Вертикально - только в позе лежа.

Девушка шлепала босыми ногами по мокрому кафелю и бурчала о несладкой жизни грязных блондинок, чье виденья правильного мира никто не понимает и не разделяет. За дверью что-то крикнул Дин, но англичанка не разобрала и решила махнуть на это рукой, справедливо подразумевая, что все важное, если там что и было такого, сможет узнать, когда выйдет. Она бросила грязную футболку поперек раковины, чтобы быстренько застирать, аккуратно сложила джинсы, отложив в сторону, сверху положила лифчик... в общем, разделась полностью, залезла в кабинку и проторчала там гораздо меньше обычного - она ведь просто залезла ополоснуться, слегка привести себя в порядок, а нежиться под горячими (она всегда мылась чуть ли не под кипятком) струями будет позже, у себя.

Поэтому когда она уже вышла и стояла перед зеркалом, пытаясь растереть на запотевшей поверхности достаточную для обзора себя любимой части, она даже не ожидала, что кто-то ворвется. На ее взгляд, это было не в духе Майлза - заходить в душ, когда там кто-то есть. Хизер вытирала волосы свежим небольшим полотенцем, которое висело тут, на крючке двери, и которым, похоже, Дин не пользовался, и напевала под нос дурацкую песенку из того самого мультика про губку. И когда из-за двери вдруг раздался голос, а потом ту рванули на себя, блондинка как-то даже опешила, весьма проникновенно это демонстрируя: у нее банально отпала челюсть, а глаза наполнились такой неисчислимой степенью охреневания, что и передать было сложно, какой именно с Эшфорд случился культурный шок. Она стояла, в общем-то, в чем мать родила, чуть наклонив голову на бок и растирая волосы полотенцем, и молча смотрела на резво ворвавшегося в ванную Дина, явно тоже на такую встречу не рассчитывающего.

- Эммм... - наконец, протянула она спустя долгую немую сцену. - Не буду. А зачем ты тогда полотенце принес?

Майлз увидел Хизер прежде, чем та успела обернуться, и в этот раз покраснели не только кончики его ушей. Выставив вперед себя полотенце, он свободной ладонью прикрыл глаза и отвернулся, какое-то время втупляя, что можно было о нем подумать. Вероятно, что он извращенец, тем более блондинка открыто говорила, как ему трудно будет сдержаться, чтобы не войти. Она прервала молчание первой, и Дин, все также протягивавший полотенце, просто потряс им в ответ, надеясь, что заберет.
- Я не это имел в виду… - не это полотенце, конечно, но расценивать фразу он предоставил блондинке самостоятельно. – В общем, не переживай, я ничего не видел. – и направился к двери.
Удивительно, но сама Хизер, кажется, ничуть не испытывала смущения, а только немо глотала воздух от бесцеремонности. Увидеть ее голой и сказать про это «ничего» - ну-ну. Картину дополнило то, что через тридцать секунд Майлз вернулся, войдя в ванную комнату спиной вперед и с закрытыми глазами.
- Рубашка. Извини, мне что-то… странный кофе. – споткнувшись об унитаз, Хонтел вдруг почувствовал, что с ориентацией что-то не то. Не то чтобы плыло перед глазами, однако все равно как-то не так, как обычно. – Ты одевайся… я пойду… подышу, ага?

Девушка, не спуская с лица того самого выражения, послушно забрала полотенце, в которое почему-то не нужно было заматываться. Она и послушалась-то этого только потому, что перед ней стоял стремительно краснеющий агент американского федерального бюро и говорил, что ей это не нужно. Возможно, в номер ворвалась вооруженная шайка и единственный способ выжить, это напугать их голой блондинкой? Хизер привстала на носочки, выглядывая через плечо Дина в номер, но, естественно, никого там не обнаружила и просто пожала плечами, прикрываясь полотенцем. Нет, ну не удовлетворять же, в конце концов, любопытство парня просто потому, что он просит?

Отвечать она считала не нужным - и так все ясно, потому, зацепив полотенце вокруг груди, снова повернулась к зеркалу и продолжила сушить волосы полотенцем. Она не переживала, правда! Видел там чего Майлз, не видел: давно уже поняла, что он - дохлый номер. Расстроилась, конечно, но смирилась, потому что у него не было ничего, кроме работы, так что даже поверить было сложно, что ему, по его же словам, иногда "хочется". Может он все врет и у него какая-нибудь... эээ... эректильная дисфункция? Хизер усмехнулась, откинула волосы назад и, - О Боже мой! - снова удивленно выпучила глаза на Дина, подхватила рубашку и собственные джинсы.

- Ты прекратишь спотыкаться, если я скажу, что уже прикрылась? - поинтересовалась блондинка, на всякий случай пытаясь ускользнуть из ванной по стеночке, а то кто знает, что тут с парнем творится. Ей, опять же, было не очень важно, пойдет ли Дин подышать, зато она искренне начинала беспокоиться, что ничем хорошим это не закончится.

Он покачал головой, все так же держа ладонь козырьком над бровями, и остался сидеть на унитазе, не поднимая взгляда с ботинок. Что-то было не так, и это не просто неуклюжесть, это – туман в голове.
- Все в порядке, меня не шатает.
«Когда я сижу» - мысленно добавил сам себе Майлз. Сейчас маг обратился к своему внутреннему взору и изучал организм… расширившиеся сосуды, выброс токсинов в кровь: его могли попытаться отравить, но кто? Дэниэль последовательно вспоминал, что и когда сегодня ел, в том числе лица, передававшие пакеты с едой на заказ в номер, и обслуживающий персонал столовой мотеля. Логически, командованию не взбредет в голову травануть – они знают, что Хонтел может справиться с легким ядом. Хаммеру тоже, да и не его метод. Агент только вспомнил, что завтракали они с Хизер и Спайком вместе, и вроде как кушали одинаковую рыбу, потому спросил:
- Слушай, тебя не подташнивало сегодня?

Хизер оттянула пальчиками кожу у глаз, передернула носиком, побила ладошками по щекам и, довольная, подмигнула себе в зеркало. Все же она была хороша! Ах, как хороша! – если быть совсем точной. А вот только после уже этих манипуляций снова обернулась к Дину, скрестив руки на груди и опершись на раковину.

- Да убери уже ладошку от глаз! Глупо выглядишь, а я уже не голая, - несколько раздраженным тоном проворковала блондинка, отстукивая по собственной руке четкий ритм на шесть восьмых. А сама задумалась, не подташнивало ли ее сегодня.

Ну, если исключительно в этом состояла вся проблема Майлза, а не в том, что он не привык врываться в ванные к девушкам, тогда и правда стоило задуматься: ведь, если уж так, да, ее действительно несколько мутит в последнее время, но все в пределах нормы, просто перенервничала, с кем не бывает. И да, периодически резко вскакивает с кровати – и тогда вообще голова кругом ходит и в глазах темнеет. Но это тоже нормально, кровь от головы и все такое. Эшфорд, в задумчивости, даже губы облизала, рассматривая правый верхний угол ванной комнаты, в котором был подозрительный маленький подтек.

- Ну, разве что слегка, - протяжно ответила англичанка, не считая, что на подобное «слегка» вообще нужно обращать диновское внимание. – По утрам. Да у каждого такое бывает, не парься! Ты просто переутомился, да еще и кофе выпил… Тебе бы поспать нормально, - она даже не догадывалась, что в одной комнате с Спайком парню спать проблематично. Ее-то вот и пушкой не разбудишь. – Или, может, давление?

Хизер переступила с ноги на ногу, потому что вторая стала затекать, и крайне любопытственно уставилась на Майлза, пытаясь понять, уж не причина ли его красной рожи не в смущении, как она подумала первоначально, а в давлении.

Майлз послушно убрал ладошку со лба и внимательно посмотрел на Хизер. Девушка выглядела неодето: полотенца с заголенной грудастой шатенкой вокруг тела Дэниэлю было явно недостаточно, и мужчина нахмурился, убеждая себя, что это действительно глупо. Вообще, раздетые леди в клубах, по которым шатался его напарник и в которых порой приходилось ошиваться самому по долгу службы, у него не вызывали смущения. Может быть, потому, что он тогда был в костюме, а сейчас сидел в трусах и наспех накинутой рубашке. Дина немного выводила из равновесия та ситуация, что блонда была подружкой Спайка, и созерцать ее в таком виде казалось ему признаком дурного тона. В том числе со стороны самой Эшфорд: ей стоило вообще не идти в душ, коли уж есть собственный номер, а просто сменить майку.
Но Майлз не злился. Майлз пропускал эмоции опосредованно, просеивая свои мысли через мелкое ситечко, и только подмечал, что они есть. А так, да, она права – могла сказаться усталость, переутомление, организм просто дал сбой, - в общем, он снова переключился на самоанализ и улыбнулся. «Мне бы поспать нормально, как же…»
- Ты еще будешь мультики смотреть? Я могу занять свою кровать? – Хонтел еще мялся, прежде чем открыто спросить, потому что считал это не верхом тактичности. Он не хотел прогонять девушку, он привык ложиться позже, так что особой разницы не было, однако если попытается сейчас уснуть – с мультиками ничего не выйдет. Дэниэль лучше возьмет пересмотреть документы в постели.

Эшфорд и сама деловито оглядела себя под хмурым взглядом Дина, подмечая, что его, наверное, такая степень одетости не совсем устраивает. Тем не менее эти условности уже были явно лишними, учитывая, в каком именно виде он застал ее, ворвавшись в ванную. Девушка задумалась, кинув взгляд через плечо в отпотевающее зеркало, и уставилась себе под ноги, не зная, что еще стоит сказать, потому что было нечего. Ступни скользили по мокрому кафелю, приходилось постоянно поправлять себя в устойчивое положение, чтобы не растянуться на полу, прикрытой полотенцем.

- Эммм... Да, конечно! - он улыбнулась, разрешая парню идти спать, и только после того, как снова повернулась к нему задницей, поняла, что ответила только на один из вопросов, и хрен поймешь, на какой именно. - В смысле, можешь идти спать. Я думаю, мне стоит уже... эм... к себе пойти.

Девушка даже несколько погрустнела, совсем немного и едва ли понятно, от чего именно, но такой факт имел место быть. Она привстала на носочки, пытаясь разглядеть себя в зеркало получше, и все не могла понять, что же с ней именно не так, если мужчины так странно к ней относятся. С тех пор, как переехала, Хизер ни разу не была с Уиллом, считая это верхом свинства, хотя, казалось бы, какая разница, если Дину она была без надобности. Парень влюблен в свою работу, женат на ней и она вынашивает ему целое потомство. Обидно это было, вот что! Просто обидно! Блондинка привыкла, что каждый раз, когда она проявляет знаки внимания к человеку, они взаимн, а с этим памятником людскому терпению и образцом воздержания по фамилии Майлз, было совершенно не понятно, что, когда и, главное по какой причине он проявляет. И проявляет ли вообще. Эшфорд топнула пяточкой, что-то для себя решив, едва не рухнула головой о раковину, но очень споро развернулась к уже выходящему из ванной Дину.

- Хотя нет, постой! - Хизер сделала несколько мелких шажков, подсользнувшись на третьем, и оставшиеся полметра до американца просто проехалась на одной ноге, пока не вцепилась в рубашку мертвой хваткой, чтобы не рухнуть. - Ты... ммм... хм... эээ... Короче, ты можешь меня поцеловать? Вот... как тогда?

Майлз уже привык к двусмысленности, потому просто встал, обреченно направляясь к кровати. И глаза б его больше голых влажных Хизер не видели. На унитазе он вроде как отсиделся, и хотя легкое помутнение все еще пребывало в голове, стыки кафельных плит не расползались, а с открытой дверью в легких как-то стало больше воздуха, и дышать сделалось легче.
Девушка продолжала любоваться собой перед зеркалом, неловко перетаптываясь на скользком полу. Дину показалось, что он не очень хорошо контролирует свои эмоции, а для мозголома это ощущалось дискомфортом. Он просочился в проем, никак не комментируя правильное желание блондинки вернуться в номер, однако маленькая неожиданность все же умудрилась схватить его за рукав и едва не распластаться на кафеле. Пришлось перехватить ее под мышку и поставить.
- М? – Хонтел развернулся к ней лицом, сталкиваясь взглядом. Мокрые волосы разметались по плечам, нейтральный запах шампуня ударил в нос чересчур ярко, и маг отпрянул. – А как было тогда? – осторожно поинтересовался он, потому что уговор не вспоминать вечер на дискотеке помнил. Она же вроде перепила… И он смотрел на чувственные розовые губы, потом на грудь, туго перетянутую полотенцем, потом снова на губы и в глаза, и почему-то ощущал, что хочет… как в прошлый раз. Но это было безрассудно. – Ты… - его лицо приблизилось, отпуская захваченную руку, Майлз коснулся щеки холодным пальцем, убирая прядь, задумался на секунду: ведь мог, в чем проблема, но «могу» и «поцелую» для него стояли по разные стороны забора, к тому же «как тогда» не обязательно должно было получиться, и вроде бы в прошлый раз он ее обнимал, потому ладонь неуверенно переместилась на талию. В груди было тепло. – Ты очень притягательная, Хизер. – Дин догадался, в чем дело, и не обошлось без осторожного касания к мыслям. Ей надо было убедиться в этом.
Майлз отпрянул так же резко, как только что – приблизился, и вышел в комнату, бросив через плечо:
- Пошли посмотрим мультики.
Ему внезапно захотелось чего-то легкого и ненавязчивого.

Хизер смотрела на него большими разве что не умоляющими глазами. Да, ей нужно было убедиться. Всем нужно убеждаться, в конце концов она столько раз оступалась, когда поддавалась настоящим чувствам, что становится страшно даже вот от такой невинной почти юношеской влюбленности. Губы тронула улыбка, когда Дин убрал налипшую прядку с ее щеки - вот! Совсем чуть-чуть, капельку! Она просто убедится в том, что интересна и привлекательна, и все сразу станет легче, ей будет проще! Хотя она уже столько раз делала "первый шаг", пускай и несколько неуклюжий, что Майлз как минимум должен находиться на три эфемерных метра позади блондинки.

- Что, прости? - она заморгала, пораженная. Он ведь... вот, за талию держал, и был так близко, и вот губы совсем почти коснулись... И тут такое! - Секундочку... Я сейчас.

Дверь за Майлзом была яростно захлопнута рывков, настолько резким, что у Эшфорд даже плотенце с груди стало сползать. А сама девушка стала отчаянно пинать душевую кабинку, от чего нога болела уже по самое колено, а в ванной стоял оглушительный грохот, вперемешку с тихим рычанием сквозь зубы. Притягательная! Нет, вы слышали?! Очень при-тя-га-тель-на-я! Козел! Правда, большой такой, рогатый... Нет! Баран!!! Вот, да, именно баран! Хизер, отвернувшись от пострадавшей кабинки, сделала шаг к стене, уставившись в зеркало. Интересно, если она такая притягательная, какого черта он так отпрянул? Ррр!!! Маленький кулачок вписался в светлый кафель, и еще, и еще: она специально уменьшала сопротивление воздуха, чтобы бить чаще и агрессивнее, на костяшках появились обычные для таких случаев следы, на кафеле небольшие красные подтеки. Сволочь!

Дин не прикоснулся к двери и был верен, что Хизер тоже к ней не потянулась, но та с грохотом захлопнулась за его спиной. Нужно было предугадать остервенение, если блондинка не получит желаемого: странно, Майлз считал ее более эмоционально устойчивой, что ли. Видимо, он все-таки неверно интерпретировал ее мысли, и теперь кинулся обратно в ванную, чтобы все исправить.
«Ты что творишь?!» - он тем не менее ударился об дверь молча, борясь с напором вихревого потока. Плечо неудачно приложилось, боль была глухой, однако второго удара не потребовалось, потому агент даже не обратил на нее внимания. Методично долбя стенку кулаками, Эшфорд истязала ни в чем неповинную плитку и нижнюю часть пластмассовой кабинки душа. Выглядела она при этом скорее задорно и получала истинное наслаждение, больше похожая на безумную, чем на обозленную. Майлз обхватил девушку со спины и рывком развернул к себе лицом.
И как это называется? «Папа, купи-купи-купи-купи!!!» с истеричным ревом? «Спокойно.» – маг посмотрел Хизер в глаза, направляя пучок расслабляющей голубой энергии по невидимым нитям, обмакнул в них разбитые костяшки и начал лечить, абсолютно никоим образом ей этого не демонстрируя. Он держал блондинку выше локтей, крепко, однако позволяя ей свободно лупить себя по груди, если бы захотела: всяко мягче стен.
- Уймись. – в этот раз Майлз не собирался повторять своей ошибки и целовать, потакая капризам. Так любая обезьянка приучится клянчить конфету нехорошим поведением. Он просто сверлил ее глазами, немного сердито, немного непонимающе, немного осуждающе, и подавлял авторитетом. – Успокойся.
При этом полотенце, конечно, размоталось на талии и держалось сейчас на честном слове, что не ускользнуло от взгляда. Дэниэль решил, что не позволит Хизер больше дергаться, пока она не наденет рубашку.

Хизер, что называется, лупила от души, потому что уж что-что, а с эмоциональной устойчивостью у нее в жизни дорожки не пересекались. И рыкала! Не рычала, а именно рыкала перед каждым новым ударом, так было легче лупить. Она остервенело замахнулась еще раз, - что вы, Дина блондинка даже не заметила и не чаяла его появлния, - когда из под ног буквально ушла опора, а перед лицом вдруг неожиданно образовался этот баран! Кулачок по инерции вписался ему в грудь, и Хизер проводила взлядом собственную руку вплодь до конечной точки ее пути, и послушно прекратила дергатся. А что? Она споткнулась. Да! И ее это так разозлила, что она решила изувечить себя и ванную. За спиной в кабинку торжественно рухнула легкая стеночка, видимо, выбитая из пути, задела полочку с шампунями и гелями, и она посыпались на пол. "Я все оплачу", - хотела сказать Хизер.

- Тогда почему? - вместо этого жалобно произнесла она, поджимая губки и выглядя при этом явно оскорбленной. - Почему?

Она действительно не могла понять, как человек может постоянно отказывать себе в том, что хочет. К тому же, она притягательная, если он, конечно, не соврал из вежливости, он ведь хочет ее, она точно знает... Тогда почему?! Какого, вашу мать, хрена играться в кошки-мышки, если можно просто сразу сказать: Хизер, душка, я вообще не обращаю внимания на таких девушек, как ты; на таких у меня только встает. И все! Эшфорд подуется сутки, может, даже меньше, запишет парня в приятели и все, ни словом, ни действием больше не спровоцирует ни себя, ни его. А если так метаться, если ничего не понятно, естественно, сносить все будет кафель и душевая кабинка.

Майлз смотрел ей в глаза и был не против ответить сейчас ровно так, как она и подумала, но вместо этого долго и скованно молчал, сосредоточенно поджимая губы. Он проигнорировал и посыпавшуюся полочку, и этот гневно-обиженный всплеск в глазах, жалобно затухший, угомонившийся, но не по его приказу. Когда он понял, что Хизер успокоилась, то отпустил ее, лишь продолжая сверлить взглядом, не властным, не жестким, но таким твердым, что она не двинулась с места под нависшей тяжестью. В груди неприятно кололо.
- Если тебе интересно, - он отпустил уголки губ, смягчаясь, - то моя голова лучше работает, когда она не занята мыслями о трудных разговорах с небезразличным к тебе напарником.
Ему этой фразы было достаточно, чтобы четко обрисовать ситуацию и не рассказывать, какие у них на днях состояли беседы по поводу внезапного охладевания Эшфорд к Уиллу и резкого переезда в отдельный номер. Кажется, блонда должна была осознавать, что Спайк к ней не просто так по утрам захаживает и приглашает на общий завтрак, и что она делает ему больно, глядя вот так на Дина. Хонтел в это встревать не собирался и предпочитал держаться на расстоянии.
«Мы прояснили этот пункт?» - он искал ответа в ее быстро сменяющихся мыслях. Для мужчин вроде Майлза такие как Хизер были табу, потому как рано или поздно пришлось бы столкнуться с быком, который обнаружил на себе рога. Помимо того, агент учитывал, что любые отношения и близость недопустимы с его работой и могут однажды привести к не очень приятным последствиям.
- Ты мне нравишься, Хиз, но наши отношения невозможны, а касательно просто секса мы уже говорили в тире, и это не то, чего мне бы хотелось с такой, как ты, девушкой.

- А моя голова лучше работает, когда она вообще не занята мыслями! - да, Хизер огрызнулась куда-то в сторону. Майлз был дураком, да. Дураком и трусом, потому что просто боялся этих разговоров со Спайком. Небезразличным? Хахаха! Да он небезразличен к каждым стройным ножкам и большим сиськам! Девушка не смотрела на Дина, отведя глаза куда-то в сторону, и пусть он был в некотором роде прав, она, быть может, действительно ранит немного Спайка... Но какое ему дело?! Какое?! Нельзя думать только о других. О себе, Дин, о себе хоть разок подумай!

- Скажи мне, - она повела плечом и придержала рукой падающее полотенце, даже не стала поправлять его, просто накрыла поперек груди и снова подняла глаза, - скажи, это значит, что ты просто трусишь? Боишься разговоров, боишься ответсвенности какой-то... Боишься ранить или обидеть? Ммм... ясно. Я думала, ты совсем бесчувственный. А, оказывается, что-то да осталось. Дай мне рубашку.

Прошлый раз она огрызалась перепив, с интонациями и крикливыми жестами, сейчас выходило спокойно, - только взгляд такой пренебрежительный, но задела за живое ничуть не слабее. Дэниэль смотрел на девушку и думал, как в трезвом рассудке можно быть столь жестокой к человеку, который боится тронуть твою женственность пальцем, чтобы не испортить. И хотелось бы сейчас сказать ей: «Нужен тебе безразличный Дин – на, возьми!» - и развернуться, холодно пожелав спокойной ночи и удачного пути домой завтра, однако он не был четырнадцатилетним подростком и не мог позволять себе такое к ней обращение. Майлз просто загородил собой проход.
- Проясни для себя: я не боюсь разговоров, иначе бы у нас не состоялся этот – раз; я не каменный – два; терпеть не могу истерики – три. И Хизер, пока ты сама для себя не определишься, я не собираюсь пользоваться заблудшей овечкой. – он дал себе и ей передышку, позволяя осмыслить тираду, и продолжил на вдохе: - Все, что я могу видеть, это волосы дыбом от того, что тебе не отвечают, и ты к этому не привыкла. Играть в «полюби меня» я не собираюсь, более чувственные отношения пугают тебя же – не меня, - и это понятно после Двера с Кельвиным. К тому же, готова ли ты подпустить меня к своему ребенку? – он повернул голову к стене, сам давая ответ: - Я так не думаю, Хизер. А это значит, мы просто побалуемся и разойдемся, как только ты удовлетворишь свою прихоть.
Майлз действительно обиделся, и Эшфорд могла это почувствовать по кристальным ноткам в голосе, едва ли отличающемся обычным спокойствием. Правда, тона Хонтел ни разу не повысил. Он все еще стоял на проходе, ожидая ответа, но готов был отступить, крикни девушка «пусти!»