Однажды тёмной ночью...

…Впервые в жизни Сильвио выдалась такая жуткая ночь. Чёрные, как смерть, тучи заволокли небо до самого горизонта, не давая проглянуть хоть капельке лунного света. Сильный ливень промочил всю одежду насквозь, от холодного ветра пробирала дрожь. Идти приходилось на ощупь, и лишь редкие вспышки молнии, сопровождавшиеся гулким грохотом, позволяли на короткое время разглядеть силуэты небольших домов в отдалении…

***
Лишь солнце скрылось за горизонтом, начал моросить дождь. Огромная туча продолжала расползаться по всему небу, заполняя собой все щели звёздного неба. Ночь накрывала землю своим непроглядным покрывалом, дождь становился сильнее. Прорезая нарастающий ливень, обостренный взор мальчика устремился на запад, где виднелся посёлок, находящийся на порядок ближе монастыря. Понимая, что силы не безграничны, Сильвио изменил своё направление и направился к селению, чтобы переждать там внезапно начавшуюся бурю.

Войдя в деревню, мальчик побрёл вдоль единственной безлюдной улицы. Его внимание привлёк трактир, самый обыкновенный на первый взгляд. Внутри людей было достаточно. Несмотря на поздний час, несколько столиков были заняты выпивохами, ещё за одним ужинали двое в дорожных плащах. Человек за барной стойкой был увлечён беседой с тремя бородатыми людьми. Изучив его беглым взглядом, Сильвио почувствовал оттенки жадности и сарказма, поэтому решил поостеречься и прошёл за столик в самом дальнем углу. Устроившись на большом деревянном стуле, теперь он огляделся получше. Отсюда можно было видеть всё помещение, включая входную дверь и лица посетителей, разговаривающих с хозяином заведения.
Мокрая одежда всё ещё давала о себе знать. Кроме холода, чуть поутихнувшего за отсутствием ветра, Сильвио очень хотелось есть. В карманах у него осталось ещё несколько сухарей, подмокших от дождя, за которые мальчик с аппетитом и принялся. Оставить на утро не было сил, и все мысли сейчас были о том, как же отнесётся к нему тот подозрительный человек, или о том, как достать денег, которых у Сильвио не было ни копейки. Лучшего выхода не оставалось, кроме как просить у него помощи. Нужно просто побороть свои навязчивые ассоциации с людьми на корабле, в конце концов, глупо сравнивать тех людей с обычным порядочным жителем деревни…

На последний автобус из Лхасы, идущий до деревни, Мэйлин опоздала. Оставаться в городе на ночь не хотелось, так что Мэй приняла героическое решение добираться самой, на планере. Примерно на полпути к деревне возле монастыря небо затянуло темнотой, а уже практически на подлете начался дождь. В воздухе густо пахло грозой.

Опасаясь стать мишенью для молнии, девушка спустилась вниз, и до деревни шла, прикрывая голову курткой, чтобы не намочить волосы. Помогло мало, и в забегаловку, единственную на всю близлежащую округу, Мэй пришла насквозь сырая. На пол с одежды накапала целая лужа, хозяин заведения, самолично стоящий за барной стойкой, начал ворчать что-то о том, что только недавно вымыл пол, в чем Мэйлин сильно сомневалась - кажется, этот пол был чистым только первые два дня как его настелили при строительстве забегаловки. Она извинилась перед хозяином, выжала волосы и подавила желание высушить одежду с помощью воздуха. Находиться в мокрой одежде было не очень-то приятно, но применять магию при таком количестве народа не хотелось. Мэйлин, наконец, нашла выход - поинтересовалась, где туалет, откуда спустя минут десять вернулась уже наполовину сухая. Во всяком случае, высушила хотя бы волосы. Теперь жизнь стала намного приятнее. Несмотря на то, что монастырских обитателей жители деревни знали в лицо, девушка все равно ловила на себе странные взгляды. Во-первых, ее выдавал сложенный планер в человеческий рост высотой, и во-вторых, монастырская оранжевая куртка и холщовая сумка через плечо. Впрочем, взгляды окружающим мастерицу волновали мало - Мэй продрогла и попросила горячего чая, хотя в основном тут пили что покрепче, например, маотай.

Официантка - усталая и слегка потрепанная - вскоре принесла дымящуюся чашку. Не да хун пао, конечно, но на безрыбье и рак - рыба. Девушка сделала глоток обжигающего напитка, сразу почувствовав себя намного лучше. Теперь можно было порассматривать посетителей. В углу сидел мальчик, на вид лет десять-одиннадцать, Мэй его не знала, но могла точно сказать, что выглядит он точь в точь настоящий европеец.

Естественно то, что от Сильвио эти события ускользнуть не могли. Эта девушка... Она сильно отличалась от остальных. На ней была необычная одежда, это да, в руке она держала какую-то необычную штуковину, на которую то и дело поглядывали все кому не лень, но дело всё не в этом: её аура! Она не сравнится, конечно, с той, что обладал Учитель, и всё же: даже в такую-то погоду, столько светлых эмоций! Что делать, стало ясно как день, вот только вопрос: как? За последнее время Сильвио отвык разговаривать с людьми, тем более с незнакомыми. "Вот подойду я к ней, - думает он, - и что дальше? Скажу: здрасьте, а я тут особенный! Вдруг что-то пойдёт не так?"
А пока он размышлял, девушка уже сама обратила на него внимание.

Чем дольше Мэйлин смотрела на мальчонку, тем сильнее убеждалась в том, что десятилетнему ребенку не место в дешевой темной и мрачной забегаловке, тем более в одиночестве. Китайцы, да и тибетцы тоже, не умеют пить (как ни печально было это осознавать, сама Мэйлин тоже пить не умела, так как примерно на сто процентов была настоящей китаянкой), им сразу срывает башню и они начинают буянить, выяснять отношения и требовать какую-то ерунду. Учитывая плотность мужчин на один квадратный метр этого питейного заведения, любая вольные настроения мгновенно захватывали всю аудиторию вплоть до последнего посетителя, и массовые гуляния нередко заканчивались массовой же дракой. Становиться участницей сей народной забавы Мэй не планировала от слова совсем, да и не особенно горела желанием за ней наблюдать. Дождь за окном постепенно стихал, но пока все еще моросил, мелкий и противный, как брызги из пульверизатора.

И этот мальчишка не давал покоя. Мэй привыкла - если европеец - то в монастырь. "Все в сад!" И по этому принципу разделяла местных тибетцев и не местных лаоваев, по которым аж за километр было видно, что они из цивилизованной Европы. Так вот, нужно было что-то делать. А что - девушка придумать не могла. Подходить первой как-то было не айс, а вдруг он не в монастырь? А она тут возьмет и все выложит, как на духу. С другой стороны - мальчишка же, один, в окружении местного подозрительного быдла. Опасно оставлять, ну. Решение, как обычно, пришло само. В заведение вошли еще двое, такие же сырые, как и часть остального населения бара. Недовольно выискивая взглядами столик, они направились к угловому столу, как раз в аккурат к тому, за которым сидел мальчишка. Подхватив чашку и шест, Мэйлин легко перескочила через комнату и свободно плюхнулась на свободный стул рядом с пареньком, многозначительно устраивая шест так, чтобы было сразу понятна его боевая ценность.

- А я тебя и не заметила сразу! - довольно протянула Мэй, очень убедительно делая вид, что несказанно рада видеть мальчика. Двое в сырых плащах свернули за освободившийся столик. - Не самое лучшее место, чтобы переждать ночь, - заметила она на английском, поворачиваясь обратно к мальчику.

Теперь всё дело прояснялось. Его уже ждали там: видно, Учитель обо всём позаботился заранее. В последних словах девушки, в которых, не смотря на китайский акцент, он узнал английский, Сильвио не понял ни слова; она думала, похоже, что он знает этот язык лучше. Сильвио поздоровался по-китайски и улыбнулся незнакомке:
- Я не говорю по-английски. Очень рад встрече.
А дождь тем временем совсем утих. Лишь последние капли, стекающие с крыши, были слышны обострённым слухом мальчика. В помещении заметно начало светлеть, однако редких лучей восходящего солнца не хватало на всех и основное освещение по прежнему было искусственным. Большинство людей уже успели разойтись, хотя времени, проведённого мальчиком здесь, прошло не много: лишь за одним столом шумела весёлая компания, и ещё двое только что пришедших устроились за соседним столом. Сильвио не успел ещё окончательно просохнуть.
- Моя одежда промокла, - прибавил он, - а другой у меня нет. Когда мы собираемся отправиться дальше?

Мэйлин растерянно хлопнула глазами. Значит, не английский. Ну, ей же ведь тогда и легче, не нужно вспоминать английские слова и можно щебетать на китайском. Разве что мальчонка сразу взял с места в карьер, да и сам уверено подтолкнул Мэйлин к дальнейшему развитию разговора. Значит, все-таки монастырь. Да, методика "все в сад" прокатила и сейчас, цены ей нет.

- Чтобы отправиться дальше, я должна знать, куда ты направляешься, - философски заметила-поинтересовалась Мэй, которую, как уже можно догадаться, никто ни о чем не предупреждал, и никто с ней ни о каком мальчике не договаривался. Она вообще с другой стороны идет, и о новостях последнего дня совсем не в курсе. Просто эта забегаловка - не место для детей, а Мэйлин была слишком сердобольной, чтобы пройти мимо. И, на всякий случай, если ее вопрос уйдет в молоко, повторила уже более прямо: - Ты в монастырь?

Дождь за окном стих, но после такого щедрого ливня дорога, скорее всего, размокла, и подниматься вверх к монастырю по расплывшейся тропке будет проблематично. В случае Мэйлин дорога ей была не помехой, потому что она все равно собиралась лететь, а вот если паренек собирается добираться пешком, то потратит на это добрую половину утра, весь вымажется в грязи, как хрюшка, да еще и устанет непомерно. И так вон, оголодал, несчастный.

- Вот, согреешься немного, - щедро протянула она свою чайную чашку со все еще обжигающим ароматным напитком. Ей в любом случае легче, да и куртка достаточно теплая, пусть и немного влажная. - Откуда ты знаешь о монастыре?

Сейчас она все узнает, затем высушит этого мокрого ребенка, а затем подумает над тем, как доставить его в монастырь. Последнее почему-то казалось самым сложным.