Вор за руку вора цап

Лан страдала. Натурально. И было на то аж три причины. Первая - ей жутко, до рези в животе, хотелось есть. Был уже седьмой час вечера, а она как сбежала из дома, из вредности не позавтракав, так и не собиралась пока домой возвращаться. А голод меньше не становился. Вторая - у неё затекли ноги. Жутко так затекли, хотя по-другому и не может быть, если сидишь, скрючившись, среди под прилавком на рынке, между пустых ящиков из под овощей. И пахнет здесь так ужасно, а она уже около получаса тут сидит и всё никак решиться не может. На что? Тут нужно объяснить третью причину: она собралась стащить с прилавка огурец, но боялась, так как никогда еще прежде не воровала, и уже заранее её мучила совесть. И вот она сидела, выжидала нужный момент, боялась, потирала ладошками тонкие голые ноги в шортах, а еще стыдилась того, что собирается сделать, а еще больше стыдилась своего страха. Ну не привыкла она бояться. И уступать папе не хотелось. В последнее время дела дома шли очень грустно, брат уехал учиться в Лхасу, а её только и делали, что ругали и наказывали. И если папа хотел добиться от дочери послушания, то добивался противоположного эффекта: чем больше Лан наказывали, тем упрямее и непослушнее она становилась. К примеру, домой она не возвращалась теперь до тех пор, пока отец не шел её искать и не кричал на всю деревню. А еще вокруг, совершенно случайно, поджигались вещи, и Лан за это ругали. Втройне обидно было от того, что к этим поджогам она не имела никакого отношения, и убить была готова того шутника, из-за которого ей так попадало.

В очередной раз желудок от голода свело так, что Лан скрипнула зубами и все-таки решилась. Осторожно выбралась из под прилавка и, пока продавщица не заметила её и смотрела в другую сторону, схватила огурец, помидору, и снова нырнула под прилавок, но теперь уже для того, чтобы как можно скорее покинуть рынок.

Спустя минут пять девочонка сидела недалеко от рынка, прямо на пыльной земле. Невероятно приятно было сидеть, выпрямив ноги, но еще приятнее было есть. Огурец Хэмптон проглотила, не успев даже распробовать, а вот помидору ела уже более вдумчиво. Кусала, облизывала грязные пальцы, стирала струйки сока с подбородка, затем почесалась, вытащила из-за пазухи рогатку, бросила рядом, ибо она мешала удобно сидеть. Продолжила есть.

Свою пропажу Лан заметила сразу же, как только обезьяна схватила рогатку. При любых других обстоятельствах девчонка обязательно бы заинтересовалась мартышкой и тем, как она оказалась в этой деревне, но сейчас речь шла о любимой рогатке, и тут уж было не до любопытства.
Если кто-то считает, что сделать рогатку - это плевое дело, Лан этому кому-то скажет "ха, ха и еще раз ха". Потому что на свою рогатку девочка убила много времени и стараний. Ведь сначала нужно подыскать нужную, правильную веточку, в условиях, когда деревьев не так уж много, затем, так как абсолютно симметричную веточку вряд ли удастся найти, нужно сравнять ветки, кое-где ободрать кору. Затем отыскать добротную, прочную резинку, которая будет хорошо тянуться, и надежно, чтоб не отвалилось ни при каких обстоятельствах, прикрепить её к ветке. Но это еще не всё! Середину у резинки она вырезала, и соединила концы широким кожаным ремешком, который позаимствовала у папы. Он, кстати, очень огорчился, когда узнал, что на рогатку пошел один из его любимых ремней. И наказал. В общем, эта рогатка далась Лан кровью и потом, так что расставаться с ней девочка была не намерена.

Запихнув помидору в рот, девчонка вскочила на ноги и кинулась за обезьяной, посылая ей в след самые грубые китайские ругательства, благо их Лан знало великое множество.
Радовало, что мартышка не стала забираться на дерево, иначе следовать за ней пришлось бы сложнее. Нет, лазить по деревьям Лан не боялась, получалось у неё это просто отлично, но по земле она бегала все-таки быстрее.

И мартышка забралась на плечо к высокому парню с длинными волосами. Лан это, ясное дело, совсем не смутило. Она с разбегу налетела на итальянца, весьма ощутимо боднув его головой в живот.
- Дай её сюда! Дай сюда мне эту гадину! - Лан была зла, и просто забрать рогатку уже не хотела.

Вслед за обезьяной на итальянца выбежал другой примат, который вроде не сильно хотела останавливаться. Переводя взгляд с Лан на Мармосета, Либорайо назло всему человечеству очередной раз собирался открыть рот и выдать, какую-нибудь ехидную глупость, но к счастью девочка-таран ему это помешала, повторив боевой приём Зидана.
- «Дай её сюда! Дай сюда мне эту гадину!»
Храбрый макак ни чем не изменяя своей традиции убежал на верхушку ближайшее дерево, как только голова девочки столкнулась с животом итальянца. Всё ещё с рогаткой в лапах...
Хорошо, что юная леди оказалась довольно щуплой и её удар не повалил венецианца на землю, хотя и сбила его дыхание.
Бить ребёнка или нет? Дать ему сдачи? И другие похожие моральные вопросы крутились в голове итальянца во время столкновения, но мысли мыслями, а рефлексы действуют порой без "мозгового" участия юного парня, так что в то время, как головушка юной Хэмптон попала цель, итальянец успел не только многократно проматериться на своём родном языке, но так же и ударить девочку коленом в нос, не сильно, но удару всё же было место.

- «Ты что совсем… охренела… малая!?» - выдал из себя Либорайо, пытаясь вернуть дыхание на место – «Муссолини на тебя нету!... Я начал говорить, как там бабка… cribbio…»

От удара в нос Лан аж ошалела, уж очень неожиданным он был. Отступила на шаг назад, прижала ладошку к лицу и несколько секунд бестолково пялилась на итальянца. Она всё еще злилась, но почему-то от боли злость не усилилась, наоборот, даже немножко пошла на убыль.
Как странно... Голос мужской, одежда мужская, а волосы почему-то длинные. Почти всю свою сознательную жизнь Лан прожила в Китае, и ни разу не видела мужчину с длинными волосами. Только женщины с длинными ходили, и у Лан были длинные, хотя она ужасно хотела короткие волосы. Даже один раз почти обчекрыжила себя, благо папа вытащил ножницы из рук вовремя.

- Чё? - задала вполне резонный вопрос девочка, когда совсем не поняла, что там этот человек говорит. Вечно понаедут и разговаривают на странном языке, а ей мучайся, старайся понять.
- А вы дяденька или тетенька? - решила все-таки задать вопрос, который её так мучил. И честное слово, даже не думала о том, что может таким вопросом человека задеть или обидеть.

Говорить спокойно было тяжело, Лан пыхтела и сжимала кулаки, но теперь уже была слишком заинтересована, чтобы бежать за макакой.
- Это ваш зверь, да? Скажите ему, пусть он отдаст мне мою рогатку, иначе я догоню его и шею сверну, - зловеще заявила она. И покосилась на живот муже-женщины, дабы, если что, нанести еще один удар, контрольный.

Вскоре Либорайо восстановил своё дыхание и более не менее нормальное восприятие своего поведение, а ещё чуть позже на него накатилось не большое чувство вины. Хамить детям и сорится с ними ещё ладно, но бить? Мораль не позволяла. Итальянец только-только собирался проявить кое-какую заботу о ребёнке, спросить как она, дать ей что-нибудь вкусного или от боли, даже если этого у него не было, но следующий вопрос сбил его с толку и отвлёк от будущей, возможной добродетели.
- «…Или Тётенька? Серьёзно?» - мимика и голос Либорайо выражало полное недоумение – «В каком месте Я похож на женщину? Где? Тогда Я должна…жен был быть довольно уродливой и не женственной девушкой! И мой голос! И что… прекрати! Вообще-то ты только что врезалась в меня, как грёбанный баран и теперь спокойно задаёшь такие вопросы… да ты вообще кто такая на хрен!?…и да, Я дяден...МУЖЧИНА!»
Такая недоумённая и странная реакция Либорайо была связанна с тем, что… особых причин на этого не было и тем более ни каких скелетов в шкафу или чего-то похожего, обычное недоумение на странный вопрос, после не менее странного удара. Если подойти к человеку и неожиданно ударить его в пах, а затем спросить, являются ли дельфины млекопитающем, то скорее всего вы увидете тоже довольно необычное поведение у жертвы, может даже она даст вам в глаз.

«Рогатка? Ааааа… так вот в чём дело… глупая scimmia!».
- «Зверь… да… Я его знаю … ты обвиняешь моего друга в воровстве? А ты можешь доказать, что это твоя рогатка? Готов поспорить, что у него была такая же!» - начал вредничать итальянец – «А?»

Лан аж хихикнула, видя какой фурор произвели её слова. Этот длинноволосый дяденька аж в словах начал путаться от возмущения, и девчонка широко улыбалась, да не могла перестать смеяться.
- Ну да, точно, уродливой и неженственной, - подмигнула она, совершенно не понимая того, что уже начала нарываться на неприятности.

Забавно было наблюдать за тем, как стремительно меняется мимика девочки. Вот она улыбается и смеется, а вот личико стало серьезным и она уже хмурит брови.
- Я - девочка! И меня зовут Лан, я живу в этой деревне. А вот кто Вы такой, я не знаю, первый раз вас вижу! - начала наезжать мелкая девица, в ответ на наезды дяден... МУЖЧИНЫ.

И ответ ей его совершенно не понравился. Это она-то в воровстве его обвиняет? Лан сощурилась и как-то недобро глянула на Либорайо. Зря он так, она же по-хорошему к нему. И еще доказать её просит, вот ещё глупость... Пусть еще попробует сказать, что эта вонючая обезьяна сама эту рогатку сделала. Ха-ха три раза, да мозгов бы не хватило!
Естественно, озвучивать это всё Лан не стала, и решила сразу приступить к действиям.
- Ну, раз вы не хотите ему сказать, чтобы он мне мою рогатку отдал... - и даже договаривать не стала, уверенно направилась к дереву, подпрыгнула и зацепилась за ветку. Её все всегда недооценивали из-за роста и комплекции, но она была сильной и ловкой, а тому, как она по деревьям лазила, могла позавидовать любая обезьяна.
- Ну берегись! - прошипела Лан, инстинктивно чувствуя, что ей не стоит кричать на обезьяну: та сильнее испугается и вероятность того, что сбежит, увеличится. Девчонка забиралась на дерево, готовая схватить мартышку.

Приходилось ли Лан сейчас иметь дело со взрослым мужиком почти двух десятком лет (ну или всё же юношей)? Да, но вот проблема в том, что собирался он вести себя, ни как выше упомянутая личность, а скорее, как вредный 8-летка с воспитанием воспитанной мартышки.
- «Ну да, точно, уродливой и неженственной»
- «Я - девочка! И меня зовут Лан…»

Стыдно должно быть тебя, Либорайо, стыдно. Надо быть морально выше, маленькой девочки и не опускаться до её уровня… или даже ниже, особенно, когда тебе не десять лет.
- «Серьёзно? Девочка… да в каком месте? Лань? Ран? Разве это женское… что это вообще за имя то такое? Не могла себе подобрать имя получше, а? Мария? Мрань… ха! Ты же не азиатка!» - начал ехидничать итальянец – «Кто Я такой? Я сам Либорайо из прекрасной Италии, созданной самими богами, в виде прекрасного сапога для Евы! И живу Я в монастыре наверху, где меня обучают, что бы Я стал великим войнам и покорил студию секретов виктории в будущем! Приятно познакомится, паренёк Лонь.»
Последнюю часть предложения про себя, он произнёс с пафосным величием, но после опустил недопонимающий взгляд в ни куда, который так и говорил, «что за хрень Я только что сказал».

- «А?» - среагировал Либорайо, на то как девочка быстро побежала в сторону дерева, и когда она уже начала забираться на дерево и что-то бубнить себе под нос, он заорал – «Эй! Мне! Давай пас!»
Может Лан была быстра и ловка, но куда ей соревноваться с обезьяной по лазанью на деревьях? Услышав голос своего друга, Мармосет кинул рогатку на землю, а сам двинулся на самую верхушку дерева, куда человек не мог забраться из-за своей физической комплекции.
Когда предмет, из-за которого возник этот маленький локальный конфликт, оказался на земле, веницианец почти сразу оказался на месте и схватил его. Отойдя подальше от растения, он приподнял рогатку над собой и начал её рассматривать.
- «И правда! Эй мальчик, тут нету твоего имени? Так откуда мы можем, знать твоя она? Не хорошо, не хорошо….» - радостно молвил воришка.

Что там этот Либорайо распинался, Лан почти не слышала, так как уже зорко наблюдала за мартышкой-воровкой. Однако, будь она ближе к итальянцу, она бы наверняка возмутилась и в очередной раз полезла бы бодаться. Потому что своим китайским именем она очень гордилась. Так уж её воспитали, родители всегда были очень горды и даже кичились тем, что их дети носят китайские имена. Они с детства внушали, что Китай - самая замечательная страна в мире, и у девочки просто выбора другого не было, кроме как взять, да поверить. И её имя - это причастность к этой стране. Она им очень гордилась. И за такие слова, какие произнес Либорайо, можно получить в нос...

И тут рогатка пролетела прямо у неё под носом, да упала на землю. Лан в это время уже забралась довольно высоко на дерево, стояла на средней ветке, и до земли расстояние было около двух метров. Ну и что вы думаете? В ситуации, когда дорога каждая минута, не до мыслей о сохранности своих ног. Так что девчонка, не долго думая, спрыгнула на землю, однако не стала просто приземляться на ноги, а сделала кувырок через голову, чтобы погасить силу удара о землю. В результате такой манипуляции она еще больше стала походить на грязного чертенка, но хотя бы ноги себе не переломала. И то хорошо.
- Ах ты уродина! А ну отдай! - воинственно закричала девчонка, и, ничуть не испугавшись роста и габаритов парня, бросилась в бой. Для удара она заходила сбоку, и целилась кулаками в бок, но на самом деле это был всего лишь обманный маневр. В самый ответственный момент девчонка отпрыгнула в бок, и теперь уже мелкий кулачок был направлен прямо в живот парня. И не думайте, что эта тонкая ручка-палочка не может ударить больно.
Было немного грустно, что её рост не позволял целиться, скажем, в подбородок или скулу, но бездействовать и дальше Лан не собиралась. Отскочила в сторону, а затем подпрыгнула и повисла на руке, которая держала её рогатку.
- Я тебе сейчас на лбу напишу, что у тебя никогда не было рогатки и не будет!

Рассматривая рогатку Лан, Либорайо не обратил внимания, как девочка спрыгнула с двух метровой высоты. Сильно испачкавшись и обзываясь, она побежала на итальянца не с миролюбивыми намерениями.
Следующие действия и попытки Лан, вызвали у воришки только не громкий хохот. Девочка прыгала туда-сюда, маневрировала и пыталась ударить Либорайо, а тот свою очередь начинал смеяться всё больше и больше. Ну что, какой серьёзный удар может нанести маленькая девчушка большому мужику(почти)? Не сильно стараясь парировать её удары, итальянец пускал ехидные и комические комментарии девочки, что не мешала ему предаваться воспоминаниям себя молодого в её возрасте.

Вследствие этой не серьёзной «схватки» и его не большой ностальгии, Либорайо совсем потерял бдительность и не ожидал следующего хода Хэмптон. Вот юная Лан повисла на его руке, на которой он держал её рогатку.
Данную проблему он решил быстро и довольно рефлекторно, а точнее своей свободной рукой забрал рогатку у самого себя и очередной раз приподнял её над собой.
- «Ха-ха-ха! На лбу напишешь, да? А ты дотянешься, коротышка ?...ха!» - радостным голос ответил Либорайо Лан – «Мммм… а что если Я расскажу твоей маме, что ты путаешь дерево с человеком, а?»

Когда Лан взяли и очень просто стряхнули с руки, девочка наконец перестала скакать и замерла, исподлобья глядя на итальянца. Тот не воспринимал её всерьез, и если девчонка сначала рассчитывала на атаку и на то, что придется уворачиваться, то теперь просто не видела в этом смысла.
Сказать, что её очень раздражало её бессилие - ничего не сказать. Вот если бы парень был лет так на пять-шесть младше, от него бы уже точно остались рожки, да ножки, потому что Лан бы его отмочалила по самое не хочу. А тут приходилось стоять и кипеть от ярости, потому что Хэмптон не переносила, когда над ней смеялись.

Слова про маму она попросту проигнорировала. Да, наверное, есть дети-сироты, которых от таких фраз тут же бросает в слезы. Хэмптон к таким детям не относилась, и вообще уже никак не реагировала, когда кто-то заикался про её маму. Ну подумаешь, умерла... С кем ни бывает? Было это давно, так чего лишний раз реветь?

И когда девчонка поняла, что не достать ей Либорайо, а рогатку не видеть, как своих ушей она решила использовать старый добрый, стопроцентно эффективный способ. Удар по яйцам. Честно говоря, Лан ужасно не любила этот прием, ибо саму себя считала тем еще пацаном, и не справедливо, когда ты можешь кого-то ударить между ног и отправить практически в нокаут, а тебя нет. Но сейчас легкие пути искать было некогда... Так что Лан недобро так сощурилась, а потом резко, пока Либорайо увлекся хохотом, со всем силы пнула его между ног.
- Кажется, достану...

- «Ха-ха-ха… видела бы ты сейчас своё лицо...» - радостно продолжал хохотать итальянец над девочкой – «Ты.. твоё… твоё лицо даже покраснело! Тебя как раз в самый раз подавать в цезарь, леди помидор!»
Данная потасовка всё больше и больше доставляла удовольствия Либорайо, ведь сколько ещё можно сделать и сказать, например…

В очень недалёком будущем.
- «Аа! Чёрт! ;%;№!.. Ах ты мел..аааа… №;%1» - громко, грязно и много итальянского посыпалось на юную Лан из уст европейца.

Настоящее время.
- «Подожди-подожди! Придумал получше! Тебе зво…»
- «Кажется, достану...»
- «А?»

В данный момент Либорайо валяется на земле из-за критического удара от Лан, хотя надо отдать ему должное (или наоборот), в этой ситуации он так и не определился, как ему реагировать. Итальянец успевал накричать на девочку на своём родном языке, слегка на китайском, помычать от боли, а так же поелозиться на земле, но и сразу прерывать все эти действия не долгим смехом. Уж слишком забавной казалась данная ситуация для Итальянца (не хватило только сценки, где в момент удара, Мармосет закрывает глаза своими обезьяними лапами).
Венецианец продолжая лежать на земле, но просто так сдаваться и не давать сдачи он не собирался. У него было главное, преимущество над маленькой девочкой, а именно, то что рогатка была всё ещё у него! Пока Лан не успела забрать нужный ей предмет у любителя обезьян, он сделал всё что смог и до чего догадался в первую очередь, а точнее облизал предмет спора и кое-как засунул его в рот. По логике этого молодого человека, мало кто захочет взять себе предмет, если он побывал и был обслюнявлен другим человеком.
С радостной ухмылкой на лице, итальянец продолжал валятся на земле.