Дети - мухоморы жизни

Руж? Чет как-то дверь неуверенно для Руж открылась. Женщина обычно заходила сразу, едва мальчишка отзывался. И проходила к его циновке. Спрашивала как дела, что нового за день, как себя чувствует, целовала в лоб, могла еще по волосам потрепать, желала спокойной ночи и шла... к своим детям. Руслану всегда так хотелось, чтоб она осталась с ним, хоть до того момента, пока он уснет, не говоря уже о целой ночи, но Руж уходила... Ну да. Муж, дети. И руслан не очень любил эти вечерние визиты. Они словно раздразнивали его - типа вот он большой торт, но тебе на этот торт только со стороны можно глядеть и в лучшем случае дадут понюхать. Хотя мальчишка знал, что Руж и так отрывает время от семьи, чтобы зайти к нему хотя бы на эти десять минут перед сном. И не всегда у нее это получается. А она все равно старается. Но лучше бы... да... лучше бы этого вовсе не было. Потому что получалась какая-то игра в семью, словно Руслан был на краю чужого гнезда.
Но сегодня это была не Руж, а...Оливия? Мальчик разом сел, едва услышал ее голос. Он как-то и забыл, что обижался в одночасье, да и обижался то не сильно. Сам ведь тоже и накричал, и огонь там вызвал, тоже хорош. А сейчас паренька еще и элемент неожиданности захватил. И едой запахло! Мммм... Руслик проспал сегодня ужин и откровенно жалел об этом, потому что есть то хотелось. А вот Оливия принесла! Как же классно! Сон как рукой сняло, едва в животе послышалось характерное голодное урчание. Парнишка вынырнул из-за шторки и, завидев тарелку, тут же присел к столу:
- Не, не разбудили, - снова он обращался на "вы", - я сам проснулся еще раньше. Просто я лежу весь день, голова болит. До этого спал и ужин вот проспал. Спасибо, я правда есть хочу, а на кухню бежать уже поздно да и лень, - он сказал правду, поздно и, вероятнее всего, ничего там не осталось.
И Руслан принялся уплетать рис с мясом. Мммм, ну красота просто! Вот класс! Мальчишка блаженствовал, только голова до сих пор не прошла. Он пробовал сам себя подлечить, но сил не было, словно уже сегодня потратил их на что-то. Может, огонь? Да, видимо дело в нем. Кстати, вот у Оливии можно было спросить, что это с ним было и почему голова то так болит. Но начал Руслик издалека. Он хорошо запомнил состояние, до которого довел девушку. И четко понял, что состояние это не его. Оно было словно нечто чужеродное в его памяти. Однако довел ведь он. Вот Руслан и заговорил первым:
- Извините, что я ругался днем..., - не то чтобы это были какие-то супер-пупер извинения, Руслик говорил, жуя мясо и явно поглощенный процессом поедания ужина, обычно он извинялся чуть ли не по стойке смирно стоя, но что-то ему подсказывало, что Оливии это неважно. - Я знаете... Я знаю, что вам из-за этого плохо стало. Ну внутри. Я вот как-то почувствовал... - ему сложно было выразить словами, но теперь мальчишка замер и уже не ел, - вот почувствовал, как у вас там все чувствуется. Ну вот как вы. И вам правда было плохо, поэтому я и ушел. И у меня вот после этого сильно голова болит и не проходит никак. Это почему все? Я когда упал, башкой не ударился, я точно помню.

- Не башкой, а головой, - как-то машинально поправила девушка и едва не ойкнула от неожиданности. Это она его поправляет?! Нет, вы все это сейчас видели? Она поправляет кого-то! Лив даже как-то испугалась подобного поведения, а сильнее всего настораживало то, что она поправила не задумываясь. Хотя она и ругалась, как сапожник, в минуты гнева, не забывала постоянно поправлять Эмиль, чтобы та не материлась и сейчас, рядом с маленьким мальчиком, чувствовала себя раза в два старше и старалась вести себя соответственно. Ну еще бы, такое учудить: наорать, толкнуть. Еще бы она не старалась вести себя нормально.
- И ты извини, я не должна была кричать на тебя, - у себя в голове она извинялась красноречиво и долго, а на словах получилось как-то неловко и очень сухо. Ну да и ладно, хотя бы извинилась.

Пока мальчик с аппетитом ел, Лив обдумывала его слова. Она вообще-то была не очень проницательно по части способностей, так что пыталась найти какой-нибудь такой ответ, чтобы он был емким, красивым и не понижал её авторитета. Почувствовал, как ей стало плохо. Оливия повела плечами, не очень хорошо, чтобы маленький ребенок чувствовал что-то подобное. То, с чем она столкнулась, с этой бурей эмоций она сама еле-еле справлялась, а мальчику такое перенести вообще было бы не под силу. Наверное.
- Ты маленький, но способный. У тебя довольно часто проявляются новые способности, наверное, именно поэтому и чувствуешь себя плохо. У тебя, получается, раньше ничего подобного не было? Это очень похоже на ментальную магию, сначала ты чувствуешь эмоции, исходящие от человека, а со временем учишься читать мысли, передавать их и так далее, - о как ответила, прямо самый настоящий мастер.

Руслан все так же ел, но слушал при этом Оливию очень внимательно. Она тоже жалела о случившемся, и чего они завелись? Вот он - чего пристал? А она с пол-оборота! Ай, бывает. Мама тоже всегда так говорила, если люди ссорились на пустом месте. А еще мама говорила, что худой мир лучше хорошей войны. А потому Руслик улыбнулся в ответ. А потом девушка рассказала о том, что у него с башкой... ну ладно, головой творилось. Эмоции чувствовать? Ну да, примерно так это и выглядело. Вот другой чувствует и ты вместе с ним. Мальчишка кивнул, мол, понял. Однако он задумался и крепко, все это было для него высшей математикой, а само слово "ментальная" не говорило совершенно ни о чем. Зато вот по поводу ссор он кое-что знал. Бабушкин заговор. Может, он магическим и не был, но Руслану однажды помог.
Бы л в его жизни один период, когда парнишка постоянно дрался в школе и все время с кем-то ссорился. Одних рубашек изорвал - штук пять. Весь в синяках, мать в школу задергали, а он все не унимался. Тогда бабушка взяла шерстяную красную нитку и завязала ему на запястье. И сказала, что нитка волшебная. Что если Руслан опять драться захочет, надо только на нее посмотреть и сразу вспомнишь, что это плохо. Ну и помогло! Не сразу, но Руслан привык видеть нитку на запястье и она словно бы его предупреждала - сдерживай себя. И дела наладились. Вот и Оливии наверно надо такую же.
- Не, не было, ну один раз только, но там я сам очень злился на одного человека, а вот голова потом болела очень сильно, как сейчас прямо, - человеком этим была Конг, но она точно не орала. - Ну мы до этого поссорились и я злился. А она уже нет. Ну и потом голова как сейчас. Тяжелющая. И вот давит как будто, - парнишка сдавил виски руками, показывая, как именно давит.
И тут же перескочил на другую тему:
- А я знаю, что нам сделать, чтобы больше не ругаться, - Руслан подскочил, оставив свой ужин, и направился к шкафу.
Здесь было много всякой ерунды, которую Руслан периодически выуживал на складе из ненужных вещей. Была и бечевка - грубая веревка, красная, как надо, мальчишка ее вытащил откуда-то из какого-то мешка старого. Вроде шнурочек там был цветной. Что-то выкинули, а ему надо было - парус закрепить на лодке. До паруса дело не дошло, фрегат, выструганный из сучка, отправился в кругосветное путешествие даже без мачт, потому что пластилина или замазки Руслан в монастыре не нашел, а вот веревочка осталась. Он достал из штанов, которые лежали на полу, перочинный нож и разрезал веревочку на две части.
- Вот, одна мне, а другая - вам. Завяжите на запястье и носите. И как захочется ругаться - смотрите и вспоминайте. И я буду смотреть.
И Руслан, не спрашивая разрешения, повязал на руку девушки верёвочку. Он искренне верил, что это средство помогает в таких случаях. А потом принялся повязывать себе, но тут не получалось одной рукой.

Мальчик ел с таким аппетитом, словно не ел целые сутки. Это удивило Лив, потому она никогда раньше не наблюдала за детьми такого возраста. Может они все так? Особенно мальчики? Растущий организм и всё такое. А может он и обед пропустил? Вот этого Лив знать не могла, потому что сама не появилась в столовой.
- Я не знаю, что это могло быть, но, скорее всего, тоже проявление какой-нибудь способности, - способные дети, подобно Руслану, с одной стороны награждены Даром, а с другой проклятьем. Способности из них лезут рано, много и истощают маленький организм, который не способен со всем этим справиться. Поэтому он много спит, поэтому болит голова и поэтому часто идет кровь носом. Она даже представить не могла, какого это. Нет, она, конечно, помнила первые недели, когда проявила у себя ментальную магию, такое никогда не забывается: много тренировалась, измотала организм, была бледная, похудела, почти не спала и постоянно мучилась головной болью. Слава Богу, этот период прошел, сейчас она, вроде бы, знает меру в занятиях. А из-за дурацкой беременности вообще тренироваться не стоит.

Забавно, но Лив заинтересовал способ, который, по мнению Руслана, должен был помочь им не ругаться. Даже стало любопытно и девушка вытягивала шею, чтобы заглянуть мальчишке за плечо и посмотреть, чего он там роится. А потом он её удивил. Да, у детей был дар удивлять. Оливия даже руку протянула и удивленно наблюдала за тем, как ей на запястье завязывают красную веревочку. А может и правда поможет, смотреть на неё каждый раз и вспоминать, что ссориться не стоит.
- Замечательная идея, по-моему, - впервые за долгое время Лив искренне улыбнулась, - Хорошо придумал. Ты-ы-ы... Поел? Хочешь спать теперь?

- Не, не, я доем! - Руслан, завязав веревочку, вернулся к столу и продолжил уплетать ужин.
Вообще-то он и от добавки бы не отказался, но больше не было. Руслик подгреб последние рисинки из тарелки и несколько раз ее лизнул, чтобы собрать языком всю подливку. Мммм, красота. Спать на неголодный желудок было куда круче, чем на голодный. А теперь они еще и с Оливией помирились, так что все было совсем замечательно. Парнишка отставил вылизанную тарелку.
- Спасибо, я правда есть очень хотел. А теперь да, пойду спать, - он тоже улыбнулся Оливии. - А про веревочку - это не я придумал, это бабушка. Я однажды в школе начал драться все время, а она вот мне заколдованную веревочку завязала и перестал.
И мальчишка сел назад на циновку. Оливия наверно торопилась... Но ему не хотелось, чтобы она уходила. Хоть он и собирался спать. Вот бы она с ним посидела, ну хоть немножко! Почитала бы ему... Почитала? Руслан улыбнулся своей мысли. Вообще-то читала ему всегда дома мама, ну когда совсем еще маленький был. Но он и сейчас бы не отказался послушать что-то из любимых сказок Андерсена или Астрид Линдгрен. Кстати, у него была одна книжка на английском - Питер Пен и Венди. Эту сказку Руслик тоже обожал. Особенно приключения Питера на острове ему нравились. Но не скажешь же вот прямо так взрослому человеку: "Почитайте мне". Но тут на выручку пришла природная хитрость, глаза мальчика улыбнулись и чуть сощурились:
- А хотите потренироваться? Ну мамой быть? М? Я вот когда маленький был, я очень любил, когда мне мама читает. И у меня книжка есть с собой тут, любимая. Мне новые родители засунули, когда в дорогу собирали. Она на английском и я понимаю. У вас ведь когда ребенок будет, вы его тоже будете спать укладывать. И читать ему будете. Хотите попробовать?
Вот так мужская гордость "почти взрослого парня", которому вроде как и сказки читать уже не положено, была незатронута, а с другой стороны Руслик получит то, что хочет и о чем стесняется сказать. Ведь все это приподносилось, как игра. Мол, мы понарошку. Руслику так понравилась мысль, что он подскочил к шкафу и, не дожидаясь ответа, достал книжку и сунул Оливии в руки.
- Во. Вы с любого места можете, я содержание знаю.
И он все же вопросительно поглядел на нее.

- Ага, - Лив кивнула и устроилась на циновке поудобнее, потому что не собиралась мальчика заставлять мыть посуду. Отнесет на в столовую, сполоснет и готово. Это раньше казалось, что мыть посуду - это долго и нудно. Попробуйте перемыть все тарелки в столовой, вот это да, сложно. И этим нелегким делом дежурные занимались аж три раза в день. И Лив занималась, благо, мастерам в этом плане легче. Сполоснуть одну миску? Фи! Проще не бывает!
Слушая мальчика, Лив незаметно под столом теребила веревочку пальцами и очень скоро пришла к выводу, что снимать её все-таки не будет. А еще Оливия думала о том, какими же разными бывают дети. Вот у неё в десять лет и в мыслях не было с кем-то драться, она была маленьким и очень милым ребенком, который занимается балетом, хорошо учится и слушается маму с папой. Как жаль, что потом ей вместо такой веревочки не повязали на шею ошейник с поводком.
Когда девушка уже поднялась на ноги, собираясь уходить, внезапная идея потренироваться несколько огорошила. Причем до такой степени, что британка где-то пол минуты бестолково пялилась на мальчика и только моргала, не зная что сказать. Мама читает, укладывать своего ребенка, читать свою ребенку. Всё это по-прежнему было ТАК далеко от неё и не верилось, что уже очень скоро она будет ходить с огромным пузом, а потом будет вынуждена растить ребенка. Это же бред сивой кобылы. ну! Она и материнство - вещи абсолютно не совместимые, которые стоит держать как можно дальше друг от друга.
А еще она даже ответить не успела, а в руках уже была какая-то бестолковая детская книжка. Лив повертела её в руках, а затем, горестно вздохнул, решила, что не треснет от того, что почитает пару строк. Отказываться было как-то... не удобно. Хотя и читать что-то кому-то, словно она родители, было еще хуже. Девушка села рядом с циновкой мальчика, у изголовья, раскрыла книгу и пробежала глазами по строчкам. Что-то довольно любопытное.

"Венди, конечно, пришла в восторг от сообразительности Питера. Но она не сомневалась, что он сам придет от себя в восторг и закукарекает и выдаст себя пиратам. Поэтому она быстро закрыла ему рот рукой. Но в этот момент раздался крик: «Стоп, там, на ялике!» Это был голос самого капитана Крюка. Венди сразу поняла: Крюк тоже находится в водах лагуны. "

Прочитала и остановилась на секунду, покосилась на мальчика.

ЫЫЫЫЫЫЫЫ! Если кто и был в восторге, то это Руслан. И восторгу Венди и Питера до этого вот детского непомерного счастья было далеко. Оливия не только осталась, она села рядом и взялась читать. Да еще одно из самых любимых мест в книге! Мальчишка принялся заворачиваться в одеяло и улегся. Затих он мгновенно, боясь, что девушка вдруг передумает ему читать, потому что он мешает шуршанием одеяла. Кажется, даже дыхание затаил.
Глаза закрылись и Руслан обратился в слух... Как хорошо и спокойно стало на душе. Как тогда, давным-давно, когда он еще не ходил в школу и не было бесконечных жалоб учителей и вызовов в школу, когда мама еще возвращалась с работы не такая уставшая и все же могла ему почитать. Голос Оливии совсем не походил на мамин. Ну и что же, это было неважно. Ведь она сидела тут и читала. А мамы больше не было. И никогда ее больше не будет. А потому Руслан наслаждался моментом и на лице его замерло выражение какого-то непередаваемого детского счастья. А на губах, само собой, замерла благодарная улыбка.
Руслан тут же почувствовал, что спать то хочется по-прежнему, но теперь даже лежа с закрытыми глазами, сну он сопротивлялся. А то она уйдет. И, может быть, это последний раз в жизни, когда ему кто-то читает вот так. Нет, нет, нельзя спать. Ни в коем случае нельзя. Паренек слушал сказку и представлял, что это он у Оливии родился. Ему казалось, что она бы классной мамой была. Да если честно, она с его мамой была чем-то похожа. Почему-то парнишка не сомневался, что она тоже будет строгая, не станет церемониться, если не будешь слушаться. Ну а если уж очень достать - и за ремень возьмется. Но по характеру... что-то было у них общее. Маме вот тоже с мужчинами не везло и папу она выгнала. Вот и Оливия теперь гнала от себя Дверка. Но ведь когда он уйдет лучше не станет. Руслан то это точно знал. Мама тоже говорила, что когда папа освободит диван, они хоть заживут по-человечески. И что? Кто зажил по-человечески? Мама? Ей пришлось искать вторую работу и она сутками стала где-то пропадать, а по ночам занималась домашними делами. Стала крикливой, злой какой-то, Руслика била чаще. А сам Руслик? Тоже по-человечески что ли зажил? Мама с бабушкой спали на диване, а он конечно с пола переехал на раскладушку, большой плюс. Но... единственный, увы. Папа хоть и пил, хоть и занимал диван, но он хоть какие-то деньги приносил. Руслану хоть вещи иной раз покупали не в Second Hand, а на рынке. А как папа ушел - все, мама только старые перешивала да из того магазина носила старье. Но, само собой, вслух мальчик ничего не сказал. Он затаился и слушал.

А Оливия тем временем себя чувствовала не в своей тарелке. Ей казалось, что всё, что она делает, это жутко не правильно, что она не должна, что это как-то слишком сближает их с мальчиком, а еще сближает её с ролью матери. И первое и второе было практически одинаково ужасно. Она не любила детей, не умела с ними общаться, не хотела с ними общаться, по большей части они раздражали её, а привязанности, так это вообще табу. Она это знала еще до того, как приехала в Храм, а здесь лишний раз убедилась, потому что ну никак не получалось у неё быть верной любящей девушкой. Не могла она быть чья-то, только одна и сама по себе. А потому все внутри буквально переворачивалось от возмущения и ощущения того, что она делает что-то не то.
А пока внутри бушевали эмоции, девушка продолжала читать:

"Он плыл по направлению к скале. И поскольку пираты засветили фонарь, капитан быстро достиг ялика. При свете фонаря Венди видела, как железный коготь зацепился за борт, видела искаженное злобой лицо главаря пиратов. Он поднимался на борт, и вода стекала ручьями с его одежды. Венди хотелось немедленно уплыть прочь, но с Питером ничего нельзя поделать. Ему нравилось играть со смертью. К тому же его распирала гордость. «Разве я не молодец? Ах, какой я молодец!» – шептал он.
Пиратам не терпелось узнать, что заставило их капитана броситься в воду и приплыть к ним на скалу, но он сидел на скамейке ялика, опершись на свой крюк, и меланхолично молчал.
– Что случилось, капитан? – спросили они его робко, но он только испустил глубокий вздох."

Очень скоро выяснилось, что книга довольно интересная. Хотелось даже замолчать и быстро прочесть всё про себя, однако Лив продолжала медленно, с выражением читать вслух. Она больше не останавливалась, лишь иногда кидала взгляд на мальчишку и его счастливый вид её смущал. Она ощущала себя какой-то уродкой, потому что мальчик рядом был такой счастливый, а она ничего подобного не ощущала.

И все же сопротивляться сну было сложно. Руслан устал, вымотался за день, да и просто был маленьким ребенком. А дети засыпают быстро. Оливия читала, все стало так хорошо и спокойно, все уладилось, ничего не тревожило, приятные воспоминания и этот сумрак в комнате. Уже очень скоро мальчишка начал путать реальность с какими-то своими мыслями на грани сна. Еще мгновение и руки освободили лицо от одеяла, парнишка повернулся на спину, он уже почти спал... Умиротворенный вздох, рука коснулась Оливии и Руслан нащупав ее колено, быстро перебазировался так, чтобы голова оказалась у Хамфри на ноге. Это были чисто инстинктивные действия, уже не осознаваемые, мальчишка просто дома так иногда засыпал у бабушки на коленях. Или у мамы. Вот и теперь, почувствовав рядом живого человека, организм сам принял привычное положение. Ладони легли лодочкой под голову, все, вот теперь по всем системам организма пошла окончательная команда "отбой". Руслан засопел в две дырки, правда, последние его воспоминания смешались с реальностью и уже совсем проваливаясь в мир видений мальчишка пробормотал:
- Мам, можно я завтра в школу не пойду... Мам, я устал... Я хочу дома. А, мам?
Это был какой-то отрывок прошлого, смешавшийся с сегодняшним днем и вызванный к жизни физическим состояние недомогания и тем, что Оливия все же согласилась почитать. А потом рука мальчишки скользнула из под щеки и легла на колено девушки, словно он собирался ее удержать, если вздумает уйти.
И все. Наконец тело полностью расслабилось, Руслан уснул.