Восстановление площадки

Раннее утро – лучшее время для начала работы над тренировочной площадкой. Солнце ещё не печет, остатки ночной прохлады так и хочется разогнать мощью огненной стихии. Чин перевязал волосы лентой, чтобы они не падали на глаза, затем надел широкополую соломенную шляпу, надежно спасавшую от солнечных лучей. Скупая красноватая почва не сильно заросла бурьяном, это означало, что на тренировках падать будет больно – под тонким слоем пыли находилась твердая горная порода. Но и те редкие пучки травы, что здесь росли, нужно было скосить. Проще это было сделать серпом. Жечь траву опасно – огонь может перекинуться на соседние постройки. Чин достал из короба с инструментами, которые он сюда принес, заранее, тонкий стальной серп. Подобную работу он считал традиционно женской, но решил не загружать и без того занятую Даниэлу дополнительными заданиями.

Чин начал с ближнего к нему угла тренировочной площадки – опустившись на колено, молодой человек начал быстро срезать тонкие стебли жесткой травы с острыми краями листьев, стараясь не обращать внимания на то, что они режут кожу ладоней. Серп был достаточно острым, поэтому трава моментально поддавалась, падая легкими пучками жестких стеблей в ровный ряд справа от Чина. Скучную и трудную работу проще воспринимать как полезное упражнение, лучше как часть тренировки. Некоторые мастера успешно используют серп в бою, если присмотреться, он вполне может быть грозным оружием в руках опытного мастера. Чин проследил за запястьем, которое показалось ему излишне напряженным, затем выровнял дыхание и поднял колено, оказавшись в низкой стойке, вместо выбранной изначально позы «ленивая крестьянка делает вид, что не умеет косить траву». Мышцы, вспомнив, что когда-то им доводилось подолгу отрабатывать низкие стойки, грустно заныли, но, перераспределив напряжение по сухожилиям и сосредоточившись на ощущении от пальцев ног, Чин смог начать двигаться намного быстрее.

Существует два способа выполнения долгой и тяжелой работы, причем повсеместно - хоть в Европе, хоть в Азии, хоть за далекими океанами, хоть на самой крыше мира. Работать можно от забора до обеда, а можно, понимая, что задание досталось лично тебе, стараться выполнить его целиком и быстро. До обеда времени было много, а разваленный забор тренировочной площадки остался далеко позади. Потому Чин решил, что трава его уже достаточно достала, чтобы быть скошенной быстро, несмотря на разрезанные жесткими листьями ладони и напряжение в мышцах бедер и лодыжек. Жесткие, прямые, серовато-красные растения – типичные жители этих мест, где почва редко дает щедрые урожаи, а редкие дожди и резкие перепады температуры между холодной ночью и теплым днем делают садоводство и вовсе занятием, доступным лишь магам Земли. Зато не мешается никакая мошкара. Будда, может, и любит слепней и комаров, но Чин ещё не достиг подобного Просветления. Перехватив серп в левую руку, он продолжил срезать пучки травы, с гордостью заметив, что примерно треть тренировочной площадки уже успешно выкошена.

Один из старших братьев Чина рассказывал, что на крыше мира растет 1006 лекарственных трав, и каждое из редких растений, умудряющихся вырасти вопреки недружелюбному для растений горному климату, обладает своими полезными свойствами. Чин честно пытался вспомнить название своего сегодняшнего противника, но безуспешно. Кажется, какой-то из видов осоки, потому, зараза, так режется. Её полезные свойства наверняка сводились к её способности служить кормом для пищух, которые, в свою очередь, служили кормом для куниц и тибетских лисиц. Но пищухи и так найдут, чем питаться, поляна для тренировок вполне может обойтись без травы. Да и Чину как-то не было дела до пищух, которых пусть также любит Будда. В той пищевой цепи, на вершине которой гордо восседал тигр, ни куниц, ни пищух не было. Большая птица не питается зернышками. Нужно будет больше времени уделять работе со звериным обликом, чтобы контролировать его желания. Видимо, долгая работа в низкой стойке провоцирует скопление энергии в нижних чакрах, усиливающих звериную натуру. Чин сделал глубокий вдох, чувствуя, как жизненная энергия поднимается по Сушумна-Нади вдоль позвоночника до уровня Анахаты. Зеленая энергия наполняет любовью все, что делается руками, пусть даже это простое срезание травы.

Правую лодыжку сводило от напряжения. Чин стиснул зубы и глубоко вдохнул, вспоминая, в чем он допустил ошибку. Сухожильные усиления идут от пальцев ног к пальцам рук, по передней и задней стороне всего тела, их нужно осознавать постоянно. При движении в низкой стойке энергия сухожильных усилений закручивается, подобно колесу, позволяя продолжать перемещение, не чувствуя напряжения и усталости. Чин сделал следующий шаг вперед, чувствуя, как сначала энергия зародилась в пальцах стопы, затем плавно поднялась по ноге, разгоняя спазм, и быстро распределилась вдоль мышц спины. Даже простые упражнения без долгого опыта начинают забываться, от них остается лишь греющее самолюбие воспоминание о том, что «я умею ещё вот это». Это позор для того, кто изучает кунг-фу. Но даже это не помогло отвыкшим от тренировок мышцам Чина не болеть, когда вся трава была скошена. Убрав серп в ящик с инструментами, молодой человек отвязал с пояса флягу и жадно выпил несколько глотков воды. Ноги гудели, но Чин был доволен собой – так долго в нижней стойке он ещё не передвигался без перерывов на отдых.

Следующий этап работы – собрать всю траву. Это значительно проще, чем срезать её серпом. Чин взял грабли и начал сгребать все, что он срезал за это утро, в стог в стороне от ограждения тренировочной площадки. Помимо свежей травы, было ещё много сухих колосьев, сохранившихся с прошлых лет, потому грабли так и норовили запутаться. Солнце начинало понемногу припекать. Чин снял тонкий кожаный жилет, оставаясь в шароварах и подпоясанной рубахе из тонкого хлопка. На коленях местами виднелись зеленые отпечатки от травы. Со сбором травы юноша справился намного быстрее, чем с покосом. Вскоре на площадке оставался лишь ровный стог, окруженный низкой стерней, оставшейся от срезанных колосьев неведомо Чину травы. Сухая прошлогодняя трава была убрана достаточно хорошо, чтобы огонь от стога теперь не угрожал соседним постройкам. Что касается развалившегося плетня, то ему было самое место в качестве основы для костра – забор нужно было переделывать полностью. Чин выдрал из земли часть низкого забора, отметив, что некоторые ветки тут же рассыпались в труху. Сколько десятилетий они стояли здесь – неизвестно, их явно спасал лишь засушливый климат Тибетского плато. Ломать – не строить, потому с задачей по разборке забора Чин справился быстро. Сложив трухлявые ветки, местами все ещё переплетенные между собой, поверх травы, молодой человек сосредоточился на энергии огня, сделав глубокий вдох, после чего махнул кулаком в сторону стога. Трава затрещала, в небо попалил сизый дым. Запахло горелым сеном, и вскоре пламя охватило весь стог.

За Огнем можно смотреть бесконечно долго, особенно когда он является ведущей стихией в твоем характере. Но когда рядом нет работающих других, за которыми наблюдать не менее приятно, можно оставить костер в покое и продолжить работу. Например, занявшись новым забором. После разбора дикого сада осталось много веток и валежника. Чин посмотрел на горящий стог, после чего сосредоточился на ощущении твердой земли под ногами. Упрямые горы Тибетского плато, с каждым годом становящиеся все выше, твердая каменная порода, тысячелетиями составлявшая крышу мира. Чин почувствовал, как в стопах и в районе основной чакры копится красная энергия выживания. Упрямство человека, бросающего вызов самому Тибету. Воля мага Земли, твердая, как алмаз, несокрушимая, как Джомолунгма, безграничная, как небо, к которому стремится Тибет. Чин направил ладонь на землю, затем крепко сжал кулак, так, что костяшки побелели. Резко согнув руку в плече и разворачивая предплечье, он рывком заставил землю вокруг костра подняться, образуя кольцо, высотой примерно полметра. Так ветер не сможет разогнать огонь, и костер можно на некоторое время оставить без присмотра.

Чин направился к ручью, туда, где они складывали мусор из дикого сада. Взяв несколько достаточно толстых ветвей и закинув их концами на плечо, молодой человек отнес эти импровизированные строительные материалы к тренировочной площадке, сложив их пока на дороге. Этого вполне хватит для основы плетня, теперь дело за тонкими ветками, которых также осталось достаточно после обрезки вишневых деревьев. Принеся несколько охапок прутьев, Чин заметил, что стог успел догореть, оставалось лишь несколько тлеющих углей. Он вновь сосредоточился на Земле, пока не почувствовал уверенность в собственном несокрушимом упрямстве. Твердый и уверенный жест напряженных ладоней заставил почву выровняться. После этого Чин разгреб остатки кострища граблями. До обеда оставалась ещё пара часов, за которые можно начать делать плетень. В доме родителей ему часто приходилось выполнять мелкие дела по хозяйству, в том числе чинить садовую ограду, так что он достаточно хорошо представлял себе, как собрать плетень.

Несмотря на то, что Чин работал по возможности быстро, ко времени обеда не была готова и половина прутьев. Сегодня дежурный по кухне не он, так что можно будет быстро вернуться к работе во второй половине дня. Пока ветер не разметал оставшийся от чистки прутьев мусор, Чин развел из него небольшой костер. Воздух наполнился приятным сладковатым запахом горящей вишни. Запах был каким-то уютно-огненным. Недаром те, кто курил табак, предпочитали трубки именно из вишневого дерева. Чин размял уставшие пальцы и отметил, что скопившаяся после срезания травы тяжесть в ногах ещё отзовется болью в мышцах завтрашним утром. Но можно было гордиться уже тем, что за утро сделано достаточно много полезного, а к вечеру можно успеть закончить забор. Тренировочная площадка наверняка отнимет не один день, но она должна быть хорошо обустроена, потому что именно здесь будущие воины будут постигать искусство ведения боя. Великие монастыри всегда гордились своими тренировочными площадками. Выбоины в каменном полу Шаолиня лучше любых показательных выступлений свидетельствуют о силе учеников монастыря. Чин протер клинок краем уже и без того грязной рубашки и убрал нож в ножны, после чего, потушив остатки костра, покинул тренировочную площадку.

Несмотря на утренний зной, Чин не стал отдыхать после обеда. Желание доделать плетень сегодня было для него принципиальным. В лице этого примитивного плетня из вишневых веток, который нужно было свить вокруг тренировочной площадки, он видел серьезного противника, победа над которым была чуть ли ни делом чести. Ладони болели, пальцы ныли, ноги были будто залиты свинцом. Можно сказать, что тренировочная площадка с самого утра работала по своему прямому назначению. Это ещё больше подогревало азарт упрямого и гордого ученика ирбиса. Достав нож, Чин продолжил чистить ветки, которых, казалось, ещё несметное количество. Нож начал затупляться, видимо, вечером его придется точить. Оружие всегда нужно держать в порядке, это – заповедь для любого воина. Если используешь боевой нож в быту, будь добр, потом привести его в порядок, противнику не будет дела до того, чистил ли ты им ветки, резал бумагу или придумал ещё какое оригинальное использование.

Продолжая чистить ветки, Чин начал насвистывать себе под нос какую-то веселую мелодию. Он думал о том, как скоро Линь Ян Шо будет восстановлен. Как на этой тренировочной площадке появятся мастера и ученики, как он сам будет обучать юных послушников… Сифу Ху – звучит гордо. Наверное, он будет строгим наставником, ведь воинская доблесть закаляется, подобно стали, а не растет, подобно цветку в плодородной почве. Когда-нибудь воспитанники Храма Мудрости будут славить своих учителей, их мастерство будет сравнимо с мастерством древних мастеров Шаолиня, а их знания магии будут поддерживать слухи о том, что жители Тибета способны на чудеса. Учитель войдет в историю Тибета как один из величайших деятелей буддизма, а они с Даниэлой будут гордиться тем, что стали первыми учениками легендарно Шэ Бао… Нож скользнул по пруту, натыкаясь на указательный палец левой руки. Чин недовольно зарычал, слизывая тут же проступившую кровь. Кожа пахла пылью, сталью и соком вишневой коры. Молодой человек убрал нож в ножны. Он занес правую руку над порезом, сосредоточившись на золотых нитях целительной энергии. Боль тут же пропала, кровь начала сворачиваться, а края раны начали сходиться, при этом под ними показалась сначала почти прозрачная, затем розоватая ткань. Чин был зол на себя, и эта злость мешала быстро заживить порез, абстрагировавшись от того, что лечит он сам себя. Нити путались, будто специально обходя место пореза, заживление остановилось на том этапе, когда новая ткань слишком тонкая, любое движение возвращает боль, а более резкое движение вновь провоцирует кровотечение. Примитивная задача для врачевателя, а накопившееся раздражение мешает справиться даже с ней. Беситься из-за того, что тебе не хватает терпения – одна из отличительных черт магов Огня, но от этого Чину сейчас было не легче.

Молодой человек встал и начал медленно ходить вдоль сложенных веток для плетня, выравнивая дыхание. Ярость, злость и раздражение – теплые цвета ауры. Чин поднял взгляд на ярко-голубое небо, на котором мелкими комками хлопка кучковались пушистые облака. Несмотря на утренний зной, от этой синевы будто веяло прохладой заснеженных вершин. Ещё один глубокий вдох, медленный выдох через нос. Ом Таре Туттаре Туре Соха, нельзя быть таким идиотом. Основатель монастыря, которого Провидение привело для выполнения важной миссии, который не может справиться с нервами и залечить царапину. От этой ситуации веяло истинно дзенским коаном. Чин сделал несколько глубоких вдохов, вновь занося правую руку над левой. Концентрация, сознание пустое, золотые нити оплетают рану, стягивая её края, ускоряя заживление ткани. Рана начала слегка чесаться – новая ткань принимала верную форму, вскоре от пореза не осталось и следа. Чин усмехнулся, возвращаясь к камню. Веток оставалось уже заметно меньше. Терпение – удел Земли, второй стихии ученика ирбиса. Хоть она и не ведущая, о ней нельзя забывать. Лишние мысли и неоправданные фантазии нередко выбивают почву из-под ног, мешая сосредоточиться на сегодняшнем дне.

Примерно через час ветки были очищены. Пока кора и обрезки догорали в пламени нового костра, Чин расставлял по периметру тренировочной площадки довольно толстые прутья, примерно в полметра высотой, они должны были стать основой для плетня. Сначала он поставил четыре палки потолще по углам площадки и натянул между ними бечевки, затем расставил остальные ветки. Чин не слишком уверенно владел магией Земли, чтобы с её помощью справиться с тонкой работой, потому прутья приходилось закапывать с помощью обычного куная. Это отнимало довольно много времени, несмотря на то, что молодой человек мужественно не обращал внимания на нытье мышц ног, все ещё не простивших ему утренней экзекуции. Когда колья были расставлены, дневной зной уже сменился вечерней прохладой. Чин разложил прутья вдоль будущего забора, чтобы убедиться, что их хватает для плетня. Несмотря на то, что математика никогда не была сильной стороной мага Огня, прутьев действительно оказалось достаточно, даже с небольшим запасом.

Второе утро облагораживания тренировочной площадки, как и следовало ожидать, началось с боли в мышцах ног. Испытание низкими стойками мало для кого проходит бесследно, особенно если некоторое время пренебрегать ежедневными тренировками. С помощью Врачевания Чин слегка унял боль, и теперь мог вполне уверенно стоять на ногах, стараясь за завтраком не показывать Даниэле и Учителю, что работа его сколько-нибудь утомляет. До обеда, как и после него, молодой человек тщетно пытался разглядеть дзен в плетении ограды из вишневых прутьев, успевших за ночь слегка подсохнуть без коры, гнувшихся на редкость плохо. Руки Чина были под конец работы расцарапаны в кровь, но он не обращал на это внимания. Его противник на этот день – забор, который нужно сделать. Он не хотел выглядеть неумехой или лентяем в глазах Ирбиса и Даниэлы. Если бы он не успел закончить плетень до вечера, он наверняка занялся бы им ночью. В моменты усталости Огонь оказывается сильнее Земли, и тогда нетерпимость огненного мага проступает во всей красе. Если браться делать какой-то большой объем работы, то его при этом нужно захотеть сделать сразу, даже когда Провидение напоминает о важности терпения, заставляя очередную ветку оставить царапину на руке.

Под напором потенциально великого воина сдается любой противник. Когда солнце ярко-оранжевым диском закатилось за вечные горы, его последние лучи осветили все-таки законченный плетень. Ветки, как ни странно, были переплетены ровно и на совесть. Среди них не было неочищенных или треснувших, а начавшая сохнуть древесина приобрела розоватый оттенок вишни. Чин отправлялся отдыхать, сияя, как чакра Солнечного сплетения. Он был до безобразия доволен собой, хотя работа по обустройству тренировочной площадки ещё не была закончена.