Двое — это больше, чем Ты и Я. Двое — это Мы…

Все получилось.
Во время всей операции, Казанцев ощущал себя маленьким, беспомощным… бесполезным. Это убивало его, заставляло душу корчиться, изгибаться, биться внутри, словно какого-то раненого зверя. Максим до хруста сжал зубы, сейчас горько сожалея обо всем, что случилось. Еще пару минут назад, когда, казалось, Джильди ничего не угрожало, и их ждет спокойная дорога домой, Максу было жаль их почти окончившееся приключение. Но сейчас, когда друг снова в опасности, в беде, когда он может умереть на его руках…
Нет! Не может быть такого! Ведь у него же было то, другое видение, в котором он точно знал, что друг выживет. А если он выживет, то все остальное совершенно неважно, разве нет? Плевать на свои чувства, плевать на ощущение беспомощности. Главное – уверенность. Ее нельзя терять… Жаль, что он не может передать все образы и видения Ульяне. Просто не хватит времени. Но это, возможно, придало бы ей сил.
Макс чуть не заплакал, когда вспомнил, сколько раз уже сегодня эта хрупкая девушка спасала его. Если бы только он умудрялся быть осторожнее, если бы не этот его дар-проклятие, если бы он был лучше подготовлен… черт, может быть и не выглядела бы она сейчас такой изможденной, такой усталой, такой разбитой…
Макс даже не пытался глянуть на ее ауру. Просто боялся увидеть там что-то слишком уж нехорошее. Такое иногда бывает, когда в больнице тебе выдают листок с диагнозом, а тебе совершенно не хочется его узнавать. Ибо всегда боишься худшего…
Снова пошел снег. Большие белые хлопья падали на горные склоны, заметая их следы.
Когда Джильди начал дышать самостоятельно, Казанцев уже откровенно вытер проступившую слезу. Всхлипнул, ничуть не стесняясь. Сейчас он готов был обнять португальца, кинуться в объятия к Уле, даже Олега обнять хотелось – лишь бы хоть как-то выразить свое счастье. Друг дышал! Дышал сам, без помощи…
С одной стороны, это было прекрасно… с другой – означало, что самые суровые испытания для Джильди еще впереди, что видение Макса еще не сбылось… Ну, и ладно. Друг справится. Они справятся. Все вместе. Для этого же и существуют, друзья…
- Все равно, надо, наверное, быстрее доставить его в лазарет, да? – непонятно к кому обратился Максим.
Все кивнули, соглашаясь. Олег подхватил Джильди, Макс силился помочь, но молодой мастер лишь раздраженно махнул рукой.
Пришлось отойти, наблюдая, как Колоссовский исчезает в зябкой темноте обрыва, в глубине которого виднелась крыша монастыря. Короткий путь.
Они с Улей снова остались одни.
На фоне грязного падающего снега, с растрепанными волосами, с уставшим и осунувшимся лицом, напряженно вглядывающаяся в туманную зыбь… она была прекрасна. Божественно прекрасна.
В какой-то момент захотелось схватить эту потрясающую девушку, и утащить ее обратно в горы… побыть с ней еще немного. Но это наваждение длилось лишь мгновение, хотя и было невероятно сильным.
Наверное, надо было что-то сказать. Наверное, это был последний раз, когда он мог бы раскрыться ей, рассказать о своих чувствах, что вспыхнули так внезапно. Вспыхнули, и никак не хотели затухнуть, хоть он и изо всех сил душил, давил это пламя…
Так и простояли молча. Она даже не глянула на него ни разу. Но, почему-то Макс не отказался бы простоять так вечность, просто наблюдая за ней…
Олег вернулся как-то уж слишком быстро.