Внезапные откровения

Бразильянка едва заметно поморщилась, когда женщина принялась рассказывать Чжоу о том когда, как и во сколько приехала и уехала его Цянвэй, да еще и с кем. Выдержка выдержкой, но, знаете ли, это не самое приятное ощущение, когда абсолютно всё и все напоминают, что живет твой молодой человек с другой. Да, это сейчас вопрос времени и самая настоящая фигня, но все равно. И, чтобы хоть как-то себя занять и отвлечь, Сантана начала рыться в сумочке, выискивая сигареты, которые оказались на самом дне. Уж лучше травиться, чем слушать про эту Цянвэй. Нашлась, блин, фифа. Сантана отвернулась к окну, задумчиво уставившись на поток машин, в который они вливались. Да уж, права она была – она очень ревнива, даже несмотря на то, что готова делать вид, что все в порядке и терпеливо ждать, когда все разъяснится.

- Словно экспонат на выставке, - недовольно пробубнила бразильянка, - Я заметила. – Она вовремя прикусила язык, едва не добавив о том, что они так пекутся о его личной жизни, что понравиться она им просто не могла успеть. Но лучше просто перевести тему. – Как проходят эти подпольные бои? Злачное место, куда приходят богатенькие отморозки, чтобы спустить папочкины деньги?

Думать о том, что Чжоу сейчас с ней, провел с ней весь день и всю ночь. Она ему нужна, она, черт возьми, а не какая-то любительница розовых соплей. И как она вообще умудрилась затесаться в его подружки, если она действительно такая, какой ее сейчас старательно вырисовывает бразильянка в своем сознании? Честное слово, Сантана даже была готова не удивляться, если вдруг у этой фифы волосы окажутся блондинистого оттенка. Аррр, да что же это такое, а? Вот чего она так бесится-то?!

- Не суди их строго, они всегда на моей стороне, - сказал Чжоу о своих соседках.

В этом была определенная необходимость. Разумеется, эти милейшие леди подозревали, что он – бандит, и могли говорить с ним о чем-то на эту тему открыто, но для них он все равно был вежливым молодым человеком, не то, что некоторые. В итоге они несколько раз здорово выручали, когда его пыталась искать полиция. Потому что они в один голос твердили, что он – очень хороший мальчик, и господа полицейские, должно быть, обознались, что в чем-то его подозревают. Плюс они работали лучше любой охраны: если бы кто-то вздумал следить за Чжоу, бдительные соседки немедленно бы ему об этом доложили. И он считал, что, разнообразя их досуг своими делами, делает для них много полезного.

Но Сантану уже больше интересовали бои, которые ей скоро предстояло увидеть. Она пока не знала о них ничего, потому что фильмы, конечно, не считались, как и постановочные шоу.

- Там есть гладиаторы и те, кто только делает ставки, - сказал Чжоу, когда они наконец-то выехали на второе кольцо. – Меня интересуют гладиаторы. Там редко бывают богатенькие отморозки, скорее наоборот. Многие дерутся потому, что этим зарабатывают на жизнь. Рисковое дело, бывает и так, что особенно стойких забивают насмерть, если они не успевают остановить бой. Там все уже переступили закон, но некоторые могут пойти дальше. Из них я хочу выбрать тех, кто сможет работать на меня.

Судить или нет – все фигня. Главное, что она сейчас бесится из-за этой Цянвэй, которая ей совершенно не конкурентка. Но бесится же! Поэтому бразильянка старательно уводила мысли в другую сторону. Вот, к примеру, о тех же боях лучше послушать. Как минимум, это будет полезнее, чем просто так сидеть и саму себя накручивать. Нет, ну вот посмотреть бы на нее одним глазком, чтобы лишний раз убедиться, что это просто ошибка молодости. Ну, или что-то в этом роде.

- Гладиаторы – это те, кто на арене, в смысле на ринге сражаются, да? – на всякий случай переспросила девушка, так как слово было совершенно непонятным и новым. – Но если ставки делают не богатенькие мальчики и девочки, то как тогда там можно хоть что-то толковое выиграть?

Сейчас, не очень разбираясь в тонкостях букмекерской деятельности, Сантана мыслила как финансист, потому картинка у нее пока что до конца не складывалась. Основа любого бизнеса – деньги, доход, чистая прибыть, которую получают на выходе. Тут, наверняка, ни о каких налогах речь идти просто не могла, но если нет достойной публики, которая готова тратить много денег, то смысл в этом сомнительном бизнесе, ведь рисков явно больше… Впрочем, возможно все, просто она не все понимает и знает. Но это, определенно, интереснее и занимательнее мыслей об этой курице Цянвэй.

Денег можно там не искать, понятно. Тогда, чисто со стороны бизнеса бразильянка не очень понимала, как могут существовать подобные заведения. Но, как получается, не все держится на большой прибыли. Тут явно было что-то иное, но сейчас Сантана с большим интересом слушала признание четыреста двадцать шестого.

- Нужны были деньги? – она сама не поняла, был ли это вопрос, или просто логичный вывод.

Это было первым чем-то личным, чем Чжоу с ней поделился. И только сейчас бразильянка начала понимать, насколько далека она от того, чтобы сказать, что да, она знает этого парня. Нет, она совершенно ничего о нем не знает. Хотела бы узнать, но пока не чувствует себя достаточно уверенной, чтобы лезть к нему в душу со своими вопросами. Тут проще ждать, пока он сам расскажет, или даст повод задать интересующие вопросы.

- Гунмао нашел тебя точно также, верно? – догадалась девушка, улыбнувшись про себя и заметив насколько приятно узнавать что-то новое про своего мужчину. – Люди собираются там, чтобы посмотреть, как мужики разукрашивают друг другу морды, делают ставки и просто меряются силой, я правильно понимаю?

Сантана старательно игнорировала пробку, даже сдерживалась от красивых португальских ругательств. Ну ладно, почти сдерживалась. Но, поймав подходящий момент, нагло потянулась к четыреста двадцать шестому и жадно поцеловала, чувствуя облегчение. Определенно, именно этого ей не хватало, чтобы забыть об этой Цянвэй.

- Погоди, ты сегодня собрался драться? – внезапная мысль оказалась такой… внезапной.

На вопрос о деньгах Чжоу только кивнул, обо всем Сантана тоже догадалась верно, а после поцелуя её настигло очередное озарение. Хотелось верить, что такая интуиция поможет сегодня, тогда можно будет узнать ещё и её мнение о людях. Хотя Чжоу считал, что способен хорошо понять мотивы бойцов, которые могли бы согласиться на него работать.

- Возможно, - сказал Чжоу.

Он пока считал, что на месте будет понятнее, как лучше договариваться, и не исключал того, что поединок будет самым надежным способом доказать свое право диктовать условия. Гладиаторы этого клуба уважали силу и мастерство, за деньгами гонялись в других местах. Они не пойдут за тем, кого будут считать слабее себя.

- Гунмао видел бой, в котором я победил, и предложил мне на него работать. Я понял, что он из триады. Я не сразу согласился, он вызвал меня на бой, сказав, что даст мне очень приличную сумму, если я смогу победить, после этого я вправе забыть о его предложении. Деньги были нужны позарез, на бой я согласился, - Чжоу выбросил окурок и закрыл окно. – Он был сильнее, я быстро это понял, но дрались мы долго. Я очень хотел победить, в итоге он меня чуть не убил, - четыреста тридцать второй усмехнулся. – Я проиграл и согласился быть его телохранителем. В итоге я ему очень многим обязан.

Возможно, любая другая девушка сейчас запищала бы от восторга, захлопала в ладоши и начала бы причитать о том, насколько сильный и ловкий у нее молодой человек, чтобы подбодрить его. Но Сантана молчала. Ей совершенно не понравилась перспектива возможного боя, более того, она была уверена, что если они кого-то и присмотрят, то вряд ли человек, участвующий в подобных боях, просто так согласится идти за неведомо кем. И рассказ Чжоу о том, как он познакомился с Гунмао лишь подтвердил ее догадку. Чжоу, которому позарез были нужны деньги, не согласился сразу, впрочем, тут Сантана была практически уверена, что фу шан щу его спровоцировал на тот бой. Но даже несмотря на любопытство и желание узнать что же было в жизни четыреста двадцать шестого такого, что он настолько сильно нуждался в деньгах, спрашивать девушка не стала. Личные темы должны оставаться личными. Иногда просто надо перебороть собственное любопытство и заткнуться.

- Та пуля, которая повредила твое легкое, она предназначалась Гунмао, верно? – и она сама не знала насколько ее вопрос был сопоставим с логикой, но если Чжоу был телохранителем Кота, то вполне вероятно. Но тут могло быть все что угодно, но почему-то мысль в голову пришла именно такая.

Она снова закурила, старательно переводя взгляд на сигарету. Если слишком много думать, то начинаешь волноваться из-за того, что было в прошлом и тебя совершенно не касается. Ситуация уже давно прошла, а нервы тебе нужны сейчас.

Интуиция Сантаны сегодня пугала, слишком много догадок о том, о чем пока не хотелось рассказывать даже ей. Чжоу немного удивленно посмотрел на девушку, потом задумался. К тому моменту, когда он был ранен, он уже не был телохранителем Гунмао, его уже назначили четыреста двадцать шестым. Но он не мог поступить иначе, сработал не только рефлекс телохранителя, умеющего защищать того, на кого работаешь. Уже много лет Чжоу знал, что при необходимости готов броситься под пули ради Кота. Это соответствовало его личным представлениям о долге. Но сложно было рассказывать об этом Сантане, чтобы у неё не возникло ощущения, что он мнит себя героем.

- Это философский вопрос, - сказал Чжоу. – С точки зрения судьбы, если пуля попала в меня, она предназначалась для меня. Какие ещё жуткие признания ты хочешь получить от меня сегодня? – спросил он, улыбнувшись.

Он не привык рассказывать о себе, особенно о таких вещах, которые были важны лично для него. Но и эта игра в угадайку настораживала все сильнее, будто Сантана сама находила самые неприятные точки. Пусть лучше говорит, что хочет узнать, чем пугает такими догадками. Так хотя бы будет время подобрать слова и решить, что он хочет рассказать, а о чем предпочел бы умолчать.

Девушка не могла не заметить как напрягся четыреста двадцать шестой, даже несмотря на то, что старалась лишний раз не смотреть на него. Произошло то, чего она, можно сказать, боялась: парень явно не был рад подобному повороту событий и не очень жаждал делиться подробностями о своем прошлом с ней. Возможно, тем более с ней.

- Никаких, - глухо ответила Сантана, вновь уставившись на тлеющую сигарету.

Не скажешь же ему, что хочется знать абсолютно все, что это как-то немного нечестно получается, что он уже так много всего знает о ее жизни, в том числе и о личных моментах, а ей остается только догадываться о том, что было в его жизни до того, как около двух недель назад он случайно заметил, как у нее выпала фотография Гунмао. С одной стороны, это было даже логично, ведь она должна была дать понять, что не просто так просит помощи, правда, в триаду захотел ее взять сам Чжоу, она-то не просилась. Но, не стань она частью семьи, то вряд ли бы сейчас была его девушкой, да и вообще, неизвестно где она бы сейчас была и с кем. И была бы жива в принципе?

- Я кушать хочу, - неожиданно даже для самой себя призналась бразильянка. Да уж, иногда следует нормально питаться. Впрочем, это явно лучше, чем рассказывать молодому человеку о том, как неприятно тянет низ живота в преддверии женских дней

Допрос закончился, и это радовало. Чжоу только сейчас вспомнил, что обещал Сантане куда-нибудь заехать поесть по дороге, и поэтому сейчас смотрел по сторонам в поисках какого-нибудь заведения, где её можно будет покормить. В клуб они едут точно не ужинать. У дороги стояло какое-то кафе, из тех, которые выглядят относительно терпимо. Чжоу свернул и припарковал машину у входа.

- Пойдем, у нас есть минут двадцать, – сказал он. – Там есть будет некогда.

В кафе было несколько столов, застеленных клеенчатыми скатертями. За ними почти не было людей, поэтому хозяин заведения вышел лично приветствовать новых посетителей. Чжоу отвел Сантану к столику неподалеку от входа и сразу попросил принести чего-нибудь съедобного, чтобы не тратить время на изучение меню. Мальчишка лет двенадцати, наверное, сын хозяина, принес чайник, две тарелки, две чашки и палочки, а минут через пять тофу, большую миску лапши и что-то сладкое и острое из курицы с овощами.

На стойке, напоминавшей барную, стояло радио, из которого довольно громко играл Сэ Таньсяо. Пританцовывая под его музыку, женщина примерно одного возраста с хозяином вытирала посуду, которую расставляла на полках. Возможно, заведение планировало закрыться к восьми. Чжоу налил почти успевший завариться чай в чашки.

Дальше ехали молча. Чжоу просто ничего не ответил на ее честное признание, а она не стала повторять дважды. И затянулось какое-то дурацкое молчание, когда не знаешь куда деть собственный взгляд, руки, мысли и еще чего-нибудь. Просто какие-то глупости лезут на ум, о которых, естественно, говорить не стоит, а то, о чем можно, наверное, завести разговор, кажется ерундой. Вот как быть человеку, который не привык общаться в людьми глубже, чем на саркастическом, профессиональном или чисто потребительском уровне? И, несмотря на кучу прочитанных книг, несмотря на образование и опыт, она просто-напросто терялась. О чем разговаривать с Чжоу, когда речь не идет о работе? Ну не о погоде же.

Она припарковал машину около какого-то кафе, на которое бразильянка даже не посмотрела. Может, они уже приехали – ей-то откуда знать. Но Чжоу первым нарушил это молчание, от которого нервы вытягиваются в натянутые струны. Действительно, лучше бы она осталась сегодня дома – больше пользы было бы.

Она с недоверием взглянула на тофу. Странное блюдо, которое в широком обиходе едва ли не у каждого китайца или вегетарианца, но только вот оно никак не могло ей полюбиться. Чувство насыщения есть, а вкуса никакого, словно жуешь что-то… да даже непонятно что. Просто что-то жуешь. Поэтому Сантана положила себе лапши и немного мяса для пробы, которое заранее казалось довольно острым.

- Спасибо, - она сделала глоток чая, прежде чем приняться за еду. Со словами была какая-то беда, впрочем, с мыслями, наверное, дела обстояли еще хуже, поэтому она не стала ничего больше говорить.

Сантана замолчала, Чжоу некоторое время тоже не говорил ничего. Он тоже проголодался за день, уже даже успев подумать, что зря отказался от завтрака, так старательно приготовленного девушкой. Еда здесь была вполне терпимой, но сильно наедаться было неправильно, потому что, скорее всего, придется серьезно драться. Чжоу поел немного мяса и лапши, затем закурил, глядя на Сантану. Даже не верилось, что он решился на отношения, которые претендовали на серьезные. Если Цянвэй с ним жила, для него это значило не так много, а здесь нужно было понимать, идти на компромиссы, говорить, в том числе о себе, доверять, чувствовать. Но она этого заслуживала. Того, чтобы он менялся и шел на уступки с самим собой ради неё.

- Я стал участвовать в боях, когда моей маме понадобились деньги на лечение. Много денег, - неожиданно сказал Чжоу. – Когда я согласился работать на Гунмао, он все оплатил. В итоге она прожила лет на пять дольше.

Он снова замолчал. Эту тему Чжоу никогда не обсуждал даже с братьями, она относилась к категории очень личных. Но сейчас, когда Сантана угадала несколько фактов из его биографии, он считал, что будет справедливо, если она узнает, в чем была причина названных ей поступков.

Говорить о себе очень трудно, особенно честно. Чжоу никогда не любил раскрываться перед людьми, ему казалось, что так он становится уязвимее. Чем более личными были задаваемые ему вопросы, тем короче обычно были ответы на них. Но сейчас он почему-то почувствовал, что хочет рассказать Сантане о том, что было для него важным.

В такие минуты бразильянка искренне радовалась тому, что привыкла к острой пище, иначе, она бы уже сошла с ума от такого питания. Точнее ее желудок, ведь в Поднебесной, кажется, знать не знают что такое НЕ острое. Они продолжали молчать, но Сантана сейчас не чувствовала себя настолько уверенно, чтобы заговорить первой. Странно и непривычно. Наверное, не будь Чжоу ей так дорог, не пытайся она строить с ним отношения, то даже не стала бы сильно задумываться о морально-этичной стороне вопроса. Но сейчас было все иначе, поэтому она решила для себя, что отношения начинаются, как минимум, с уважения личности и личного пространства. И, если с первым она трудностей явно не испытывала, то вот не задевать личные темы было сложнее, особенно на фоне того, что о молодом человеке она практически ничего не знает. Впрочем, сегодня завеса тайны немного приподнялась.

Сантана неспеша жевала кусок курицы с-чем-то-там, когда Чжоу внезапно заговорил. Снова. Она быстро проглотила мясо, подняв на него взгляд, и практически забыла о еде. Он был откровенен с ней. Это немного пугало, учитывая его явное нежелание говорить на очень личные темы, но также говорило о том, что он ей действительно доверяет. Получается, его в триаду также привела семья. Возможно, в этом и было нечто схожее, но бразильянка предпочла не проводить параллелей. Просто семья - это святое, и она была уверена, что окажись она в подобной ситуации, то поступила бы также. Но жизнь ее родителей, увы, от нее не зависела, зато сейчас зависит жизнь Кристиана, поэтому она сделает все что угодно ради него.

Сантана поймала взгляд четыреста двадцать шестого, но ничего не сказала. лишь ласково улыбнулась, немного робко коснувшись его руки. Хотелось как-то отблагодарить его за подобное признание, но слова прозвучат слишком глупо. А говорить о том, что ей жаль, то надо сразу уточнять жаль ей его маму, или то, что он попал в семью. Да и неизвестно еще.

- Я рядом, - ласково произнесла девушка, продолжая смотреть ему в глаза.

- Я вижу, - Чжоу усмехнулся.

Ему показалось, что сейчас его слова были восприняты Сантаной как повод для жалости или поддержки, и это ему не нравилось. Он сказал, потому что считал, что она должна это знать. Не больше и не меньше. Он не знал, какая бы реакция девушки его сейчас устроила: молчание или вопросы, но он не искал поддержки. Это было слишком непривычно, и потому скорее отталкивало. Хорошо, что Чжоу хватило ума понять, что в данном случае это его личные тараканы, а никак не проблемы Сантаны. А разговор можно было закончить хотя бы потому, что времени почти не оставалось.

- Минут через пять нужно ехать, - предупредил Чжоу, посмотрев на свой телефон.

Он затушил сигарету и допил чай, давая понять, что сам уже закончил ужинать. Подошел хозяин, с которым Чжоу сразу расплатился, хотя Сантана могла потратить оставшееся время на то, чтобы поесть ещё.

Нужно было постепенно привыкать к откровенности. К тому, что Сантана будет больше о нем узнавать, и что он должен меньше защищаться от неё. Просто нужно понять, принять и привыкнуть, что пока казалось особенно сложным.