Перед отъездом

Несмотря на приятное окончание вечера, утром Чжоу понял, что празднование победы над якудза далось тяжело: голова гудела, как чугунный колокол, и хотелось добраться до кухни, где в холодильнике можно было найти холодную воду. А шевелиться не хотелось. Рядом мирно спала Сантана, к присутствию которой в его жизни в целом и на соседней подушке в частности Чжоу уже успел привыкнуть. Он выбрался из-под одеяла, стараясь не разбудить девушку, и пошел на кухню. Судя по шуму на улице и яркому солнцу, лучи которого били в окно, время было никак не раньше полудня. Если бы не остатки похмелья, Чжоу мог бы решить, что успел выспаться.

Холодная вода и терпкий вкус дыма красных Мальборо позволили более-менее проснуться. Минут двадцать, проведенные в ванной, и вовсе почти успешно сделали из четыреста двадцать шестого человека. Он даже успел побриться. Глаза так и не открывались, но ему, как чистопородному китайцу, это было простительно.

Чжоу вернулся на кухню и поставил вариться кофе, затем снова закурил. Он не хотел будить Сантану, скоро у неё будет тяжелая дорога в Рио, которая займет больше суток, пусть хоть сейчас выспится. Потом позвонил Гунмао, который в такую несусветную для него рань почему-то уже не спал. Он поспешил обрадовать Чжоу уже известной тому новостью о переводе Вэя, Чжана и Фына в отряд поставок. Выразил свою надежду, что этот перевод без присвоения сорок девятых номеров пойдет молодежи на пользу, пожелал Чжоу удачи, терпения и доброго утра, после чего, судя по всему, отправился спать дальше.

Вскоре на кухне появилась Сантана. Кажется, её этим утром не изводило похмелье, так что можно было за неё искренне порадоваться. Но все равно она была сонной, как будто могла запросто отправиться обратно в спальню и проспать ещё несколько часов.

- Доброе утро, - Чжоу улыбнулся. – Привыкай, а то все три недели не сможешь спать, - сказал он, чуть прищурившись.

Сантана опять была в его рубашке. Он уже смирился с таким положением вещей, потому что смотрелась она в таком, пусть и растрепанном, виде очень мило. По-домашнему. Чжоу привыкал к тому, что они жили вместе, несмотря на то, что формально каждый был сам по себе, и Сантана в любой момент могла уехать. Это позволяло избежать многих ненужных вопросов о том, как стоит рассматривать их отношения. Чжоу обычно не бегал от ответственности, если она не была уголовной, но и не считал нужным связывать себя обязательствами, когда их можно было избежать. Он хотел бы, чтобы Сантана была рядом, но без всяких оговорок типа «мы решили жить вместе». Лучше ничего не решать и не планировать, и жизнь станет намного проще.

- Будешь кофе? – спросил Чжоу, когда девушка к нему подошла.

По поводу трех недель он, конечно, загнул, но в чем-то был прав. И как она теперь без него целые три недели будет? Хотя, там должно быть столько дел, что надо будет по максимуму уставать и просто вырубаться как только голова будет касаться подушки. По крайней мере, именно на это и остается уповать. И еще Кристиан.

- Не напоминай, - простонала девушка, всячески отгоняя мысли об отъезде от своего сонного мозга. Наверное, сегодня она смогла бы проспать целый день, пусть и с редкими подъемами, чтобы отыскать Чжоу и пообниматься с ним. - Не хочу от тебя сейчас никуда уезжать, - пробубнила девушка, крепко обнимая молодого человека, словно пытаясь согреться в холодный день.

Вот так вот стоять можно целую вечность. Или до тех пор, пока не затекут ноги. Бразильянка просто уткнулась уму в грудь и так и осталась стоять, несмотря на вопрос о кофе. Просто отрицательно помотала головой. Сейчас надо уговорить себя открыть глаза и отлепиться от молодого человека, а потом уже и кофе. Но через несколько минут она заставила себя открыть глаза и поднять взгляд на четыреста двадцать шестого. Сонная, растрепанная и... оооочень сонная.

- А ты меня поцелуешь? - Не менее сонно промямлила девушка, поднимаясь на мысочки и едва касаясь уголка его губ в поцелуе. Было во всей этой ситуации что-то невероятно домашнее и такое родное и привычное, что и не скажешь, что они знакомы всего месяц.

Чжоу поцеловал Сантану в ответ, ни став ничего говорить на её вопрос, показавшийся ему странным. Она сейчас казалась очень смешной из-за того, что была сонной и растрепанной. Даже, кажется, не отреагировала на вопрос о кофе. Он почти привык к тому, как говорила Сантана. В большинстве случаев получалось понять или хотя бы угадать, что она имела в виду, несмотря на то, что её путунхуа все ещё оставлял желать много лучшего. Зато отлично схватывала разговорные выражения, которые наверняка чаще слышала от братьев, чем литературную речь.

- Мэймэй, просыпайся, - Чжоу улыбнулся, чуть отстранившись от девушки. Он внимательно посмотрел в её глаза и усмехнулся. – Некоторые люди каждый день просыпаются так рано, чтобы успеть на работу к девяти, а то и к восьми утра, я слышал. Ты у нас теперь на штабной работе в Хусин, там, говорят, до обеда спать не принято.

Он отошел от девушки и налил кофе в две чашки. Напиток получился довольно крепким, и сейчас его горьковатый горячий аромат наполнял всю кухню. Чжоу сел за стол и посмотрел на Сантану, на этот раз его взгляд стал серьезным.

- А теперь вот что скажи. Ты ствол с собой повезешь? Если да, то как ты собираешься это сделать.

Каким-то неведомым образом девушке удалось привезти Таурус в Пекин, но этот номер мог не получиться дважды. Чжоу до сих пор не понимал, как она смогла приехать в Поднебесную с оружием при всех строгостях таможенного контроля.

Бразильянка глупо улыбнулась на его заявление о том, что она должна проснуться. Может быть и должна, но зачем лишний раз напрягаться, если целый день свободен? У нее самолет в Лхасу рано утром, поэтому можно себе позволить ничего не делать еще какое-то время. И вообще, она и без того приложила титанические усилия, чтобы сейчас вот подняться с постели.

- Ты не поверишь, но дома я к 8 тоже иногда приходила на работу, - пробубнила девушка, с ногами забираясь на диванчик.

Бразильянка пододвинула к себе чашку с кофе, которым столь любезно поделился четыреста двадцать шестой, и принялась разглядывать пузырик воздуха, образовавшийся на поверхности напитка. А еще просто наслаждалась ароматом, потому что он пробуждает лучше. Во всяком случае, сейчас совершенно не хотелось чувствовать вкус горечи во рту. Вообще-вообще. А еще и этот вопрос Чжоу... Странный вопрос.

- Нет, не собираюсь, - она улыбнулась, кажется, уже даже не так сонно, - Во-первых, лишний геморрой мне не нужен сейчас, а во-вторых, я же не воевать еду... а если вдруг и понадобится оружие, то всегда можно приобрести. Но, надеюсь, такой необходимости не будет. Так что можешь смело им пользоваться, если захочешь. Или на склад отправь от греха подальше.

- Не поверю, - признался Чжоу, услышав о том, как Сантана просыпалась на работу к восьми утра.

Её ответ об оружии его полностью устроил. Она ехала в Рио с братом для того чтобы решить какие-то вопросы с документами. Триада Хэй Луна уже не существовала в том виде, в котором могла представлять опасность, и никакой войны в Бразилии не должно было быть.

- Хорошо. Таурус останется у меня в сейфе и будет ждать твоего возвращения, - Чжоу кивнул, затем внимательно посмотрел на девушку. – Ты уверена или ты надеешься, что оружие тебе не понадобится?

Он рассчитывал на честный ответ. Интуиция Сантаны обычно не подводила, но вот сама девушка могла оставлять свои догадки при себе. Как в тот день, когда написала ту злополучную записку вместо того, чтобы рассказать о своих предчувствиях. Пока она заверяла всех в том, что в Рио все будет спокойно, и сопровождение ей не нужно, только если кто-то из братьев сам хочет посмотреть на карнавал. Такое объяснение не было уважительной причиной для лунтао или фу шан шу, чтобы отпускать инфорсеров на другой конец света на долгих три недели. Признаться честно, сам Чжоу, возможно, смог бы отпроситься у своих начальников. Но при этом пришлось бы выслушать столько язвительных замечаний о его личной жизни, привязанностях, Сантане, женщинах вообще и тому подобном, что проще было подождать три недели, чем ввязываться во все эти разговоры.

- Ну, не каждый день, а вообще, часам к девяти приходилось приползать, - девушка снова улыбнулась, правда, после того как пару раз зевнула. - И вообще, я что, один денечек не могу передохнуть и быть сонной? - она даже почти обиделась, но прекрасно понимала, что у Чжоу вряд ли есть реальное основание думать о том, насколько она безалаберная и как ей сложно просыпаться по будильнику.

Сантана все же сделала глоток кофе, но тут же поморщилась, будто съела целый лимон. Нет, утро приятнее начинать с чего-нибудь более сладкого. Тем не менее, ее немного озадачил вопрос Чжоу. У нее были свои мысли по поводу того, что ее может ожидать в Рио, но это если только личные разборки с Тьеном Лонгом. Но сказать что-то конкретнее было сложно - она же не была дома уже месяц, а за месяц столько всего изменилось...

- Я надеюсь, - честно ответила девушка, - я же не знаю наверняка, вдруг Тьен Лонг из ума выжил и попытается мне там угрожать? Ну, если он еще жив, конечно, - она невинно улыбнулась и снова отпила кофе. В этот аз по глупости, отчего снова начала жутко морщиться. - Сахар и молоко есть? - Да, ей было откровенно лень, - Или шоколадка? - и взгляд такой милый-милый, словно Бэмби.

- Мэймэй, подумай как следует и скажи честно, - Чжоу все также внимательно смотрел на Сантану. – Ты уверена, что с тобой не нужно отправить в Рио охрану?

Задав вопрос, Чжоу встал из-за стола и достал из кухонного шкафчика сахарницу и плитку шоколада из тех, что остались ещё со времени пока Сантана приходила в себя после ранения.

- Молока нет, - сказал он, вернувшись за стол.

Чжоу закурил, затем сделал пару глотков кофе. Ему нравилось сочетание терпких вкусов кофе и сигарет. Даже сейчас, когда в крепком напитке было довольно много горечи. Для того чтобы проснуться такой кофе подходил идеально: пропадала остававшаяся со вчерашнего вечера похмельная муть, и получалось намного быстрее соображать.

Сложно сказать, чего на самом деле Чжоу добивался своими вопросами. Ему лично хотелось верить, что все они вызваны лишь нормальным беспокойством за безопасность Сантаны, и идеальным решением будет все же поехать в Рио, пусть на пару дней позже, под предлогом того, что девушке нужна охрана. Но здравый смысл подленько шептал, что в этих вопросах было немало личного эгоизма: как это так, она уезжает одна на целых три недели, а он не может придумать уважительную причину, чтобы поехать с ней. Особенно такую, чтобы никак не выдать своей ревности.

- Чжоу, я правда не знаю чего ждать, - честно выдала девушка, но поспешила добавить, чтобы не было никакой паники со стороны четыреста двадцать шестого, - Но я уверена, что даже если этот придурок решит вспомнить о тех проблемах, которые у него появились с моим исчезновением, но он даже за себя постоять не может, не угрожая мне безопасностью Кристиана, но в этот раз я буду морально готова придушить его своими же руками. - И снова невинная улыбочка.

Естественно невинная, ведь рядом с ней оказалась шоколадка, которую она незамедлительно сцапала и принялась жевать. Даже сахара совсем чуть-чуть в кофе добавила, но лучше бы это было молоко... Вообще, она, конечно, даже не догадывалась с какой целью Чжоу снова расспрашивает о необходимости послать вместе с ней охрану. Его-то не пустят. Почему-то в этом она была практически уверена, а несколько балбесов уголовного вида ей больше мешаться под ногами будут. А если опираться на собственные ощущения, то сейчас ей даже думать-то было лениво, а уж предчувствий так точно никаких не ожидалось.

- Я бы вообще, забрала бы Кристиана из Лхасы и вернулась бы лучше сюда, - лениво протянула девушка, - но столько всего надо сделать в Рио... Ты точно не сможешь приехать?

Ответ Сантаны не сильно успокаивал, но поводов менять какие-либо решения Чжоу в нем не нашел. Он задумался над последовавшим вопросом. Ничего невозможного не бывает. Это особенно хорошо понимаешь, когда похмельным утром пьешь кофе в компании девушки, способной силой мысли создавать пламя. Выбор был между желательными и нежелательными поступками, потому что личное «хочу» обычно нужно было засовывать куда подальше, чтобы не нарваться на серьезные неприятности.

- Я очень сомневаюсь, что смогу приехать, - сказал Чжоу. – Ты говоришь, что в Рио тебе безопасно, а мне для того, чтобы поехать с тобой, нужно получить визу вопреки уголовной судимости и найти достаточно веский повод, чтобы отпроситься у фу шан шу. Сама понимаешь, его не колышет, буду я по тебе скучать или нет.

Он сделал ещё пару глотков кофе, который все ещё был обжигающе-горячим. Вечная тема, почему так сложно человеку из триады съездить в Бразилию. Чжоу уже не раз отвечал на этот вопрос, как, впрочем, и Сантана на вопросы о безопасности. Чжэнь говорила, что от людей Хэй Луна сейчас нет никаких новостей. В У Цзянь диюе всегда есть вероятность, что тот, кто считается уничтоженным, остается жив. В числе ходячих доказательств был тот же Ху, и такую вероятность нельзя отрицать в отношении шанхайцев. Другой вопрос, даже если кто-то умудрился выжить, им будет не до разборок с Сантаной.

- Так что будешь мне звонить и писать смски, вызывая массу вопросов у того, с кем ты так любишь переписываться, сидя в Ванцзы, - сказал Чжоу с хитрой ухмылкой.

Вариант с тем, что Чжоу может приехать к ней в Рио, кажется, окончательно отпал. А жаль. Бразильянка даже скорчила невероятно расстроенную рожицу, мол, вот же как бывает несправедлива судьба. Но судьба, кажется, и без того дала ей довольно много, подарив эту роковую встречу с Чжоу Мином. Или как тут, в Поднебесной правильнее говорить, Мином Чжоу.

- Мы все наверстаем, когда я вернусь, - улыбнулась девушка, - Обязательно.

Сантана вновь уткнулась в поедание шоколадки, от которой, если честно, начинало мутить. Слишком много сладкого. И от кофе мутит. И, чтобы лишний раз не гонять Чжоу, и без того никак не попьет нормально кофе, она-таки оторвала задницу от диванчика и направилась к холодильнику, в котором всегда можно найти бутылочку-другую с холодной водой. Впрочем, виски тоже, но сейчас не хотелось ничего крепкого. Вообще. А вот слова четыреста двадцать шестого застали ее, честно говоря, врасплох, да так, что она чуть не подавилась.

- Чжоу, ты что, ревнуешь? – гениальная догадка повлекла за собой не менее гениальный вопрос. Тем не менее, бразильянка отставила воду в сторону и приблизилась к молодому человеку, ласково обнимая за плечи, - Наши с тобой переписки и перезвоны не будут касаться никого, кроме нас двоих, - тихо прошептала она ему на ухо, едва касаясь горячей кожи губами.

Чжоу обернулся на Сантану и задумчиво прищурился. Спасибо ей, конечно, что хотя бы подробностями переписки и разговоров ни с кем не собиралась делиться. А вот своим вопросом она попала в точку.

- Ревную, - спокойно признался Чжоу.

Ему это казалось логичным. Более того, Сантана сама не скрывала своей ревности даже в адрес девиц в Ванцзы, и Чжоу в этом тоже не видел ничего критичного. Просто нормальная реакция на тот факт, что в твоей жизни есть кто-то, кого ты ни с кем не хочешь делить. У ревности Чжоу был логичный, по его мнению, повод – этот приятель, с которым Сантана регулярно переписывалась. И с которым она наверняка увидится в Рио. Приятного в этом было, конечно, мало, но у Чжоу не было объективных поводов в чем-то подозревать девушку. Он прекрасно помнил, как сложно было врать Цянвэй, когда он чувствовал себя перед ней виноватым. Сантана же о своем друге говорила прямо. Чжоу умел спокойно врать о своей работе, без этого навыка в мире Ночного Пекина не выжить, но о чем-то личном врать намного сложнее.

Здесь можно сделать лирическое отступление, рассказав о фундаментальной ошибке каузальной атрибуции, то есть неоправданном желании переносить собственный опыт на поступки других в попытке понять их мотивы и предрасположенности, но вряд ли это имеет смысл. Как минимум потому, что такие слова сам Чжоу счел бы матерными или относящимися к какому-то незнакомому ему диалекту.

- Ты ведь меня тоже ревнуешь, – Чжоу хитро улыбнулся, посмотрев в глаза девушки. – Почему ты тогда, в Ванцзы, облила меня водой? Я бы проснулся, если бы ты просто меня позвала.

Ревнует. Да, не то, чтобы неожиданно, но, тем не менее, приятно. Если тебя ревнуют, значит, испытывают к тебе какие-то чувства. Впрочем, в том, что Мин к ней далеко не равнодушен она уже давно не сомневалась. Взять хотя бы то, как он с ней возился: сначала когда она потратила слишком много сил, потом, когда ее ранили. Как с маленьким ребенком носился.

- Маркус - не та личность, к которой меня стоит ревновать, - улыбнулась девушка, нежно поцеловав четыреста двадцать шестого в щеку и очень нагло и ловко забравшись к нему на колени. Ну не стоять же целую вечность. - Меня можно ревновать к работе, но не к этому оболтусу, с которым мы дружим с пеленок.

Сантана улыбнулась, ловя его взгляд. Он такой милый, что прям вот сил нет находиться с ним рядом, чтобы оставаться равнодушной. Но, что сейчас ее, можно сказать, убило, так это его вопрос. Не в бровь, а в глаз. Только вот она сама не знала на него ответ.

- Не знаю, - пожала плечами бразильянка, - Почему-то... - Стоп, вообще, у нее было железное алиби от Кота, который спас ее от скорой расправы в стиле разъяренного Чжоу. Хотя, в это он еще тогда не поверил, а сейчас... ну не станет же он ей мстить сейчас, когда она такая милая, сонная и нежная, правда? - Почему-то это было первым, что пришло мне в голову, когда я зашла туда и увидела тебя и этих девиц. И признаюсь честно. Не ревновала, но почему-то захотелось сделать вот так вот. Зато ты очень быстро проснулся и оделся, - она хитро улыбнулась, - но вид открывался очень красивый, с этим не поспоришь.