Терзания

До второго этажа она добиралась, кажется, целую вечность. Стоило двери подъезда захлопнуться за ней, как девушка почувствовала как ее начинает потряхивать. Ключ, словно специально, никак не хотел попадать в замочную скважину, а руки предательски тряслись. Но с этим испытанием она тоже справилась. Скинув туфли, бразильянка сразу же направилась в ванную – ей необходим был глоток свежего воздуха. В данном случае – ледяная вода, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Ее продолжало трясти, причем с каждой минутой все сильнее, словно в огонь добавляли керосин, разжигая его все сильнее.

Сантана прошла в комнату и легла на кровать, даже не раздеваясь, лишь подобрав под себя покрывало. Девушка свернулась калачиком, пытаясь спастись от всего происходящего, закрыться в непробиваемой клетке, чтобы никого и ничего не было. Но эти чертовы мысли так и продолжали навязчиво отравлять сознание, распространяя свой яд.

Бразильянка даже усилием воли не могла заставить мысли о девушке, которая хотела отомстить за возлюбленного, выбросить из головы. Они все также продолжали вертеться, словно назойливые мухи. Но в какой-то момент ей все же удалось забыться тревожным сном.

Сон не принес никакого успокоения или отдыха. Она снова и снова видела эту несчастную девушку, сотрясающуюся от рыданий в углу кабинета. Просыпалась, открывала глаза и с неким облегчением вновь пыталась заснуть. И так по кругу, раз за разом, сознание рисовало страшные картинные. Что было бы, если бы она ее не вычислила и не остановила, что случилось бы, если бы Гунмао заставил ту, другую, которой была определена дорога в порт, выпить этот виски, что вообще могло случиться. Но в какой-то момент она увидела себя саму на месте этой официантке, себя, которая мстила за родителей, за брата и за то, что жизнь повернулась именно таким образом. Она была в каком-то безлюдном месте, стояла и не шевелилась, с ненавистью глядя в глаза Гунмао, который навел на нее дуло пистолета. В тот момент она не боялась смерти, в ней кипела ненависть ко всем, и, в первую очередь, к тем, кто лишил ее той жизни, которую она любила, в которой была счастлива.

Сантана резко распахнула глаза, чувствуя как ее прошибает холодный пот, чувствуя озноб и боль. Боль в области сердца, там, куда в ее сне попала пуля. Она тяжело дышала и боялась пошевелиться. Еще только светало, а она теперь боялась закрыть глаза, боялась вновь оказаться в собственных снах.

Девушка резко поднялась с постели, не обращая внимания на то, как затекло тело, чувствуя, что она будто бы и не спала вовсе. Разбита и подавлена. Она ненавидела эту девчонку и жалела одновременно, понимая ее мотивы, понимая, что будь она на ее месте, то, возможно, поступила бы точно также. Она отрыла в сумке телефон, набирая номер кого-то из мастеров монастыря, но, естественно, абонент был вне зоны действия. Кристиан. Теперь страшные мысли вились вокруг брата, который, по окончанию прошлой ночи, мог остаться один на всем белом свете. Она была готова к смерти, но не так скоро, не в тот момент, когда только-только нашла тех, кто мог помочь ей освободить свою семью от уж шанхайских собак.

Ледяная вода помогла, но лишь до той степени, чтобы была возможность как-то проще осознавать мир вокруг. Бразильянка бездумно ходила по квартире, наматывая круги и все сильнее сжимая себя в собственных объятиях. Было тошно. Хотелось отключиться хотя бы на сутки, чтобы потом проснуться и не чувствовать этого шквала противоречивых параноический эмоций. Но сидеть в четырех стенах она не могла – она чувствовала, что начинает задыхаться, поэтому не нашла ничего лучше, как взять сумку, обуться и пойти на улицу.

Темные очки на пол лица она надела еще в подъезде. Кристиану всегда казалось это забавным, и он сравнивал ее с черепахой. Хорошо хоть, что за ними не видны ее глаза. Впрочем, кому какое дело до того как она спала этой ночью? Просто надо прогуляться – это всегда успокаивает и помогает привести мысли в относительный порядок хотя бы до тех пор, пока снова не придется это делать, или пока не появится возможность выплеснуть все эмоции нахрен.

Около подъезда сидела парочка ранних пташек-бабулек, которые недоуменно взглянули на молодую девушку, которая уже куда-то направляется в столь ранний час. Но ей не было до них дела, она достала плеер и включила музыку. Она помогает, всегда.

Сантана не выбирала никакого определенного направления, просто шла вдоль куда глаза глядят и ноги ведут. На улицах постепенно становилось все больше народу, а она так и продолжала идти в никуда. Пожалуй, это было самое правильное определение отсутствия заданного направления.

Мысли раз за разом возвращались к событиям вчерашнего дня. Раз за разом она ловила себя на том, что ей явно не по статусу теперь впадать в подобное состояние, но об этом можно будет подумать немного позже. Сейчас просто гулять, не обращая ни на кого внимания, просто наслаждаться покоем и одиночеством. Она думала о том, что, возможно, у той девушке остались родные, которые ее будут искать, что у нее, возможно, есть младший брат, о котором надо заботиться, что кто-то может не пережить горя потери любимой дочери или сестры. И лишь мысль о том, что она все еще есть у Кристиана, пусть сейчас между ними тысячи миль, немного успокаивала.

Она задумчиво смотрела себе под ноги, когда налетела на какого-то человека. Пробубнив скомканное извинение, она было направилась дальше, но тут поняла, что этого мужчину уже видела раньше. Взгляд упал на вывеску. Это было то самое кафе, где они вчера разговаривали с Гунмао. Вонг, кажется. Сантана устало улыбнулась мужчине, который, видимо, приличия ради, пригласил ее зайти выпить чаю. Впрочем, почему бы и нет?

Владелец этого милого места проводил ее в тот же зал, где они сидели вчера, видимо, решив не распугивать редких ранних (или уже не очень?) посетителей ее не самым свежим и радужным видом.

Бразильянка села за столик, вновь взяв телефон, делая очередную попытку дозвониться до мастеров. Но, как и следовало предполагать, - пустая трата времени. Она уже оставила несколько голосовых сообщений о том, что ей звонить надо теперь на этот номер, чтобы сразу же связались с ней, как будет возможность. Но, логично предположить, что с Кристианом все в порядке, иначе с ней уже связались бы.

Вонг принес чай и тарелку с какими-то легкими закусками, поинтересовавшись не хочет ли она еще чего-то. В этот момент зазвонил ее мобильный. «Estrangeiro». Незнакомец. То есть Чжоу. Она не стала поднимать трубку – не в состоянии она разговаривать. Оставалось только надеяться, что ничего серьезного. Совершенно безответственно с ее стороны, учитывая тот факт, что вчера ей присвоили двузначный номер, не забыв напомнить о том, что это ответственность, в первую очередь, а не привилегия. А Вонг, к слову, тактично удалился.

Ривера скинула туфли, поджав под себя ноги, и положила голову на колени, устало вздохнув. И снова мысли о Крисе и о той девице. Что было бы, если… Сколько сейчас было этих если… Но ее постепенно отпускало, а тонкий аромат мяты помогал расслабиться.

Когда телефон зазвонил в пятый раз, Сантана будто очнулась ото сна. Ей показалось, что она видела, как мимо прошел Вонг, с интересом и некоторым непониманием глядя на нее. Но надо было ответить.

- Olá, - устало ответила девушка. Действительно, наставник собственной персоной. – Я не слышала, извини, - все таким же уставшим голосом ответила она. Кажется, она тут просидела довольно долго. – Да, Чжоу, потому что я вышла прогуляться. Все в порядке… Я позвоню. Пока.

Она положила мобильный обратно на стол, уставившись на остывший, возможно, уже ледяной чай. Кристиан… Ривера не заметила все еще стоявшего неподалеку Вонга, но ей, определенно, было лучше, чем вчера и утром, когда она проснулась от кошмара. Она достала айпад, открыв галерею. Хотя бы так, мысленно и в собственных воспоминаниях, она могла быть рядом с братом. Вот его пятый день рождения, вот они вместе дурачатся в лунапарке на его шестилетие, а на другой фотографии они беспечно валяются на пляже, греясь на солнышке. Она просматривала папки с фотографиями одну за другой. Годовщина свадьбы родителей, а вот ей присваивается звание лейтенанта. Как же тогда все было просто: было четкое понимание что плохо, а что хорошо. А сейчас? Она оказалась за чертой закона, оказалась на месте тех, с кем боролась большую часть сознательной жизни. Парадокс. А вот ее любимая фотография: они с Крисом дурачились, смотрели его любимые мультики, валялись на диване. Мальчишка удобно уселся на ее спине, усердно взъерошивая ее волосы, пока этот кадр не поймала мама. Кристиан собрал ее волосы в два хвостика, торчащие в разные стороны и так и держал зажатыми кулачки. Они откровенно веселились, а мама поймала кадр. Отец тогда долго хохотал, предлагая ей, Сантане, с такой прической отправиться в понедельник на работу. А вскоре родителей не стало, а это замечательное время осталось лишь памятью, не имея возможности для продолжения. У нее не было никого, кроме брата: не на кого положиться, не к кому прийти и рассказать о том, как ей тяжело, как ей бывает одиноко, как она сама себя загоняет в угол, отстраняясь от людей, боясь, в конечном итоге, причинить им боль. Ничего этого не было. И никого не было. Лишь она и Кристиан, за нормальную жизнь для которого она сейчас боролась. На лице появилась грустная улыбка. Она сидела и просто любовалась своей любимой фотографией, чувствуя, как ее постепенно начинает отпускать эта пугающая пустота. Но ей был необходим друг, человек, с которым можно вместе помолчать, когда тишина не бывает пугающей звенящей, а улыбки искренние и свободные от каких-либо формальностей.

Когда Чжоу приехал домой, Цянвэй уже спала, поэтому удалось хотя бы среди ночи избежать разборок с ней. Зато утром, заметив расцарапанную руку, девушка устроила истерику, уверенная, что весь вчерашний вечер он провел с очередной любовницей. Чжоу не спорил, он вообще ничего не говорил, хотя в какой-то момент подмывало сказать правду. Когда Цянвэй всласть наоралась, он собрался и вышел из дома, ничего не сказав о том, куда уходит.

Было ещё относительно раннее утро, но Чжоу набрал номер Сантаны, чтобы узнать, пришла ли она в себя после вчерашнего. Телефон не отвечал. Это настораживало, потому что на звонки старших по рангу принято реагировать, чем бы ты ни занимался и в каком бы состоянии ни был. Дозвониться получилось нескоро, Сантана сказала, что не слышала. Нужно будет ей объяснить, что так дела не делаются, и куда она с утра пораньше пошла гулять, никого не предупредив? Она работала на семью второй день, ему должно быть известно о каждом её шаге, чтобы в случае чего он мог быстро её найти. Если бы сейчас её стал искать Гунмао и выяснил, что она где-то гуляет, это было бы поводом задуматься даже о том, что она встречается с шанхайцами или занята чем-то ещё таким, что ставит под угрозу интересы семьи. Чжоу злился. Он вполне мог оставить Сантану в покое, если не на весь день, то хотя бы до вечера, но сейчас он её искал, а она была не пойми где.

Зазвонил телефон, это был Вонг. Он сказал, что новоявленная сорок девятая сидит у него в Юйлуне и явно не в себе. Чжоу поблагодарил его, и через пять минут уже ехал к Нефритовому Дракону. Сантана находилась в отдельном кабинете, где она сидела одна с того момента, как пришла. Чжоу заглянул к ней.

- Запомни на будущее. Если я звоню – отвечать нужно сразу, если ты куда-то уходишь – я должен знать, куда, - он зашел в комнату и сел за стол напротив девушки. – Доброе утро.

Она еще какое-то время так просидела, занимаясь избавлением от ненужных мыслей, от которые теперь было уже проще выкинуть из головы. Одну за другой, без спешки, она обрабатывала их, доводя до абсурда, и избавлялась, словно это были старые вещи. И с каждой такой маленькой победой бразильянка чувствовала как на душе становится легче. Это была не собственная прихоть, она поступала так не потому что ей было нечем заняться, а потому что это была самооборона, она пыталась защитить свою семью. Ту, от которой остались лишь воспоминания и любимый брат, и ту, которая вчера ее приняла и была готова помочь в борьбе.

Она не сразу поняла, что пришел Чжоу – его голос звучал как-то отдаленно, словно человек, проходящий мимо. Поэтому и отреагировала она не него несколькими секундами спустя, когда он уже сидел напротив нее. Сантана наконец-то поняла, что ее уединение можно считать законченным, но, к счастью, она практически закончила – она чувствовала некое подобие легкости в сознании, которое еще пару часов назад угнетало, наводя на страшные мысли.

- Утро? – бразильянка часто заморгала, после чего взглянула на время, которое высвечивалось на айпаде, который все также был у нее в руках. Пересчитать бразильское время на пекинское оказалось немного проблематично – мозг не успел перестроиться с одного вида деятельности на другое. Но уже был практически день. – Прости, - чуть виновато повторила она. Стоит ли говорить, что она даже не очень помнит как оказалась здесь? Хорошо хоть место сразу узнала… Тем временем появился Вонг, который принес горячий чай и еще какие-то штучки. Он лишь покачал головой, забрав полный чайник остывшего чая. – Я немного… задумалась, - пожалуй, лучше не давать повода, чтобы наставник начал сомневаться в ее способностях справляться с нервами. Она и сама не хотела сомневаться в собственных силах, но после всего случившегося за вчерашний день… на нее просто накатило. Именно поэтому лучше всего было сразу перевести тему разговора. Может, тогда он не заметит, что она все в той же одежде и выглядит, откровенно говоря, не самым лучшим образом? – Это мой брат, - девушка протянула Чжоу свой агрегат, где на рабочем столе была ее любимая фотография. – Его зовут Кристиан.

Сантана ещё явно не пришла в себя после вчерашнего. Наверное, копу сложно свыкнуться с мыслью о том, что она теперь работает на триаду, а девушке из Бразилии – что она теперь вынуждена жить в Китае. Чжоу посмотрел на фотографию и чуть улыбнулся. На этом снимке Сантана выглядела совершенно не так, как сейчас. Она казалась младше, возможно из-за того, что в выражении её лица читались беззаботность и искренняя радость, а не отчаянье загнанного зверя. Никто не оказывается в триаде от хорошей жизни, но Сантана попала в семью в тот момент, когда её жизнь зашла в тупик, из которого не было другого выхода.

- Вы с ним очень похожи, - сказал Чжоу.

Европейские лица и так были похожи между собой, но четыреста двадцать шестому казалось, что черты Кристиана имеют очень много общего с чертами Сантаны. То, что она показала фотографию, означало особую степень доверия, потому что брата бразильянка прятала ото всех, и все, что она была готова делать, она делала ради него. Впрочем, ей все равно нужно было напомнить о правилах.

- Запомни на будущее, ты всегда должна подходить к телефону, когда звонят старшие по рангу, что бы ты ни делала и где бы ты ни была. Я мог искать тебя, потому что ты срочно нужна на задании, - серьезно сказал Чжоу. Он внимательно посмотрел на Сантану, пытаясь поймать её взгляд. – Ты хоть спала сегодня?

Бразильянка не могла не заметить улыбку на лице парня. Видимо, не просто так эта фотография занесена в любимые. Она также понимала, что, возможно, не стоило ему показывать ее, потому как брата она прятала, а теперь Чжоу, если что случится, сможет узнать его. Но что-то ей подсказывало, что не о чем волноваться. Значит ли, что все действительно будет хорошо?

- Спасибо, - улыбнулась она, забирая у него айпад, который тут же оказался в сумке. Незачем играть с судьбой, наигралась уже. Увы.

Сантана взяла чашку в руки, чувствуя, как приятное тепло передается ее телу. Тепло. Да, именно этого ей сейчас не хватало, по крайней мере для того, чтобы окончательно очнуться. Состояние, в котом она прибывала со вчерашнего вечера определенно усложняло сейчас ей жизнь, но, кажется, все действительно теперь не так плохо, как могло показаться сначала. Несмотря на то, что ей совершенно не нравилось то, что каждый ее шаг должен быть известен наставнику, она кивнула, переведя взгляд на свой чай, который слишком быстро остыл, несмотря на то, что меньше минуты назад был более, чем горячим.

- Эммм… - протянула девушка, думая как бы правильнее ответить на вопрос. Технически – спала, но это нельзя назвать сном. Она даже не понимала в какие моменты она засыпала, а когда просыпалась и лежала на постели, слушая как бешено бьется ее сердце. Можно было бы так и ответить, но это покажет лишь ее слабость, что она не смогла справиться с собой, что, вероятно, зря ей дали двузначный номер. Но, кажется, он и без того знал ответ, судя по его внимательному взгляду, а врать четыреста двадцать шестому в глаза… она, конечно, может, но ей надо строить доверительные отношения с начальством, а не плести непонятные интриги. – Да, кажется, - неуверенно ответила она. И снова попыталась перевести тему, тем более, что это было по делу, - Что сегодня по расписанию? И, кстати, как строится работа? Ты звонишь – я приезжаю, или есть какие-то определенные часы работы? Или… не знаю даже. Никогда не бывала внутри подобных организаций, сам понимаешь.

Сантана тут же стала задавать вопросы о работе, возможно стараясь показать этим, как серьезно настроена выполнять обязанности перед семьей. Но Чжоу заметил, что она устала и раскисла, и оставалось только надеяться, что она в какой-то мере привыкнет к новой жизни в Пекине.

- Сегодня в семь тренировка с Гунмао, на которой ты должна быть. Я тоже поеду, хотя имею право забить, - сказал Чжоу. – Если тебе нужно, до этого времени можешь отдыхать.

Син сказал снизить нагрузки, и это было хорошим поводом для Чжоу пропускать тренировки. До встречи с Сантаной, когда она сделала что-то такое, после чего боль в ребрах почти не возвращалась, он не мог заниматься наравне с остальными – начинал душить кашель и появлялся привкус крови во рту, а сил было будто раза в два меньше. После того, как его ранили, сегодня получалась первая нормальная тренировка, на которой Чжоу хотел проверить, в какой форме он сейчас находится.

- У нас нет определенных часов работы, я звоню – ты делаешь то, что я скажу, - объяснил четыреста двадцать шестой. – А вот если к твоей работе будут претензии, тогда уже по расписанию караулить парикмахерские, обычно с семи вечера до семи утра. Развлечение на большого любителя, не советую.

Чжоу редко оказывался в числе наказанных, но и ему приходилось дежурить в веселом квартале, в порт его ни разу не отправляли, о нем четыреста двадцать шестой был только премного наслышан.

Чжоу недоверчиво посмотрел на Сантану, когда она пересела ближе и дотронулась до его вчерашних царапин. Он бы предпочел, чтобы она спросила разрешение. Ему было неприятно, что она вообще заметила их, потому что она легко могла понять, как именно они появились.

Энергия, которая шла от рук девушки, сейчас казалась холодной и приятной, от неё чуть пощипывало царапины, как будто на них попало мыло или спирт, затем появилось легкое жжение. Чжоу видел, как буквально на глазах проходит покраснение, а затем затягивается кожа, пока царапины не пропали полностью.

- От этого не умирают, - немного надменно сказал Чжоу, но затем все же добавил. – Спасибо.

Вопрос Сантаны был сложнее. Ей нужно было знать все тонкости её работы, а она, как оказывалось, была наивным существом, не имевшим особого представления о местном теневом бизнесе.

- Выражусь понятнее, - Чжоу чуть усмехнулся. – Это бордели, которые нужно охранять. Товар, который продается незаконно, и за который мы отвечаем – это оружие, наркотики и женщины. Иногда ещё фальшивая валюта. Бордели обычно охраняют младшие, их задача, чтобы у девочек не было неприятностей. То есть это разборки с копами и неадекватными клиентами. Иногда, наоборот, охрана клиентов от неадекватных девочек. Ты примерно представляешь себе, что такое бордель? Есть кто-то, кто за него отвечает, обычно женщина, которую называют мамкой. Есть девочки, не все из которых довольны тем, что оказались на этой работе, многие – иностранки, который и по-китайски толком не говорят. Есть клиенты, разные, среди них попадаются отморозки и извращенцы. Вот и представь себе, как весело провести ночь среди такой публики.