Комната Луна Хо

Выезжать нужно завтра, не позже. Если бы не рейсы до Катманду, единственные международные в Лхасе, и потому ходящие по интуитивно непонятному расписанию, Шэн решилась бы выезжать уже сегодня. В такой ситуации каждый час может быть на счету. Тигрица уже решила все вопросы, связанные с её отъездом из Линь Ян Шо, и сейчас её мысли были заняты только делами клана. Предчувствие войны не отражалось ни в новых морщинках, обычно чуть заметной паутинкой обрамлявших янтарные глаза, ни в печати тревоги в глазах. Шэн была воином, битвы – её родная стихия, как пламя. Проклятье или навык, но предчувствие сражений меняло тигрицу несколько иным образом – будто за её взглядом разгоралось новое пламя. Она выглядела младше, чем обычно, янтарные глаза становились ярче, в чуть вертикальных зрачках будто мелькали всполохи чистой стихии Огня. Её и обычно уверенная стать сейчас ещё сильнее выдавала военную выправку, движения становились чуть резче, но в то же время увереннее. Она уже была боевым командиром, а не старшим мастером монастыря, хоть сейчас при ней и не было ненужного в этот момент оружия.

Шэн коротко постучала в дверь комнаты Луна, она уже знала, что Юэ находится у брата. Её ученики были не просто воинами клана, даже не просто детьми Рё Шэ. Не вовремя, и из-за этого больно, просыпались странные, почти материнские чувства, которые тигрица отчасти списывала на частые тренировки в зверином облике. Сейчас мечты о мире на берегах озера Фева были связаны с благополучием именно этих тигрят, они олицетворяли для Шэн молодое поколение клана. Пусть их рождение противоречило традициям клана, но раз так Рё велело сердце, явно не Шэн её за это судить. Стивена не коснется война – он живет с отцом за пределами клана, он – не воин и вряд ли когда-нибудь им будет, и сейчас из-за этого сердце тигрицы не болело за сына. А потомки славного рода Шэ не могли пойти другим путём. Если война затянется, как всегда было в противостоянии тигров и кобр, им тоже придется воевать. Так устроена жизнь их касты – тем, чье сердце остается благородным, а помыслы связаны с благополучием клана, приходится нести тяжкое бремя обороны резиденции. Не дожидаясь ответа, Шэн зашла в комнату.

- Лун, Юэ, я прошу вас сейчас очень внимательно выслушать все, что я скажу, - с порога произнесла тигрица.

Пламя успокаивает, даже несмотря на свой взрывной характер. Оно ласкает саму суть мага огня, помогает найти силы и умиротворение тогда, когда вокруг так много различных раздражителей, да и суеты в целом. В комнату постучались. Он даже не успел что-либо ответить, как на пороге оказалась сестра. Странно и очень грустно, но с тех пор, как они приехали в Линь Ян Шо и начали свои тренировки их отношения становились лишь хуже с каждым днем. Они не ругались, нет, просто они стали такими далекими друг другу, будто бы и не родные вовсе, хотя ближе друг друга у них просто не осталось. А на всяческую его заботу и поддержку она отзывалась лишь холодом и раздражением. Он был уверен, что это связано лишь с тем, что она не хочет казаться слабой, не хочет быть слабой, но разве это показатель этой самой слабости?

Парень вздохнул, грустно взглянув на сестру. Знала бы она как сильно он ее любит. Наверное, она тоже его очень любит и ценит, только наверняка считает подобного рода привязанность слабостью, но ведь, наоборот, в этом и есть их сила, в том, что они есть друг у друга. Наверное, если бы не Юэ, он бы так тщательно не готовился к этому чертовому экзамену, но он должен защитить, в первую очередь, ее, а не честь мамы и память о ней и о папе, нет. Поэтому особенно тяжело стремиться к тому, что так необходимо, когда не видишь ее поддержки, но есть цель. И он, честно говоря, несмотря на первый шок, очень даже рад тому, что она дружит с Мидори. Конечно, она еще маленькая, и воин, и вообще, все-такое, но он хотел для нее семью, какая была у их мамы: любящая и счастливая.

- Проходи, - улыбнулся он ей, едва сдержавшись добавить «Кнопка», как он ласково ее всегда называл.

Появилась наставница. Вид у нее был… да, особенный, странный и почему-то Луну показалось, что все его тревоги были связаны именно с тем, о чем она сейчас собиралась им рассказать. Тигр лишь встал из-за стола, вежливо поклонившись, сложив руки в знаке почтения и не смея оторвать взгляд от пола. Сейчас не до игрушек: все серьезно, по-взрослому.

Юэ кивнула и прошла в комнату. Лун не тал злиться, что она его отвлекла, не пришлось даже объяснять, почему она не стала дожидаться разрешения зайти. Девочка едва заметно улыбнулась, хотя по ней было видно, что она нервничает. Она знала, что брат за неё волнуется, поэтому при нем старалась не показывать, что устает или чего-то боится. Она же тоже – воин клана, с ней не нужно нянчиться. Просто было приятно чувствовать, что брат остается братом. Порой из-за этого Юэ могла даже простить ему, что он сильнее и старше.

В комнату зашла сифу. Девочка обернулась на неё и почтительно поклонилась, уперев кулак правой руки в ладонь левой. Она смотрела в пол – не сейчас показывать упрямый характер. По голосу Бо-джи было понятно, что она будет говорить о чем-то очень серьезном. Наверное, это связано с кланом. Юэ не знала, что могло случиться. Сифу была боевым командиром. Может, её вызвал вождь? Зачем? Какое-то новое задание? Стало не по себе, задание воина клана – война, как в родной деревне, когда погибли мама и папа. С того дня, как они уехали из Пакистана, Бо-джи все время была рядом. С ней было спокойно. Да, она суровая и требовательная, но она очень сильная, почти как мама. Прошло почти три года, как они жили в Линь Ян Шо под присмотром наставницы. И они ещё не сдали экзамен! Пусть сифу ещё ничего не сказала, Юэ уже придумала тысячу и один повод бояться того, о чем будет говорить наставница. И, как назло, не получалось остановить вереницу догадок и предположений, и каждая мысль, приправленная бурной фантазией подростка, была страшнее предыдущей.

- Сядьте, - сказала Шэн, подходя к столу и опускаясь на колени на циновку. Серьезные разговоры не следует вести на ходу.

Тигрята взрослели. Когда видишь их каждый день, это незаметно, но стоит вспомнить тех детей, спавших в вертолете по дороге в Покхару, становилось понятно, что дети Рё Шэ день за днем становятся все больше похожи на своих мать и деда. Гордые тигры, упрямые, толковые, но все-таки ещё дети. Они не должны воевать, но Шэн никогда не меняла принятых решений. Сифу может не одобрить, что она возьмет учеников в клан, но кто знает, что будет завтра? Кто их потом будет искать в пригороде Лхасы? Действующим воинам будет не до них, если разгорятся огни сражений.

- Бу-джи вызвал меня в клан, - спокойно сказала тигрица, по очереди посмотрев на каждого из своих учеников. – Я считаю, что вы должны знать о причинах этого приказа, потому что вы – тоже воины клана. После смерти Инг Ко хрупкий мир что был между нашим кланом и Королевскими Кобрами оказался под угрозой. Сейчас ситуация накалилась до предела, близится война. Никто не может сказать, сколько она продлится, и когда случится первое сражение, но чем быстрее я окажусь в Покхаре, тем лучше.

Тяжело, но любые эмоции во время этого разговора только помешают. Не в той они касте, чтобы давать волю страхам, чувствам, сомнениям. Когда речь идет о безопасности родного клана, все остальное отходит на второй план.

- Пока вы ещё не сдали экзамен, но вы должны продолжить подготовку, ещё старательнее, чем прежде. Лун, я знаю, что ты уже можешь его сдать, - Шэн пристально посмотрела на молодого тигра. – Но я скажу об этом вождю тогда, когда сочту нужным. Если у меня такой возможности не будет, - все тот же ровный голос, сам поймет, – сообщи об этом вождю сам. Пока я в строю, решения о вас обоих принимаю я. И вы не должны ни с кем обсуждать свою подготовку. Лезть в бой до сдачи экзамена также нельзя. Это приказ, - голос Шэн прозвучал чуть жестче, чем она хотела.

Это было частью традиции военной подготовки. Наставник сам определяет, когда его ученики готовы к экзамену, и выбирает для этого наилучший момент. Сразу после экзамена молодые воины ещё слишком слабы, чтобы существенно усилить армию. Необходимость выставлять в бой того же Луна стала бы крайней мерой, как было когда-то с ней и Рё Шэ. Пусть кровь тигрят кипит в ожидании сражений, пока им нечего делать в бою, всему свое время.

- Вождь позволил мне самой принять решение, оставлять вас здесь, или взять с собой, - Шэн ненадолго замолчала, пристально глядя на учеников. – Я решила, что вы едете со мной.

Тигрица замолчала, дожидаясь реакции Юэ и Луна. Им многое сейчас нужно понять. По-взрослому, просто осознать и принять. Закончилось детство, закончились те подростковые тренировки, то были прежде. Мир в клане закончился.

Тигр поднял голову лишь в тот момент, когда Бо-джи велела сесть. Голос звучал странно, движения были не такими, вроде бы все как всегда, но в то же время что-то стало совершенно иначе, хотя так и не скажешь. Он внимательно слушал, внимая каждому слову наставницы. Нельзя показывать эмоций, хотя их, честно говоря, было целое множество, причем совершенно разных. В любой другой ситуации он бы искренне возрадовался тому, что Сифу признала его готовым к экзамену, но только не сейчас. Наверное, он бы даже возмутился, потребовав немедленно сообщить вождю о его готовности, потому что он хочет помочь клану. Только вот глупости все это, когда такие важные события происходят, да. Сейчас не время показывать характер, а также не время упрямиться. Сейчас Сифу – боевой командир, поэтому ее приказы должны выполняться безропотно. И он проследит, чтобы сестра по наивности не натворила глупостей. Да и в первую очередь он полезет воевать только ради того, чтобы как можно на более длительный срок оградить Юэ от всего этого.

Дела, как ему показалось, обстояли, на самом деле, хуже, чем говорила наставница. Она описала ситуацию лишь в общих чертах, но значит ли это, что кобры уже предприняли какие-либо действия, или точно также, как и тигры, ждут. А чего они все ждут? Знамения посреди ясного неба? Пришествия Будды, или Аллаха? А, может, какого другого бога, или вообще метеорита на голову? И почему кланам вот не живется так, как жилось раньше: мирно и спокойно? Почему бы им вообще не взять и не объединиться – так крови меньше будет пролито, так можно будет сделать больше добрых дел, да и вообще, так намного лучше. Но ему ли обо всем это рассуждать, воину, который еще не сдал экзамен на право ношения оружия?

- Слушаюсь, Сифу, - лишь коротко ответил юный воин, снова поклонившись, как того требовали правила этикета.

Сифу не стала сразу говорить, и от этого становилось все страшнее. Юэ мельком взглянула на брата, затем послушно села на колени за стол. Она очень внимательно смотрела на наставницу, каждое слово которой звучало приговором. Хотелось броситься ей на шею, закричав, чтобы не уезжала. Вспомнилось, как собиралась в дорогу мама. Будто нарочно злилась, чтобы захотелось на неё обидеться. И никогда не говорила, через сколько вернется. Бо-джи говорила честно, хоть и без подробностей. Юэ слышала о кобрах, знала, что они – главные враги тигров. Никогда не видела, но знала. Слышала и о войне, что длилась много сотен лет, знала о перемирии. Но страшное слово «война» напоминало о выстрелах в родной деревне, а не о легендах о подвигах воинов прошлого. И что теперь? Убивать врагов, если получится? Людей, которые хотят убить их, Бо-джи, Бу-джи, других в клане? Вот что такое быть воином, а не только прямо держать спину и уметь правильно драться.

Когда тебе тринадцать, все самое страшное в жизни кажется как будто понарошку. Какое-то странное чувство, что происходит нечто новое и любопытное, но оно смешивается с почти взрослым пониманием, что пришла беда. Очень большая беда, как тогда, дома. Сифу велела готовиться к экзамену, и только Луну сказала, что он может его сдать. Раньше Юэ бы обиделась, сейчас она просто поняла, что Бо-джи права. Нужно быть сильнее, ещё больше готовиться, ещё лучше учиться. Зрачки голубых глаз удивлённо расширились. Что она сейчас имела в виду? Девочка закусила губу и опустила глаза. Нет, сифу не умрет. Не может. Она же такая сильная, почти как мама. Глаза защипало, нельзя плакать, они же воины, Бо-джи только что об этом сказала. Воины не плачут, у них глаза подведены белой краской, а она может потечь. Эта глупая детская мысль почему-то помогла. Девочка вновь прямо посмотрела на свою наставницу, когда та сказала о своем решении. Сифу не уезжает, они уезжают все вместе. Странно, но стало спокойнее.

- Слушаюсь, сифу, - четко повторила Юэ следом за братом.

Сейчас ученики едва ли не раздражали своей вышколенностью и покорностью, не давая повода передумать. Так тому и быть. Дети Рё Шэ – воины клана, таков их путь, такова их судьба. Уже сейчас они это приняли. Шэн не могла принять, лишь привычка железно исполнять приказы не давала думать о том, о чем думать нельзя. Она была бы рада спрятать обоих тигрят в Линь Ян Шо, как можно дальше от грядущей войны. Они прижились здесь. Но клятва есть клятва, а воля Рё священна. И Юэ, и Лун не снимали кулонов с эмблемой клана, они родились воинами, тигра не замаскировать под домашнюю кошку. Лян Бу потерял в боях обоих сыновей, отец сам говорил ей, что тигры либо выполняют свой долг перед теми, кому служат, либо гибнут с честью. Она не может быть слабее, любую боль можно стерпеть. А пока остается надежда, что усилий нынешних воинов хватит, чтобы ученикам не пришлось брать оружие в руки в этой войне. Просто сражаться придется, зная, что за тобой не просто клан, а ещё две жизни, которые слишком сильно хочется сохранить.

- Мы выезжаем завтра с утра, сразу после завтрака. Я уже предупредила всех, кого нужно. У вас осталось время собрать вещи. С собой нужно взять только самое необходимое, оба возьмите куны, - Шэн не стала заострять внимание учеников на словах об оружии, но на всякий случай о нем напомнила. – С этого момента вы должны слушать меня не как учителя, а как боевого командира. Я рассчитываю на ваше понимание. У вас есть вопросы?

Шэн не говорила ирбису, когда сможет вернуться. Сказала лишь о том, что надеется, что вернется. Если война затянется, боевой командир должен находиться на передовой, а не в буддистском монастыре, все это понимали. Единственным условием, при котором тигрица смогла бы вернуться в Линь Ян Шо, было прекращение войны с кобрами любой ценой. Она надеялась, что вернется.

Все слишком сложно, чтобы понять до конца. Жизнь слишком сложная, поэтому многие маскируют ее лишь под выполнение приказов боевого командира и вождя. Но нет, так неправильно, ведь все, ради чего живешь, это не просто тупое исполнение приказов, надо знать конечную цель. Для него целью было оградить сестру от войны, подальше и подольше, приложить все усилия, чтобы она ее не коснулась. Да, звучит глупо и от него в этой войне уж наверняка ничего не зависит, но так подсказывает ему сердце, а мама и Сифу всегда учились слушать именно его, когда особенно тяжело и больно. Сейчас именно тяжело. Хочется кричать, отстаивать свою точку зрения, ругаться и просто позволить быть себе ребенком, но ему уже семнадцать, он уже готов воевать, поэтому он не имеет права на ошибку, не имеет права на капризы и прихоти. Есть такое слово «надо», которое именно сейчас определяет цели.

- Вопросов нет, - отчеканил юный воин, с полной готовностью абсолютно ко всему, смотря на наставницу. Нет, на боевого командира, который хоть сейчас может приказать идти на передовую и отдать свою жизнь ради мира между кланами. Он лишь коротко взглянул на сестру, судорожно сглотнув, стараясь избавиться от появившегося кома в горле, но искренне надеялся, что никто этого не заметит. Нельзя волноваться, нельзя сомневаться, надо верить и ждать. Да, именно ждать, чтобы потом действовать и доказать в очередной раз всем, что семейные узы – самое лучшее, что может быть на свете.

Вопросы были, но все неправильные. Вернутся ли они назад, можно ли попрощаться. Не вовремя и как-то зря вспомнился Мидори, и Юэ опустила глаза, промолчав. Не о том сейчас нужно думать. Был ещё миллион вопросов на тему «а что, если…?». С кем они останутся в клане, когда можно будет сдать экзамен. Но девочка понимала, что для них не время. Слушать Бо-джи, как командира, а не как учителя – понятно и непонятно одновременно. Был ещё один вопрос – что нужно сделать, чтобы войны больше никогда не было? Но, несмотря на то, что Юэ всецело верила в то, что наставница знает практически все, она считала, что Бо-джи сама была бы рада знать ответ.

- Вопросов нет, - произнесла девочка, потом посмотрела на брата.

Она пообещала себе, что подготовится к экзамену до того, как Лун начнет воевать. Она не хотела бояться ещё и за него, зная, что не имеет права ничего сделать. В её жизни было всего два очень близких человека, и их обоих касалась война с кобрами. Юэ пока не представляла толком, что это будет за война, как долго она продлится, что умеют кобры, каковы шансы у тигров на победу. Сифу была настроена серьезно. Она – командир, и будет отдавать те приказы, которые посчитает нужными. Как-то так. Сейчас нужно просто собрать вещи. Это лучше, чем оставаться здесь и бояться того, что Бо-джи просто не вернется.