Празднование Нового Года

После показательных выступлений на центральной площади Храма Мудрости начинается празднование Нового Года. Длинные столы, накрытые красными и золотыми скатертями, уставлены различными угощениями, среди которых много традиционных праздничных сладостей – лунных пряников с самыми разными начинками. Уже темнеет, но площадь освещена красными бумажными фонарями, расписанными пожеланиями удачи, любви, счастья, благополучия и богатства в новом году. Здесь есть несколько круглых столов, а которыми можно уединиться и побеседовать с друзьями или новыми знакомыми. На деревьях помимо фонарей вьется кольцами подсвеченный изнутри красно-желтый бумажный дракон, который будет следить, чтобы в наступающем году все было хорошо. Самое время для начала праздника.

- Не мельтеши, - Чин строго посмотрел на Дина, который спешил на новогодний праздник. – Ты можешь вести себя прилично, как взрослый?

Это обычно было решающим аргументом для Дина, который очень хотел казаться взрослым, особенно на фоне младшего брата. У Чина порой голова шла кругом от сыновей, которые были разными по характеру, но одинаково шумными. Старший был его копией, в этом с ним было легче, но порой именно это заставляло ученика ирбиса быть особенно требовательным к Дину, особенно когда он вспоминал, сколько нервов потрепал собственному отцу. Сейчас старший сын казался ему кармическим воздаянием.

Где-то за ними шли Дани и Мин, но пока Чин с Дином были первыми, кто пришел на площадь перед Храмом Будды. Дежурные постарались здесь на славу: деревья были украшены гирляндами и фонарями, столы уже были накрыты, и чувствовалась непередаваемая атмосфера новогоднего торжества, которая наступает каждый год, если этот праздник отмечается с теми, кто по-настоящему дорог. Чин посмотрел на Дина и невольно усмехнулся. Они с Дани неделю уговаривали ребенка подстричься, но тот так бурно протестовал, что стричь его не стали.

Новый Год! Это когда много подарков, много сладостей и можно допоздна не ложиться спать, все равно фейерверки разбудят. В этот день все украшено красными бумажными фонарями, некоторые из которых можно запускать в небо, и все шумно и весело – так, как любил Дин. Новый Год – это почти как День Рожденья, только для всех, поэтому веселее. И Дин не понимал, почему все так медленно идут. Мин мелкий, от него пока мало толку, но папа! Ещё и чем-то вечно недоволен, разве можно ворчать и хмуриться в Новый Год?

Дин вбежал на площадь, ненадолго засмотрелся на бумажного дракона на деревьях, а потом рванул к столам с угощением. Глаза разбегались от разноцветных лунных пряников. Тут было столько видов, что можно не успеть все попробовать за вечер. Дин тут же взял с тарелки ярко-зеленый, потому что он показался самым красивым, и принялся его есть, пока никто из родителей не начал учить его хорошим манерам.

Вообще, Дин заметил, что с родителями можно договариваться. На этой неделе его так и не подстригли, и теперь у него были длинные волосы, почти как у папы. Вот почему мама за папой с ножницами не бегает, а за ним – бегает? Пусть Мина стрижет, он не против.

Сонгцэн всю осень не знал, где они будут отмечать Новый Год – в Покхаре или в Линь Ян Шо. Родители все могут поменять в последний момент, а он должен просто согласиться. Это называется смирением, и является, как они говорят, добродетелью воина клана. Сонгцэн не понимал толком смысла этих сложных слов, он ждал праздника, как может ждать любой ребенок. Он бы хотел отмечать праздник в Линь Ян Шо, где есть другие дети, и где его зовут «Сонгцэн», а не «ваше высочество». Сначала все эти церемонии казались ему забавной игрой, например, называть дедушку Нилама «ваше величество», потом он понял, что взрослые не играют, они серьезно. Поэтому Сонгцэну нравилось быть в монастыре. Ему казалось, что маме тоже, но она никогда об этом не говорила.

Принц Королевских Кобр сегодня хотел только одного – найти друзей, с кем можно было бы нормально общаться. Ему нравились украшения на площади, он догадывался, что на столах много вкусного угощения, но это было не очень интересно. Он пришел на площадь и стал смотреть по сторонам, в надежде встретить кого-нибудь, пока не пришла мама и не велела стоять спокойно и ни к кому не приставать. Сонгцэн увидел довольно большого мальчика, которого звали Дин. Он был с папой, поэтому юный принц не решился к нему подходить, только улыбнулся издалека и помахал рукой, потом вежливо поклонился сифу Ху, так, как требовал этикет.

Этот Новый Год был для Юэ особенным. От него она ждала настоящих чудес, перемен, которых так давно не было в её жизни. Она пришла на площадь, потому что здесь должны были собраться все жители Линь Ян Шо, но пока девушка держалась в стороне. Юэ была одета в черную шелковую форму клана, ту, которая досталась ей от матери. Эта одежда была особенной, она должна была приносить ей удачу. Так как на улице было холодно, поверх формы Юэ накинула теплую шерстяную куртку из ячьей шерсти. Она собрала волосы в высокую прическу, которую заколола двумя заколками из красного дерева, с которыми была связана своя история.

Юэ вежливо поздоровалась с сифу Ху, затем улыбнулась Сонгцэну, который пока был один. Обычно наставница не спускала глаз с сына, даже странно, что пока её здесь не было. Юэ считала, что маленьких принц совершенно не похож на кобр, хоть и был наследником их клана. В нем было что-то тигриное, или это просто хотелось видеть. Интересно, что будет в клане кобр, если ими вдруг будет править Тигр?

Сейчас Юэ уже без излишней подозрительности относилась к Садхиру-джи, мужу наставницы. Он не был таким плохим, каким представлялся ей сначала. Просто весь из себя такой гордый, как и положено принцу, но ведь и Бо-джи сложно было представить робко потупившей взор.

В мире есть вещи, которые повторяются независимо от того, что происходит с людьми. Так происходит смена дня и ночи, смена сезонов и смена лет. Празднование Нового Года позволяет людям подводить итоги того, что случилось в году уходящем, и строить планы на год наступающий. Ньяо нравилась эта традиция. В ней коренилась особая исконная мудрость человечества, и ведь у большинства народов так или иначе отмечались эти смены годовых циклов.

Линь Ян Шо менялся также, как и празднование Нового Года: кто-то приходил, кто-то приходил, но монастырь оставался неизменным в своей сути. Никогда прежде Ньяо не думал, что его может привлекать определенность и стабильность, но именно здесь он нашел место, которое считал домом, и поэтому сегодня отвлекся от рисунка, над которым работал вот уже две недели, и решил посетить общий праздник на площади.

Здесь уже собирались жители монастыря, одними из первых пришли дети, знавшие Линь Ян Шо с самого рождения. Ньяо невольно улыбнулся, глядя на озорного Дина и робкого Сонгцэна, сына Шэн Бо. Он подошел к столу и налил себе из термоса горячий чай, потому что погода была довольно прохладной.

После празднования Рождества в Англии Ян не очень стремился отмечать Новый Год в Линь Ян Шо, тем более Шири с Лиин задержались в поместье из-за нелетной погоды, но Юншэн очень хотел попасть на праздник, и Лю не хотел оставлять его без присмотра, так что он все же соизволил явиться на общий сбор на центральной площади.

Такие праздники, по мнению Яна, были нужны для детей, которые ещё верят в чудеса, и у которых должны остаться правильные детские воспоминания. Он не знал, как сложатся судьбы Лиин и Юншэна, хоть и искренне надеялся, что они будут счастливы. Просто это счастье должно складываться не из ожиданий чего-то грандиозного в будущем, а из маленьких чудес, которые могут происходить уже сейчас. Юншэн был уже в том возрасте, который он сможет вспомнить, когда повзрослеет, пусть эти воспоминания будут для него радостными.

- Смотри, какой дракон, - сказал Лю сыну, ссаживая его с плеч, когда они пришли на площадь.

Ян приветствовал мастеров, затем принялся наблюдать за Юншэном, который был в том возрасте, когда ему хотелось самостоятельности.

Всю дорогу до праздника Юншэн ехал на плечах отца, с любопытством разглядывая светящуюся цветными огнями площадь, которую было видно уже издалека. Чтобы не падать, он крепко вцепился в волосы папы, хоть и помнил, что лучше держаться за плечи. Вообще, он больше любил ходить сам, это Лин почему-то хотела летать, но верхом на папе можно добраться на праздник быстрее.

А дракон оказался большим и очень ярким. Он зацепился в ветках, свернулся кольцами, но почти не казался страшным. Папа читал про него сказки, это был Лунван – мудрый главный дракон, который научил людей каллиграфии (это когда красиво пишут иероглифы тушью) и выращиванию чая (где-то здесь была даже чайная плантация, но далеко от дома, и Юншэна туда одного не пускали). Оказавшись на земле, ребенок осмотрелся. Тут был Дин, но он взрослый, из компании Лин, а ещё был мальчик со странным именем, с которым Юншэн давно хотел познакомиться, потому что они были примерно одного возраста. Он был каким-то тихим, даже почти не гулял с другими детьми. Говорят, у него строгая мама. Папа называл её «белогривый цербер», но Юншэн не знал, что это значит, наверное, потому что у сифу Бо белые волосы, похожие на гриву.

- Привет, - немного хмуро сказал Юншэн сыну сифу Бо. – Тебя как зовут?

Сегодня Шэн заставила себя отпустить Сонгцэна на площадь чуть раньше, чем отправилась туда сама. Он должен быть самостоятельным, и он этого хотел, но ей было сложно справиться с собой: материнский инстинкт, который как-то прошел стороной со Стивеном, в гипертрофированной форме проявился с рождением Сонгцэна. Она хотела всегда знать, где он и что делает. Первой победой было не смотреть прорицаниями дальше положенного этикой. Вторым шагом было оставлять его с Кэйлашем или Ниламом Садхиром и потом не засыпать их вопросами о том, как прошел день. Сейчас его нужно было оставить на несколько минут без присмотра. Сложнее всего бороться с собой, но Шэн понимала, что наследник клана не может всегда быть при матери, его судьба – быть воином клана, как бы трудно ни было это признавать. Все, что она могла для него сделать – воспитать его достаточно сильным для такой судьбы и сделать все возможное, чтобы в Покхаре как можно дольше сохранялся мир.

Шэн вышла на площадь, где собралось уже довольно много жителей Линь Ян Шо. Она заметила, что к Сонгцэну подошел Сяошэн, поэтому не стала отвлекать сына от разговора, вместо этого приветствовала Ши Ньяо и также налила себе чай. Она не знала, придет ли Кэйлаш, он обычно не участвовал в мероприятиях монастыря, но ей бы хотелось, чтобы он пришел.

На площади уже стемнело, и от света фонарей тут было особенно уютно. Шэн давно считала Линь Ян Шо своим настоящим домом, здесь она уже не скучала по Покхаре, куда могла довольно часто ездить, чтобы проведать родной клан. С каждым годом она все больше ценила волю судьбы, которая в свое время привела их с Руж в этот монастырь. С тех пор очень многое успело измениться, но эти перемены были к лучшему.

За годы, проведенные в Линь Ян Шо, Эрик уже чувствовал себя почти китайцем. Он вместе со всеми готовился к новогодним праздникам сразу после того, как вернулся на Тибет после недолгой поездки в Америку, где перед Рождеством нужно было уладить кое-какие дела. Этот год был непростым, можно было успеть намного больше, но умиротворение и спокойствие этого места немного расхолаживают.

Одной из главных побед для себя Эрик считал изучение китайского языка, которым уже мог пользоваться довольно свободно, даже читать местную прессу, которую изредка присылали в деревню. Он стал замечать кантонский акцент у Ши Ньяо, но стал намного больше общаться с жившими здесь китайцами, в том числе, чтобы больше практиковаться. Китайский язык из всех, что ему доводилось учить, оказался самым сложным. Родным языком Эрика был немецкий, но ему намного больше приходилось общаться на английском с того времени, как он переехал учиться в Англию, а потом работать в Америку. Он мог объясняться на французском и немного понимал испанский, но именно в китайский он вкладывал много времени и сил, чтобы его освоить.

- Добрый день, - вежливо произнес он, поклонившись Шэн Бо и Ши Ньяо, находившимся возле стола. – Счастливого нового года, - Эрик улыбнулся.

В том, как он говорил, пока не было заметно непринужденности, потому что он очень внимательно следил за всеми тонами и звуками, среди которых было немало сложных, которые почти невозможно не перепутать.

После празднований у лунтао печень все ещё давала о себе знать, но Гунмао не мог пропустить тусовку, которая собиралась в пешей доступности от него. Правда, здесь монастырь, поэтому алкоголь запрещен, а курить можно будет только за воротами, но это лучше, чем сидеть дома одному, когда все, включая Цириллу и детей, отправятся на вечернее чаепитие на главной площади монастыря.

Первым потрясением для Гунмао было то, что в костюме и приличном пальто пришел он один, основная масса учащихся и трудящихся была в местной форме и куртках. Потом он понял, что пока из знакомых лиц тут только Ян, Цирилла и близнецы пока задерживались. Прочие персонажи на площади были весьма любопытными, и Гунмао разглядывал их с немалым интересом, порой даже забывая о нормах приличия.

- Здравствуй, большой брат, - Кот шутливо поклонился Яну. – Расскажешь, кто все эти люди? – негромко спросил он, надеясь, что его не услышит как минимум трио, стоявшее у стола.

Лысый казался истинным монахом, ему в таком виде хоть в исторических фильмах сниматься. Лаовай выглядел человеком серьезным и при деньгах, а вот составлявшая им компанию дама дружелюбной не казалась. Гунмао про себя окрестил её Ни Чан и старался не встречаться с ней взглядом.

Новый год! Новый год это же такой замечательный праздник, который можно праздновать очень долго, несколько раз и, в том числе, несколько раз получать кучу красивых подарков. Сегодня Лиззи извела всех и вся: то ей косичка не понравилась, то платьице почему-то не так сидело, но она просто хотела выглядеть очень красиво, как самая настоящая леди. Именно поэтому, наверное, Эрик сбежал из дома пораньше, чтобы не сойти с ума от восторженных и не очень девчачьих визгов. Кассий вообще успел куда-то убежать давным-давно, поэтому только и оставалось, что переполошить маму и сестренку.

В общем, довольная всем своим видом, Элизабет Адлер, как самая настоящая леди, наряженная в голубенькое платьице, как она и хотела, в красивых туфельках и пальто сверху. Мама, правда, напомнила о шапке и шарфе, но их можно снять, когда из домика не будет видно, тогда она придет на площадь вся такая красивая и замечательная. Правда девочка мгновенно сорвалась с места и, сверкая радостной улыбкой, на всех парах побежала к площади, совершенно позабыв о том, что настоящие леди бегать не должны.

- Папочка! - весело закричала девчушка, подбегая к стоящему в компании старших мастеров отцу, совершенно не думая о правилах приличия и о том, что взрослые могут быть заняты. - Смотри какое у меня красивое платье, - она закружилась, распахнув пальто, после чего заметила-таки старших, и присела в реверансе, смущенно улыбнувшись, - Здравствуйте. С новым годом.

Стоило Элизабет убежать, как дома стало тихо и спокойно. Дочка очень уж суетилась по поводу праздника, да до такой степени, что пришлось ей раза четыре переплетать ей косички. Но стоило Элизабет остаться довольной своим внешним видом, как она тут же убежала на площадь. Руж, правда, успела ей напомнить про шапку и шарф, но была уверена, что малышка тут же снимет все это, чтобы покрасоваться своими косичками. Эрик технично смылся из дома заранее, а Кассий оказался самым проворным: убежал стоило Лиззи начать в доме переполох, и только пятки его сверкали. Но теперь, когда настала тишина, можно было собраться самой и собрать Адель...

Адель... Руж очень сильно привязалась к малышке. Даже несмотря на то, что девочка была ей не родной и оказалась в их семье по случайному стечению обстоятельств, точнее из-за дурной головы ее матери, или просто сдавшим нервам последней. В общем, несмотря ни на что, малышка стала полноценной частью их семьи. Но англичанка не могла запретить девочке общаться с настоящей матерью, хоть она еще и не знает о том, почему тетя Оливия уделяет ей так много внимания. Но Адель была в восторге от ее общества, поэтому оставалось за нее только радоваться. Да и Руж не могла себе позволить нарушить собственное слово и запретить девочке общаться с настоящей матерью, но слишком уж она к ней привязалась...

Адлер держала младшую дочку за руку, зная, что девочка стесняется и может испугаться большого количества народу. Довольно стеснительная малышка, но очень умненькая и сообразительная. А Оливии, к слову, еще видно не было.

- Милая, не хочешь пойти с ребятами поиграть? - она выпустила руку девочки и присела рядышком с ней на корточки, поправив торчащие из-под шапочки косички. Она заметила Лиззи и Эрика и улыбнулась, дочка до одурения любит отца, а он ее. Кассий все еще где-то бегал по монастырю, наверняка с мальчишками. - Добрый вечер, - она поздоровалась с Яном и Мао Чуном, который тут появлялся не очень часто, но с какой-то завидной регулярностью. - Счастливого нового года. - Шири с Лин остались в Англии?

Ура, новый год! Мин очень-очень-очень ждал этого праздника. Он, конечно, не очень хорошо помнил как оно было в прошлом году, но точно было весело и очень красиво. Ему даже день рождения так сильно не нравился, как новый год, потому что в день рождения его вечно все тискают, обнимают, целуют и не дают даже поиграть. Постоянно поздравляют, что-то желают, а он даже не всегда понимает что именно, но хоть подарки дарят. А еще говорят, что он становится старше. Но на новый год так много людей вокруг, все веселятся и ему не приходится слушать ото всех какой он хороший мальчик (а то он и без их слов этого не знает, конечно), а можно играть с друзьями, или попробовать поиграть с Дином. Но Дин такой задавака! Если дома они нормально играют, то вот стоит выйти на улицу, так все, сразу начинает важничать.

Дин с папой уже ушли, поэтому Мин начал бегать по дому и торопить маму, чтобы она не слишком долго собиралась. Он, как настоящий мужчина, должен проводить маму на праздник, а она все никак не наведет красоту, хотя и так красивая очень. Пришлось даже взяться за свою машинку, пока мама не сказала, что готова идти. Первую половину пути Мин прошел спокойно, даже за руку маму держал, а еще пытался быть похожим на папу: важным и внимательным, даже камешки с тропинки несколько раз в сторону ногой откидывал. Но стоило вдали показаться площади, как мальчишка тут же припустил вперед, забыв о том, что он сопровождает маму на праздник вместо папы. Но стоило ему выйти на площадь, как он мгновенно остановился, разглядывая все, что там было. Глаза, полные восторга, но он никак не мог понять куда лучше бежать в первую очередь. Он заметил, что Юншэн и Сонгцэн стоят в стороне от остальных, поэтому решил, что может к ним присоединиться.

- Привет! – он весело помахал мальчикам, которых, увы, знал только по именам и никогда толком с ними не общался из-за того, что оба не так часто бывали в монастыре. - Buon anno. В смысле с новым годом. Меня Мин зовут, давайте дружить, а?