По дороге с облаками...

- Спасибо, - смущенно сказала Юэ, посмотрев на продавщицу. – Мне ещё вот эта нравится, - уже оживленным голосом добавила девочка, показывая на шелковую ткань цвета распустившихся маков с мелким цветочным рисунком.

Конг-джи купила очень много тканей, но в лавке оставалось ещё много тех, которые они покупать не стали. Юэ усилием воли убеждала себя, что воинам клана не нужно думать о таких вещах, как красивые наряды – сифу, например, почти всегда ходила в черной форме клана, и ни она, ни мама, не надевали женские платья. Этим люди их касты отличались от женщин клана, которые наряжались, надевали множество бус и прочих украшений и ярко красились. Иногда девочка ловила себя на мысли о том, что хочет выглядеть красиво и нарядно, как другие женщины, но сифу всегда строго говорила, что у неё должен быть другой путь. Что она должна стать, как мама, а не как женщины клана, которые не бывают сильными. Юэ не могла понять, как тренировки связаны с бусами или цветом наряда, но уже разобралась, что с сифу нельзя спорить. Ей уже довелось пару раз помыть полы в храме, и Бо-джи как-то уверенно сказала, что это уже традиция. Что за традиция – девочка тоже не знала, но полы помыла безропотно и очень тщательно.

Тэрри кивнул мастеру, посмотрел на мальчика-продавца и взял несколько свёртков бумаги, чтобы мастеру нести было проще. Всмысле, не тяжело.
На площади действительно было много народу, и Тэрри, повинуясь какому-то инстинкту, крепко своей маленькой ручонкой сжал ладонь мастера. Может быть, он боялся потеряться, может быть, ему такая толпень напомнила что-то утерянное. Он знал, что в такой толпе легко потеряться, а местность он ещё не так хорошо знал, чтобы вернуться в монастырь. Страх быть потерянным был намного сильнее порывов мальчишки прижаться к мастеру. Хотя Тэрри старался сохранять спокойствие.
- Этот мальчик так много говорил, что я почти ничего не понял... он очень быстро говорил... это все так говорят? Или он просто хотел продать побольше товара? - произнёс Тэрри на одном дыхании, глядя то под ноги, то на людей, мимо которых они проходили, а то и на мастера. - А нам точно хватит этой бумаги?

Раньше Чину казалось, что Тэрри довольно молчалив, но сейчас он решил, что такое поведение мальчика было связано скорее с тем, что он плохо понимал язык. Чин с трудом привыкал к тому, что для многих жителей Линь Ян Шо китайский – не родной язык, и понимают они его не всегда хорошо. Ученик ирбиса никогда не учил иностранные языки – в этом его типичное для жителя Поднебесной пренебрежительное отношение к лаовеям и чужим культурам выражалось в полной мере, так что он не знал из собственного опыта, что такое говорить на чужом языке.

- Не все говорят быстро, - улыбнулся Чин. – Иногда в молчании больше истины, чем в словах. А этот мальчик действительно хотел успеть уговорить нас купить как можно больше. Не волнуйся, бумаги нам хватит.

Внезапно ученик ирбиса изменился в лице – на смену доброжелательной улыбе пришло выражение священного негодования. Его только что обозвали мальчишкой! Если бы это была не Дани, этому человеку сложно было бы позавидовать, итальянке же достался лишь суровый взгляд.

- Да, и справились быстрее, чем девчонки, - сказал Чин, многозначительно посмотрев в глаза Даниэлы. Он подошел к итальянке и взял у неё покупки, вручив взамен небольшой сверток с бумагой, который был намного легче отрезов ткани. – Мы купили все, что нужно, можно возвращаться.

Девочка крепко прижала к себе кулек с тканью, довольно улыбнувшись. Она решила, что сифу не будет злиться на это – пусть ей нельзя носить платья, из шелка можно сшить костюм. И Конг-джи обещала вышить тигра. Пока они бродили по рынку в поисках Тэрри и Ху-джи, Юэ продолжала с любопытством разглядывать все вокруг. Один раз она натолкнулась на какого-то спешившего человека, который едва не сшиб её с ног. За это сифу ругалась бы сильнее, чем за ткань – воинам клана нужно быть внимательными. Тут впереди показались сифу Ху и Тэрри, и девочка рассмеялась, услышав обращение Конг-джи, но, заметив взгляд Чина, потупила взгляд и быстро подошла ближе к Тэрри.

- А что вы купили? – тут же спросила Юэ у мальчика. – Мы накупили всяких красивых тканей. Представляешь, там их жутко много, всяких разных. Только с тиграми нет. Будда не велит, - тут же затараторила девочка, не дожидаясь ответа на вопрос. Потом она перевела дыхание и посмотрела на Тэрри.

Мальчик лишь пожал плечами, слушая слова мастера. Он покрепче прижал к смебе небольшой рулон бумаги, словно боясь, что тот выпадет и потеряется на этой многолюдной и опасной площади. Приёмный отец говорил ему, что на таких площадях надо держать ухо востро, что что-то может произойти или можно потеряться. Пока Тэрус не ходил никуда в одиночестве, и сейчас был рад тому, что идёт не один.

Внезапно сзади послышался голос, и это заставило Тэрри невольно вздрогнуть, но уже потом, через мгновение, он улыбулся и посмотрел на сифу Конг и на Юэ. Подмигнул девочке и, отпустив руку сифу Ху, подошёл к ней.
- Мы купили много-много бумаги. Продавец хотел нам продать ещё больше, но мы вовремя ушли. Жаль, что с тигриками нету ткани. Но можно ведь костюм сделать, наверное. Может, кто-то из мастеров, решит тебе сделать костюм, - ответил мальчик так же бойко, как и Юэ. Правда, перед этим затянулась пауза, и он переводил слова, которые она произнесла, и которые он потом произнёс. Всё равно появился акцент, притом заметный, и Тэрри заметил, что ему лучше говорить мало и не так быстро. Но ведь на то он и ребёнок, чтобы не молчать.
- Мы уже обратно идёт? - спросил он у Юэ.

Даниэла лишь хитро улыбнулась, увидев реакцию возлюбленного. Действительно, как это она так посмела назвать этих мальчишек мальчишками? И что, даже отговорка, что это было такое выражению любви тоже не прокатит? Жуть какая-то. Жаль, что сейчас она на многолюдной рыночной площади, где так много народу и, самое главное, что с ними были ученики монастыря, иначе она бы рассказала что делают с такими серьезными и обиженными мужчинками, за что, конечно же, наверняка бы моментально схлопотала бы, но это было бы лишь потом, да и вообще… Они были на этой самой многолюдной рыночной площади и с двумя учениками из монастыря. Так что… Пришлось лишь ласково улыбнуться, заменив хитрый взгляд на невинный. Ну разве не милашка? Все также мило улыбаясь, итальянка добровольно отдала все покупки Чину, а сама приняла от него сверток с бумагой. Язвительное замечание она благоразумно пропустила мимо ушей, решив, что вполне можно будет просто похвалить их за это и вообще… Вот сейчас Чин сам же и тащит собственный подарок. Ну вот пусть и развлекается, правда понять что же именно там для него весьма проблематично, поэтому девушка совершенно не волновалась, если он вдруг засунет свой любопытный нос в свертки с бумагой. А еще… Ах, да, надо их похвалить, а то мужчины все-таки, а обижаются прям как дети, ей-богу.

- С чем вас и поздравляю, защитники вы наши, - Дани хитро подмигнула своему тигре, - а теперь давайте потихоньку продвигаться в сторону выхода, но по пути надо еще купить кое-какие продукты и специи. Совсем немного…

Итальянка взяла Юэ за руку, чтобы девочка не потерялась, но от Тэрри ее отрывать не планировала – пусть идут и общаются – им обоим это весьма полезно, но зато так дети будут под присмотром, пока они будут находиться в этой толпе. Подойдя к знакомому прилавку, девушка поздоровалась с торговцем, у которого всегда брала свежие молочные продукты: сыр, молоко, творог, масло. Впрочем, все как обычно.

Достаточно одной перемены во взгляде Дани, чтобы сменить в отношении неё гнев на милость. Чин задержал взгляд на карих глаза итальянки и тепло улыбнулся. Он по-прежнему считал себя счастливейшим мужчиной на свете уже потому, что Дани скоро станет его женой, что она вернулась, и сами Провидение указало им общий путь. Покупки были довольно тяжелыми – для новогодних праздников нужно было очень много украшений, так что тканей итальянка накупила от души, но на то Чин и мужчина, чтобы не показывать, что ему тяжело тащить все это на себе. Они подошли к палатке с молочными продуктами. Тибет – одно из немногих мест в Поднебесной, где едят подобные продукты, и по торговцу было видно, что покупателей у него не так много. Китайцы не ели сыр, это была пища тибетцев, в основном крестьян, и Чин искренне не понимал, чем она так привлекает Дани. В монастыре было много европейцев, которые легко ели сыр, творог и другие формы прокисшего или протухшего молока, Чин относился к этому философски – как к их акценту и некоторым особенностям поведения. Главное, что его самого не заставляли питаться подобным.

Маг встал чуть в стороне, не вмешиваясь в разговор Дани с торговцем. Он все равно не разбирался в подобной пище, так что пусть она решает все сама. Мысли Чина были заняты предстоящим разговором с ирбисом, который он запланировал на вечер. От этого разговора зависело очень многое. С тех пор, как в характере ученика ирбиса усилилась стихия Земли, он стал более основательно подходить к решению важных задач. Нужно было понять, как они с Дани будут жить после свадьбы, предупредить об отъезде к родителям и убедить Учителя, что его решение является обдуманным и серьезным. При этом зимой вода в озере холоднее, чем летом, так что убедить хотелось словами.

- Что, прости? – переспросила Юэ, не разобрав последнюю фразу мальчика. Она сама не всегда правильно говорила по-китайски, дома говорили на английском и панджабском. – Слушай, а в твоей Америке говорят на английском, да?

На английском показывали новости по телевизору, хотя тот язык, что был принят дома, был скорее смесью и, говорят, он сильно отличался от того английского, на котором говорили в Европе. Но вдруг они с Тэрри смогут разговаривать на нем? Как любой ребенок, Юэ легко учила иностранные языки, а мама всегда говорила с ними только на китайском. А вот с папой они нормально говорили и на английском, и на панджабском, как и тигры в клане. Юэ никогда не понимала, зачем мама так хочет, чтобы они с Луном хорошо знали китайский. Она не понимала этого даже тогда, когда оказалась в Покхаре, где мало кто использовал китайские слова. Говорят, на языке Поднебесной она говорила с акцентом, поэтому девочка старалась прислушиваться к китайцам, повторяя слова за ними – она должна говорить правильно, как и делать все остальное. Сифу сказала, что здесь им всем нужно говорить только на китайском, это будет вежливо по отношению к стране, в которой они теперь живут. Хотя на самом деле именно китайцев вокруг было немного.

Мастера отошли к прилавку, на котором лежали такие хорошие и любимые Тэрусом продукты, оставив детей немного дпльше от соблазнительных запахов. Тэрри облизал губы и представил во рту кусок сыра... или семечек... или чизбургера... Кстити, последнее ему есть не разрешали. Приёмная мать говорила, что это вредно. И его постоянно бесило, что они вечером ели эти чизбургеры с картоцечкой, а ему, Тэрусу, маленькому ребёнку, которого надо баловать, как балуют все родители и бвбушки своих детёнышей, давали противное арахисовое масло и какую-нибудь катлету. Никакого разнообразия.
Но как-то раз мальчик добрался до этого чизбургера. Просто попросил приёмного отца купить ему этот продукт. Правда, вечером был большой скандал.

Он отвлёкся от запахов, щекотавших его нос, и улыбнулся. Посмотрел на девочку.
- А? Да, в Штатах говорят на диалекте. Наш говор чем-то отличается от классического языка, который в Англии, но похож. По крайней мере, у нас в школе должны были вести американский английский, просто английский и ещё какой-нибудь иностранный, - с воодушевлением сказал мальчик. Да, он был американцем. Да, он любил свою страну. - Я бы, наверное, стал бы учить китайский, - он засмеялся.

- Юэ, а как ты училась в школе?

Даниэла мило поддакивала продавцу, слушая очередную последнюю историю из жизни какой-то деревушки, где одна влюбленная парочка за две недели до свадьбы чуть не придушила друг друга, потом снова они клялись друг другу в любви и так по кругу вплоть до самой свадьбы, причем интенсивность повторений этого замкнутого круга увеличивалась обратно пропорционально дням, оставшимся до самой свадьбы. Дани едва заметно смутилась – с чего это вдруг торговец начал рассказывать ей эту глупую историю? Хорошо хоть, что болтает он также хорошо, как и работает, поэтому во время рассказа он бережно все разливал и укладывал в рюкзак итальянки, который она ему подала. Нет, а вот действительно – с чего это он вдруг, а? Просто так? А вдруг они с Чином будут ужасно ссориться на кануне свадьбы? Что-то Даниэле аж нехорошо стало от одной подобной мысли, поэтому она поспешила распрощаться с торговцем и, расплатившись за товар и поблагодарив за последние новости (помимо всего прочего, он всегда рассказывал о последних новостях мира: надо же быть в курсе того, что же там творится за пределами Линь Ян Шо).

- Ну вот и все, а теперь можно и домой возвращаться, - улыбнулась девушка, подгоняя детей вперед, чтобы не отставали. Благо что до тропы вверх по склону, что вела к священной обители, которую Даниэла теперь с гордостью называла домом, было всего-ничего. А там и до монастыря, по знакомой тропинке совсем уж недалеко.

Чин лишь мельком слышал о том, что рассказывал торговец – сплетни о соседних деревнях его совершенно не интересовали, хотя местные торговцы были очень разговорчивыми. Наверное, жители монастыря были единственными, кому они могли пересказать все последние новости, будучи уверенными, что те ещё не в курсе. Торговец говорил о какой-то свадьбе. Так всегда происходит – как только в жизни случается что-то важное, будто нарочно, все начинает вертеться вокруг этой темы, это – один из законов мироздания, который не стоит пытаться понять, можно лишь принять, как должное. Чин думал о разговоре с настоятелем и предстоящей поездке в Лхасу. Наверное, родителей стоит предупредить письмом, чтобы были готовы. Дани привыкла к другой культуре, хоть за то время, что провела в Линь Ян Шо перестала быть лаовеем и начала привыкать к местным традициям. Родители поймут и примут его выбор, в этом Чин даже не сомневался. Итальянка была неплохо воспитана, из хорошей семьи, уважала традиции Поднебесной но, что самое главное, они друг друга любили и чувствовали, что Провидение само решило, что они должны быть вместе. До того, что подумают друзья семьи и соседи, ученику ирбиса не было ровным счетом никакого дела – они с Дани будут жить в монастыре, а не в родительском доме в Лхасе, и всех этих близких семье людей видеть будут от силы раз в год во время новогодних торжеств.

Тем временем Дани закончила с покупками, и можно было возвращаться в монастырь. Чин поудобнее перехватил тюки с тканями и пошел рядом с итальянкой, следя за тем, чтобы Юэ и Тэрри не отходили далеко от них. Солнечный свет становился чуть теплым, время близилось к полудню. Нужно успеть разложить все покупки до обеда, чтобы освободить вечер для других, ещё более важных дел.

- Там, где я родилась, тоже говорят на английском, - улыбнулась Юэ. – Но сифу говорит, что здесь нужно говорить только на китайском, - добавила девочка, чуть нахмурившись. – А в школе я почти не училась. К нам как-то приезжали люди, которые в одном из домов открыли школу, мы с братом туда даже ходили, но потом люди испугались и уехали. Нас папа учил, он был очень умный. Мама тоже нас учила, но она редко бывала дома. Она учила нас магии и говорила делать всякие упражнения.

Юэ замолчала. Ей нравилось ходить в школу, женщина, которая их учила, говорила, что она хорошо справляется. Их учили читать, писать и считать, потом они ещё что-то учили про животных, про другие страны, но девочка почти ничего не запомнила. Мама говорила, что в школе ничему не научат из того, что им нужно знать. Так говорили и родители других деревенских детей. Те люди, что открыли школу, считали, что дети должны многое знать, чтобы потом получить профессию. Юэ понятия не имела, что такое профессия, но взрослые в деревне нормально обходились и без этого сложного слова. А потом снова стали появляться люди с автоматами, в городе были новые взрывы, и учителей увезли, а школу закрыли. В клане школы тоже не было – там всех учили сифу. Бо-джи сказала, что им с Луном нужно учиться магии и всяким боевым навыкам, а ещё каллиграфии. При всем этом Юэ любила учиться. Как любой ребенок, она хотела как можно больше узнать обо всем на свете, доставая вопросами окружающих, и ей, в принципе, было все равно, чему её учат – главное постоянно узнавать что-то новое. Иногда она читала. Сифу сказала читать Сутру Лотоса, которую девочка не могла понять, так что больше просто искала в тексте понятные иероглифы, но взрослые же читают, значит, и она должна читать. Как папа. Она никогда не видела маму с книгой, да и Бо-джи тоже. Хотя читать сифу никогда не запрещала. Девочка пошла по дороге вперед, чуть обгоняя Тэрри. Она по-прежнему крепко держала в обеих руках сверток с тканью. Идти было скучно, хотелось быстрее оказаться в монастыре.

Мальчик недоумённо моргнул и посмотрел на неё. Как это так? Как можно не учиться в школе? Ему казалось, что везде есть школы, и дети учатся везде. По крайней мере, в Штатах было именно так. В Чикаго особенно.
- Странно... - пробормотал мальчик, идя рядом с Юэ. - Там очень прикольно, в школах. Мне очень нравилось там учиться. Узнаёшь много нового. И интересного.

Он замолчал и посмотрел под ноги. Как раз вовремя - на пути был маленький камешек, о который он мог споткнуться. Переступив его, он хмыкнул и, обернувшись, посмотрел на мастеров.

- Знаешь, мы можем... эм... поиграть в школу. А я хотел стать раньше врачом. Помнится, мы жили неподалёку от больницы, и я иногда, очень редко, смотрел, как туда привозят людей, слышал крики. Это так интересно, мне кажется. Как думаешь? - произнёс он наконец.