Сбежавший ученик.

Тэрри убежал. Он не знал, что мастер сказала на эту его реплику, но ему было очень больно. Дикая душевная боль, засунутая за семь лет настолько глубоко, сейчас стала выбираться наружу. Конечно, ему не надо было всего этого говорить. Он должен был молча пойти в столовую за ведром воды и начать убираться. Иногда молчание - это добродетель. Так его учили в школе, так говорили в церкви. Но сейчас...

Он бежал. Вот уже остались позади западные ворота, которые были намного ближе к тренировочной площадке, чем главные, вот уже скрывается за поворотом тропинка, ведущая в мир людей. В деревню. Он там никому не нужен. Он не выживет там. Но в монастырь возвращаться он не мог. Не мог и не хотел. Сифу Флёр расстроится из-за его поведения, будет переживать, но, как он думал, не будет его ругать. Да и мастер Бо не ругала бы его. Она просто разозлилась. Он уже знал её характер и прекрасно знал, что, если она злится, то надо молчать. Но он не мог...

Почему Юэ нельзя танцевать? Почему все, с кем он начинает дружить, перестают с ним общаться? Ведь он ничего плохого не сделал. Он просто помог Юэ улыбнуться, снять напряжение. Он знал, что ей тоже пришлось тяжело, но никак не знал, что её родители тоже погибли. Но она бдущий воин. И она не должна позволять сее слабости. Она не должна радоваться. Не должна уметь танцевать, не должна быть девочкой. Почему тогда ей предложили танцевать танец льва? Зачем это было нужно ей?

Он подумал, что никогда больше не найдёт друзей. С Юэ он, наверное, больше никогда не заговорит, да и она не захочет с ним разговаривать. Стивена уже нету, больше ни с кем он не сможет разговаривать, потому как все остальные намного старше и не хотят водиться с такой мелюзгой, как он. Что ему здесь делать? Вернуться обратно он не сможет. Он не знает, как пересечь океан. он не умеет пллавать, да и в океане много опасности. Он слишком большой, этот океан, и полон опасности. А как ещё пересечь его? Где он, его дом?

Он всё бежал. Но споткнулся о камень. Скорость была присличная, и он, упав и ударившись подбородком о землю, проехался около метра. Брюки порвались на коленях, ладони были изодраны и кровоточили, а подбородок... кажется, он при падении сломал зуб. Выплюнув осколок, он заплакал пуще прежнего. Но потом сел на колени и сорвал с шеи крестик. Зачем он ему? Чем его Бог может помочь здесь, в этой ужасной и тяжёлой стране? Что делать? Он закрыл лицо руками и заплакал в голос. Потом лёг на землю, свернулся калачиком и продолжил плакать. но ужа тихо всхлипывая. Нет, он не вернётся в храм. Подул ветер, и ему стало очень холодно. Но он уже не обращал внимания. Он хотел умереть. Он хотел к маме...

Бенедетто, проживший уже несколько дней в Храме Мудрости, никак не мог выучить китайский язык. Для этого он старался как можно чаще спускаться в деревню. Во-первых, там все говорят по-китайски, и ему, волей-неволей, приходилось учиться. К сожалению, он был из тех людей, которым очень тяжело даются иностранные языки. Но он старался читать и учить, а самое главное, понимать этот язык.

Он редко с кем разговаривал, иногда общался со своими знакомыми из Академии, но в общем старался ни с кем не разговаривать. Он всё ещё думал о том, что с ним случилось в Англии, и не знал, правильно ли он сделал, когда опустил пистолет. Всё-таки он убил. Из-за его слабости погиб близкий друг…

Он спустился в деревню, купил продукты и, напевая песенку своей любимой группы, побрёл обратно, жуя яблоко. Несмотря на все депрессивные мысли, настроение его было хорошее, и он радовался солнышку. Скоро должен начаться праздник, и он впервые в своей жизни увидит, что же это такое – Новый год в Китае. Он много слышал, что это празднуется несколько дней, что в это время никто не работает. Вот теперь он увидит это своими глазами.

Вдруг послышался вскрик, потом плач, который вскоре стихнул. Бенедетто нахмурился и прибавил шаг. Тропинка скрывалась за поворотом, и вскоре молодой человек увидел лежащего на земле маленького мальчика, который явно был учеником. Но почему он лежит здесь и плачет? Судя по кровоточащим ладоням и разодранным коленкам, плакать он мог из-за того, что упал. Бенедетто подошёл к нему и присел около него на корточки. Прислонил руку к его плечу и легонько его потряс.

- Тэрри, что случилось? Почему ты плачешь? – на английском спросил Бенедетто.

Холод сковал всё его тело. Кровь из разодранных коленей капала на землю, ладони и подбородок сильно болели. Частички песка и грязи забились в ранки и причиняли сильную боль и жжение. Первый раз произошло в его жизни такое. Первый раз он так сильно грохнулся, что порвал брюки. Приёмная мать бы его убила.

Слишком холодно. Ладони закоченели, всё тело сильно дрожало. Мальчик не был врачевателем, и он не хотел болеть. Он никогда не болел. Точнее, ему приходилось ходить в школу, чтобы приёмная мать не заставила его убираться по дому. Он любил её, но она почему-то его ненавидела. Странно, что она приютила его, стала собирать все документы, чтобы усыновить его. Зачем она это делала, если не заботилась о нём? Он искренне полюбил её, но она не обращала на него внимания. Это было самое обидное.

Он тихо всхлипывал и окровавленными ладонями стирал слёзы с глаз и щёк. Тело непроизвольно дрожало, и ему было страшно. Что он погибнет здесь. Один, никому не нужный. Но послышались шаги. Потом кто-то положил руку на его плечо, а потом кто-то обратился к нему… на английском языке. Его назвали по имени, значит, кто-то его искал.

Он дёрнулся и открыл глаза. Посмотрел на силуэт человека и сел. Руками стёр слёзы с щёк и снова всхлипнул. Перед ним сидел мастер, и мальчик опустил голову.
- Я… я не знаю… мы танцевали с Юэ. Мы учили танец льва. Потом она попросила меня научить её танцевать вальс. Мы стали танцевать. Потом… - он всхлипнул, - пришла мастер Бо и сказала, что я не имею права прикасаться к девочке. Она будущий воин… Я… но ведь это неправильно… я хотел просто развлечь девочку… а нас наказали… - всхлипывая, договорил мальчик и уткнулся головой в тело человека. Снова заплакал.

Реакция мальчика была непонятна молодому человеку. По крайней мере, он ни разу не видел мальчика, у которого была такая же истерика. Это больше подходило к девочкам, но ведь Тэрри не был девочкой. Он был, как ему как-то сказала Руж, весёлым, озорным и тихим мальчиком, который чаще смеялся и всегда старался везде успеть. Наверное, такая истерика была для него нехарактерна. Значит, надо понять, почему мальчик так переволновался и разрыдался. Они танцевали танец. Юэ – будущий воин. Ей нельзя танцевать, и так сказала Шэн. Значит, Тэрусу надо быть осторожней. Не стоит пререкаться с тигрицей.

Молодой человек хмыкнул, когда вспомнил, как сам несколько месяцев назад рыдал, уткнувшись Полу в плечо. Но тогда была другая ситуация. Или очень похожая? Так это или иначе, но надо привести мальчишку в порядок и вернуть в монастырь. Он вздохнул и отстранил ребёнка от себя. Хорошенько его встряхнул и отнял его руки от лица. Потом покопался в одном из пакетов и вытащил оттуда бутылку воды. Протянул мальчику.

- Попей. Она поможет тебе успокоиться. Потом я обработаю тебе ранки, и мы поговорим. Идёт? – он улыбнулся и достал из кармана джинсов платок, чтобы потом протереть его ранки.

- Простите меня, пожалуйста, - пробормотал Тэрри, когда его хорошенько встряхнули и дали попить воды. Мастер был прав: после воды стало немного легче. Но вместе с некоторым успокоением появился стыд. Он вёл себя как девчонка, и это было непростительно. Но больше всего его пугало в этой ситуации, что он нахамил мастеру Бо. Ведь мастер права: если девочка является воином, то ей не стоит забивать мозги всем этим. Но всё-таки почему ей нельзя танцевать? Воин – это такой же убийца. Он призван убивать других людей. Он отнимает жизни. Нет в этом ничего хорошего.

Возможно, если бы ребёнку не пришлось своими глазами видеть убийство родителей, он бы относился к таким людям по-другому. Но, так как это действие мафии слишком сильно его шокировало, сломало ему психику, то он боялся всех людей. Те три месяца, что он искал новый дом, он не разговаривал ни с кем. Он боялся людей и скрывался от них. Он не помнит, каким образом ему удалось выжить.

- Вас послали меня найти и вернуть в монастырь? – чуть погодя, когда прекратились и всхлипы, спросил он.

Молодой человек усмехнулся и потрепал мальчика по голове. Потом смочил водой платок и стал протирать мальчишке коленку, очищая от грязи. Грязь счищалась не очень хорошо, она уже успела засохнуть, и вмешательства человека вызывали небольшие раздражения и новые очаги кровотечения.

- Нет. Я случайно тебя здесь нашёл. Я понимаю, что тебе это очень обидно. Но, к сожалению, Юэ придётся быть воином. – Ласковым голосом сказал Бенедетто, подбирая слова. Ему придётся всё объяснить мальчугану и при этом сделать это так, чтобы он всё понял. Вполне возможно, мальчик всё ещё помнит, что с ним случилось. И он во всех людях видит только плохое. Надо ему помочь.

- Тэрус, я знаю, что тебе пришлось пережить. Поверь мне, я знаю, каково это пережить смерть родителей и друзей, когда на твоих глазах погибает любимый человек. Возможно, ты считаешь, что плох тот, кто держит оружие. К сожалению, плох тот, кому приходится убивать. Но тот, кто защищает – не может стать убийцей. Это другая страна, Тэрус. Здесь другие законы. Я не знаю, где родилась твоя подруга, но она явно не европейка. У них другие законы. Тебе придётся смириться с этим.

Бенедетто говорил спокойным и ласковым голосом. Он был уверен, что мальчику будет неприятно это слышать. И он был готов к тому, чтобы не дать мальчугану снова убежать, заплакать или начать биться в истерике. Хотя Бенедетто искренне надеялся, что такого не будет.

Мальчик зажмурился, когда услышал эти слова. Влажный платок, которым мастер обрабатывал его ногу, причинял сильные неудобства и жжение, поэтому мальчик слегка дёрнулся. Как он успел узнать, мастер Ковач является врачевателем. Почему же он не залечит ранки с помощью своей способности? Он вспомнил, как мастер Бо, ещё очень давно, когда он только прибыл в монастырь, быстренько залечила его ссадину на подбородке. Мастер Ху несколько раз лечил его травмы на тренировке. Почему же мастер Ковач не делает это?

Пока мастер говорил, мальчик пытался понять, что значат его слова. Ему показалось, что этот человек тоже побывал в подобной ситуации. По крайней мере, ему показалось, что его голос очень грустный и какой-то напряжённый.

- Ай! – вскрикнул Тэрус, когда мастер начал протирать его второе колено. – Больно. Мне страшно… я хочу к маме, я хочу, чтобы ничего этого не было. Я не хочу здесь оставаться. Мне холодно… я хочу пить… - всхлипывая, проговорил он, глядя на сосредоточенное лицо мастера, который протирал его коленку влажным платком. Было неприятное жжение и иногда холод. – Мастер Ковач, а вы же обладаете даром врачевания? Почему вы не залечите меня так? – чуть погодя спросил он.

Бенедетто задумался. А действительно, почему он не может вылечить мальчика с помощью способностей? Он не знал, как это объяснить десятилетнему ребёнку. Мальчик не знал, каково это держать на руках близкого друга и понимать, что ты ему ничем не можешь помочь. Что ты только всё испортишь, если будешь влезать в это. Наверное, он должен был умереть, но Бенедетто не понимал, почему это произошло именно тогда и именно при этих обстоятельствах. Ведь получилось, что Пол пожертвовал своей жизнью, защитив его от пуль, но при этом погиб. Бенедетто прекрасно знал, что в той разборке должен был погибнуть только один человек – Бенедетто. А получилось всё наоборот.

Нет, определённо, он не будет развивать в себе эту способность. Он будет магом Воды, откроет в себе Прорицания и обучится рукопашному бою. Он будет развивать всё, что угодно, но не врачевание. Это была самая большая ошибка в его жизни, когда он попросил отца помочь ему с этой способностью.

Он закончил с ранками и остался доволен. Вновь потрепал мальчика по волосам и встал с корточек. Протянул ему бутылку воды и накинул на его плечи свой джемпер.

- Я не буду тебе рассказывать это. Это слишком долгая и неприятная история. Не стоит тебе забивать мозги чужими проблемами, - улыбнулся молодой человек. – Пойдём в храм. Ты уже весь дрожишь. Не хватало тебе ещё заболеть.

- Но почему? Почему мне никто ничего не рассказывает? Правильно мне друг говорил, что взрослым нет дела до детей. Я не хочу становиться взрослым. Я хочу быть как Питер Пэн! – Буркнул мальчик, топнув ногой, уронив бутылку воды и скинув на землю джемпер мастера.
- Я… я не хочу здесь больше оставаться! Не нужна мне ваша жалость! И не нужна мне ваша забота! Я хочу… я ухожу!

Мальчик прокричал свою реплику и повернулся, чтобы уйти. Однако, сделав несколько шагов, он опустился на колени и снова заплакал. Ему было больно, страшно и обидно. Больно из-за того, что он всё думал о родителях и хотел к ним. Страшно из-за того, что он не сможет вернуться в Чикаго, что он погибнет здесь. Ведь люди боятся смерти. И любой человек боится погибнуть в незнакомом месте.

И обида… такое плохое, ужасное чувство, когда вдруг понимаешь, что никому не нужен. Что всё равно, не смотря ни на что, не будет у тебя друзей и никто тебе ничего не расскажет. Это было очень плохо, и мальчику это было очень неприятно.

Так получилось, что мальчик, будущий мужчина и кормилец, из-за одного только слова, из-за одного действия может лишиться своих друзей, потерять честь и достоинство. Он мужчина, ему неведомы слёзы. Слёзы – это удел женщин. Мужчинам плакать нельзя. Так его учили в школе, дома и здесь. Но это неправильно. Он никогда не должен показывать свою слабость. Но что делать, если нет сил держать всё в себе?

Бенедетто, глядя на мальчугана, лишь покачал головой. Поднял свой джемпер и бутылку воды. Подошёл к ребёнку и поёжился от холода. Надо возвращаться в монастырь, напоить мальчика горячим чаем с сахаром, а потом уложить спать. Возможно, ему придётся пожертвовать своим сном и побыть с Тэрусом, чтобы, если что, успокоить его.

Он присел на корточки рядом с ним и нежно накинул на его плечи свой джемпер, повязав рукава на шее. Улыбнулся и нежно стёр пальцами слёзы с его щёк.

- Извини меня, но я действительно не могу тебе это рассказать. Могу лишь сказать, что некоторое время назад я не смог спасти близкого человека. Он был ранен, и он лежал у меня на руках. Он тоже был врачевателем. Мы учились с ним в одной школе. Он сказал, что не надо его спасать, но я… меня тогда тоже ранили, и я понимал, что не смогу его спасти. Сил моих хватило бы только на спасение одного. Он очень хотел жить, но он отговаривал меня от этого. А я… я даже не пытался его спасти. Я просто боялся, что что-то пойдёт не так. Вскоре он умер на моих руках. Самый близкий друг, который ценил жизнь. Который боялся умирать. В общем, я не смог его спасти. Я даже не стал лечить себя, позволив это сделать простым врачам. – Вздохнул молодой человек, глядя на него. Потом усмехнулся, подмигнул ему и встал на ноги. – Пойдём. Ты уже совсем дрожишь. Мы сейчас выпьем горячего и тёплого чаю, а потом ты ляжешь спать. Сон – это самое лучшее успокоительное.

Он вздохнул и прикрыл глаза. Воспоминания, которые он так долго прятал в глубине своего сознания, вырывались наружу. Он отчётливо видел своего залитого кровью друга, слышал голоса убийц и вспоминал себя с ружьём в руке. Почему он тогда остановился? Одно мгновение, и всё бы закончилось. Почему он не спустил курок?

- Пойдём, Тэрус. Не стоит терять времени.

Мальчик посмотрел на молодого человека и вздохнул. Ему почему-то показалось, что сюда попадают люди, которые пережили что-то в своей жизни. Вот у мастера Ковача погиб друг. Мастер Бо потеряла подругу. Лун и Юэ, с которыми он не очень пока хорошо общался, а теперь и вовсе ему нельзя общаться с девчкой, тоже потеряли маму. Даже Юи, с которой он познакомился недавно и рисовал в её комнате, тоже что-то пережила. У мастеров дела были иначе, но всё-таки тоже не от весёлой жизни они сюда пришли. Наверное, этот храм притягивает только тех, у кого те или иные проблемы. Разница лишь заключалась в том, что у них трагедия произошла незадолго до появления в монастыре, а у Тэруса погибли родители, когда ему было всего три года. Семь лет назад. Семь лет он прожил без матери, с человеком, которого всегда любил, несмотря даже на то, что она его открыто ненавидела и частенько издевалась над ним. Он не понимал, почему она так с ним поступает, но с возрастом и со временем стал понимать, что у неё не было просто другого выхода. Кажется, приёмный отец ему как-то говорил, что его жена не может родить из-за перенесённого аборта. Мальчик, конечно, не понял, что такое аборт, но понял, что детей у его приёмной матери не будет. Это было, когда ему исполнилось пять лет. Слишком рано, наверное, мальчик понял, что дети берутся не из кукурузы, но из человека. И ему было очень жалко свою приёмную мать. Поэтому он старался быть хорошим мальчиком. Но она почему-то не принимала его.

Вообще Тэрри старался улыбаться всем. Он общался с друзьями, гулял с ними, и в буквальном смысле этого слова старался всем приносить радость. Только вот почему-то сейчас радость, которую он хотел доставить девочке, обернулась сильной истерикой для него. Значит, это плохо. Нельзя радоваться. Но он ведь и без того много плакал.

- Я… так бы хотел, чтобы ничего этого не было. Но я заметил, что здесь обитают те, которые пережили что-то плохое. Почему люди убивают друг друга? – чуть успокоившись, сказал мальчуган и поднялся с земли. Взял молодого человека за руку и впился в неё так, будто если её отпустит, то навеки потеряется.

- Мистер Ковач… а кто такие мафиози? Я видел фильмы про мафию. Я слышал, что моих маму и папу убили мафиози. Они только в Чикаго бывают? – спросил мальчик, когда они шли по направлению к монастырю. Слёзы уже высохли, но в душе остался неприятный осадок. Стало страшно, что все его могут посчитать плаксой.