Снежинка или ящерица?

Оливия переводила взгляд с одной девушки на другую и пыталась вспомнить: она в свой первый раз тоже была похожа на бледный осиновый лист? Вроде бы нет же. Хотя всё дело было в том, что они завалились к татуировщику большой, шумной, пьяной компанией, и там было не до криков и страхов. Хамфри даже помнила, как она громко ругалась матом, потому что было очень больно, а все вокруг ржали, как кони, и от этого было как-то спокойнее.
А вообще, Лив понять не могла: чего они боятся, если она сказала, что поможет, и им не будет больно? Вообще, Оливия собиралась область, куда будут делать татуировку, полностью заполнить яркой, синей энергией, чтобы держалось дольше, и чтобы информация о боли до мозга попросту не поступала.

- Вы нас извините, но вот я так на людей действую, что пока не потрогаю место татуировки, они не успокоятся, - обратилась она к татуировщику, специально напустив на себя вид а-ля "как меня достали все эти жалкие людишки". На самом деле, её слова были полнейшим абсурдом, это поняли, наверное, все четверо, но нужно же было привести хоть какое-то объяснение своим действиям, так?
Оливия подошла к Ульяне, с усмешкой глянула на сжатые руки девушек, и приложила ладони к месту рисунка. Чуть меньше понадобилось, чтобы привести плечо в бесчувственное состояние, и даже прикосновения Уля должна была теперь чувствовать странно, не как обычно.
- Ну всё, теперь можно приступать, - отдала команду Оливия, и отошла к стене, чтобы самостоятельно уже разглядеть картинки. Может хотя бы тут она поймет, какую татуировку хочет? А минут через десять, можно пойти, собой заняться.

Уля благодарно улыбнулась Мэйлин, которая сжала руки блондинки.

-Просто так мне спокойнее… - тихо пробормотала Подольская.

Тем временем, Лив сообщила свою странную просьбу потрогать Улино плечо. Девочки то точно знали по какой причине, а огромный китаец просто пожал плечами, выражая свое безразличие к происходящему, может у этих европейских девиц какие-то свои ритуалы или отношения.

Плечо онемело, и Ульяна ощутила приятный холодок. Мастер включил машинку, ее странный жужжащий звук чуть не заставил Улю вскочить и убежать, но во-первых перед девчонками было бы стыдно, во-вторых Мэйлин держала ее за руки, а в третьих Уля уловила удивленный взгляд Оливии.
«Останусь, я не боюсь» - вздрогнула Подольская от первого прикосновения мастера.
Боли блондинка не чувствовала, но и приятной эту процедуру тоже нельзя было назвать. Китаец делал небольшие промежутки, остатки чернил стирая тряпочкой.

Подольская смотрела во все глаза на Мэй и странно улыбалась.

-Спасибо, Лив… Мне совсем не больно, - прошептала Уля.

Конечно, ее рисунок ящерки никак не напоминал ее зверя, но был близок к его форме. Ульяна представила как великолепно будет смотреться черная ящерка на ее белом плече.

Ясный пень, спокойнее. Только кому именно? То ли самой Уле, которую держат, то ли Мэйлин, которая держит и поэтому убежать не может. Хотя ей очень хотелось с визгом броситься вон из салона, махать руками на манер собаки, учащейся плавать, бегать кругами и вообще орать монотонно на одной ноте, вводя в уныние и панику всех окружающих. Но Мэйлин не менее странно улыбнулась Уле, так, словно сама уже умирала прямо тут, и продолжила стоически стоять и не смотреть на самую страшную процедуру в мире. Нет в самом деле, как она могла на это согласиться? Это же О БУДДА, ЭТО ЖЕ ИГОЛКИ! Самые настоящие иголки, еще страшнее чем те, которыми делают прививки, хотя вроде не, чем-то похожи, даже напоминают, разве что к машинке какой-то странной прикручены. Ну, в общем, не так и страшно, если думать, что делают не тебе, а Уле. О том, что потом ей тоже придется сесть в это кресло, девушка предпочитала не думать. Вообще.

К тому же Уля потом поведала, что ей ни капельки не больно, так что Мэйлин совсем успокоилась, даже поглядывала изредка на жужжащую машинку, то на сосредоточенного китайца, то на получающуюся на коже картинку.

- О, а здорово получается, - поведала Мэй-добрая-душа, которая решила во что бы то ни стало прокомментировать весь рабочий процесс. Раз уж Уля не хочет смотреть, или просто не может смотреть, то хоть рассказать ей можно. Потому что получалось действительно здорово - ящерка словно заползала со спины на плечо блондинке, и выглядело это завораживающе. Правда, вокруг было еще все красное и выступило немного крови. Но по сравнению с эффектом тату это были просто досадные мелочи.

Походив около стен, Оливия так ничего и не нашла, поэтому очень скоро заинтересовалась альбомами со всяческими эскизами. И тут было столько разных татуировок, все такие разные и красивые, что у Лив глаза разбегались. Любила она красивые вещи, и совершенно не испытывала желания прямо вот все эти рисунки на кожу нанести, нет, просто любовалась. Англичанке думалось, что, если уж наносить что-то на тело, то чтобы это был обдуманный поступок, особенно если речь идет о большом рисунке, который всю руку разукрашивает, и будет виден в практически в любой одежде, какую бы она не одела. Уже на последней странице взгляд зацепился за дерево сакуры с мелкими розовыми цветками, и рисунок показался ей красивым. Только цветы надо не розовые, а красные, и как-то так аккуратно на руку на нести. Наверняка придется в два сеанса делать, на первом сложный ствол, а на втором уже цветы. Но это уж точно потом, не сегодня. И придет она, скорее всего одна, чтобы никого не мучить ожиданием.

В нос ударил ржавый запах крови, и Оливия усилием воли заставила себя не поморщиться. Она в последнее время так много проводила времени в горах, в облике пантеры, что запах крови неизменно ассоциировался у неё с охотой, и, если бы она сейчас была пантерой, на загривке шерсть бы встала дыбом.
- Да, действительно здорово, - подтвердила она, после того, как подошла ближе, и равнодушно оглядела начатый рисунок.

- Так, я скоро приду, - она ободряюще улыбнулась подругам, и бодро прошествовала за занавесочку. Здесь сидела девушка, что-то читала, а когда Лив зашла, то девушка подняла на неё глаза и вопросительно взглянула. Честно говоря, Хамфри думала, что девушка, которая делает пирсинг, должна обладать множеством проколов, как татуировщик забитыми руками. Но нет, у этой девушки была короткая стрижка, чистое лицо, и напоминала она обычного мальчишку.
Оливия в двух словах объяснила, что ей нужно, при этом держала руки на животе, заранее подготавливая пупок, и окрашивая ауру в этом месте синим цветом. Боли она не почувствовала, хотя было не слишком приятно. Девушка же, которая прокалывала пупок, удивилась тому, что Лив так спокойно сидела, и никак не показала, что ей больно. Лив же её заверила, что у неё просто сила воли большая.
На счет сережки она пока не заморачивалась, на первое время, не заживет, решила поносить обычный белый камушек. Выспросила всё на счет ухода, и решила, что сегодня же вечером, в монастыре, всё себе залечит аккуратно, а завтра подумает на счет того, какую сережку купить. Или нет? Или лучше сегодня? А то за сережкой в Лхасу надо ехать.

Удивительно, но Лив даже заплатила за пирсинг, и вернулась к подругам со спокойнейшим лицом, словно не пупок прокалывала, а в туалет выходила. - Вы мне потом поможете сережку какую-нибудь выбрать?

- Там внизу одуванчик, на него как будто дуют, и его парашютики потом в птичек превращаются, - довольно прощебетала Мэйлин, которая приходила в восторг то ли от одуванчика, то ли от птичек, то ли от всего сразу и вместе, то ли от происходившего в комнате. - Только она мне кажется немного большая, я надеюсь ее можно будет уменьшить.

Рука чуть-чуть устала держать руку Ули, но девушка стоически терпела все эти тяготы и невзгоды, зная, что потом ее тоже подержат за ручку и будут успокаивать. Это у Ули еще просто ящерка, она не сильно большая, а что же будет с ее одуваном? Сто лет рисовать будут? Мэй переступила с ноги на ногу и отвлеклась от своих мыслей только когда Лив вышла из соседней комнаты. Когда она успела?!

Мэйлин чуть не умерла от зависти, когда поняла, что Лив проколола себе пупок. Если бы была ее воля, она бы, наверное, везде себе пирсинги наделала, ну и татуировки тоже, естественно, но Мэйлин была немного трусихой, поэтому была согласна прокалывать только уши. И то если ее держать семеро будет. Или привязывать к креслу. А еще она боялась реакции родителей, которые непременно заметят такую перемену в ее внешнем облике. Она, конечно, уже взрослая, но папе жутко не нравились все эти веяния моды, как бы ни старалась Мэй его убеждать в том, что это красиво.

- Я тоже хочу сережку, - сокрушенно проговорила она, впиваясь жадным взглядом в предполагаемое место прокола на живет Лив. Несмотря на то, что она сама была попугаем, в ней явно нашлось еще место для парочки сорок, любящих все красивое и блестящее.

- Ага, я уже проколола, - довольно сообщила девушка, усаживаясь в кресло, и складывая ручки на груди. Она сейчас была особенно рада тому факту, что когда-то не поленилась, вызубрила пару книг, и научилась хотя бы азам врачевания. Теперь вот можно сделать так, что прокол не только болеть не будет, но и уже к вечеру полностью заживет, и она сможет щеголять и хвастаться. Правда, хвастаться-то особо не перед кем... Можно было бы перед Ульяной и Мэйлин, но они и так тут, и так знают. А еще перед кем? Ну, Дамьяну, понятное дело, хотя он в любом случае увидит. Восторга от него точно не видать, ему, наверное, даже всё равно, так что... Лив аж пожалела, что у неё так мало подруг.

- Огонь что ли? - странно, но на счет огня она ничего не думала. - Ну да, можно, хорошо, что ты пантеру не предложила, - усмехнулась, потому что пантера в пупке, в голове, душе и на ноге - это уже явно перебор. Об огне она не думала, но эта идея ей не особо нравилось. Лучше что-нибудь оригинальное выбрать, и отстраненное.

- Ну так сделай, - легкомысленно посоветовала она Мэйке. - Больно не будет, мне не было, и заживет очень быстро, - девушка чуть поерзала в кресле, устраиваясь удобнее. Что-то подсказывало, что в этом кресле ей предстоит провести еще как минимум полтора часа, а за это время ей, как любой порядочной кошке, наверняка захочется спать. Даже любопытно, есть ли тут по близости какое-нибудь кафе, где можно кофе на вынос заказать. Ох, кофе... Лив его сто лет не пила, и от мысли о напитки даже почувствовала, как рот слюной наполняется. - Никто не хочет кофе? Или чай? Тут нет поблизости какого-нибудь кафе, а то я бы принесла...

-Симпатичная татушка должна получиться, - прокомментировала Уля татуировку, которую себе выбрала Мэйлин.

Девушки щебетали как птички весной, то ли на них действовал адреналин из-за собственной смелости, то ли , действительно, весна. Но глаза учениц Линь Ян Шо блестели, казалось, какая-то энергия окружала их, хотелось бегать, прыгать, хлопать в ладоши, в общем вести себя как дети.

-Красивооо, - протянула блондинка, рассматривая проколотый пупок Оливии . Самой ей такое не хотелось с собой делать, а может не было причины, чтобы захотеть.

Мастер все еще усердно трудился над Улиным плечом, и предложение выпить кофе было спасением от монотонно текущего времени.

-Я бы с удовольствием, тем более кофе не пила со дня прибытия в Тибет. А тут какой продают, черный или есть с молоком? – у Подольской только слюна не капала от предвкушения.

«Кофе, мммм… Как только напомнили про него, сразу поняла, как сильно мне не хватало тут кофе, запах…» - мечтательно закрыв глаза, Ульяна представила чашку горячего ароматного напитка.

- Ага, - подтвердила Мэйлин, когда узрела проколотый пупок. Выглядело это просто потрясающе, но вот как-то она все еще боялась делать самой себе такое же. Ну, она не Лив, она вон этой магией врачевания не владеет, она вообще мало что умеет. Мэйка подозревала, что ей будет жуть как больно, а попросить Лив, чтобы та еще раз потом съездила с ней в Лхасу, чтобы она проколола себе что-нибудь - как-то неуютно. И не очень удобно, но сегодня Мэйлин была вообще неспособна себе что-то прокалывать. Нет уж, нет уж. Хватит и татуировки.

- Я чай, - мигом отозвалась девушка, которая кофе не сильно любила. Он казался ей невыносимо горьким. А вот чай - да еще и если он настоящий, китайский, который только может быть в Китае - то вот это тема. - Не люблю кофе. Слушайте, а долго еще осталось вам?

Последнее было сказано уже мастеру. Мэйлин на самом деле уже устала стоять и ничего не делать. несмотря на то, что у нее было очень ответственное задание - держать Улю за руку. Просто она не могла одно дело делать очень долгое время, поэтому нужно было как-то разнообразить свое нахождение тут. Песню что ли спеть...Правда, девушка не решилась пугать своими вокальными способностями присутствующих, поэтому только вся обратилась в слух - что скажет мастер. Выяснилось что не сильно долго, но еще достаточно

Выслушав предпочтения девушек, Оливия кивнула, но еще несколько секунд неподвижно сидела в глубоком, нагретом кресле. Ей было ужасно лень куда-то идти, особенно на холодную улицу, когда она уже потихоньку начала засыпать, веки стали тяжелыми, а в голове как-то мутно.
В итоге Оливия все-таки поднялась со своего места, предварительно широко зевнув.
- Ща всё будет, - не слишком бодро сообщила она, затем посильнее закуталась в свою кожаную куртку, и вышла на улицу.

Кофейни поблизости не оказалось, но торопиться Лив было некуда, так что она поспрашивала прохожих, и спустя минут десять пришла к небольшому, но очень уютному заведению. Чему Лив удивилась, так это тому, что здесь были напитки навынос, а еще была очередь в основном из молодежи. Одно кофе с молоком, одно просто кофе и один черный чай. Расплатилась обычными бумажками, не деньгами. Хамфри каждый раз, как предстояло ехать в город, нарезала кучу листочков, и потом внушала простым людям, что это деньги. Прокатывало без особых проблем, только нужно было, на всякий случай, уйти из заведения как можно скорее.

Когда Оливия вернулась в салон, Ульяне уже закончили делать тату, а Мэйлин наносили на кожу рисунок. Судя по виду китаянки, она была очень напугана, небось боялась, что Лив не успеет придти и ей придется терпеть боль.
- Там один чай, один кофе с молоком и один просто кофе. Мне всё равно какой кофе, так что Уль, выбирай, - сама Лив пока подошла к Мэйлин, занесла руки над местом, где будет тату, и наполнила его синей энергией, как будто анестезией.

Сколько Уля просидела в кресле мастера, она уже не помнила. Долго… И еще это жужжание машинки, запахи. Руки Подольской и Мэйлин затекли, и они их давно разжали и просто беседовали ни о чем, чтоб хоть как-то убить время. Лив ушла за напитками.

-Надо будет купить что-нибудь себе из одежды. А то кроме старой кофты бабушкиной и монастырской одежды, - Уля посмотрела на себя, - у меня ничего нет. Или ткани купить и ниток. Я, кстати, неплохо шью и вяжу. Хочу себе такую маячку, чтоб тату на плече была видна.

Ульяна стала представлять маячки разных фасонов и цветов, в принципе, вести себя как нормальная девушка, которой хочется красиво выглядеть.
Замечтавшись, Подольская не сразу заметила, что Мэйлин нервничает. Мастер сделал еще пару штрихов, протер плечо и положил какую-то мокрую тряпочку.

-Готово, - сказал он своим высоким голосом, который никак не вязался с телосложением.

-Теперь твоя очередь, - Ульяна с радостью вскочила на ноги, разминаясь и почти подпрыгивая.
Но Мэйлин, казалось, сделалась белее белого и была на грани паники.

Уля взяла подружку за руки: - Что такое? Боишься? Я рядом…

Но тут блондинка вспомнила, что без Лив было бы больнее и страшнее.

-Она сейчас придет, мы не будем начинать без нашей подруги. – уверенно произнесла Подольская, глядя на огромного китайца.
Тот в ответ закатил глаза, но смолчал и занялся подготовкой оборудования для новой татуировки.
Ульяна усадила, почти ничего не воспринимающую от страха Мэйлин, и стала отвлекать ее своею болтовней о том, какие они красавицы теперь будут, какие они молодцы , что осмелились осуществить такое желание. Слава Богу, к тому моменту, когда китаец стал уже нервно притопывать своей ногой, появилась Оливия. Моментом разрулив всю ситуацию, она спокойно раздала напитки.

-Мне с молоком, - благодарно улыбнулась Уля.
-Вот видишь, все хорошо, - прихлебывая вкуснющий кофе, Ульяна взяла за руку Мэйлин. Про свою тату она даже не вспомнила.

Мэйлин уже довольно хорошо обдумала, и как будет выглядеть ее новая татуировка, и каких она будет размеров, потому что хотела, чтобы она занимала всю правую лопатку, а парашютики одуванчика даже немножко заходили на плечо, о чем не преминула сообщить внушительных размеров китайцу-мастеру, который они, две щебечущие девицы, наверное уже смертельно надоело своей трескотней, потому что разговаривали исключительно о всяких девичьих штучках вроде одежды, косметики и совсем немножко - парнях, но совсем-совсем немножко.

- Мы можем погулять по магазинам, но самые лучшие рынки - в Пекине. Самая большая торговая улица - Ванфуцзин, а в районе Чаоян есть Ябаолу, ее называют «Russiatown», там много русских, - упоенно рассказывала Мэйлин, которая в вопросах тряпок и всяческих прочих женских штучек была, как говорится, что рыба в воде. И когда только успела, ведь, по идее, она, когда жила в Пекине, почти из дома носу не высовывала, а после того, как приехала в Линь Ян Шо, тоже мало куда выбиралась. А вот ведь, где-то понахваталась... - А ткань можно купить даже у нас в деревне, в салоне, говорят, раньше он принадлежал госпоже Им Вин Чунь, но теперь там сменился владелец.

Только вот к тому моменту, как подходила к концу работа с тату Ули, девушка нервничала все больше, потому что Лив ушла и не вернулась, татуировку хотелось, а боли она все еще не перестала бояться, так что сейчас китаянка была, как говорится, на распутье. Она даже не заметила, как Уля выскочила из кресла, а сама Мэй оказалась в нем же, надежно зафиксированная и со спущенной с одного плеча кофточкой, чтобы мастер мог начать наносить на кожу рисунок. Уля болтала о чем-то отвлеченном, Мэйлин старалась внимательно ее слушать, а сама нет-нет, да и поглядывала на дверь, ожидая, вернется ли Лив. Вернулась. Когда рука как будто занемела, Мэйлин мигом успокоилась и свободной рукой потянулась за чаем, стараясь не сильно дергаться, правда ее тут же перехватила Уля, и девушка благодарно взглянула на подруг.

- Лив, ты пойдешь с нами по магазинам? - поинтересовалась она, совершенно неожиданно даже помня о том, что Лив хотела себе сережку.

Когда манипуляции с энергией были закончены, Оливия смачно зевнула, передала Ульяне кофе с молоком, а затем направилась обратно к тому креслу, в котором сидела до того, как уйти. Уже ровно через две минуты спокойного сидения англичанка заворочалась, заерзала, а затем скинула кеды на пол и забралась в кресло прямо с ногами, прижимая колени к груди. Стакан с кофе она поставила на колени, и зачем-то грела об него руки. Ей было не холодно, она не успела замерзнуть, пока была на улице, но стакан был такой приятно-горячий, что Хамфри тянулась к нему, как кошка к батарее.

Кофе помогло справится со сном, в который Оливию клонило вот уже примерно полчаса. Теперь из головы не выходило испуганное лицо Мэйлин, и оно периодически сменялось на такое же испуганное лицо Ульяны. Может она зря им помогла, и убрала эту боль? Боль, когда делаешь татуировку, это ведь что-то особенное, как какой-то обряд посвящение, вытерпев который, ты знаешь, что заслуживаешь носить рисунок на своём теле, точно знаешь, что заслужил его. Интересно, если бы она и раньше ладила с врачеванием, то убрала бы боль себе, когда делала свои татуировки? Хороший, черт возьми, вопрос, потому что под конец всей процедуры начинаешь уставать, и появляются мысли о том, что не плохо бы от неё избавиться.
Девушка вытянула свою руку, задрала водолазку до локтя и в задумчивости начала разглядывать свежую кожу, причем взгляд то и дело цеплялся за хаотично разбросанные по руке белые полоски. Это не было похоже на стандартное "украшение" руки людей, которые пытались себе вены вскрыть. Скорее было похоже на что-то непонятное, потому что в своей истерике Лив тогда лупила камнем по руке, не задумываясь о разрезах, и желая только, чтобы было больше крови. Сможет она вытерпеть долгий сеанс нанесения татуировки на руку, от запястья и до самого локтя. Площадь-то не маленькая... Еще раз взглянув на девушек, Хамфри решила, что хотя бы попытается, и из какой-то упрямой вредности постарается вытерпеть всю процедуру.
- Может вы себе еще что-нибудь сделаете? Что-нибудь маленькое, но без обезболивающего? - приятно было разговаривать на английском, что ни говори, а на слух он ей нравился гораздо больше, чем китайский. - Боль же тоже надо вытерпеть, хотя бы почувствовать, как это. Иначе совсем не то, - произнесла она, иногда делая паузы, чтобы отпить кофе. И тут вспомнила, что ей вопрос задали, а она про него забыла. - Да, пойду. Почему бы не пойти?

Магазины – волшебное слово для женщины. Странно, что мужчины так редко им пользуются, а ведь могли бы избежать стольких проблем… Но даже этот здоровый китаец, услышав о предстоящем шопинге девушек, поморщился.
Ульяна усмехнулась, она держала за руку Мэйлин, хотя знала, что подруге не больно, но все равно поддержка не помешает. Снова заработала машинка, запах крови уже не будоражил обоняние так как вначале.

-Я бы хотела кофточку или маячку, чтоб была видна моя ящерица. – Подольская посмотрела на тряпочку у себя на плече.
-Лив, а что дальше с тату делать? Я о том, как ухаживать за ней, это ж похоже на ранку сначала… да? – Глядя на свернувшуюся в кресле пантеру, спросила Уля.
В мечтах она уже представляла себя в обновке, все видят ее тату, говорят, как Уле идет, а уж Олег, тот наверное глаз не отведет от блондинки. Улыбаясь сама себе, порхая в мечтах, Подольская не сразу поняла, о чем говорила Хамфри.

-Чтобы было больно? – Подольская поняла, что имела в виду Лив. Тату должно быть испытано, а не только нанесено, - а что, если попробовать снежинку…. Только где наименее чувствительная зона на теле?