Латиница - нынче не в моде

Когда даешь какое-то обещание - в конце концов обязательно подходит срок его выполнять. Рано или поздно, так или иначе. Хотя даже неизвестно, что тяжелее - выполнить обещание или все-таки о нем вспомнить. У Рокэ с тем, чтобы вспомнить, никаких проблем не было - зато и забыть он ухитрялся тоже быстро, сбить себя какой-нибудь случайной лишней мыслью - и дальше уже не вспомнить, о чем думал перед этим. Поэтому об обещании, данном Хаято, он вспоминал уже раз пять или шесть, не меньше. Но вспомнить по-настоящему, основательно, так, чтобы пойти и организовать наконец это занятие, получилось только сейчас.

Устроившись в храме, организовав циновки и ящики с песком, Придд тоскливо поглядывал на улицу, заложив палочку для письма за ухо. Такая погода за окном, солнце и все прочее, ну настоящая весна, а для шотландца, так, считай, вообще уже лето - нет, придется сидеть под крышей, нахохлившись, словно воробей. Если бы все зависело только от самого Рокэ - организовал бы себе каллиграфию на улице. В конце концов, всегда мечтал научиться выводить иероглифы и сидя крючком, и левой рукой через правое ухо, и вверх ногами, как раз устроил бы себе полевые испытания... Но у Хаято, кажется, с каллиграфией вообще не очень - поэтому Придд решил не рисковать. Наступил на свое выпендривающееся и выеживающееся "я", требовавшее, как говорится, хардкора - организовал точку для каллиграфии в храме, где, видать, в основном каллиграфию и проводили, и терпеливо ждал. Судя по всему, он такие занятия теперь частенько вести будет, может, и просветление какое словит рано или поздно, так или иначе...

На небе не было ни облачка, солнце ласково грело кожу, а вокруг просыпались деревья, одеваясь в зелень. Прекрасный день, что бы посвятить себя чему-нибудь прекрасному, например каллиграфии. Хаято давно хотел познакомиться поближе с этим видом искусства. Конечно, можно было заняться и рисованием, например, но он в дальнейшем рассчитывал приступить к изучению офуда, а значит, каллиграфия была необходима.
Подойдя к зданию Храма, японец невольно залюбовался на величественное сооружение. Чем-то он походил на храмы в его родной Японии, только построен он был из камня, а не из дерева. Хаято видел Храм, далеко уже не в первый раз, но ещё никогда не заходил внутрь.
Собравшись с духом, он поднялся по ступеням и вошёл внутрь. Японец оказался на пороге просторного, каменного зала, утопающего в полумраке. В центре зала, стояло несколько ящиков с песком. Возле ящиков сидел Рокэ Придд, тот, кому предстояло сегодня обучать Хаято, премудростям этого древнего искусства.

- Добрый день, Придд-сенсей, спасибо, что согласились учить меня. – Сказал японец, сгибаясь в поклоне.

Не смотря на то что, они с Рокэ были практически ровесниками, и уже успели немного познакомиться, приличия всё равно требовалось соблюсти. Хотя бы для начала. Тем более, что вся обстановка зала сама подталкивала, к этому. Ведь если не соблюдать ритуал, то потеряется всё чувство торжественности момента и обучение станет просто передачей знаний и ни чем больше. Хаято не был любителем пафоса и театральности, но всем порой хочется чего-то большего.

- Здравствуй, - откликнулся Придд, запоздало извлекая палочку из-за уха. Все-таки как-то она там совершенно не к месту торчит... - Надеюсь, ты уже настроился на долгие мучения? - задорно улыбнулся шотландец. - Потому что на первых порах каллиграфия - сущая пытка однообразием, по-другому и не назовешь... - Может, хотя бы в храме Будды стоило попытаться вести себя как нормальный преподаватель? Но у Рокэ по внутренним биологическим часам уже наступило весьма решительное, бурлящее через край лето. Даже и весны не было, куда-то она потерялась, не говоря уже о межсезонье... И лето как-то совершенно не располагало сидение с серьезным лицом, подобно каменному истукану. Лето у шотландца только что на голове ходить не предполагало...

- Можешь пока похвастаться, какими знаниями уже обладаешь в области каллиграфии, - предложил шотландец. - Приветствуется все, что угодно, от банального определения слова "каллиграфия" до названий конкретных иероглифов или описания техник каллиграфии... И я настоятельно рекомендую тебе вспомнить какую-нибудь гимнастику для кистей рук - подозреваю, что она сегодня будет весьма и весьма востребована, - показывая пример, Придд заломил кисть руки назад, образовав между рукой и тыльной стороной ладони довольно конкретный острый угол. При желании Рокэ мог таким образом легко и непринужденно удерживать куриное яйцо, гибкость у шотландца вообще зашкаливала едва ли не за все мыслимые пределы...

Возвышенно не получилось. Жаль, но по крайней мере скучать с таким учителем точно не придётся.
О каллиграфии он знал не мало, по крайней мере в плане теории. С практикой дела обстояли так себе. Когда то давно, ещё в начальной школе у них были уроки каллиграфии и вроде бы у него даже не плохо получалось, для ребёнка конечно. К сожалению, с тех пор, он ни разу не брал кисть в руки и фактически ему придётся всё учить заново. Правда есть и не малый плюс. Не придётся учить иероглифы, да и с усидчивостью у него всё в порядке. Он тут если надо хоть весь день просидит.

- Каллиграфия - это искусство написания иероглифов при помощи кисти на листе бумаги. Это способ выражения себя, через движения кисти. Настоящий мастер каллиграф, в может через начертание пары иероглифов передать всю массу обуревающих его чувств.
- В каллиграфии существует три классических способа начертания: Кайшо - уставное письмо; Гёйшо - полу курсив и Соушо - курсив. Я знаком с уставным письмом, поскольку у нас, ему учат всех детей в младшей школе. В теории я знаю как это должно делаться, но с младшей школы прошла уже уйма времени и мне бы не помешал совет человека знакомого с практикой начертания. Иероглифов я знаю несколько тысяч, но я сомневаюсь что кто нибудь оценит как изящно я смогу написать например "туалетная бумага". Поэтому в данном случае я полностью полагаюсь на вас сенсей. - закончил с улыбкой Хаято.

- Руками всё довольно запутанно. От рождения я левша, но у нас в школе всех левшей переучивают на правую руку. В детстве я этому сильно сопротивлялся, поэтому до конца меня переучить не смогли. Поэтому и правой и левой рукой я пишу одинаково. Одинаково плохо. – Улыбнулся Хаято.
- В старших классах, нам в качестве эксперимента вместо тетрадей выдали компьютеры, поэтому последние года два я приборов для письма в руках не держал. Дома в гостинице, мы тоже все дела вели на компьютере. В общем, будет весело.

Хаято взял в руку палочку. Так, кисть параллельно полу, держать палочку указательным и средним пальцами, прибор должен располагаться строго вертикально. Добившись, на его взгляд правильного хвата, японец попытался провести на песке линию. До прямой, этой линии было явно далеко.
Хаято взглянул на свою руку, она дрожала, а палочка постоянно отклонялась от вертикали, реагируя на малейшие движения пальцев.
«Похоже, лёгкой победы не будет» - подумал японец.
С ним такое часто бывало. Берёшься за новое дело, представляешь, как у тебя всё легко получается, а потом попадаешь в жестокую реальность. Он в принципе привык, но мечтать не перестал.
Снова зафиксировав палочку в правильной позиции, Хаято начал проводить линии на песке. Некоторые получались кривыми, некоторые были близки к прямой, но до идеала было далеко. Он пытался расслабить руку и плечи, как говорил ему Придд, но через несколько проведённых линий, напряжение возвращалось.

- Плечи не напрягай, - неожиданно зорко сказал Придд - хотя, казалось бы, шотландец выводил на песке какие-то одному ему ведомые каракули и вообще по сторонам не смотрел. - Сядь прямо, шею вперед не вытягивай, и так все должно быть видно. От того, что ты жестко зафиксируешь руку легче не станет, она же у тебя отвалится через пять минут. Рука должна быть гибкой, а не такой, как будто ты туда стальной стержень засунул...

Шотландец добавил пару финальных штрихов к тому, что у него нежданно-негаданно вырисовалось в ящике с песком - и, закинув руку за голову, принялся рассматривать то, что у него вышло. Какой-то полуабстрактный пейзаж, видимо... вот только какой, было не очень понятно. То ли горы, то ли буря, то ли ветер, то ли все и сразу... Так, хватит ерундой маяться! Придд решительно перечеркнул все нарисованное им крест-накрест и разровнял песок в своем ящике.

- Гимнастику какую-нибудь знаешь? - поинтересовался шотландец у Хаято. - Для плеч там, кистей, пальцев... что-то у меня такое подозрение, что она тебе сильно понадобится сегодня. И давай пока возьмем смысловую паузу, ты не против? Бери кисть в другую руку и попробуй нарисовать круг. Без какого-либо глубокого смысла, просто круг, одной сплошной линией, - Придд рассчитывал на то, что Хаято изначально взял кисть в ту руку, которой ему привычней писать. А рисовать круг рукой, которой писать неудобно - ну, не так уж и легко. У Придда вот замкнуть круг получалось раз через два, а два раза через раз получалась половина улитки. В общем, веселье еще то...

- Я стараюсь. Кистью писать куда труднее, чем ручкой.- Вздохнул Хаято.

Прокляты линии, упорно не хотели становиться прямыми. Причём с каждым разом становилось, только хуже. Рука основательно устала, а кисть гудела от напряжения. Хаято отложил палочку и начал массировать запястье на правой руке, сжимая и разжимая уставшие пальцы.

- Понял. – Кивнул японец, в ответ на новое задание.

Хаято взял палочку в левую, ещё не уставшую руку. Пришлось потратить некоторое время, что бы обеспечить правильный хват. В левой руке, палочка лежала ощутимо удобнее. Хоть его и учили делать всё правой рукой, в левой руке предметы лежали куда удобнее. И рисовал он всегда только левой.
Медленно выдохнув, он попытался расслабить вновь напрягшиеся плечи и руку, а затем опустил кончик палочки на песок. Первый круг получился скорее чем-то вроде яичницы или кляксы, но дальше дело пошло увереннее. И хотя не все ещё получались круглыми, результат был гораздо лучше, чем с прямыми.

«Может всё ещё не так уж и плохо». – Подумал Хаято.

Через пару минут левая рука, тоже начала уставать, а плечи стали буквально деревянными и не хотели расслабляться. Хаято остановился и потёр поясницу, которая уже даже не ныла, а просто раскалывалась. В его ящике, на песке было нарисовано множество кругов разного размера. В голове сразу возникли ассоциации с пузырьками и стаканом газировки. Очень хотелось пить.

- Я уже и не помню когда последний раз пил газировку. Наверно в аэропорту. – Произнёс свои мысли вслух японец.

Вот так. Буквально за какие-то минуты слетели с каллиграфии на газировку. Ну, бывает и такое... ага, значит, левой ему все-таки писать удобнее. Склонив голову набок, Придд обозрел нарисованные Хаято круги - прямо какие-то непристойно ровные круги, ровнее, чем полагается... Ну все с ним ясно, с этим хитрым человеком... Шотландец поводил ладонью по песку, разравнивая его, и задумчиво посмотрел на палочку в собственных руках.

- Газировка, говоришь? - кивнул Рокэ, вырисовывая в ящике соответствующий иероглиф 汽水 и, как и всегда, слегка запнувшись на его написании - очень уж он ветвистый, у шотландца каждый раз глаза пытались разбежаться в разные стороны... - Любишь газировку? - продолжал Придд, художественно изображая рядом с иероглифом бутылку шипучей жидкости. - А я терпеть не могу, слишком уж активно она внутри меня себя ведет... Я все же настаиваю на гимнастике! Чтобы ты вот прямо немедленно ее вспомнил, пока тебя узлом не завязало от напряжения... И если тебе удобнее писать сейчас левой - пиши левой, я тебя за это лупить по пальцам не буду. Потом при желании переучишься на правую, хотя, по-моему, лучше уж уметь писать иероглифы не той рукой, чем не уметь писать их вовсе...

- Я тоже не фанат этого напитка, мне больше чай люблю, но что-то вдруг захотелось.

Хаято отложил палочку и начал разгонять кровь в пальцах на руках, сжимая и разжимая их. Параллельно, он разминал шею, наклоняя её, то влево, то вправо. Закончив с пальцами и шеей, японец поднялся на ноги и всем телом потянулся вверх, вытянув руки к потолку. За тем, он начал делать наклоны вперёд, касаясь руками поочерёдно носков то левого, то правого ботинка. Распрямляясь, он упирал руки в поясницу и старался, как можно дальше прогнуться назад. Вся гимнастика сопровождалась тихим хрустом суставов. Закончив с наклонами, он сделал десяток приседаний, что бы разогнать кровь в ногах. На всю гимнастику у него ушло не больше пяти минут.

- Какое блаженство. – Еле слышно произнёс Хаято, задрав голову и глядя в потолок.

- Я готов продолжать, сенсей. – Сказал японец, вновь усаживаясь на колени, перед ящиком с песком.

Хаято стёр нарисованные им круги и аккуратно разровнял песок. Пить всё ещё хотелось, но после гимнастики стало гораздо легче. Снова взяв палочку в левую руку, он посмотрел на Рокэ. Что на это раз придумает этот шоумен. Фантазии ему явно было не занимать. Вполне может заставить рисовать спирали или облака, а может и ещё чего похитрей. Классические методы обучения он, похоже, не принимал. Ну, оно и к лучшему, чем интересней урок, тем легче запомнить.

Для японца, Придд был загадкой, а загадки всегда хочется разгадать. Человек из совершенно другой страны, хотя и чем-то похожей. Иллюзионист, что само по себе подразумевает некую тайну. И к тому же он был его ровесником, а знал и умел неизмеримо больше. Хаято хотел узнать его лучше, и понять, как к нему относиться, как к гению или как к человеку посвятившего всего себя искусству. Хотя какая, в общем, разница, уважения достойны оба.

- Скажите сенсей, а сами вы, где учились каллиграфии? – решил поинтересоваться японец. – И главное почему? Всё-таки каллиграфия не совсем, то искусство, которое можно демонстрировать вместе с фокусами.

Ну надо же, воззвания Придда про гимнастику все-таки были услышаны. С какого раза, с третьего? Ну, спасибо, что хоть не с десятого... Шотландец флегматично пронаблюдал за тем, как Хаято, старательно пыхтя, делает гимнастику - у самого Рокэ проблем с затеканием и отмиранием конечностей уже не было, это этап пройденный и даже частично позабытый. Солнце на улице - Придд ощущал его даже сидя в помещении, даже кончиками ушей, видимо, "тепловыми точками" по рецепту Шерлока Холмса - вопреки своей яркости и жизнерадостности нагоняло на шотландца глухую тоску. Он-то в помещении сидел сиднем. Он-то на все это счастье только поглядывал из окошка...

- Готов? - кивнул шотландец прокручивая собственную "кисть" вокруг большого пальца. - Тогда давай-ка, сам себя проверяешь, правильно ли держишь палочку. Лучше словами опиши, как держишь - так и мне проверить проще, чем смотреть, той ли щепоткой ты держишь пальцы... - Придд на мгновение задумался, а потом решил: - И повозись лучше еще просто с горизонтальной чертой, пока из нее что-то пристойное не выйдет, дальше двигаться смысла нет. Если хочешь, могу тоже эту черточку повырисовывать, чтобы тебе одиноко не было, - живо предложил шотландец. Ему же не сложно, и правда - все равно ведь сейчас чертить что-нибудь будет в своем ящике, так какая разница, что?

- Ну, почему же не совсем то искусство, - пожал плечами Придд, честно рисуя в своем ящике черту за чертой - мелко, дробно, едва ли не на автопилоте. - Если знать, как именно, то прекрасно можно воспользоваться и построить на каллиграфии довольно красивый номер. А так вообще-то я китайскому учился, каллиграфия к нему как-то сама прицепилась, - признался Рокэ. Правда-правда. Прицепилась, набросилась, и не отпускает теперь, инквизиторская дисциплина, чтоб ей...

«Что-то Придд-сенсей сегодня уж слишком серьёзен. Хотя, возможно он просто серьёзно отнёсся к своим обязанностям учителя». - Подумал Хаято.

- Я держу палочку большим, указательным и средним пальцем. – Начал Хаято, глядя на свою руку и проверяя, не ошибся ли где. – Запястье расположено параллельно полу, рука расслаблена, вроде бы.

Для того чтобы достичь мастерства в каком либо деле, сначала нужно постичь его основы. И умение провести чёткую и ровную линию, является основой основ каллиграфии. И потому Хаято безропотно, начал вновь проводить прямые. Получалось лучше, чем в первый раз, но иногда всё равно случались огрехи. К сожалению, такие навыки нельзя получить за пару часов, их нужно нарабатывать, ежедневными тренировками. Путь к совершенству долог, порой даже слишком, особенно для молодого человека. Хаято старался прочувствовать каждое движение, прожить каждую нарисованную линию, как советуют мастера. Но на то, они и мастера, для них это естественно, вот только порой они забывают, что сами шли к этому не один год.

«А ведь всё это я затеял, только для того чтобы научиться офуда. А ведь там наверняка всё ещё сложнее».

Задумавшись, Хаято потерял концентрацию и палочку вновь перекосило. Последняя линия, практически идеально прямая, в конце сорвалась, вниз превратившись в уродливый зигзаг.

Хаято вздохнул, положил палочку и снова принялся разминать затёкшие пальцы. В голове крутился вихрь мыслей подстёгиваемых, жаждой новых открытий, но вместо новых открытий приходилось чертить линии.

- А на сколько, офуда сложнее каллиграфии? – Решил поинтересоваться Хаято.

Ведь если офуда ещё сложнее и требует ещё большей усидчивости чем каллиграфия, то возможно стоит отложить обучение этому искусству. Хаято считал себя весьма терпеливым человеком, он мог часами слушать лекции и объяснения, без проблем справлялся с монотонной работой, но похоже, он ошибался. Рисование линий в течение уже целого часа оказалось ему не по зубам. Хотелось хоть какого-то разнообразия.

- Пока держишь - расслаблена. А как только начинаешь рисовать - зажимаешь, - заметил Придд - хотя вроде бы неотрывно смотрел в свой ящик. Хотя можно было и не экзаменовать Хаято так пристально - просто вспомнить, с чего сам начинал. Ошибки ведь у всех, в общем-то, одинаковые - хотя могут, конечно, встречаться и редкие индивидуумы, гордо чешущие по индивидуальному пути развития... Шотландец бесцеремонно взял Хаято за запястье и легонько потряс.

- Не зажимай, - еще раз повторил Рокэ. - Понимаю, звучит глуповато - но тебе надо сконцентрироваться на том, чтобы не зажимать руку во время письма. Рисуй сейчас что угодно, что в голову придет, следи только за рукой. Я пока могу поболтать, чтобы было не так тоскливо, - и шотландец поудобнее устроился над собственным ящиком, скрестив ноги. - Про что ты спрашивал, про офуда? Ну-у... долгих и роскошных лекций от меня не жди, я сам только еще начинающий. Наверное, офуда - это все-таки для каждого по-своему, так сказать, по-бразильски... Мне было легко, даже как-то до неприличия легко - наверное, именно в силу этой причины особенного внимания этой способности я и не уделяю... Для меня офуда - как та же самая газировка, не знаю уж, почему. Пока пишу иероглиф, наполняю его "пузырьками", заряжаю таким образом энергией - и если он "пузырится" в должной мере, если я не халявил, значит, все сработает. надо только понять, где граница между халявой и качественной зарядкой, а дальше уже просто. Но, опять же, это для меня. Никоим образом не гарантирую, что у тебя все будет хотя бы отдаленно что-то похожее... Хочешь просить еще что-нибудь? Или мне просто потрепаться на абстрактную тему? Или лучше вообще заткнуться, потому что я тебя отвлекаю? - ослепительно улыбнулся шотландец. Фейерверк в душе все же давал о себе знать - лето ведь, тепло и все такое прочее...

Со слов Рокэ выходило, что офуда не очень то и сложное искусство. Но с другой стороны, может быть у Придд просто гений и легко осваивает всё за что берётся. С этим вопросом японец так и не определился, возможно, ему стоило поинтересоваться у шотландца на прямую. И с офудо похоже придётся выяснять самому. Ну, оно и к лучшему.

- Можешь рассказать, каково это выступать перед толпой? Меня, честно говоря, всегда пугали большие скопления народа. И ещё сильнее пугало чужое внимание. От части, правда, это обусловлено тем, что чувствовать чужие мысли я научился даже раньше, чем ставить щит.

Тяжело находиться в толпе, когда можешь услышать мысли любого проходящего мимо человека. Особенно тяжело, если ты живёшь в густонаселённой Японии. А ведь как любому другому ребёнку, в детстве необходимо ещё и школу посещать. И хотя со временем Хаято научился ставить щит и закрываться от чужих мыслей, боязнь толпы так и осталась.

- Если тебя не затруднит, я бы с удовольствием послушал, про твои выступления. Я всё не могу понять, ты либо гений, либо всё своё время отдаёшь учёбе. Потому что количество и уровень твоих навыков и способностей, мягко говоря, поражает. Особенно учитывая твой возраст. Извини уж за откровенность.
- И кстати, раз уж я настолько обнаглел, у тебя есть братья или сёстры? – Пошёл ва-банк японец. Либо его сейчас пошлют, либо ответят.

Хаято вновь, взял палочку в руку и, удостоверившись в правильности хвата, принялся выводить на песке геометрические фигуры. Слушать рассказ Рокэ и одновременно следить за тем, чтобы рука была расслаблена, было нелегко. Но через пару минут Хаято заметил, что если он сильно отвлекается на рассказ прида, то рука вроде как сама расслабляется. Единственной проблемой оставалась сила нажима. Если он нажимал слишком сильно, то кончик палочки зарывался в песок и рука, как бы начинала тащить её за собой. В общем, работы было ещё выше крыши, но был и явный успех. Ещё десять тысяч прямых и возможно, ему, наконец, доверят написать какой-нибудь простенький иероглиф.