На свободу прорвался герой-Колобок!

Ой, вот что да как занесло ее на рынок - Франсуаза вспомнить уже была не в силах. Ну... он же такой огромный, пестрый и бестолковый. Особенно бестолковость - так и перла, так и перла изо всех щелей. Из этих вот прорезей глаз, что в изобилии наблюдались вокруг у совершенно не говорящих ни на одном человеческом языке людей. Или усердно делающих вид, что не разговаривающих. В общем, одни проблемы сплошные с этой заграницей - куда ни сунься, нигде не понимают, везде глухими прикидываются, нехорошие люди...

Ну, Аза, как человек неадекватный, тоже успешно прикинулась глухой. А для верности, видать, еще и немой, и аутисткой - веником, в общем. Который стоит себе за дверью, временами обрушивается на мимопроходящего, и все это - с абсолютно ничего не выражающей физиономией. Ну, насчет физиономии у веника было сложно, где ее там найти-то - зато у француженки с физиономией было все в порядке. Нет - с личиком. И вот это максимально выразительно ничего не выражающее личико мелькало между рядов то там, то здесь - Аза то в кого-нибудь индифферентно врезалась, то создавала у прилавка не менее индифферентный затор - и ждала, когда же она тут наконец примелькается и наступит следующий этап большой саги о путешествии в монастырь. а что, заблудили в этой своей деревне наличием полного отсутствия каких бы то ни было указателей - вот и терпите теперь...

Да будь проклята эта собака... В очередной раз загнала Лан на дерево, и девочка вот уже десять минут десять не могла спустить вниз. Нет, она не боялась, вы не подумайте, но всё же эта псина была ужасно злобной, а главное, огромной. Как Лан. Да даже как две Лан. И девчонка очень жалела о том, что не может дотянуться до булыжника и послать его в эту злобную морду. С того момента, как они с Таем убегали от этой же собаки, она, кажется, стала еще огромнее и еще злее.

Так как выхода не было, Лан удобно устроилась на широкой ветке единственного ничейного дерева в деревне, расположенного рядом с рынка, свесила одну ногу и беззаботно болтала ей, наслаждаясь тем, что злит эту дурацкую псину, но та не может до неё дотянуться.
Внезапно лай прекратился, собаке надоело караулить свою жертву, и она отправилась в свой двор. Лан этого даже не заметила, так увидела у входа на рынок весьма интересную личность. Та тыркалась от одного жителя к другому, явно что-то искала, спрашивала, но, ясное дело, ей никто не отвечал. У жителей этой деревни тоже была привычка прикидываться вениками.
Довольно любопытный факт для Лан: европейцы в этой деревне встречались часто. Приходили, что-то выспрашивали, а затем уходили и чаще всего больше не возвращались. Или возвращались, но редко. А еще были европейцы, так сказать, "свои", которые приходили на рынок почти каждую неделю, хорошенько закупались, а затем уходили. И мало кто знал, откуда они приходят и куда уходят. Кто-то говорил про монастырь. Кто-то даже уверял, что бывал в монастыре. Некоторые шептались о магии, но в такие уж бредни Лан не верила.

Любопытство - штука страшная. Именно оно заставило Лан ловко спрыгнуть со своего дерева и направиться в сторону европейки, которая, кажется, совершенно отчаялась и теперь просто гуляла вдоль прилавков.
Пока девчонка добиралась до француженки, она судорожно вспоминала английский язык, которым активно пользовалась, пока они жили в Англии, и который она уже начала забыть, живя в этой деревне.
- Здрасте. Вы заблудились? Вам помочь? - даже как-то вежливо и учтиво поинтересовалась девчонка, на всякий случай ухватив француженку за рукав. Наверное, чтобы Франсуаза заметила её в толпе и остановилась. Потому что Лан была мелкой, её часто не замечали.

Франсуаза-то уже потихоньку ждала, когда ее начнут ласково, но неуклонно выталкивать с рынка. Потому что да, уже примелькалась. Уже хватило всем по уши каштановых завитков и невинных зеленых глаз француженки. Аза и сама уже подумывала о том, что надо бы смываться из этой "условно горячей точки" - да что там "подумывала", начинала потихоньку выполнять это славное действие. И появление чьей-то головы на уровне локтя стало неожиданностью - приятной или неприятной, так сразу было не понять...

- Заблудилась? - повторила Франсуаза, созерцая нежданно появившуюся в поле зрения светловолосую макушку и наблюдая за тем, не лезут ли шаловливые ручонки девчушки куда не требуется. Не полагается, - Не-ет, ну что ты! Как я - я! - могла заблудиться? Невозможно! - Аза старалась звучать максимально убедительно - кто их знает, этих местных окружающих, вдруг они по-английски очень даже понимают, просто физиономии делают кирпичом и прикидываются, что "моя твоя не понимай"? А признаваться добровольно в том, что ты - беспомощная дуреха, потому что не только не имеешь понятия, куда идти, но и где ты вообще находишься... ну уж нет, такого Аза делать вовсе не собиралась. - Я тут, эээ... обзорную экскурсию совершаю. Да, именно! С местным рынком знакомлюсь! тебе конфету купить или денежным эквивалентом выдать? - поинтересовалась француженка, одновременно уже начиная обшаривать взглядом окрестности в поисках дороги, которая хотя бы гипотетически могла бы вести к монастырю.

Эта незнакомая девушка говорила странно, непривычно проговаривала слова, и в первые секунды Лан даже растерялась. Неужели у неё на Родине все так странно говорят, а она так давно уже живет в этой деревне, что позабыла, как говорить правильно? Может и так, но огорчаться Хэмптон не стала. Какая, в общем-то, разница? Главное, что она понимает, что говорит незнакомка, а незнакомка понимает, что говорит Лан.
Девочка только заметила, что девушка как-то странно оглядывается, и пришла к выводу, что та стесняется говорить. Ну или боится. В версию с экскурсией ей верилось мало, потому что... ну что может быть интересного в этой деревне? Сама Лан облазила уже, кажется, каждый двор и каждый уголок, и уверенно могла сказать: нет тут ничего интересно, и экскурсии проводить бесполезно. И дурак тот, кто этого не знает. Вот так вот.

Поэтому девчонка не спешила разжимать свою грязную ладошку, которой крепко уцепилась француженке за запястье. Наоборот, она поманила ту рукой, а сама встала на цыпочки, призывая девушку наклониться. Подозрительно поглядела в одну сторону, в другую, проверила, никто ли не подслушивает, а затем заговорчески зашептала.
- Вы не бойтесь, говорите, я никому ничего не скажу, - ну правда же интересно, зачем эта лаовайка забралась так глубоко в тибетскую глушь. Наверняка же по той же причине, по которой сюда приходили и другие лаоваи. (Кстати, слово лаовай Лан очень-очень любила, постоянно им пользовалась, но при этом совершенно не считала лаовайкой себя.)

Ну и, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания (когда люди в толпе шепчутся, всем сразу становится любопытно), Лан решила воспользоваться предложением.
- Хворост можно, конфет нет. Идемте, вон там продают, - и девчонка потянула Француазу в сторону скрюченной бабульки, у которой продавался хворост с медом. Как-то так сложилось, что тибетцы не особенно жаловали сладости и даже фрукты, а вот хвост с медом - за милую душу.

Ага-ага, конечно, так француженку и отпустили... Напротив, девчушка еще крепче вцепилась своей грязной лапкой Франсуазе в запястье и принялась что-то такое загадочное шептать, вроде "никому ничего не расскажу, буду нема, как могила" и что-то еще в таком духе. У Азы глаза на лоб так и полезли - рванули, скажем так, штурмовать вершину. И вообще рвались из орбит - действительно, при таких действах глазным яблокам в орбитах явно не место, им бы куда в район макушки... А тем временем Азу уже куда-то тащили. Делово так тащили, боялись, видать, что она сейчас подумает и о чем-то передумает... Ах да, точно, она же опрометчиво пообещала дитенку конфету...

- О'кей, хворост так хворост, - кивнула Франсуаза, позволяя девчушке тащить себя по направлению к вожделенным сладостям. - Ну рули тогда - на сколько тебе совесть позволяет меня ограбить? Понимаю, конечно, что совесть позволяет многое, но и мои скромные доходы тоже учитывай, пожалуйста, - попросила француженка, охлопывая и обшаривая все карманы в поисках кошелька. Слог, конечно, к ситуации подходил мало - но у Азы так частенько случалось, что слова вроде бы и правильные, позаменять бы их все синонимами - и было бы отлично, а в данной ситуации они и непонятно откуда выползли вообще, все такие из себя красивые...

Кошелька не нашлось. Нашлась мелочь, каким-то хитрым образом провалившаяся сквозь дыру в кармане в подкладку куртки. Одной рукой Аза продолжала искать кошелек, проверяя все возможные и невозможные места, куда могла его запихать для большей сохранности - другой же рукой терзала злосчастную подкладку, стараясь выудить из нее мелочь. Да, похоже, не сильно эта девчушка Франсуазу ограбит, просто по техническим причинам...

Лан крепко держалась за запястье француженки и подвела её аккурат прилавка с местными сладостями. Посмотрела на девушку внимательно-внимательно, и убедившись, что та бежать не собирается, отпустила, наконец, её руку. Хотя бы потому, что расплачиваться одной рукой, наверняка, не очень-то удобно.
- Вот эту, - ткнула грязным пальчиком в золотистую хворостинку, да в ту, что побольше. Чего там её спрашивали, Лан не очень поняла, но в любом случае не собиралась просить слишком многого. Во-первых, от сладкого у неё периодически болели зубы, но она никому об этом не рассказывала, потому что... страшно признаться... боялась идти к стоматологу. Чтобы она, Лан Хэмптон, чего-то боялась?! Немыслимо! Да её же друзья засмеют! Так что девчонка молчала, как партизан, и только ограничивала сама себя в сладком, рассказывая всем, что не любит сладкое. Во-вторых, Лан ела, как птичка, и одной такой хворостинкой могла утолить голод. А если про запас оставлять, то не в карман же прятать, правильно? Тесто-то в меду, к нему приклеиваются всякие соринки, пыль, и даже не шибко чистоплотная Лан такое есть отказывалась. В общем, пока за свой кошелек Франсуаза могла не беспокоиться.

Но незнакомая девушка что-то тормозилась, копалась... Лан глядела на неё во все глаза, и нетерпеливо перекатывалась с носка на пятку и обратно. Что, кошелек, что ли, потеряла? О, а монетки звенят в кармане, но их что, не вытащить?
Еще около двадцати секунд Лан терпеливо ждала, а затем терпение её кончилось. Воровкой она никогда не была, но зато сто раз видела, как воровали другие дети, причем, чаще всего у лаоваев, так что взглядом она уже довольно ловко начала "ощупывать" Франсуазу.
В конце концов, Лан обошла девушку сзади, поглядела на выпирающий карман рюкзака, а затем ловко вытащила оттуда кошелек. Видимо девушка его убрала, чтобы не мешался. Только убегать Лан не стала, а наоборот отдала вещицу его хозяйке. Я Уже ведь упоминалось, что воровкой она не была, и только один единственный раз стащила помидору с огурцом, так до сих пор её совесть мучила.
- Вы в рюкзак убрали. И деньги я вам могу вытащить, если хотите, у меня пальцы пролезут, - максимально вежливо сообщила Хэмптон. Все-таки были у неё на Орнано кое-какие планы.

Получив вожделенный хворост, Лан тут же откусила приличный кусок, и с набитым ртом проговорила:
- Меня Лан зовут. А вас? - и, как это принято в Англии, протянула липкую, испачканную в меду ладошку, девушке для рукопожатия. Перед этим, правда, обтерла её об собственные джинсы, но чище рука от этого не стала.

- О. Кошелек, - безумно мудро заметила Франсуаза, глядя на оказавшуюся в пальчиках девчушки свою вещь. - Вот я чудо в перьях... точно, я же дико дальновидно спрятала его с глаз долой. Сама себя обхитрила, ну и ну...

С бабкой пришлось объясняться языком жестов - как дикий пещерный человек, тыкать пальцем и мычать. Ну, по-местному француженка, как говорится, не парлела - вот и приходилось как-то выкручиваться, как получалось. Франсуаза, однако, справилась - да еще и ухитрилась своим мычанием переспорить бабку, пытавшуюся заломить запредельную цену за жалкую медовую хворостинку. "Спорить невежливо", с детства вдалбливали француженке в голову - именно поэтому при наличии отсутствия родителей девушка только и делала, что искала повод с кем-нибудь поспорить. А уж с ушлыми торговками да не пободаться-поторговаться так вообще невозможно...

- Лан? Интересное какое имя, красивое, - на автомате ляпнула француженка - все-таки вбитый в голову этикет оттуда так просто не выбивается... - А я... я Аза. Приятно познакомиться, - и девушка с самым серьезным лицом пожала протянутую ей липкую грязную ладошку. Умышленно сократила свое имя до предела - кто ж их знает, местных, как у них с произношением длинных-зарубежных-имен, лучше не пробовать и не издеваться над чужими языками...

- Лан, а ты случайно не знаешь... ммм... про местные достопримечательности какие, монастырь там?... - ненавязчиво поинтересовалась Франсуаза. Ну, а вдруг...

- Ага, оно китайское, - с гордость сообщила девочка. Своим китайским именем она, почему-то, очень гордилась. Сумели родители привить ребенку любовь к этой стране, а смерть матери странным образом любовь усугубила. Лан любила всё китайское в память о маме, так-то.
Хворост, хоть и был самым крупным из тех, что продавала бабка, закончился как-то ну очень быстро. Лан только расстроено вздохнула, да облизала пальцы, чтобы сладкий мед не пропал зазря. Папа вот ей уже давно ничего такого не покупал, всегда говорил, что она плохо себя ведет и не заслуживает. И даже когда он, вроде бы, почти смилостивится, станет добрым, она всё равно умудрялась что-нибудь такое учудить, что папа ругался. Грустно в общем.

Девочка вытерла руки о джинсы, теперь уже окончательно, а потом услышала про монастырь и страшно округлила глаза. Вот! Так она и знала! Есть какой-то монастырь, в который постоянно ходят люди. А она до сих пор не знает о нем и не была! Вот уж непорядок. Надо это дело срочно исправить, и начать Лан собиралась вот прямо в эту секунду.
Девчонка схватила Азу за руку и потащила из рынка, туда, где поменьше народу. Затем поманила рукой, призывая наклониться, и когда девушка выполнила просьбу, заговорчески зашептала ей на ухо:
- Я знаю про монастырь, но это такое место... - тут она не нашлась, как бы его обозначить, так что в очередной раз вылупила глаза, делая акцент на слове "такое". - Нельзя спрашивать о нем здешних, они этого не любят. И вообще лучше о нем не спрашивать, нельзя рассказывать. Я знаю дорогу, но не могу рассказать. Вы мне мне вот очень нравитесь, прямо очень-очень, а рассказать не могу! - горестно поведала девушка и вздохнула так тяжко, будто и правда умирала от тоски и печали. А всего-то хотелось еще одну хворостинку!

- Какое "такое"? На ушах все, что ли, ходят и целыми днями над собственным пупком медитируют, с целью неувеличения энтропии в мире? - ляпнула Аза. И запоздало сообразила, что напихала в свое предложение многовато длинных умных слов, Лан может ее просто-напросто не понять. Да и, судя по всему, вряд ли могла красочно расписать подробности жизни в этом "таком" монастыре... Ну вот. Заинтриговали по самую макушку, да так и бросили... Нечестно! Совсем нечестно!

- Точно рассказать не можешь? А показать? - с видом змея-искусителя вопросила француженка, многозначительно пощелкивая застежкой кошелька и позвякивая лежащими в нем монетами. С пустым кошельком шататься по миру Франсуаза ну совершенно не умела - и сейчас лежащей в кошельке суммы, наверное, хватило бы на то, чтобы запастись на местном рынке продуктами на неделю вперед. Хотя, может и меньше, Аза ведь контрольных замеров не проводила - но точно много. Так что купить что-нибудь этой местной попрошаечке с китайским именем в обмен на услугу француженка могла совершенно точно. Железобетонно. От нее же не убудет, а монастырь искать ведь надо...

На какое-то мгновение Лан страшно подвисла. ...и целыми днями над собственным пупком медитируют, с целью неувеличения - и всё, дальше на пару секунд всё как в тумане. Эту фразу она не поняла совершенно, но, разумеется, не подумала о том, что она просто маленькая и глупая, а списала всё на то, что давно не разговаривала на английском языке. Ну забываются иногда слова, с кем же не бывает? В общем, лицо Лан на несколько секунд приобрело претупое выражение, а затем, когда она с мыслями-таки собралась, она поджала губы, нахмурилась и важно-важно кивнула, мол, да, только этим они там и занимаются.

Лан завороженно наблюдала за руками француженки, прислушивалась к щелчку кошелька и буквально расцветала на глазах, не могла отвести взгляда от мешочка с "волшебными" бумажками. Длилось это, опять же, несколько секунд, после чего Лан все-таки перевела взгляд на лицо француженки, а затем как бы нехотя кивнула ей.
- Могу. Но нужно будет быть очень осторожными. Я оставлю вас неподалеку, а сама уйду, потому что, если меня увидят, будет очень плохо, - и именно в этот момент в светловолосой головушке окончательно сформировался план дальнейших действий. Она заведет её в горы, куда угодно, лишь бы самой знать дорогу, затем весьма смутно обозначить дальнейший путь, скажет, что, мол, идти тебе, Франсуаза, минут пять, и с чистой совестью смоется обратно в деревню.

Девчонка в очередной раз встала на цыпочки, чтобы заговорчески прошептать:
- Купите хворостинку и идите к воротам. Выйдете из ворот и увидите густые кусты, вот идите к ним, я вас в них буду ждать. Чтобы не увидели нас вместе, - Лан так нравилось всё, что она говорила, она была в таком восторге от атмосферы таинства, которую сама же и создала, что глаза блестели, а щеки были розовыми от румянца.
Дав поручения Франсуазе, Хэмптон развернулась и быстро пошла в сторону ворот.

Да, все-таки заворот про энтропию определенно был лишним. Франсуаза прямо увидела, как на лице Лан проступает полное и глубочайшее непонимание. Но следом за этим - порадовало, что маневр с кошельком все же сработал. Вон как девчушка Азе на руки уставилась... главное теперь, чтоб она от восторга не заблудилась и не скончалась прямо здесь... Ой, таинственность, таинственность-то какая! Что, скажешь в этой деревеньке слово "монастырь", и тут же четвертуют? Или на костре сожгут, как ведьму? Француженка с сомнением покачала головой - но все же отправилась на очередную битву с торговкой. Та, кстати, с первого раза поняла, что с Азой шутки плохи, девушка всю плешь проесть может - заоблачных цен больше не предлагала...

С хворостом наперевес Франсуаза гордо направилась к воротам. Густые кусты там и впрямь были. Причем в изобилии, в любом спрятаться можно с головой, с ногами, с рогами и копытами, и незаметно будет, что уж говорить про одну тощую мелкую девчонку... Аза призывно помахала купленным хворостом и, наплевав на конспирацию, громко предупредила:

- Считаю до трех, потом ем эту штуку сама, разворачиваюсь и иду искать другого провожатого! Три секунды на раздумья! - и Аза принялась лениво отсчитывать секунды, поглядывая по сторонам: а вдруг она просто банально проглядела Лан? И кидает теперь тут претензии? Вот же глупо, блин, получится, а... Очень неудобно... Сразу зачесался привитый с детства и недоубитый этикет и показал Франсуазе свои большие белые зубы. Правильно, если что - сожрет, зараза, вмте с тапочками, схрумкает и не поморщится...

Забравшись в густые кусты, Лан выбрала положение поудобнее, чтобы открывался вид на ворота, села на корточки, да принялась ждать. По правде говоря, девчонка немного волновалась: а вдруг эта Франсуаза ей не поверила и не придет к кустам? Весьма опрометчиво было бросать француженку одну и уходить. Ну... В любом случае, ей перепал халявный хворост, она интересно скоротала минут пятнадцать-двадцать, а еще у неё в голове четкий план: в следующий раз она уж европейца не упустит.

Странно, но Франсуаза не подошла вплотную к кустам и лишь начала какие-то условия ставить. Лан аж фыркнула от возмущения, но из кустом все-таки вылезла. Подошла француженке, забрала свой съедобный трофей, и, держа его в руке, бегло оглядела горизонт. Куда идти, честно говоря, она не имела понятия и собиралась импровизировать. Ясно было только то, что с главной тропы далее придется свернуть, а потом и вовсе сойти с тропинки, дабы усугубить загадочность ситуации. Что же за секретный монастырь такой, если к нему ведет широкая дорога прямо от деревенских ворот?
- Ну, с Богом! - выдохнула девчонка, выдавая фразу, которую когда-то слышала в каком-то фильме.

Итак, они направились по тропинке. Хворост исчез так же быстро, как и его предшественник. Идти было скучно. Свернула с главной тропы Лан при первой же возможности, и сейчас они шли по узкой, виляющей тропинке, вплотную к которой росли кусты с острыми ветками. Хэмптон ловко уворачивалась от колючок и радовалась тому, что такая щуплая.
- А зачем вам в монастырь?

Что-то вела ее вылезшая из кустов девчонка... ну совсем в какие-то дебри. С дороги свернула, в заросли потащила... слушайте, что за страсть к кустам? Какого...? Эй, Лан! Кусты тебя погубят! Вслух Франсуаза, ясное дело, ничего такого не сказала - но подозревала, и чем дальше, тем хуже. Что ж это за монастырь такой, что его прямо в дебри надо было засовывать? И сколько туда в таком случае, пардон, помещается народу? Горсточки две-три? А новоприбывших куда девают? Ритуально приносят в жертву?

В общем, разволновалась Аза не на шутку. Хуже того: внутри француженки все орало, что девчонка с чудным китайским именем понятия не имеет, куда ее вести. Никаких прямых указаний на это не было, да и косвенных, в общем-то, тоже - просто у Азы вдруг началась внутренняя беспочвенная паника. Именно так - кто-то внутри орал дурным голосом, что ее сейчас заблудят, ни больше, ни меньше...

- Мне? Надо, - коротко и емко ответила Франсуаза: за паникой сил на вежливость не было уже никаких. - А ты точно знаешь, куда идти?

Этот ответ "надо" ужасно Лан не понравился. Вот прямо словами не описать, насколько не понравился. Она даже глаза закатила и выразительно фыркнула. В своих действиях девчонка ни минуточки, ни секундочки не сомневалась и шла ужасно уверенная, старательно огибая колючие кусты. К этому моменту тропинка совсем сузилась, разглядеть её было невозможно, и, скорее всего, она давным давно закончилась, просто Лан не хотела этого замечать.

- Да-да, конечно. Я же сказала уже, что знаю, - уверенно заявила врушка, чуть прищуриваясь, потому что прикидывала, где ей остановиться и куда отправить Франсуазу. Они сейчас шли вплотную к скале и очень скоро она кончалась, образуя некоторое подобие угла. Вот дойдет до него, а там укажет куда-нибудь и смоется.

Но стоило завернуть за угол, как Лан словно приросла ногами к почве. Перед ними, на расстоянии, наверное, метров десять, стоял огромный-огромный медведь. И огромным он казался совсем не потому, что Лан была мелкая, он действительно был очень внушительных размеров. Одна голова размером с четыре или даже пять голос девочки. Морда зверя была вся в крови, потому что он с аппетитом уминал какое-то животное. Разобрать какое не представилось возможным, потому что только от вида кровавого месива желудок девочки болезненно заныл.
- Черт, - испуганно прошептала она, всё еще не имея возможности сдвинуться с места. Она в оцепенении глядела на медведя, всё внутри словно сковало льдом от холода, и в первые секунды она даже не могла сообразить, как поступить и как спасаться.