Работа в поселковых условиях.

Голова упорно отказывалась соображать. Видим, таки перестарался Николай, и теперь ему предстояло долго и нудно восстанавливаться, а ведь давно такого уже не случалось... Для начала парень повторил про себя имя Гуань-инь. Как ни странно, действительно стало легче: прекратилось давление на мозги, да и гул от перенапряжения немного утих.
Теперь можно было и попытаться получше разобраться в своих ошибках. После короткого раздумья парню стало понятно, что во многом мастер был прав: действительно Николай своими действиями мог нанести серьезный вред психике женщины, пусть даже и пытался по-дилетантски смягчить свое воздействие и поправить положение в конце. И то, что все обошлось почти безболезненно - резльтат скорее удачи, чем его умения. Николай виновато покивал головой, признавая правоту мастера. Правда, со словами Роберта относительно того, что надо было отказаться выполнять задание, парень все равно не был согласен: если учитель дал задание - значит он уверен, что оно ученику под силу. К тому же само по себе разбитие кувшина никакой опасности не несло, Роберт же не про убийство говорил... Но продолжать спор на эту тему парень не стал: во-первых, учитель довольно красочно обрисовал парню последствия, если бы Николай допустьил ошибку, а во-вторых состояние парня вообще не располагало к спорам. Лучше уж отдохнуть, прийти в норму, а потом попробовать расспросить Роберта о более безопасных способах вмешательства в чужое сознание. Наверняка ведь были такие способы, просто сейчас Николай о них не знал...
Чтобы перевести разговор в другое русло, Николай спросил Роберта:

- А что такое это ваше офуда, как она действует?

Граф откровенно устал от их словесных баталий, но в принципе виноватым он себя не считал. К тому же мини-занятие уже закончилось и все их вопросы и несогласия следует оставить хотя бы на время, пока Николай не восстановит силы. Что-то подсказывало, что их разговор еще далек до окончания, но сейчас для него было не время. Граф уверенно шагал вперед, чтобы успеть побыстрее к местной почте. По правде говоря, почтой ветхое здание было трудно назвать, но спешить к нему все ровно надо, так как новая почтальонка любила часто делать технические перемены на минут пятнадцать, которые в конечном итоге растягивались на полтора часа.

- Офуда это искусство иероглифических заклинаний. Весьма полезное умение, то заклинание что в твоей руке одно из самых простых. Простое, но сильное. Этого не понять, если не вникнуть в суть.

Офуда не слишком популярное умение среди обитателей монастыря, фактически умельцев, которые могли её использовать можно было пересчитать на пальцах одной руки. Чем было это вызвано вряд ли кто-то бы смог объяснить, но такова реальность. Тем временем граф с учеником подошли к хибаре под названием почта, и мастер резко дернув дверь на себя, прошел внутрь.

- Береги голову, - тихо сказал граф ученику, так как дверной проем был достаточно низким. Почтальонка, уже держа заветную табличку в руках, была весьма не рада их визиту, но время обеда не пришло и технический перерыв может подождать.

- Здравствуйте мне надо получить посылку, - граф вручил мадмуазели какую-то бамажку и принялся ждать.

Граф явно был все еще не в духе после проваленного урока с Николаем, ученик это чувствовал, подмечая некоторые тонкости поведения мастера и его интонацию. Оправдываться было бы бессмысленно: все равно урок не продолжится, а вот еще один разговор по поводу опасностей ментально магии парню все равно светил, причем в скором времени.
Пояснгения по поводу офуды Николай честно пытался слушать, напрягая внимание... и практически ничего не понял. Что еще за иероглифические заклинания? Как могла быть магия в том, что просто накорябано на бумажке? Впрочем, граф, похоже, был не в настроении давать хоть какие-то объяснения: то ли настроение у него окончательно пропало, то ли действительно с наскока рахобраться было невозможно.
Тем временем они добрались до почты, глядя на которую Николай вспомнил далекую родину. А уж глядя на тетку с табличкой, вообще чуть не прослезился от ностальгии. Отвлекшись на воспоминания, парень, услышав предупреждение Роберта, поднял голову, чтобы посмотреть: от чего ее беречь надо, и, естественно, треснулся лбом о дверной косяк.
Зайдя-таки внутрь, пусть и со второй попытки, Николай сперва отошел к окну, пока Роберт разбирался с почтальонкой. Ради интереса Николай поинтересовался наличием писем ему. Каково же было его удивление, когда оказалось, что на его имя пришла посылка! Причем не от родителей, а от деда, жившего в Петербурге. К счастью, нарвы здесь были попроще, и документов предъявлять не требовалось: и так все всех в лицо знали. Забрав увесистый сверток, Николай приготовился следовать за графом, гадая, что такое мог ему прислать дед, с которым парень и виделся-то всего несколько раз? Такова уж человеческая логика: вместо того, чтобы спокойно вернуться в монастырь, открыть посылку и все узнать, нужно было поизводить себя домыслами и догадками всю дорогу до монастыря, а потом все равно открыть посылку и удостовериться, что все предыдущие варианты были неверны. Глупо. Нелогично. Зато нескучно.

Роберт просто обожал, когда его слушают, вот только обожать приходилось не так уж часто, так как в частности Николай или страдал глухотой или просто пропускал его слова мимо ушей, но результат на лицо в смысле на лоб. Дополнительные травмы для его башни нежелательны, а офуда не смотря на свою силу, не защищает от физических повреждений. Почтальонка зашуршала над письмами и посылками и выдала графу практически целую стопку. Письма нашли пристанище в карманах, так как их он все ровно прочитать сейчас не мог, да и вряд ли они составляли какой-то интерес. В основном валлийцу писали управляющие отелями или родственники, которые хотели узнать о его здоровье или здоровье других родственников, которых в последнее время прибавилось в монастыре. Никто из них не знал, что граф обитает здесь, так как его водитель-телохранитель-заместитель и еще много-много «черточек» принимал письма, а потом переправлял их сюда. Но, как и Николаю, графу пришла посылка, правда не столь габаритная, но все же.

- Это от некой Хизер Эшфорд, - коверкая английскую фамилию, произнесла почтальонка, вручая Роберту сверток. Граф даже удивился, что могла бы ему прислать бывшая девушка его лучшего друга. Они с ней были мягко сказать не друзья, но всё же в последние встречи не ощущали острого желания кинуть вдруг друга что-то тяжёлое. Не теряя времени, граф содрал с упакованной коробки бумаги и обнаружил внутри серьги. С виду обычные серьги, но Роксбери прекрасно знал, что это не просто безделушки. – Ого, Николай, а кто это тебе столько провианта прислал или там что-то другое?

Граф примерно знал, какой комплекции его ученик и знал, что с такими габаритами он в монастыре явно не голодает, впрочем, как и все обитатели, но мама и папа знают лучше, что нужно их чаду. Вот Роберт, к примеру, думал, что может принимать решения за своих дочерей, но не делала этого, так как они выросли сами и учились на своих собственных ошибках. Правда, это касалось больше Вероники, а Бьянку граф еще старался держать в узде.

- Ну, судя по тому, что ты поправился и с момента нашей встречи хорошенько вырос во всех смыслах, то не вижу повода для нарушения привычного тебе ритма.

Не особо тонкие намеки по поводу сережек граф оставлять безответными не стал, но и продолжать перепалку был не намерен.

- Насколько ты можешь судить я пока не приверженец субкультур и сексуальных меньшинств, а сережки могут быть лишь подарком для одной из моих дочерей. Не находишь? Пора возвращаться обратно. Если нужна помощь с посылкой говори, только с тебя тогда десять процентов того что внутри.

Граф засмеялся он и не думал претендовать на содержимое посылки ученика, но было интересно, что там внутри. Сережки Роберт аккуратно положил в коробочку и спрятал в кармане. Эти простые ювелирные изделия наделали немало шума в его прошлой жизни, но почему Хизер решила отправить их ему он не знал, правда, эти поганцы все время появляются тогда когда надо.