Когда утро начинается в обед

Над Пекином уже светило горячее полуденное солнце, но Чжоу спал, отсыпаясь за две практически бессонных ночи. Это был тот спокойный ровный сон, который не прерывается ощущением опасности, когда сны кажутся легкими и бессмысленными, и остается только подсознательное ощущение того, что в этот момент все хорошо. Он чувствовал, что рядом спит Сантана, и сейчас мог искренне радоваться этому, потому что сознание, запрещавшее признавать возникшую привязанность, в этот момент было бессильно. Рядом с ней было хорошо, он был искренен, сказав накануне, что она ему нужна.

Одна рука Чжоу лежала на талии девушки, вторую он положил под голову, когда во сне перебрался на соседнюю подушку. Во сне он не был четыреста двадцать шестым номером пекинской триады, его вполне можно было принять за обычного человека, который устал и отсыпается после нескольких непростых дней. Он чуть заметно улыбался своему сну или аромату волос Сантаны, или и тому, и другому, потому что якудза, перестрелки, кадровые вопросы и все остальное сейчас находилось где-то не здесь.

Чжоу редко получал возможность спать именно так, с отсутствием внутреннего ощущения, что в какой-то момент нужно сорваться и снова куда-то ехать. Не было даже подсознательного чувства, что спит он не дома. Телефон великодушно молчал, что тоже было оптимистичным знаком на сегодня.

Вечер, ставший, пожалуй, лучшим в ее жизни, к сожалению, закончился, превратившись в не менее прекрасную ночь с ее легкими и ласковыми сновидениями. Но солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь темную тюль, игриво танцевали на безмятежном лице бразильянка, на котором отражалась легкая улыбка. Сантана тяжело вздохнула, повернувшись в объятиях мужчины, и открыла глаза. Она выспалась. По-настоящему выспалась. Наверное, впервые за долгое время. Девушка улыбнулась, глядя на спящего рядом мужчину. Он был спокоен и безумно мил. Наверное, это и есть настоящее счастье, когда просыпаешься рядом с человеком, к которому испытываешь нечто большее, чем просто желание почувствовать его желание. Нет, это было нечто большее, что пока что проще было называть нежностью и привязанностью, которой она так боялась, но без которой не было бы всего того, что она ощущает сейчас.

И, как бы ни хотелось продлить этот момент на целую вечность, Сантана заставила-таки себя выбраться из его объятий, аккуратно, чтобы не разбудить. Ей хотелось сделать ему приятное. Кажется, впервые в своей жизни она собиралась приготовить своему мужчине завтрак. Ее мужчина. Звучит как-то совершенно нереально, будто сказка. Нет, уже не иллюзия, теперь уже реальность. Она сладко потянулась, после чего накинула сверху длинную футболку и направилась умываться.

Что приготовить мужчине на завтрак? Да черт его знает. Вот Кристиан любит оладья или блинчики с сиропом. Бразильянка кинула взгляд на спящего четыреста двадцать шестого, снова улыбнувшись, после чего полезла по шкафам, в один из которых она еще в первые дни поставила муку. А почему бы и нет? По крайней мере, она еще отвлечется от желания разбудить это чудо, а ведь так хочется вот взять и поцеловать. Снова. Она старалась не думать о его отношениях с другими женщинами, ведь их отношения еще толком не успели начаться, поэтому у него не было времени что-либо решить. Но она была уверена, что и это произойдет довольно скоро.

Даже когда Сантана проснулась, Чжоу лишь чуть нахмурился, но не проснулся. Лишь минут через двадцать он начал лениво ворочаться в кровати, почувствовав, что в голове все же была некоторая тяжесть после выпитого накануне. Он открыл глаза и посмотрел на соседнюю подушку, поняв, что Сантана уже встала. Чжоу зевнул, сел на кровати и посмотрел по сторонам. Он услышал, что девушка чем-то занята на кухне, возможно даже решила сварить кофе. По ощущениям время было уже ближе к обеду. Он встал с кровати и нашел на полу свои джинсы, из кармана которых достал телефон, чтобы убедиться, что его пока никто не искал. Ни новых сообщений, ни пропущенных звонков не было. Чжоу оделся, не став застегивать рубашку.

Он по привычке обратил внимание на то, что оружие так и осталось лежать на чайном столике, где он оставил его накануне, снова пренебрегая принятыми в семье правилами. Из всех возможных знаков доверия, которые он мог оказать женщине, с которой проводил ночь, этот, пожалуй, был самым показательным.

Было что-то особенно приятное в понимании, что накануне в его жизни изменилось что-то важное. Он признал хотя бы то, что хочет быть именно с Сантаной. Он не мог отрицать, что был рад находиться рядом с ней, и единственное, что все это омрачало – необходимость принимать решения, без которых будет оставаться ненужная недосказанность. Чжоу не скрывал того, что живет с Цянвэй, о его похождениях в Ванцзы Сантана не только могла догадываться, но и имела возможность наблюдать лично. Если он её ревнует уже за то, что она может оказаться в клубе в слишком откровенной одежде, интересно, что при этом чувствует она.

- Доброе утро, - Чжоу вышел на кухню и улыбнулся, глядя на то, как Сантана возилась, кажется, с завтраком.

Оказывается, даже двухнедельный перерыв в приготовление такого нехитрого блюда может сказываться на времени, которое на него затрачиваешь. Правда, дома были различные кухонных комбайны, с которыми все смешивать было значительно проще, но Сантане было все равно, потому что она вкладывала сейчас душу в то, что делает.

Волосы она уже успела собрать в небрежный пучок, который закрепила палочкой для еды. Промешивать муку с яйцами и молоком вручную оказалось значительно сложнее. Но даже это не могло омрачить ее настрой. Она уже разливала маленькими кругами-овалами густое-густое тесто, когда послышался голос молодого человека, ради которого все это действо и задумывалось.

- Доброе, - мурлыкнула девушка, улыбнувшись в ответ, после чего вновь повернулась к плите, чтобы доделать начатое. - Чай? Кофе? - Она поставила миску с тестом и оставила свой пост, чтобы приблизиться к Чжоу, - Мммм, оладья? - Приподнявшись на мысочки, она ласково коснулась его губ в легком поцелуе, - или завтрак в постель? - она нагло прошлась пальчиками по его торсу, хитро глядя в глаза, после чего резко развернулась, вновь делая шаг к плите. Как бы ни хотелось сейчас забыть об оладушках и прочей утренней мелочи. Просто этого мужчины не бывает слишком много, им невозможно насытиться, просто хочется быть рядом.

Чжоу поцеловал Сантану в ответ, довольно зажмурившись, когда она начала к нему приставать, затем недоверчиво посмотрел в сторону плиты. Он помнил, как один раз при нем она уже пыталась готовить завтрак, и тогда он разумно решил дождаться обеда в Ванцзы. А тут выяснялось, что Сантана умеет готовить. Наверное. По крайней мере, создавать видимость того, что умеет. Чжоу не особо разбирался в европейской кухне, потому по запаху чего-то мучного не мог понять, насколько это съедобно. Но удивлял уже сам факт, что бразильянка утром первым делом принялась готовить завтрак. Чжоу мог ожидать этого от кого угодно, только не от сорок девятой. Когда девушка отвернулась обратно к плите, он обнял её за талию, затем коснулся губами шеи.

- Лучше кофе, - Чжоу улыбнулся.

После этого он отошел к окну и закурил, открыв форточку. На улице было шумно, казалось, что все жители дома выбрались во двор, так что у них появится достаточно тем для обсуждения новой соседки, когда он соберется от неё уезжать. Но на это можно просто забить.

- Не знал, что ты умеешь готовить, - сказал Чжоу, вновь посмотрев на Сантану.

Сейчас она казалась забавной, особенно своей прической. Без ложной скромности Чжоу считал, что если бы его сейчас здесь не было, ей бы не пришло в голову готовить завтрак. За то время, что он был знаком с Сантаной, он не замечал за ней особого рвения делать все то, что обычно женщины делают дома.

В тот момент, когда молодой человек обнял ее за талию и коснулся губами шеи, Сантана была готова проклясть все на свете, точнее эту свою затею с завтраком, потому что невозможно думать о нем, когда тебя так обнимают и так целуют. Бразильянка шумно выдохнула, закрыв глаза и чуть откинув назад голову. Но не тут-то было. Он выбрал кофе и практически сразу же закурил. Сантане пришлось даже незаметно ущипнуть себя, чтобы отойти от этого наваждения. К слову, очень вовремя, потому как еще немного и оладья подгорели бы.

Девушка перевернула оладушки и поставила кофе, после чего поставила следующую партию. Готовые оладья она положила на большую тарелку, а на столе уже появилась баночка вишневого джема.

- Когда воспитываешь маленького ребенка, полуфабрикаты не всегда являются лучшим решением, а одними хлопьями на завтрак ему не угодишь, - улыбнулась бразильянка, складывая третью порцию оладий на тарелку, после чего остатки теста оказались на сковороде. Она налила кофе и протянула чашку Чжоу, подойдя практически вплотную. - Так что можешь гордиться, - она снова коснулась его губ в легком поцелуе, после чего буквально заставила себя оторваться от него, - ты первый мужчина, которому я готовлю завтрак.

Она поставила на столешницу тарелку с оладьями, пододвинула свой кофе и с удовольствием намазала джемом дымящееся лакомство.

Так странно было наблюдать за резкими переменами, которые произошли с Сантаной за сутки. Этим утром она была ласковой, домашней и заботливой, что очень резко контрастировало с тем её образом, который Чжоу наблюдал значительно чаще. Она ему доверяла, раз решила сейчас вести себя именно так. Это льстило, но в то же время заставляло понимать, что сейчас он влез в новую ответственность, которой были эти отношения. Стараясь поступать так, как он мог бы себя оправдать, Чжоу не мог подвести это доверие, которое явно было большим исключением со стороны Сантаны.

- Спасибо, - Чжоу взял из рук девушки чашку кофе и ответил на её поцелуй.

Затем он сел за стол, наблюдая за тем, как Сантана принялась завтракать. Ему нравилось на неё смотреть. Она была особенной не только из-за своего иностранного происхождения, отличавшего её разрезом глаз, цветом кожи и фигурой, но и из-за каких-то лишь её свойственных манер. Впрочем, Чжоу до этого не приходилось присматриваться к бразильянкам.

- Не скажу, что ты первая женщина, которая говорит мне завтрак, - он хитро улыбнулся. – Но я горжусь.

Тем не менее, Чжоу по-прежнему решил ограничиться кофе. Он не любил сладкое и недоверчиво относился к той пище, которую не знал. Пока ему казалось, что Сантану это не обижает, поэтому не было особого смысла изменять привычкам.

И все-таки она обиделась. Неизвестно, на слова или на то, что он так и не притронулся к завтраку, но сейчас нужно было совершить величайший с точки зрения Чжоу подвиг, на какой он редко был способен ради женщины – пойти на уступки.

- Я лег спать, оставив оружие у тебя на столе, - сказал он. – Я тебе доверяю.

После этого Чжоу затушил сигарету и все же с некоторым сомнением посмотрел на оладьи, затем взял один из них, не став мазать джемом, который заранее представлялся слишком сладким, и честно съел. Оказалось довольно вкусно, особенно если сразу запить кофе. Просто в привычной пище тесто обычно было безвкусным, в отличие от всего остального, и точно не сладким.

- Спасибо, просто я редко завтракаю, - Чжоу улыбнулся. – Ты обиделась? – немного удивленно спросил он, внимательно посмотрев на Сантану. – Прости, мне правда очень приятно.

Ему было приятно её внимание, скорее он просто не знал, как на него правильно реагировать. Потому что такое поведение наверняка было непривычно для неё самой. Может быть, она сама считала подвигом, что решилась встать раньше и приготовить завтрак. Не меньшим подвигом, что вчера решилась говорить о своих чувствах, хоть и осторожно. Тут слова не важны, когда её взгляд говорит намного больше.

Сантана тихо фыркнула в ответ на его слова об оружии. Не всегда оружие говорит о доверии, но об этом лучше сейчас просто промолчать, чтобы не раздувать из мухи слова. Для нее в принципе подобное поведение было чем-то выходящим за рамки привычного, далеко выходящим, она совершенно не знала о том как правильно себя вести с мужчиной, с которым тебя, кажется, все же связывают какие-то отношения. Их же связывают, верно?

- Нет, - тяжело вздохнула бразильянка, закончив отмывать миску, после чего повернулась к Чжоу. - Я просто понятия не имею что надо делать и как себя вести, - неожиданно честно призналась она. Это, возможно, было не менее значительное признание, чем то, которое она сделала накануне. Она положила миску на полотенце и вернулась к собственному кофе. - Мне двадцать пять, а я понятия не имею что такое нормальные отношения, - она усмехнулась, после чего взяла оладушек, - зато пэнкейкс вкусные получились, - тут она уже улыбнулась искренне, даже съела оладушек.

Но, на самом деле, она чувствовала себя глупой девчонкой, которая получила желаемое, но теперь просто не знает что с этим делать и куда бежать. Сделать приятное, кажется, не очень-то и получилось, зато и себя расстроила, и Чжоу, который явно не виноват в том, что она никогда не стремилась к отношениям, считая это глупостью, на которую не стоит тратить время. А почему сейчас тогда стоит? Наверное, потому что ни с одним человеком ей не было так комфортно и тепло. Ну и что, что иногда бесит до дрожи, но, возможно, не будь он ей так дорог, она бы не испытывала ничего подобного.

Еще пару дней назад Чжоу был бы уверен, что Сантана не умеет смущаться, но сегодняшний день можно было смело считать днем внезапных открытий. Еще одно неожиданное признание, которое вряд ли было простым. Казалось, что на каждый маленький шаг в ее сторону она реагировала бурей прежде скрытых эмоций, раздавая щедрые авансы.

- Не думай, что это знаю я, - сказал Чжоу. - Мне двадцать шесть, но я даже не представляю, какие отношения можно назвать нормальными. И возможны ли они вообще, - он грустно усмехнулся.

Сантана очень забавно ела оладьи, наблюдать за этим было приятнее, чем думать о сложном. Чжоу почему-то казалось, что она младше, а оказалась практически ровесницей. Наверное, свой отпечаток накладывала разница в рангах. Сантана казалась наивным ребенком, сам же Чжоу считал себя матерым боевиком триады, и имел для этого определенные основания.

Забавно, а ведь она ни разу не задумывалась о возрасте четыреста двадцать шестого. А оказалось, что они почти ровесники. С ее работой не приходится думать о подобных вещах, просто не успеваешь, особенно сейчас. Ее брату скоро исполнится девять, а на его долю уже выпало немало испытаний, которые не каждый взрослый человек способен выдержать.

- Если не попробовать, то и не узнаем вовсе, - улыбнулась девушка, делая глоток кофе.

И все равно, несмотря на эту непонятность в отношениях, она чувствовала, что все правильно. Или хотела так думать? С другой стороны, люди триады остаются простыми людьми со своими желаниями и эмоциями. Они пьют, едят, получают удовольствие, так почему они должны себя вдруг ограничивать в этих простых радостях жизни?

- Я готова попробовать, - после некоторого молчание наконец призналась бразильянка. - В конце концов, что мы теряем? - она говорила серьезно, стараясь все же не выглядеть полнейшим дилетантом. Возможно, Чжоу действительно не знает, но у него дома живет другая девушка, о которой, к слову, известно едва ли не всем братьям. Но, в таком случае, если он действительно готов, ему придется решить этот вопрос. - Я почти уверена, что очень ревнива, - не менее серьезно сказала бразильянка. - А ты вот сидишь и продолжаешь обращать на кофе больше внимания, чем на меня, - она хитро улыбнулась, рассмеявшись. Оставалось только надеяться, что молодой человек поймет такой непрозрачный намек и решит все свои дела с другими женщинами в ближайшее время. Она даже готова дать ему на это несколько дней, но говорить об этом не стала.

Сразу вслед за предложением попробовать, что же такое нормальные отношения, Сантана озвучила прозрачный намек, имевший наименьшее отношение к кофе. Этим, кстати, и ответила на вопрос о том, что они при этом теряют. В такие моменты в Чжоу просыпался вредный демон – дух противоречия, который начинал бастовать, как только на пути появлялись какие-то запреты, даже если его не тянуло их нарушать. Привычнее было слушаться его и поступать так, как внезапно захотелось, а в этот раз все было иначе. Чжоу чувствовал, что это будет главной глупостью, которая оттолкнет от него Сантану если не навсегда, то надолго. Он задумался, вновь закурив.

- Боюсь, ревновать меня бесполезно, - честно признался он, посмотрев на девушку. – Но если ты будешь мне доверять, я буду стараться оправдать твое доверие. И тогда почему бы не попробовать? – Чжоу улыбнулся.

В этих словах не было кокетства, лишь выводы, которые он сделал из печального опыта общения с Цянвэй, когда его совершенно не тянуло гулять направо и налево от неё, пока он не устал доказывать, что не верблюд. И тогда стало намного проще отсыпаться в Ванцзы, чем слушать скандалы дома. Повторения этой грустной истории Чжоу совершенно не хотелось, ему нужно было время, чтобы все решить для себя, а потом и в своих отношениях. Решить все с Цянвэй как минимум. Он не считал, что те решения, которые он принял для себя, должны были быть сразу выражены в форме обещаний Сантане.

- Ну, я же сказала, что не пробовала, - пожала плечами бразильянка, однако, начало, действительно, было неплохим.

Возможно, было глупо говорить то, что она уже сказала, но уже поздно. С доверием у нее, конечно, дела тоже обстояли довольно скверно, но она никогда не пробовала доверять мужчине как мужчине, ее мужчине. Поэтому сложно говорить о доверии, но она была уверена, что придумывать всякие истории, как эта Цянвэй она точно не станет. По крайней мере сделает все возможное, чтобы этого избежать.

- И я буду стараться оправдывать твое доверие, - повторила она следом за четыреста двадцать шестым.

Да уж, кажется, придется всему учиться. Абсолютно всему. Это и страшно, и непривычно, но также вызывает какую-то приятную дрожь, трепет, не дает улыбке исчезнуть с физиономии, а взгляду сфокусироваться на чем-то еще, кроме как на молодом человеке, который, кажется, действительно стал ее мужчиной. По крайней мере сейчас. А еще вопросы относительно семьи… Как правильно вести себя в присутствии других братьев? Ей бы, конечно же, хотелось бы не провоцировать лишних разговоров и сплетен, но что-то подсказывало, что этого не избежать, более того, наверняка уже многие что-то себе понапридумывали… а после этого Чжоу еще что-то говорит о фантазии Цянвэй.

- Но на работе ты – босс, а я – сорок девятая, которая находится у тебя в подчинении, - она поднялась с места, отставив кружку ближе к раковине. - Субординация – наше все, - промурлыкала бразильянка, подходя ближе. - Но сейчас-то мы отдыхаем, верно? – она провела пальчиком по рельефному торсу молодого человека, после чего с неприкрытой наглостью заглянула ему в глаза.