какой-то комнатной температуры. Даже выше. Какой умник додумался поставить графин под этим дурацким кондиционером, и как вода еще не вскипела, стоя тут?

Бурча себе под нос всякие гадости о местных удобствах, Хизер, уже закрыв глаза и практически словив за хвост очередной странный сон, поплелась обратно к кровати. Вся взъерошенная, сонная, недовольная и не ориентирующаяся во времени и пространстве. Она сделала парочку неуверенных шагов, уже заваливаясь на бок, чтобы отрубиться на ковре, впилилась ногой в твердую ножку кровати и, справедливо порешив, что это именно ее кровать, благополучно на нее и заползла, недовольно тыча спящее на ней тело локтем. Разлегся тут на всю кровать, будто привык один спать!

- Подвинься ты! – пробурчала она очень недовольно, активно начиная пинаться пяточками. – Разлегся тут… эгоист, - и практически в тот же момент уснула, уже про себя решив, что отвоюет место на кровати чуть позже.

А нормально поспать Дину все же не дали, и раздраженное бурчание блондинки он проводил усталым вдохом, ворочаясь от жары. Они никогда не понимали, что он просыпается, иначе Хизер сменила бы ярлычок на Майлзе с «чурбана» на «чуткий», и непременно бы заботливо подсыпала снотворного ему в молоко. Хонтел всегда спал на спине, и всегда – либо занимая целиком половину двуспальной кровати, либо полностью односпальную. Он не любил тесноту, а в жару это тем более являлось причиной лишний час не сомкнуть глаз. Впрочем, Хонтел послушно подвинулся.
Ему было непонятно, почему девушка легла рядом с ним. Дин задумался над этим, не поднимая головы, бросил взгляд на соседнюю тахту и обнаружил там только скомканную простынку, еще раз шумно выдохнул и решил, что Эшфорд замерзла. Он заметил за ней маленькую особенность: даже когда становится совсем душно, блондинка все равно жмется к мужчинам, и сейчас ее костлявая спина попирала магу бок, нога вальяжно накрыла поверх покрывала колени, а голова передавила вену на руке у плеча, так что скоро должны были побежать мурашки.
Дэниэль повалялся так еще три минуты, слушая ее сопение, потом мысленно выругался (твою мать!), и попробовал выбраться из-под Хизер. Повернуться к ней боком он не мог, потому что в этой позе не спалось, и невозможность нормально устроиться на своей кровати постепенно начала нервировать. В конце концов Майлз подумал, не перебраться ли ему на ложе Спайка, но благоразумно решил, что его недалекий друг устроит из этого шумиху. А вот увидев блонду в чужой постели, хоть и приревнует, но скандал не закатит. Уильямс с каким-то больным пониманием к этому относился.
- Хизер. – Дин тыкнул ее в плечо, искренне уверуя, что от легкого касания пальцем можно проснуться. – Ты не волнуешься о душевном благополучии Спайка?

Девушке, наверное, снился никак не меньше, чем апокалипсис. С нашествием саранчи, мора и прочей лабудени, вот она и сопела активно, где-то там, во сне, отбиваясь ногой от огромной мутировавшей крысы, а способности почему-то не работали. И не закричать никак. Но это было во сне. В реальном же мире, где как раз и существовал, в отличие от блондинки, Дин, дело обстояло совсем по-другому. Тут она, лежа на чужой кровати, крепко держала руками за руку и активно отбивалась ногой от Майлза, который нападать, как мы понимаем, и не думал. Да и не был мутировавшей крысой. Но какое до того было дело самой Хизер? Тыканье в плечо воспринялось как очередное нападение, и девушка заехала американцу еще и кулаком в бок, хотя, напомню еще раз, целилась в главного злодея своего апокалипсического сна. Слова его сквозь все это великолепие бредятины до мозга доходили едва ли, она даже голоса-то не разбирала, не то, что смысла.

- Не называй его принцессой!.. - громко промямлила она, поудобнее устраиваясь на плече Дина, и уже тихим и неразборчивым тоном добавила. – И принеси весло?

Зачем блондинке вдруг понадобилось весло, было совершенно непонятно, хотя, если всерьез анализировать, то станет вполне очевидно, что от крыс очень удобно отбиваться веслами. А пистолетов, столь ей полюбившихся, во сне, кажется, не было. Подумать о том (как и вообще подумать!), что сейчас она лежит не на своей, и даже не на Спайковской кровати блондинка не умудрилась, совершенно игнорируя, что парень как-то резко увеличился в размерах, да и повадки не те. Уилл бы наверняка перевел все в шутку и полез стаскивать с нее пеньюар… хотя еще не факт, что она и его бы с крысой не перепутала «случайно» и не заехала куда-нибудь ногой.

Дэниэль отодвинулся еще немного, некоторое время пережидая, когда Хизер утихнет. Ему было любопытно, что происходит у спящего человека в голове в то время, когда он видит активный сон, однако последнее, чем сейчас хотелось заниматься, это изучать девушку. В конце концов, глубинные инстинкты мужчины не могли спать вечно, а когда Эшфорд еще и саданула по ним ногой, они зашевелились.
«Если я перетащу ее на другую кровать, интересно, она обидится?» - Майлзу вспомнилось, сколько ругательств вылилось в его адрес, когда он проигнорировал поцелуй. Казалось бы, это было давно и ребята договорились забыть сие как недоразумение, но иногда тот момент нет-нет и всплывал у Дина в памяти.
- Пожалуйста, прекрати драться. – монахам стоило учиться у мага терпению. Он загрустил, поглядев на часы и обнаружив, что и трех не проспал, а время безжалостно движется вперед. Должно быть, если бы Дэниэль курил, то затянулся бы сейчас сигареткой.
Просьба принести весло весьма озадачила Майлза. Он задумался, что в диалекте англичан в свое время упустил, потому как настоящее весло искать было по его мнению нерационально. Хотя честно – он бы все сделал, только бы барышня успокоилась. Подумав немного, агент пошел на обманку, подав Хизер руку и сообщив:
- На. Весло. – он в точности повторил это слово, ожидая крика по поводу «Что ты мне дал?!» и объяснения на пальцах, что это на самом деле значило. Меж тем, блондинка больно заломила Хонтелу пальцы и, стиснув зубы, маг отправил в конечность немного обезболивающего. Омертвлять кисть совсем ему казалось опасным, потому что так и сломать чего не долго, не заметив, однако и вырвать ладонь было бы грубостью. Дэниэль страдал, но терпел.

Наверное, она буркнула что-то благодарное, но на самом деле она сделала это нечленораздельно, схватила протянутое «весло» и крепко его сжала – так крепко умеют только хрупкие английские маркизы. Где-то там в несуществующей реальности сна этим веслом только что получил враг всея человечества промеж глаз, и Хизер спасла всю планету. Куда делись всадники, мор и саранча – неизвестно. Крыса у них была главной. Девушка переключилась на другой сон, куда более безобидный, обнаруживая себя в больнице с веслом в руках у операционного стола. К сожалению, когда она это обнаружила, то вдруг поняла, что совершенно не знает, что делать. И тем более, зачем ей весло. Видимо, еще не полностью отключившись от предыдущего видения, она подозрительно огляделась по сторонам, помахала оружием и…

…надула губы. В реальности. Надула губы, причмокивая, и повертела головой. Пышные волосы тут же полезли забивать Дину дыхательные пути, зато девушка перестала драться, как он и просил. Но весло не отпустила, крепко вцепившись в пальцы. Хизер что-то недовольно мямлила, опять же совершенно сумасшедшее, состоящее вперемешку из названий цветов и умных слов, которые она запомнила из фильмов про врачей и больницы, а потом, видимо, приняв Майлза за своего пациента, рукой (которая, конечно же, без весла!) принялась активно ощупывать те места его тела, куда умудрялась достать, и сочувствующим мычанием интересоваться:

- Тут больно? А тут? Нет? И тут не болит? – после чего, на этот раз мычанием ошеломленным, выдала гениальнейший диагноз. – У вас болезнь арахнуса! Все ваши сосуды заросли паутиной! – и снова замолчала. Наверное, во сне девушка пауков не боялась, ибо, если сосуды заросли паутиной, то где-то внутри наверняка же есть паук! А Эшфорд ничего, держится!

Если Хизер всегда так беспокойно спит, то Дэниэль обещал поставить Спайку памятник. Вперившись в потолок, Майлз так и не дождался ответа, что же такое весло; ему почему-то вспомнились тюремные диалекты и он задумался, была ли девушка когда-нибудь в коридорчике перед стеклом, где в отгороженных друг от друга кабинках преступники общались с посетителями. Узнав Двера однажды, это выглядело вполне реально теперь, но блондинка никогда не упоминала, сидел ли ее бывший.
- Хизер. – маг молча закусил губу: нет, ну она издевается? У него до ломоты ныли пальцы, Эшфорд тыкала теперь по всему телу и в том числе в весьма интимные места, тыкала иногда болезненно, а еще и спрашивала, как он сие переносит. Плохо, Хизер, плохо! Но Майлз, руки по швам, никоим образом ей не препятствовал, предпочитая быть смирным.
- Что у меня? - едва не подавившись, Дин вскинул бровь, посматривая на сонное личико блондинки. «Кто бы здесь диагнозы ставил.» - подумал он и, скрепя сердце, сжал руку на ее плече. Вообще, у Хонтела возникала уже идея сплавить Эшфорд в больницу, проверить у психолога, невропатолога и психиатра, тем более после того, как она пол обоймы в человека всадила. В ФБР, да и банально в полиции, после такого обязательно было посещать врача до тех пор, пока тот не установит отсутствие нарушений в поведении. Маг аккуратно пометил себе пунктиком предложить Хизер пару сеансов. Не с собой, конечно: друзья – плохие психологи.
- Скажи, ты всегда беспокойно спишь? – Майлз тряхнул девушку за плечо, в этот раз пристально следя за тем, чтобы у нее открылся хотя бы один глаз, однако выгонять блонду из своей постели он не собирался. Одна из особенностей Дина – абсолютный пофигизм в отношении всей нелепицы, вокруг него происходящей. И это даже не было привито с возрастом – казалось, Хонтел таким родился. – Я боюсь, мы мешаем друг другу спать.

Признаться, нет, девушка не всегда так беспокойно спала, просто сегодня было очень душно, а подобная температура ночью, как известно, вызывает либо кошмары, либо вот это… У Хиз открылся один глаз, когда ее начали трясти за плечо, но сон при этом никуда не пропал, просто в операционной резко выключили свет и пациент, никак в панике, начал распускать руки. Ну естественно! Не каждый же день тебе такую страшную болезнь диагностируют!

- Спокойно! – во сне она прихлопнула пациента обратно на стол, в реальности же заехала по Дину «веслом», каким-то невообразимым образом так вывернув ему руку, что умудрилась ей же треснуть его по лицу. Совсем неощутимо лицу, очень ощутимо руке. – Есть шанс! Херувимгическим, - это от слова «херувим», наверное, - путем извлечь ее невозможно, зато мы можем вас отравить ядом для насекомых! Шанс выжить небольшой, но он есть.

О да, в Хизер точно умер врач, в первых рядах умер, вместе со всеми другими профессиями, что уже умерли в этой блондинке на момент ее рождения, зато какие стремления, какие познания! Как все понимают, спать Майлз девушке нисколько не мешал, а был очень даже приятным внешним пополнением к внутренним переживаниям за судьбу всего человечества в символическом одном человеке. С болезнью арахнуса.

- Я сейчас все объясню, - продолжала тихо бубнить девушка, явно успокаивая пациента и демонстрируя ему на нем же, куда и что они будут колоть, - мы введем вам яд в сердце, - у Дина оно в животе, как видно, - и оно будет гнать кровь по всему организму, - на этом месте демонстрация выглядела как круговые поглаживания живота с расширяющимся диаметром действия, - яд убьет паука, и паутина растворится, - рука остановилась, где была, прекращая всякие манипуляции, а блондинка напутственно продолжила, - но вы получите большую дозу яда! Еще раз повторить демонстрацию? – и она помахала веслом.

Кто бы предположил, что с открытым глазом тоже можно нести бред, формирующийся в явно раскаленном как сковородка мозгу – Дин вот не предполагал. И его бы очень умилили все попытки его вылечить, в том числе с применением глубочайших знаниний в анатомии и радикальных, но неординарных методов врачевания, если бы на глазах слезы от боли не выступили. И ладно она его по лицу ударила – фигня, зато руку, руку как можно так выкрутить?! Майлз издал стон, обхватывая синей энергией, помимо кисти, еще и плечевой с локтевым суставы. Нееет, еще раз эту процедуру он повторять не хотел, потому огляделся в поисках чего-нибудь защитного.
К счастью, голова у Хонтела спросонья работала хорошо. Всегда, когда бы ни проснулся, он был пригоден в качестве калькулятора, способного перемножать трехзначные числа, переводчика с трех языков и логика-аналитика. И теперь, когда наблюдение за девушкой переросло в мучение из забавы, в мозгу резво нарисовался план отмщения.
Свободной рукой, пока Эшфорд там что-то крутила вокруг пупка, Майлз подхватил кудряшку блондинистых волос и легонько несколько раз прошелся по женскому плечу, как кисточкой. Он помнил, какими она страдала страхами, а так называемая «болезнь арахнуса» и вовсе сделалась подоплекой под избранный метод. Готовясь схватить спящую до того, как она свалится с кровати на пол, и приглушить, когда запищит, Дэниэль резко и четко сказал:
- Хизер, твое плечо – паук. – кажется, этого должно было быть достаточно. Дин не будь шкодником даже приуныл, что телефон с камерой оказался в кармане пиджака на вешалке, потому что заснять картинку больно хотелось. Только Эшфорд вот назвала бы потом его «извращенцем», что заочно обидно, потому как на деле это она сейчас терла ладонью его трусы. И Майлз чувствовал, что он действительно «деревяшка» - там все стало твердое, но нервное.

Всепонимающий пациент быстро смекнул, как будет проходить процедура, но только отчего-то не спешил давать свое согласие и молчал. К сожалению, Хизер не догадалась вовремя провести все остальные процедуры и анализы, чтобы узнать, например, пол паука. А тот ведь оказался самцом! И предпочитал безымянным пациентам вполне себе именных врачей женского блондинистого пола, потому, видимо, тут же покинул тело пациента (еще одна жизнь спасена!) и решил перебраться на Хизер. В Хизер. Через плечо.

- Для вас я доктор Эшфорд! - сонно вякнула девушка, еще не долупив, что произошло, а вот когда плечу стало щеконо, сразу как-то неожиданно долупила. Паучище! Огромный (и как он только поместился в человеческом теле, оставаясь практически незаметным?) пытался пробраться сквозь ее кожу, чтобы распространить свою паутину по ее нежным сосудикам.

Ну, для начала девушка попыталась отбиться от членистоного веслом, благо на этот раз сильно мучить и без того измученную руку Дина не пришлось. И когда это не сработало, Хизер честно решила отгрызть свою конечность, пожертвовав ее на благо науки и мира вообще. Но когда и это не сработало, блондинка, наконец, начала просыпаться и осознавать окружающую обстановку. Например, про паука она забыла, а вот отчего-то хитрую рожу Дина узрела и прочувствовала сразу. И что она вообще делает в его постели? И какого хрена он играет с ее волосами, они же все за-бы-ли, разве нет? В общем, крайне ошеломленная происходящим, девушка начала слишком активно стараться убраться из этой кровати по добру, по здорову, забыв спустить ноги на пол и убежать, и начала торжественно валиться на пол и открывать рот для испуганно-удивленного матного вопля. То ли Майлз ожидал такой реакции, то ли он просто молодец, но он в тот же момент закрыл ей рот ладонью и затащил обратно. И как это понимать? Шумно дыша через его ладонь, Хизер недоуменно хлопала глазами и сопела, как ребенок, а потом вдруг прекратив на секунду и несколько напрягшись, приглушенно так поинтересовалась:

- Эм... Дин, а ты, случаем, не с пистолетом спишь?

Комната Майлза на этаже неспроста прослыла как беспокойная, но благо, Дэниэль вовремя успел зажать девушке рот ладонью. Она наконец отпустила вторую руку, и это оказалось кстати, потому что иначе Хизер нечем было бы подхватить за талию, но в итоге пола Эшфорд тоже не коснулась и грохоту не наделала. Маг притиснул взбалмошную к себе, чувствуя, как от перешедшей за рамки фривольности наливается богатырской силищей меч-кладенец под трусами, и через пару мгновений, дав блонде опомниться, отпустил ее и отодвинулся.
- Случайно – не сплю. – ее пальцы недвусмысленно ощупывали «ствол», замерев у основания. Было стыдно признаться, однако Хонтел сразу уловил значение фразеологизма: он был сообразительный. – Хизер, что твоя рука там делает?
Он хотел показать ей, что не затаскивал в постель силком и уж точно сам не рад, что так получилось. Девушка рассеянно оглядывалась в темноте, по всей видимости, потихоньку вникая, что лежит не совсем на своей кровати. Майлза пробило на смех, потому что это в какой-то мере позволяет снимать напряжение. Минуту он смеялся, забыв даже, что сейчас должен бы хотеть спать и выглядеть недовольным. Потом мужчина напустил на себя именно такую мину.
- Твое подсознание меня хочет. – сделал он вывод вслух, потому что ему нечего было смущаться, а вот Эшфорд это должно было устыдить. – Тебя тянет в мои объятья.
Надо заметить, что ладонь с талии Дэниэль не убрал. Нет, он не пытался заигрывать, просто давал ей повод для размышления. Самоанализ – он идет на пользу, когда мучают такие сны. Если в голове все по полочкам, то не над чем и размышлять – мозг отдыхает. А ее явно перетрудился.
- Ладно, забей. – почему-то после этого слова Дин был уверен, что Хизер еще больше задумается. – А вот руку я бы попросил не трогать кобуру, пока пистолет не выстрелил.

- А что я тут делаю? - невинно поинтересовалась англичанка, достаточно быстро получив ответ. Про подсознание... Подсознание - фигня, если и с сознанием проблемы, ему доверять нельзя, оно странное, поэтому никак не можно утверждать о том, что все сокровенное именно в подсознании. Вон... У Майлза тоже сумасшествие началось, он, бедненький, смеяться начал. Наверняка эмоциональный перегруз, повышенная температура и кулеры загорелись.

О Боги, какой кошмар. Ну, для начала Хизер придумала вариант развития событий, при котором она оказывается совсем ни в чем не виновата. Это вариант называется: "это все он!" - и имеет логичный, но достаточно сказочный сюжет. То есть Майлз, пока Хиз вся такая уставшая собиралась спать, просто залез ей в голову и отманипулировал до беспамятсва. Оно тут обязательно, потому что Хиз ничего не помнит. Этот же вариант подтверждается тем, что когда она собиралась бежать и орать, ее заткнули и вернули на место. А еще в комнате не было Спайка, а это значит, его заставили уйти. Или он пьет. Ах, да, а еще то, где находится ее рука, тоже по-любому подтверждает причастность Дина. Нет, вы не подумайте, девушка просто тут же начала проверять прежде, чем дождалась ответа, пистолет там или нет, потому вполне осознанно и со знанием дела смогла ответить на вопрос. Что делает?

- Проверяет, - таким тоном, будто тут и без ответа вслух было ясно, чем занимается эта живущая отдельно от разума рука. - А твоя рука?

Дальнейшие комментарии она пропустила, делая вид, что ничего не случилось и стрелять не собирается, скромненько так посмотрела куда-то в сторону, схватила себя за локоть и разве что не насвистывать начала, наглядно демонстрируя, что она совсем не при делах.

Дэниэля отпустило, когда рука все-таки сместилась с трусов вбок. А они неплохо смотрелись вместе на кровати, если отмести эти прифигевшие выражения лиц: помятая простынка, небрежно сброшенная с постели, заголенный рельефный мужской торс, сильная ладонь на талии, может быть, даже нежная, фигуристая недоумевающая девушка, глубоко дышащая, как будто отмахала марафон… Дин подметил, что Хизер вовсе и не против валяться с ним в обнимку, то есть не на уровне подкорки, а вот так, осознанно и в меру здраво соображая.
- Хочешь, чтобы убрал? – спросил он, не торопясь выполнять предложенное вприпрыжку. – Я могу.
На самом деле, он ждал ответа не на тот вопрос. Майлз следил за тем, как девушка хмурится, как мнет свой локоть рукой, как, должно быть, соображает, в какую сторону ей захочется повернуть это недоразумение. И сейчас Дин для себя четко прочерчивал ранее туманные буковки: нравится он ей или нет, хочет или не хочет, влюблена ли? И почему когда такое происходит, она либо оказывается охваченной паникой (в лифте), либо пьяной (в клубе), либо сонной (как сейчас)? Разве трудно разобраться на свежую голову, прийти и сказать, мол, так-то и так, я помню что ты евнух, но ты мне симпатичен. Он же точно никуда не пошлет, если прямо заявить, без игр. Дэниэль предпочитал откровение флирту. Но раз уж таких понятных как он единицы, не приходится выбирать. Так что, Хизер, убрать ему с талии руку?

А вот Хизер всегда предпочитала флирт откровению, потому что вообще редко бывала откровенна. Путем флирта можно было подвести человека, к которому ты ничего не испытываешь, к тому решению, которое тебе нужно. А откровением? Откровением что? Сон сняло, как рукой, когда девушка начала обильно думать над происходящим: что сказать, как себя повести? Эшфорд безумно не любила чувствовать себя глупо и неуютно, а вот сейчас никак иначе назвать ситуацию не могла. Мало того, что посреди ночи случайно оказалась не той постели, не покинула ее до сих пор, так еще и размышляет над тем, какой выбор ей сделать. И если Дин уже понимал, что очень ей симпатичен, Хизер не могла с уверенностью сказать того же, ориентируясь лишь на поцелуй в клубе и на нынешнее положение вещей и тел. И если она сейчас выберет неправильно, то будет чувствовать себя смешанной с грязью.

- Не убирай, - очень осторожно сказала Хизер тихим голосом, ожидая провала. Ей начинало казаться, что парень что-то делает, например вот обнимает сейчас, просто чтобы что-то доказать себе и ей. И сейчас, доказав, несмотря на всю вежливость, уберет руку, и блондинке придется встать и уйти. Или же наоборот, следуя той вежливости, не станет убирать руку и на этом остановится. И тогда что? Тогда будет гораздо страннее и неуютнее, чем если бы убрал.