Различия - и сходства

Теперь что - кричать "караул"? Проснулись дремавшие отцовские гены, раз захотелось вдруг пластами земли швыряться? Причем мощно так захотелось, до зубовного скрежета... Насколько знал Джильди, второй стихией у Валдомиро была именно что земля - ну, судя по рассказам Лены, было именно так. Ну надо же, так старался быть непохожим на отца - и смотрите-ка, как лихо мать-природа ему в этот отказала...

Хотя, на самом деле - наверное, отцовские гены никогда и не дремали... Первая и основная стихия для Джильди, самая важная - огонь, звериное обличье - волчья шкура... скажете, мелкое незначительное сходство? Да еще и Лена старательно упирала на тот факт, что Джильди, когда злится, становится страшно похожим на Валдомиро внешне, уж неизвестно, за счет каких перемен в лице... безысходность это, кажется, называется?

Можно было, конечно, попытаться упереться рогом - если у волков он, конечно, есть - и объявить войну и природе, и генам в частности, и даже собственным желаниям... но какой был при этом шанс не свихнуться через пару дней? Так что Джильди предпочел обратиться к Оливии - как португалец обычно делал при желании овладеть какой-то очередной местной наукой. Может, как-то неправильно понимал значение слова "наставник"?... И, кажется, для попыток овладеть магией Земли идти туда, где постоянно ветер и вообще самое лучшее место для овладения магией Воздуха - мягко говоря, не самый логичный вариант развития событий... но больную страсть Джильди таскаться к обрыву пока никто не отменял. И подтаскивать свою тушку к краю - тоже... Вот сейчас португалец на краю обрыва сидел - с самого удивляющим пофигизмом наплевав на тот факт, что тут вообще-то неслабый ветер и парня запросто может сдуть. Сидел - и вертел в руках свою подвеску-саламандру, размышляя, какие стихии должны были смешаться для получения вот такого существа. Огонь - это понятно, даже не обсуждается. А еще что?...

Успеть решить головоломку с саламандрой до прихода Оливии не удалось - хотя Джильди сильно подозревал, что как раз-таки огонь, вода и земля и будут стихиями саламандры, взятые в тех или иных пропорциях... Заслышав голос наставницы, португалец поднял голову и зажал свою ящероподобную подвеску в кулаке, оторвавшись наконец от ее созерцания - потом с этой загадочной символикой разберется...

- Здравствуй, - откликнулся Джильди, поднимаясь навстречу Оливии. - Да как скажешь. Значит, пройдемся, раз ты говоришь... - ответы на остальные вопросы Рейс словно проглотил, пока они формировались на языке... Была, была у португальца такая неприятная особенность - некоторые вопросы приходилось повторять дважды, прежде чем Джильди на них отвечал. Не потому что не слышал и не потому что игнорировал вопрос - просто пока собирался с духом, чтобы ответить, у собеседника обычно заканчивалось терпение ждать...

Тем более - такие вот щекотливые вопросы. Почему земля?... Для Джильди - чересчур личный вопрос, ответ на который, возможно, будет вовлекать в себя пересказ более чем неприятной семейной истории, словно содранной с дурацкого драматического мексиканского сериала... Вот в таких случаях Джильди совершенно точно не умел отвечать с первого раза, хоть убейте...

Уже заранее зная, что придется, скорее всего, заниматься магией земли, Оливия не стала обуваться, дабы лучше чувствовать эту стихию. У многих земельников была привычка ходить босяком, вот даже у Кораева, который, кажется, обувь надевал только в городе, да и то был от неё не в восторге. За Лив такой привычки не водилось, все-таки земля была третьей стихией, но занятия были исключением из правил.

Так что Оливия шла и прислушивалась, прощупывала почву под ногами, дабы понять, где все-таки можно начать занятие. Чем дольше прислушивалась, чем дальше они уходили от обрыва, и даже порывы ветра как будто стали слабее. Нет, все-таки, обрыв - плохое место для занятия землей. Дело даже не в том, что тут сплошные скалы, просто само место пропитано воздушной стихией... Обычный земельник здесь чувствовал себя более-менее нормально, мог пользоваться способностью, у Лив же вечно было чувство, будто её кто-то душит. Когда распыляется Вишуддха, а ты её давишь и используешь Муладхару.

Весь путь они молчали, Лив только хмурилась: ей не нравилось, когда на её вопросы не отвечали. Точнее, не так. Ей не нравилось, когда на её важные вопросы не отвечали. Просто так болтать она не любила, но если случалось вывалиться наружу бессмысленному, неважному вопросу, она не расстраивалась, не получив на него ответ. Сейчас же раздражалась и даже злилась.
В конце концов, они отошли на приличное расстояние от края обрыва, под ногами была чистая, плодородная земля, и Лив наконец остановилась. Развернулась к Джильди, сложила руки на груди, да вопросительно вскинула брови. Во взгляде читалось недовольство, и вопросы повторять не собиралась. Не попугай.

Со стороны Оливии четко ощущались раздражение и даже злость - короткими беспрерывными уколами булавок... Вот она к чему приводит - дурная привычка тянуть с ответами на вопрос... Но слова как будто цеплялись за горло острыми краями, видимо, без дополнительного стимулирующего пинка их наружу было никак не вытащить, просто не шли с языка... Все-таки Джильди был не из тех людей, которым было легко делиться проблемами из личной жизни с окружающими. Тем более - такими проблемами, которые через всю жизнь протянулись и едва ли не судьбу определили...

Дополнительный пинок был получен после остановки, в виде сурового сверлящего взгляда. Саламандра, конечно, пополам не переламывалась от того, что Джильди полунервно, полуяростно сжимал ее пальцами - но вот шнурок уже был порван совершенно безнадежно, явно придется где-то разживаться новым... Перебирая между пальцами обрывки шнурка и стараясь не встречаться с Оливией взглядом - ибо зачем же демонстрировать глаза, на дне которых ворочается голодная, злая, застарелая ненависть - Джильди коротко спросил:

- Можно просто сказать тебе, что это, видимо, лезут наружу отцовские гены - и не вдаваться особенно в подробности? - Честное слово, не было никакого желания пересказывать всю историю, порядком уже затянувшуюся... Если Оливии станет невероятно интересно - она может сходить за подробностями к Лене, та ей все красочно распишет... А Джильди уже хотелось только закончить всю эту тухлую сагу как-нибудь... рано или поздно, так или иначе...

Уф, ну прямо тайны Мадридского двора... Отцовские гены, неприятно говорить, не вдаваться в подробности... Ужас какой. Оливия на этот раз не стала вскидывать брови или закатывать глаза, хоть и очень хотелось, только понимающе кивнула. В монастыре, в этом плане, очень многие были братьями и сестрами по несчастью. Может это магия как-то так влияет, что с родителями вечно происходят какие-то жутко неразрешимые конфликты. Лив подумала об этом и аж сама погрустнела. Ей тоже не помешало бы съездить в Англию, семью навестить, а то она как сбежала в окошко четыре года назад, так ни слуху, ни духу от неё.

- Ладно. Магия земли, - в конце концов, выдохнула Оливия. - Только пожалуйста. Гены, не гены, не думаю относится к этой стихии враждебно, мол, вот, проявилась, окаянная, теперь придется заниматься. Так никаких результатов у тебя не выйдет. Можешь утешать себя тем, что стихий всего четыре, большинству людей принадлежат две из четырех, так что выбор, в общем-то, не большой. Это могут быть не гены, а просто характер.

- Как и со всеми стихиями, как ты мог заметить, проявление - это в первую очередь медитация, когда ты выискиваешь в себе чакру и её ощущение, начинаешь понимать, что чувствуешь, когда используешь стихию. Я тебе предлагаю закатать чуть-чуть джинсы, чтобы было больше открытых участков тела, сесть прямо на землю, ладони прижать к земле. За землю, как ты знаешь, отвечает Муладхара. По ощущениям она очень горячая, тяжелая. Просто закрой глаза, расслабься, прислушайся к своим ощущениям, а главное, к земле. Эта стихия дарит человеку умиротворение, спокойствие, уверенность, надежду, хочется расправить плечу, поднять подбородок, вдохнуть полной грудью, - Оливия говорила тихо, но уверенно, сама уже присела на землю и прикоснулась ладонями к земле.

- Если бы это была вторая стихия - я бы так не нервничал, - кратко ответил Джильди. И мысленно пообещал и Оливии, и самому себе по возможности при работе со стихией зубы не стискивать и ненавистью не брызгать - в конце концов, отдельно взятая стихия ни в чем не виновата, конкретно ее ненавидеть не за что... Вот и не надо. И вообще - вдох-выдох, давно уже время успокаиваться...

Португалец четко последовал совету - точнее, почти указанию - Оливии. Заиграл джинсы до самых колен, сел на землю, скрестив ноги по-турецки, и приложил ладони к земле, пытаясь почувствовать нужную чакру. Муладхара отозвалась практически мгновенно, словно только и ждала, когда Рейс к ней прикоснется... Уже только этот факт порядком настораживал, мешая попыткам португальца расслабиться - а еще и примешивалось такое ядовитое, удушливое чувство... будто бы эта чакра, активизировавшись, взялась что-то менять в португальце, перекраивать на свой лад - и у Джильди пока не получалось понять, в лучшую или в худшую сторону...

В последнее время, с тех пор, как Джильди стал младшим мастером, количество их совместных тренировок резко сократилось. Оно и понятно, у парня теперь были свои ученики, обязанности, свои занятия, где он выступал уже в роли мастера, а не ученика. И пока ему было привычно просить помощи у наставника, но Лив было любопытно: как будет дело обстоять у неё? Оливия вот, когда проработала мастером несколько лет, потом ощущала себя престранно, пребывая в роли ученика на занятии Дамьяна. Это у всех, интересно, так? А еще было любопытно: случится ли с Джильди что-нибудь эдакое, как случалось обычно? Ну там, ослепнет, оглохнет, руки отнимутся. Или всё, тот страшный период остался позади?

Джильди с точностью выполнил указания, и Хамфри даже видела вспыхнувшую красную чакру, которая говорила о том, что парень на верном пути. У неё были на примете указания, которые нужно было дать, чтобы разнообразить работу, но пока Лив думала, что будет ими только мешать. Джильди был какой-то беспокойный и напряженный, явно чувствовалось, что стихия рвется наружу, но он пока не чувствует радости или успокоения, какое чувствуют обычно маги-земельняки.
- Молодец, продолжай. Не торопись, будешь сидеть столько, сколько потребуется. Тебе нужно расслабиться. Попытайся отнестись к земле с любовью, даже с лаской, как бы странно это ни звучало. Эта стихия всем без исключения дарит тепло, покой и успокоение. Пока ты его не почувствуешь, дальше продолжать бессмысленно. Просто жди и прислушивайся к ощущениям. Оно горячее и тяжелое, ты поймешь, о чем я говорю...

Нет, не ослепнет, не оглохнет, руки не отнимутся, физическим недугам возникнуть не с чего. Но что за невидимые глазу повреждения, что за незримые изменения вызовет эта подозрительная активность красной чакры... до сих пор непонятно. Для Джильди стихия оставалась чужой - никакие волшебные мантры по самовнушению пока не помогали. Португалец сделал очередную попытку понять стихию, отнестись к ней, как велено, с любовью и лаской...

Все вокруг вдруг стало чуть смазанным, нечетким, как будто резко снова просело зрение - или как бывало во время транса...Перед глазами промелькнуло несколько расплывчатых теней, затем зарябило, словно один пейзаж пытался оторваться сквозь другой - а потом Джильди вдруг испытал раздражение. Злое, голодное раздражение терпеливого хищника - под носом у которого крутится глупая жертва, но все никак не выходит ее схватить и нужно выжидать. Злой азарт - заставляющий строить новые и новые планы... Джильди захлебывался в этих явно совершенно чужих эмоциях - и пока даже не было возможности разобраться в этой чехарде ощущений и понять, что же происходит...

Обычно во время таких занятий Оливия сама погружалась в некое состояние медитации. А что еще делать-то? Ученик сидит, молчит, закрыл глаза, погрузился в свои ощущения, почему бы ей тоже не получить пользу от этого занятия?
Но сегодня всё было по-другому. Самочувствие оставляло желать лучшего, и меньше всего на свете хотелось заниматься земляной стихией. Наоборот, нестерпимо хотелось вернуться к краю обрывы, сесть прямо на скалу, свесить ноги в пропасть и сидеть, сидеть, сидеть, чтобы ветер трепал волосы и мешал дышать. Что-то творилось в последнее время, что-то странное и неприятное. Оливии всё больше казалось, что слишком много она уделяет времени и внимания земляной стихии, слишком спокойная и терпеливая стала, слишком долго уже живет в монастыре и не вырывается на "волю".

Оливия смотрела в сторону обрыва, не могла отвести взгляда, как вдруг почувствовала какое-то движение сбоку от себя. Повернула голову и увидела, как Джильди крениться на бок, но гораздо больше её поразило выражение лица ученика. Скулы обострились, зубы сжаты, хмурые брови, и в общем совершенно непривычное и несвойственное Джильди выражение злобы и ярости. Лив в глубине души ужаснулась, но не растерялась: подалась вперед, хватая парня за плечо и не давая ему упасть.
- Эй, Джильди, ты как? Всё в порядке? - и в ауре как-то странно, верхние чакры будто взбесились, совсем не похоже на магию Земли. Может приступ, как у прорицателей?

Чем дальше, тем более бешено рябила картинка перед глазами - практически шла волнами, как будто из-под нее что-то яростно рвалось, но все никак не прорывалось... Слова Оливии прозвучали почему-то глухо и едва слышно, как сквозь подушку, прикосновение не почувствовалось совсем - а чужие эмоции захлестнули с головой, не оставляя ни клочка собственных... Джильди почти что услышал тоненький звон натянутых от напряжения нервов - чужих нервов - а потом очередной всплеск злого азарта, говорящий о том, что добыча неосмотрительно подошла слишком близко...

От следующего наплыва эмоций пробило острой болью оба виска - теперь эмоции как-то странно путались и смешивались, они явно принадлежали двоим сразу, и хищнику, и жертве... Злое торжество мешалось с изумлением, непониманием - и жгучей болью в груди, там, где под аркой смыкающихся ребер начиналась нежная беззащитная впадинка... И все это - пропитано ненавистью, самой черной и лютой ненавистью... Казалось, по коже и в самом деле стекает кровь, стоит дотронуться до груди - и пальцы станут красными и липкими... Что ж - значит, touchér...

Ну да, как же, ответит он ей, конечно... Оливия только недовольно скрипнула зубами, когда Джильди даже не подумал открыть глаза, а лицо продолжало удивительно и ужасно искажаться. Правда, теперь рука девушки не давала ему падать... Но держать его в таком состоянии одной только рукой было сложно, все-таки, не маленький мальчик.
Решение нашлось быстро: несколько манипуляций с энергией, и вот из земли вылезла тумбочка-подпорка, которая теперь вместо руки удерживала Рейса в более-менее вертикальном положении.

Теперь Лив могла подумать о чем-то другом, кроме как о расположении тела Джильди в пространстве. Девушка закрыла глаза, сделала глубокий вдох, а затем синими щупальцами потянулась к сознанию ученика. Ей было действительно сложно проникать в чужое сознание, если она не смотрела в глаза, но все-таки подобное она уже проделывала, и собиралась проделать еще раз. Голова потом будет раскалываться, но это ничего...
Увиденное поразило, сразу стало понятно, почему Джильди не слышит её и не отзывается. Сумбурные картинки, ощущения, всё это сливалось в некий хаос в голове, от которого, в то же время, невозможно было отвлечься. Сначала Лив хотела разорвать видение, покончить с ним, освободив Джильди, но сама не заметила, как начала очарованно, словно под гипнозом, наблюдать и пытаться анализировать. Мало что получалось, конечно... И было понятно, что ничего не понятно.

Покинула она его сознание, когда видение закончилось. Открыла глаза и поняла, что дыхание участилось, будто она не на циновке сидела, а километр пробежала. Сердце глухо стучало о ребра.
- Ох, хорошо, что у меня никогда не было никакого такого дара, - очень искренне сообщила Хамфри. Утешила, блин.

После того, как наваждение отступило, получилось кое-как придать себе вертикальное положение - но открыть глаза по-прежнему было непосильной задачей, в голове глухо гудело, а под веками вспыхивали и дрожали какие-то ярко-неоновые ало-зеленые разводы... Мозг как будто основательно прокрутили в барабане стиральной машины - и только сейчас из разных его уголков начинали потихоньку сползаться ошалевшие от такого бесцеремонного обращения мысли...

- Значит, ты счастливая, - хрипло отозвался Джильди, по-прежнему не открывая глаз. Открыл было на мгновение, но тут же вновь закрыл - все равно ничего не разглядеть за этими идиотскими неоновыми пятнами, даже лица Оливии не видно, и вообще силуэт девушки угадывался с трудом. До сих пор ощущалась боль в груди, как будто туда несколько минут назад вогнали раскаленный кинжал. И произносить слова стоило гигантских усилий, но португалец все же ухитрился выдавить из себя: - Ты... прости... за такое вот...

Фух... Оливия сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, провела ладонью по лбу и как будто смогла успокоиться, восстановила дыхание. Джильди с собой так просто справиться не мог, да и "досталось" ему в этом видении сильнее, чем Лив.
Несколько секунд Лив молчала, наблюдая за тем, как Джильди безуспешно пытается придти в норму. Потом решила, что сидеть просто так будет глупо и нужно как-нибудь ученику помочь. Так что Хамфри настроилась, поглядела на ауру и на бушующую в голове чакру, а затем протянула ладонь к лицу и часть энергии от чакры переместила в противоположную, тем самым уравновешивая энергию в организме. Вот так, с минуты на минуту должно полегчать, и, возможно, даже продолжить занятие. Только очень хотелось бы, что Мишель была подальше от этого места, а то может не понять, чего это Лив коснулась лба Рейса, а затем рукой провела аж до живота, прогоняя энергию по каналу. Ревнивые девушки, они такие... Им только повод дай.

- Ну ты как, сможешь продолжать или на сегодня закончим? - поинтересовалась Хамфри. Она, вроде бы, никогда учеников не заставляла, но Джильди заставлять не собиралась тем более: если человек дослужился до звания мастера, значит с мозгами у него всё в порядке, и он сам уже может понимать, что хорошо для него, а что не очень. Не всегда, конечно, но очень хотелось верить в лучшее...
- Чуть-чуть отдохни, а затем попробуй снова, если сможешь. Ты же помнишь, что я тебе говорила?