Не влезай - убьет! Или не убьет...

Когда его кусанули в первый раз, Макс даже, честно говоря, не понял, что произошло. Просто ухо вдруг обожгло жаром, а потом что-то легонько сдавило его. Казанцев быстро повернул голову в сторону девушки… Ну как «быстро»? В его состоянии резкие повороты головы были противопоказаны, так что «быстро» не вышло. Короче, пока Макс вывернулся, Арлетта уже давно приняла свое первоначальное положение и оставила мучиться бедного парня вполне обоснованными подозрениями в собственной вменяемости.
Поэтому Казанцев и попытался сделать вид, что ничего не было, и вообще он тут ни при чем…
Но, когда его укусили во второй раз, это было уже слишком. Мозг парня отказывался воспринимать реальность, в которой его укусила за ухо девушка, которую он видел в первый раз в жизни! Нет… ну… он, правда, лежит у нее на коленях уже полчаса, но ведь это не повод… или повод?
В голове, наконец-то, появилась некая весьма неприятная путаница. В принципе, довольно-таки ожидаемое явление, но проявившееся очень и очень не вовремя. Весь поток мыслей, что проносился сейчас в голове Казанцева, напоминал некие контрольные точки, связанные с одной нитью. То есть, они должны были быть связаны одной нитью, но вот эту самую нить обнаружить никак не удавалось. В результате, в голове были какие-то обрывочные застывшие картинки, которые никак не хотели складываться в цельное восприятие мира.
Но одна мысль была оформлена очень хорошо. Кусать себя он больше не позволит. Ну, вот совсем-совсем не позволит!
Поэтому, дождавшись, когда Арлетта немного отвлечется, он, почти не дергаясь, осторожно оттолкнулся ногой от спинки скамейки, и… соскользнул с колен американки прямо на пол.
Грохот упавшего тела, слышали, наверное, на другом конце монастыря.
Пара секунд понадобилось, чтобы прийти в некое подобие сознания. В голове звенело. В глазах был туман. Видимо, очередной удар об внутренние стенки его черепушки не слишком понравился его мозгам.
Честно говоря, Макс рассчитывал на то, что будет легче.
- Ой, - проговорил он, едва ворочая языком и переворачиваясь на спину. Беседка мало того, что расплывалась перед глазами, так еще и стала совершать прыжки и кульбиты, что явно противоречило всем законам природы. – Упал…
Сообщив эту офигенную новость, Максим несколько секунд похлопал глазами, спокойно разлегся прямо на полу. Оттуда упасть уже было сложновато. А то он сегодня как-то уж слишком часто падает…
Требовалось пара минут, чтобы более или менее прийти в себя. Ну, или часов. Или дней. Как повезет, в общем-то.

Чертушки. Своенравный паршивец. Только Арлетта отвлеклась на мгновение - пожалуйста, грохнулся на пол. Сперва Арлетта дернулась было его поднять - но потом, озлившись, решила, что ее заколебало уже с этой кисейной барышней возиться. Если ему больше нравится валяться на полу и наблюдать чарующий туман в сотрясенной башке - ей что, жалко? Американка подтянула к себе босую ступню и ловко подцепила ногтями занозу, бесившую девушку вот уже сколько времени. После чего, морщась от неприятных ощущений в затекшей ноге, перескочила на соседнюю скамейку и оттуда дотянулась до своей коробки. Скотч к этому времени держался уже исключительно на честном слове.
- Спорить готова, что ты еще девица, - фыркнула Арлетта, потроша коробку. - Потому что других объяснений твоему глупому поведению у меня нет... Ах, да, ты же башкой стукнулся. Как голова, не заболела от таких кульбитов? На полу лежать удобно? - цинично поинтересовалась американка.
В посылке девушку что-то явно напрягало. Хотя нет, даже ясно, что именно - чрезмерная странная заботливость, с которой посылка была собрана. Тут и ценный скальпель, дернутый из института и в последний момент позорно забытый дома, и идиотская инквизиторская ложечка для вынимания глаз, и пачка однотонных футболок, а к ним - набор маркеров, и даже сетка апельсинов... Эти апельсины девушку доконали. Как больной, честное слово. Так, стоять - как больной? Помнится, отец ее почти перед самым отправлением загнал на осмотр, обеспокоенный несколько странным поведением дочурки. Да неужели?...
Нашлось в посылке и письмо от отца. Арлетта его прочитала три или четыре раза - и только тогда до нее дошло, что там написано. Приплыли, блин. Знакомьтесь, это Арлетта, она псих! Ну, или если еще не псих, так будет...

Ого! А от него отстали! Кусать не собирались, ругать тоже. Даже бить ногами его почти бездыханную тушку не стали. Прям, радость!
С другой стороны, Арлетта, кажется, обиделась. Обижать эту славную девушку Макс не хотел ну ни капельки. Появилось совершенно неуместное чувство вины, как будто он ее ударил или оскорбил. Нужно было как-то искать выход из ситуации, но он пока не знал какой.
Сознание приходило в норму довольно быстро. Возможно, сыграло свою роль то, что его никто не смущал, направляя поток крови от мозга, неизвестно куда. А может, девушка была права, и ему просто нужно было пару минут полежать спокойно и не дергаться. И все бы прошло само собой.
Так или иначе, в голове стало проясняться, мерзкий сизый туман перед глазами развеялся, предметы перестали скакать и выделывать акробатические номера, и встали на те места, которые им были положены природой. Голова, правда, так и не перестала ни раскалываться, ни кружиться, но хоть тошнота прошла. Уже плюс.
Ух! Его назвали «девицей». Ну, это почти привычно, его часто так называли, когда он не мог решиться на какой-то особенно болезненный удар или еще что-то такое. В любом случае, обиды это не вызвало, лишь какую-то грустную улыбку. Тем более, что путаница в голове прошла еще далеко не полностью, и вступать в спор с этой жительницей Плутона, доказывая свою мужественность, не хотелось ну совершенно.
- Не удобно на полу, - честно признался Макс, позволив себе открыть рот. – На ваших коленях было не в пример удобнее…
- …Зато ноги у тебя не затекают из-за меня, - хотел добавить Казанцев, но не стал. Главное, что он не будет чувствовать себя виноватым из-за этого, правда?
Парень скосил глаза в сторону Арлетты, что стала заниматься распаковкой вещей из коробки, на которую он, как-то до этого не обращал внимания. Оказалось, что там куча всего интересного…
Когда девушка вытащила из коробки скальпель, Макс с трудом подавил в себе желание отползти подальше, и отлежаться в таких спокойненьких и уютненьких кустах. Развитое воображение с легкостью нарисовало картину, где ему проводят трепанацию черепа с помощью острого скальпеля, с целью узнать, что за такие мысли копошаться под костной тканью его головы. А что вы скажете про какой-то жутковатый пыточный инструмент! Явно предназначен для чего-то жуткого, вроде вынимания глаз или выдавливания мозгов прямо из башки через нос.
Желание спрятаться в кустах стало почти нестерпимым.
Пачка какой-то однотипной одежды. Может, рабочая одежда хирурга-убийцы с Плутона? Уложена еще так аккуратно, прямо страх берет…
Маркеры? Такие, которыми очень удобно расчерчивать линии и векторы будущих разрезов? А-а-а!!!
Макс сглотнул, какой-то частью своего сознания понимая, что сотрясение мозга и какое-то извращенное чувство вины, что он испытывал перед этой девушкой непонятно за что, заставляют его воображение работать в каком-то не в том направлении. Но поделать с этим пока ничего было нельзя.
Апельсины… Мозг забуксовал, даже развитое воображение Казанцева не могло придумать, как использовать апельсины в хирургической операции, по извлечению его сотрясенного мозга из башки, с целью последующего изучения его половой принадлежности. По идее, появление апельсинов должно было слегка успокоить не в меру разошедшееся воображение Максима. Но оно не успокаивало. Ни капельки.
Так? Что там дальше извлекут из этой адской коробки? Письмо. А.. ну, письмо, это нормально. Им вроде нельзя убить…
Потихоньку иррациональный страх, который никогда бы не появился, будь Макс в здравом уме и в твердой памяти, отступал, оставляя место другим чувствам. Приходило осознание. Медленно.
- Посылка из дома? – спросил он, решив разбить тишину, которая висела в беседке вот уже несколько минут, нарушаемая лишь журчанием ручья и негромким щебетом птиц. – Мне тоже такие часто присылают… Только там обычно всякая фигня, вроде бабушкиной смородиновой настойки.
Это было правдой. Обычно Максим разделял все посылки из дома на две части: полезную и бесполезную. Бесполезную часть обычно присылала мать и бабушка: все та же смородиновая настойка, которая должна «укреплять организм» - это их художества. А практичный отец присылал только деньги. И это была единственная действительно полезная вещь в этом монастыре.
- Родные волнуются за вас, наверное? Уж мои точно волнуются…

Скажите, пожалуйста. Сотрясенная тушка решила заговорить, какое невероятное счастье. На чужих коленях, говоришь, не в пример удобнее было? Чего ж ты тогда так на пол-то стремился завалиться, а, мерзавец? Арлетта только передернула плечами. Ее сейчас гораздо больше интересовало полученное письмо. Ох уж этот папочка...
Ну ясно же как день, что на приеме у этих психдокторов американка не стремилась и даже не пыталась казаться нормальной. Думала только о том, как они ее жутко бесят, ну вот просто выбешивают. И о том, как она же сейчас опоздает на самолет, и никакого путешествия за океан не будет, и вообще ситуация швах. Вот и трепала языком, что в голову приходило. Итог - шизотипическое расстройство ей диагностировали эти безумно умные дядечки, получите и распишитесь... Арлетта повертела письмо, написанное так аккуратно, в таких заботливых выражениях, что аж тошнило - и решительно порвала его на две неравные половинки. Совсем неровно, наискосок как-то... а и плевать. Скомкала и засунула поглубже в коробку, надо ей очень читать-перечитывать, от таких спасланий и впрямь спятить можно...
Макс тем временем предпринимал попытки завязать разговор - такие, вяленькие. Арлетта подумала - и решила, что да ну нафиг, перебьется, она на него все еще обижена. Записала все его вопросы в риторические, на которые отвечать по определению не надо - и спокойно занялась коробкой дальше.
Вот, футболку по милости этого паршивца привела в негодность. Американка, не желая и дальше разгуливать в таком, отороченном бахромой виде, через голову легко сняла футболку, неспешно вытащила из пачки однотонного ужаса новую и натянула на себя, немного поплутав в ней руками в поисках рукавов. Все это - совершенно не стесняясь присутствия парня. Если он опять начнет смущаться и краснеть, как институтка - его проблемы.
В пачку футболок оказалась воткнута длиннющая цыганская игла - вот тут-то Арлетта и оживилась. Мгновенно вооружилась этим оружием инквизиции и соскочила со скамейки, хищно оглядываясь. Американка намеревалась отыскать свои бирюзовые бешеные босоножки и провертеть в ремешках пару лишних дырочек, а то зверски же неудобно, когда обувь на щиколотках болтается и вообще единственно на честном слове держится...

Ну замечательно теперь…
На него обиделись. Серьезно так обиделись, даже вот разговаривать не хотят. Блин! А как все хорошо начиналось…
Эх…
Несколько минут, Максим не менял положения, наблюдая за Арлеттой. За игрой эмоций на ее лице, за ее жестами, непроизвольным движением ног, рук, шеи… Когда-то давно, парень посмотрел какой-то фильм, в котором главный герой легко угадывал мысли своего собеседника по едва заметным изменениям мимики или привычным жестам. Тогда фильм произвел на него очень сильное впечатление, и Казанцев даже купил книгу, которую написал прототип главного героя. Книга многое расставила по своим местам, разбив вдребезги мечты парня о том, что можно читать мысли собеседника по его жестам и мимике, но все же Максим очень многое почерпнул из этой книги.
Например, в ответ на его слова о том, что у нее на коленях было лучше, Арлетта дернула плечом, но и уголок ее губ дернулся, а брови чуть приподнялись. Это легко можно было заметить – главное знать, куда смотреть. Если движение плеча легко интерпретировать, как раздражение, но… этот намек на полуулыбку – это, видимо, удовлетворение. Ну да, нечего падать, можно было спокойно лежать дальше…
Голова продолжала раскалываться, но Макс заставил себя не обращать на это внимания. Если не менять положения, то вполне можно жить, и мир даже перестает вращаться вокруг. Можно лежать, и спокойно наблюдать, делая вид, что ему это совершенно не интересно.
Так… А вот она перечитывает письмо. И снова легкое движение красивых бровей – девушка явно удивлена. Одновременно поджала губы? Хмм… Досада? Что же так ее удивило и раздосадовало в этом письме?
О, она его еще и порвала. Причем неаккуратненько так – не похоже на нее даже. Неужели досада настолько сильна? Очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на это письмецо, прочесть хоть пару строк! Конечно, лезть не в свое дело жутко не хорошо, но в то же время - это же безумно интересно! Даже уничтожающий взгляд, брошенный в его сторону, не особенно охладил его интерес.
Любопытство брало верх, Максим внимательно ловил каждый жест девушки, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц, и стараясь сделать свое наблюдение не слишком заметным. Ровно до того, момента, пока она не потянула футболку вверх.
Ох…
Макс быстро отвернул голову в сторону, вновь заливаясь алой краской, словно маков цвет. Голова закружилась с новой силой. На секунду боль стала почти нестерпимой. Но только на секунду.
Да что же это такое, а? Ну вот, выдал свое любопытство с головой этим чертовым жестом, теперь совершенно понятно, что он за ней внимательно наблюдал. Черт!
Слыша, как Арлетта возится с рукавами футболки, Максим изо всех сил старался не повернуться. Ну, блин, а вдруг он еще чего-то интересного упустит? Черт… И теперь просто так повернуть голову обратно же не выйдет. Это будет выглядеть очень глупо! Блин-блин-блин!
Звук резко соскочившего со скамейки хрупкого тела, был воспринят, как знак свыше. Это же повод повернуться, и продолжить изучение…
Ух!..
Хищный блеск в глазах Арлетты и длинная толстая игла в ее руках не слишком способствовали улучшению самочувствия. Испытать на своей коже острие этого странного инструмента не возникало ни малейшего желания.
- Не выбрасывайте, пожалуйста, вашу старую, порванную, футболку, - вдруг проговорил Казанцев, понимая, что должен хоть что-то сказать, пока его не убили. – Лучше подарите мне. Обещаю, сохранить ее в память о доброте жителей Плутона.

Прикидывался, значит, бесчувственной тушкой только, да? Ну, юный наблюдатель... Арлетта не смогла сдержать довольной улыбки, когда парень залился румянцем и отвернулся так поспешно, что едва шею сам себе не свернул. Будет знать, как подглядывать... может, в следующий раз поумнее будет...
Американка торопливо оглядывала беседку, пытаясь понять, куда же в этой суматохе могли подеваться ее босоножки. И все слова доходили до нее не сразу, с замедлением.
- Футболку? - переспросила наконец девушка после такой долгой паузы, что уж просто как-то неприлично было дальше молчать. Нет, самой ей в этом диком запросе однозначно не разобраться. Любопытство все же пересилило обиду, тем более что и обижалась-то Арлетта больше для вида. Американка воткнула иглу в близстоящую скамейку, неспешно, по-кошачьи лениво подошла к Максу и присела рядом.
- А чем это тебе так дорога память о доброте жителей Плутона? - игриво поинтересовалась Арлетта. - Почему именно футболка? Тебе так жалко эту тряпку... или есть другая причина? И потом, откуда ты знаешь, может на Плутоне не принято дарить личные вещи на первом свидании? Или того хуже, ты меня сейчас смертельно оскорбил? - и американка лениво и грациозно, как истинная кошка, мягко "перетекла" в горизонтальное положение. Растянувшись рядом с Максом на полу, подперла щеку ладошкой и принялась заинтересованно ждать ответа. Что-что, говорите, пристает к парню почем зря? Так она же псих, у нее теперь даже официальная бумажка есть. Так что ей можно, не придирайтесь... И вообще, пусть парень спасибо скажет, что она к нему со скальпелем не пристает - а то Арлетта ведь может, с этим проблем не будет.

Парень решил поиграть в повторюшку. И, с кряхтением, кое-как перекатившись на бок, скопировал позу Арлетты. После чего принялся восхвалять ее доброту и то, как она пожертвовала футболкой, чтобы самоотверженно помочь незнакомому юноше... Смех, да и только.
- Обойдешься, - фыркнула Арлетта и легко села. Потянулась, расправляя затекшие от лежания в не совсем удобной позе плечи - и краем глаза заметила под одной из скамеек бирюзовые ремешки своих босоножек.
Американка тут же вскочила, вновь завладела иглой - и метнулась к своей обуви. На пути оказалась тушка парня - Арлетта ее перепрыгнула, как будто это поваленное дерево было, а не живой человек. Извлекла свою обувь из-под скамьи и принялась вертеть в ремешках дополнительные дырки, там, где уже давным-давно запланировала.
Нет, конечно, можно было еще поизображать из себя добрую инопланетянку - но Арлетте уже надоели эти полупридурочные игры. Да и интерес к упавшему с неба парню уже как-то улетучился, выветрился...

Похоже, настроение Арлетты менялось со скоростью скоростного поезда, за рулем которого сидит человек из каменного века. Опять-таки, специально для тех, кто не понял метафоры: оно могло меняться как очень быстро, так и бесконечно медленно.
Вот и сейчас, не успел Максим пару секунд полюбоваться на движения красивых бровей, как девушка тут же изменила положение. Нет, конечно, можно было предположить наличие некого благородного металла в пятой точке новой знакомой, но, то, как девушка расправила стройные плечи, заставило Казанцева сглотнуть очередной комок в горле.
- То есть, вы предпочтете выкинуть старую футболку? – полуутвердительно -полувопросительно произнес Макс. – Ну, лаааадно…
Не дождавшись реакции, парень пронаблюдал, как Арлетта вдруг вскочила, и бросилась к своей обуви. Ну, то есть, наверное - к своей. То есть, сначала она метнулась к скамье, схватила там иглу, и только потом кинулась ловить довольно красивые и модные босоножки. Движение девушки смазывались в один быстрый росчерк, она двигалась невероятно плавно и грациозно, что позволяло заподозрить в ней изрядные способности к рукопашному бою. Это, кстати, объясняло довольно профессиональный захват. И прыжок через его тело – почти произведение спортивного искусства, не меняя скорости, на носках, совершенно не обращая внимания на препятствие!
Восхищенно цокнув языком, Максим повернулся на другой бок, и продолжил наблюдение.
Обожемой! Как же она мило пыталась проделать отверстие в кожаном ремешке своей обуви! Игла, будь она хоть тысячу раз толстой, скользила меж пальцами, не желая пробивать дубленую плоть, а наперстка в руках американки, Макс как-то не заметил. Арлетта едва кончик языка не высунула от усердия. Это было столь непривычно, столь мило и по-домашнему, что Казанцев не выдержал и прыснул. Захихикал, словно последний идиот, но поделать с этим ничего не мог.
- Может, вам помочь? - не в силах скрыть в голосе остатки смешинок, спросил Казанцев. – Постарайтесь, не поранится только... А вообще, было бы проще, если бы вам вместе с иглой прислали что-то вроде наперстка… Не прислали?

- Старую футболку я предпочитаю сжечь! - коротко ответила Арлетта, старательно делая иглой судорожные движения - ремешок босоножек упорно не прокалывался. Потом американка подумала, что ее ответ прозвучал как-то странно и кособоко, и решила пояснить: - Наслышана я уже про ваше это шаманское чудо, которое по кончику волоса порчу навести может... Лично не встречалась, в глаза этому вашему мутанту-кудеснику не смотрела, но наслышана. Поэтому лучше перестрахуюсь. Ай! - коротко взвизгнула девушка: игла неожиданно проткнула-таки ремешок - и воткнулась ровнехонько в центр ладони. Где-то полминуты тупо смотрела на эту чудную композицию - потом начала аккуратно шевелить пальцами, наблюдая, куда движется иголка в зависимости от того, какой двигается палец. Некоторое время развлекала себя таким образом, потом вспомнила, что босоножек вообще-то как бы две. И во второй тоже надо вертеть дополнительную дырку.
- Ты, кстати, крови, надеюсь, не боишься? - запоздало уточнила Арлетта, выдергивая иглу из ладони - между пальцами тут же заструился веселый тоненький алый ручеек. - Это же некстати будет, совсем некстати... Нет, наперстка мне не прислали! А зачем патологоанатому наперсток? - тут американка даже отложила иглу и заинтересованно уставилась на Макса. Иногда американке и впрямь взбредало такое в голову - что надо срочно получить ответ на какой-то вопрос, а иначе жизнь отстой и вообще...

- Господи! – Макс обеспокоенно вскочил, позабыв обо всем на свете, как только увидел рубиновые капельки, скользящие меж пальцев Арлетты. Голова ответила ударом кузнечного молота по вискам, а мир вокруг недовольно пустился в пляс. Казанцев слегка пошатнулся, но решительно подошел к девушке, сел рядом, не терпящим возражений движением взял ее ладонь в свою. Осмотрел, неглубокую, но довольно немаленькую ранку. Эксперименты с иголкой, которые чуть с ума не свели парня, расширили ее края, и теперь кровь шла беспрестанно.
- Как же вы так, неосторожно? - покачал головой парень, продолжая крепко удерживать теплую ладошку американки в своей, а другой рукой доставая из нагрудного кармана джинсовки белоснежный платок. - Продезинфицировать ранку бы, а то мало ли где у вас эта игла побывала?… Черт… Спирта вам там не прислали, случайно? Нет? Жаль…
Аккуратно повернул руку девушки, чтобы было удобнее, и начал медленно, со знанием дела перевязывать ее раненную лапку.
- Нет, крови я не боюсь, - ответил Максим серьезным тоном, сосредоточенно обматывая один угол платка вдоль запястья, и пару раз обернул его вдоль большого пальца американки. – И патологоанатомов тоже, но это так, к слову… А наперсток… Ну, может ваши родные думали, что вам понадобиться. Я же не спрашиваю, зачем патологоанатому пакет апельсинов и цыганская игла? Может родные сунули, так, до кучи… Не туго?.. Вот и хорошо…
Макс закончил обматывать платок вокруг запястья и большого пальца девушки и, наконец, перешел непосредственно к ране. Осторожно прижал белую ткань к поврежденному месту, которое постоянно кровоточило. Он ожидал услышать раздраженное шипение со стороны своей «пациентки», но та лишь легонько поморщилась.
Максим улыбнулся:
- Вообще, я мог бы пожертвовать свою футболку для вас, мне не жалко, - проговорил он, туго обматывая платок вокруг хрупкой и тоненькой ладошки Арлетты. – И даже остатки вам подарил бы…
В этом месте, Казанцев с трудом удержался, чтобы не показать девушке язык. Но ребяческое желание удалось подавить, и Макс ограничился улыбкой.
- Но, надеюсь, чистый платок подойдет лучше… Домой придете, рану обработайте чем-нибудь, ладно? – попросил парень, закончив перевязку. - Да-да, понимаю, что советовать такое врачу со стажем, а тем более патологоанатому – верх глупости, но что-то подсказывает мне, что вы относитесь к своему здоровью куда менее трепетно, чем к чужому.
Максим, наконец, отпустил раненую лапку Арлетты, напоследок слегка сжав ее пальцы. Вздохнул. Глянул на иглу, которая лежала на краю скамейки. Наклонился через тело девушки, схватил этот кусок металла:
- Вас к этой штуке больше не подпущу, - решительно заявил Казанцев. – Давайте сюда вашу обувь, сам все сделаю. Заодно и про шамана нашего расскажу… Кстати, где ваша вторая туфля?

Это за ней решили поухаживать? Как мило. Арлетта, правда, не поняла, с чего парень вдруг развел такую панику из-за жалкой дырочки в ладони, кстати, совершенно смешного диаметра дырочки. Но было приятно - хоть в первый момент американка и попыталась выдернуть у Макса свою руку. Нашелся тоже медик, только этого ей в жизни и не хватало... Но нет, парень держал крепко - и со знанием дела мотал девушке на ладонь носовой платок. Ну, так уж и быть, пусть поухаживает - ей что, жалко, что ли?
- В жизни не держала в руках наперстка, - заявила Арлетта, невольно морщась от проводимых с ее ладонью операций. - В нашем доме этой бессмысленной вещи не было, нет и, надеюсь, никогда не будет... И потом, на ладонь наперсток ведь все равно не налезает, - махнула свободной рукой девушка.
Не поняла? Это что еще за игривые пожатия пальчиков? Арлетта удивленно подняла брови. Нет, не поняла такой смены ролей, ну никак. Макс тем временем завладел иглой и заявил, что все дырки прокрутит сам. Да как хочет. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы никого не убило...
- Прямо за тобой, о наблюдательный юноша, - с легкой усмешкой ответила Арлетта на вопрос о второй туфле. И перегнулась через Макса, нашаривая за его спиной пресловутую босоножку. Никуда не спешила, ненавязчиво прижимаясь к парню плечом и давая ему возможность как следует разглядеть изгиб ее спины. Раз уж Макс тоже решил, кажется, поиграть в эти игры, американка на скамеечке запасных отсиживаться не будет. Еще мудрые красавицы девятнадцатого столетия открыли, что обнаженная женская спина действует на мужчин гораздо сильнее, чем вырез до пупа, почему, правда, американка пока не выяснила. А обтягивающая футболка тоже спину разглядеть позволяла неплохо - хотя и не так хорошо, как хотелось бы...
- Ну держи, умелец, - улыбнулась Арлетта, наконец выпрямившись и двумя пальцами небрежно держа свою туфлю за ремешок. - И расскажи же мне про ваше шаманское индиго. Ты сам-то в это веришь, в куклы и прочее? Неужели и впрямь так страшен черт, как его малюют? - поинтересовалась Арлетта. Раз уж Макс так рвался ей рассказать - почему бы и не послушать?

- А, - только и хотел сказать Макс, скосив глаза в сторону, где, по словам Арлетты, должен был находиться потерявшийся башмак девушки. А в следующий миг, длинная спина американки, оказалась прямо перед ним. Несколько секунд Казанцев позволил себе полюбоваться на плавные изгибы тела девушки, с трудом подавив в себе желание провести кончиками пальцев по ее спине. Улыбнулся, принимая из рук Арлетты ее обувь.
- Наш шаман – весьма колоритный человек, - начал Казанцев, взяв ремешок первой босоножки, в котором уже было проделано отверстие стараниями американки, и приставляя его к ремешку второй. – Во-первых, он - замечательный человек. Я бы даже сказал, один из лучших людей, кого я встречал в своей жизни, а вовсе не злобный шаман-вуду, который может наложить на проклятье, сделав куклу, похожую на нас, из какой-то тряпки… Хотя, как шаман, он тоже кое что умеет, и, да, у меня была возможность убедиться, что все эти штучки-дрючки с шаманством, время от времени, срабатывают.
Максим просунул иглу в уже проделанную Арлеттой дырочку, таким образом, чтобы кончик иглы упирался в ремешок второй босоножки. Учитывая, что Макс позаботился о том, чтобы ремешки прилегали друг к другу в одинаковом положении, вторая дырка должна была быть в том же месте, что и первая на первом ремешке.
- Во-вторых, он прекрасный друг, - продолжил Макс, слегка надавив на иглу. – Опять-таки, он даже однажды спас мне жизнь, подвергнув большой опасности свою. Так что, я знаю о чем говорю…
Как и ожидалось, необходимо было приложить достаточно большое усилие, чтобы пробить дубленую кожу ремешка. Макс пожал плечами, обратился к энергии Аджны, и слегка надавил на иглу с помощью телекинеза.
- В-третьих, он очень талантливый парень, - игла, влекомая силой телекинетического захвата, довольно быстро пробила неподатливую плоть ремешка. – Стихи пишет. Поет, вроде, даже… При этом Джильди (ога, именно так зовут нашего шамана) - очень умный. Знаете, как быстро он соображает?! Ух! Просто гений соображаловки…
Максим быстро расширил края дырки, с помощью иголки, приводя ее в более или менее божеский вид.
- Правда, мозги у него слегка набекрень, - пожал плечами парень, выдергивая иглу, и глядя на результат своих трудов. Вроде бы получилось неплохо. – Но это, в принципе, у всех, кто живет в этом монастыре, наблюдается. Поэтому, на мой взгляд, ничего страшного… Ах, да, он еще и очень симпатичный парень.
Подмигнув девушке, и еще раз проверив, как застегивается ремешки обуви, Казанцев протянул босоножки Арлетте:
- Вроде, все... Примеряйте, что ли? Если что, новые дырочки сделаем.

Ой, как он принялся это местное шаманское индиго расхваливать... Чем дальше, чем шире становилась улыбка на лице Арлетты. Нет, правда, когда один парень вот так вот нахваливает другого парня... ну это же просто ми-ми-ми что такое...
- Да ты в него влюблен, - усмехнулась Арлетта. - Замечательный, прекрасный, талантливый... прямо какой-то идеал мне тут рисуешь. И знаешь что? Если он при тебе ни на кого не накладывал проклятия с помощью куклы - это ведь не значит, что он не умеет, да? Вуду - оно же и есть вуду, кровь, зомби, расчлененка? - Ну, по меньшей мере, у Арлетты все представления об этом виде магии были именно такие, почерпнутые в основном из сомнительных фильмов и журналов. - Как думаешь, а если его попросить наколдовать что-нибудь такое темное и злое, он согласится? Ну там, показать, как та же кукла вуду работает? - загорелась Арлетта, хватая Макса за руку. Честно - была американка несколько сдвинута на всяких таких злобных подробностях. - Ты же меня с ним познакомишь, раз он такой твой прекрасный друг?
Тем временем Макс закончил возиться с босоножками Арлетты. Ну, примерим, а почему бы и нет... Американка слегка откинулась назад, упираясь спиной в скамейку, и принялась возиться с ремешками босоножек, застегивая их. Ага, вот она и подстава, просьба любить и не жаловаться. Почему Арлетта и пыталась сделать все сама. Ремешки у этих босоножек какие-то странно и криво неодинаковые. Та, которую девушка "модифицировала" сама, села идеально, американка-то знала точно, где дырку вертеть. А вот та, с которой работал Макс, подкачала...
- Болтается, - заметила Арлетта, спокойно глядя на Макса. И в подтверждение своих слов покачала ножкой едва ли не у самого лица парня, демонстрируя, как босоножка безбожно и бесстыже ерзает по щиколотке. - Хотела же сама сделать - видишь, эта сидит отлично, а эта болтается! Отдавай иголку! - заявила американка и принялась стаскивать с ног босоножки. Ну ничего этим мужикам доверить нельзя... ничего-то они не понимают...