Цветы и прочие прелести жизни

Это был прекрасный вечер. Даже сказать, прекрасная ночь. Ему было хорошо с ней, он надеялся, верил и чувствовал, что ей хорошо с ним. Они стояли в парке, спрятанные где-то между кустами глициний, обнявшись, а над ними светила луна. Неполная, небольшая, но необыкновенно яркая. Прохладный ветер трепал его волосы, но холодно ему не было. Он согревался присутствием Арлетты. Только ли присутствием? Или есть что-то другое, чего он раньше не мог познать? Возможно, это была любовь. Настоящая. Та, которую описывают в книгах с романтическими детективами, которые он иногда, очень давно, читал. Нельзя сказать, что он верил в такую любовь, но ему казалось, что просто так ничего не может быть. И если что-то придумано, то не от балды, а от знаний. Значит, такая любовь, когда не только начинаешь чувствовать человека с первого взгляда, но и с первого прикосновения, не чья-то придумка. Это интересно. Это странно. Это правильно. Значит, в этом мире, погрязшем в разврате, политике, войнах, осталось ещё что-то прекрасное и радостное.

И это его коснулось. Человека, который со временем станет чёрствым и холодным. Пока ещё он не осознаёт, что выпавшее на него испытание кардинально перевернуло его мировоззрение. Но потом, через год или несколько лет он станет другим человеком. Это негласная истина, и с ней никто не поспорит.

Но когда то будет? нескоро. А сейчас он стоит с прекрасной девушкой в красивом парке под яркой луной. Что может быть прекраснее? Размеренное сопение, издаваемое её носиком, прислонившимся к его ключице, казалось, растапливали его сердце. Для того, чтобы забыть всё то, что случилось, ему надо не только высказаться, но и полностью довериться человеку. Раньше он не доверял, но сейчас...

- Знаешь, я никогда раньше не думал, что любовь с первого взгляда может произойти и со мной. Мне казалось, что это всё выдумка, но сейчас понимаю... чувствую, что это не так. Мне кажется, я влюбился в тебя... - наконец, произнёс он, глядя на неё сверху вниз. Снова его щёки вспыхнули - ведь он никогда не признавался никому в любви на полном серьёзе, - и он понадеялся, что сейчас девушка не заметит его физиономии ака "синьоро помидорро".

Вот... вот... вот что с ним теперь делать прикажете, а? Ну вот как это, как так можно? Так же хорошо стояли - и вот оно, прозвучало, то, что сейчас Арлетта так не хотела слышать. Ну вот... вот... Американка вырвалась из рук Тэрри, отступила на шаг и приложила ладонь к своему пылающему лбу. Ну как теперь прикажете эту ситуацию разруливать? Очень же хороший юноша... да вот только влюблена-то Давенпорт совсем в другого, надо же это как-то доносить... Ой, вот впервые - провалиться под землю хотелось и никогда больше не показываться обратно...
- Ты... очень славный, - медленно выговорила Арлетта, тяжело ворочая слова, будто булыжники. - И... ты мне очень нравишься. Но... не больше. Прости, - черт, сердце колотилось, как будто километр пробежала, а не сказала три с половиной коротеньких предложения... Ну почему вот именно сейчас все так сложно, а? Ну вот за что ей такое, за какие такие проступки?

Ну почему никогда в жизни не бывает так, как в книгах? Почему только в книгах влюбляются друг в друга, а в жизни влюбляется один? Арлетта отодвинулась от него, и он понял свою ошибку. С самого начала он совершил огромнейшую ошибку - он отдался чувствам, убрав здравый смысл куда-то далеко и глубоко. Правильно говорят, что если потеряешь смысл здравого мышления, то станешь инвалидом. Наверное, из-за этого в правительствах многих стран сидят инвалиды мысли. Правительство ДРК могли выслушать повстанцев, но не нападать на них. Переговоры могли спасти тысячи невинных жизней, и без того искалеченных шаловливой мамой природой. Но смысла, кажется, нет ни у кого. И любовь, настоящая и чистая, это всего лишь выдумки писателей, которые не испытали её.

Тэрри протёр руками лицо и совершенно не знал, что делать. С одной стороны надо уйти, а с другой остаться. Ни то, ни другое ему делать абсолютно не хотелось, так как это могло быть предательством по отношению к этой милой девушке с каштановыми волосами. Поэтому он не знал, что и как ему делать и просто остался стоять на месте, считая, что если Арлетта решит уйти, то должна будет сделать это первой. Вроде бы по этикету, но он точно не мог сказать. К тому же если она решит уйти, то он проводит её, стараясь держаться рядом и в случае чего протянуть руку помощи. Ведь уже наступила ночь, на территории не фонарей, а луна не может осветить все тропинки и швы между плитами. И хоть они проложены ровно, всё равно можно оступиться и упасть. А Тэрусу бы не хотелось, чтобы девушка снова растянулась перед ним.

Поэтому он пока просто стоял и ждал. Конечно, это неправильно, но ведь только в книгах мужчины никогда не совершают ошибок и действуют правильно. В жизни всё далеко не так.

Может, все-таки стоило сделать вид, что влюблена?... Безнадежно запоздалая мысль, уж что сказала, то сказала. Но, поймите правильно - вот неудобно было американке теперь, жутко неудобно. Наверное, тоже сейчас была роскошного помидорного цвета. Вот уж давно Давенпорт такой нервотрепки не испытывала - и, в полном соответствии с волшебной врачебной бумажечкой начинал проявлять себя поставленный диагноз. Нет, крыша не поехала - но прицепилась постепенно нарастающая головная боль, такое с Арлеттой редко, но бывало, вот как раз когда перенервничает...
- У меня голова болит, - пожаловалась девушка, сжимая обеими руками свою несчастную черепную коробку - боль нарастала по лихой дуге, и чем дальше, тем более лучшим вариантом казалась револьверная пуля в висок... знаете, как головная боль влияет на способность соображать? А сильная головная боль? Вот еще немного, и Давенпорт только о пуле и будет в состоянии думать...

Больно, как же больно!... сжальтесь, пристрелите!... К счастью, такие приступы у Арлетты бывали редко - но, как говорится, метко, после такой "головомойки" американка долго лежала пластом, полудохлая и безвольная... Девушка со всей силы сжимала голову руками, как будто пыталась соединить пальцы внутри черепа - и даже толком не слышала, что ей говорит юноша, с трудом только поняла, что он кажется, обнимает ее за талию... Идти не получалось - хотелось сесть на корточки и покачиваться в такт пульсирующей боли...
- Прости, - кое-как забормотала Арлетта, - прости, пожалуйста, со мной такое бывает, когда нервничаю... ай, больно, а-ай! - и, невольно всхлипывая и дрожа всем телом, девушка вжалась лбом в плечо Тэрри, словно это могло заглушить боль... Не заглушало, конечно же, не заглушало - ну пожалейте же, пристрелите же...

К сожалению, у него был достаточно маленький навык в этом деле. Во врачевании. Этим он нчем не мог помочь девушке, которая, кажется, страдала от сильнейшей головной боли. Это было очень плохо, неприятно и неправильно. Тэрри не знал, что ему делать. Надо, конечно, отнести её в лазарет, но пока он туда дойдёт, ей может стать совсем плохо. Как он помнил из пяти лет работы в Кисангани, головная боль не должна быть долгой. Надо её чем-то заглушать. Если нет таблеток, то можно использовать народные средства. Листики в темноте ему искать совсем не хотелось, к тому же вряд ли здесь растёт подорожник, который помогает и от головной боли тоже. А ещё есть вода. Самый лучший способ. Значит, надо найти воду. Как-то раз, несколько недель назад, шёл дождь. Температура воздуха не повышалась настолько, чтобы от воды не осталось и следа. Значит, надо поискать воду в том месте, где нет солнца. Где-то в парке.

Он силой оторвал от себя девушку, встряхнул легонькой и усадил на бревно, на котором они сидели несколько минут назад. Сказав "потрепи немного", он скрылся в зарослях глицинии. Конечно, это были не непроходимые джунгли центральной части африканского региона, но всё же. Найдя небольшую лужицу, он оторвал рукав от своей футболки и намочил его водой. Слегка отжал, он направился обратно, к девушке. Присел около неё на корточки. В слабом свете предательницы луны её лицо казалось бледным, а налбу будто бы проступили капельки пота. Ткань, смоченная в воде, была прохладной, и он, свернув её, положил на лоб девушки. Взял её ладнонь и прислонил к ткани, чтобы она держала.

- Постарайся закрыть глаза и успокоить своё сердце. Вслушайся в него и дыхание. Медленно досчитай до десяти. Постарайся абстрагироваться от боли. Это поможет, вот увидишь. У Африканских людей голова болит не так часто, как быввает СПИД, но всё же мы пользовались этим способом. Прохладная вода должна немного уменьшить давление.

Говорил он тихо и спокойно. И достаточно медленно, понимая, что с приступами боли девушка его попросту может не услышать...

Челюсти ходили ходуном, и зубы выбивали мощнецкую дробь - непонятно, как еще эмаль не послетала... Или слетела уже? Кто ее знает... Арлетте жутко хотелось свернуться клубочком - что девушка и проделала, как только Тэрри оторвал ее от своего плеча, усадил и куда-то ушел. Давенпорт подтянула колени к груди, обхватила их руками - и, уткнувшись лбом в дрожащие колени, продолжила выбивать зубами дробь. Жаль, долго так посидеть не дали... хотя Арлетте сейчас в любом положении было одинаково паршиво, двигаться было еще хуже...
Когда на лоб легло что-то прохладное, американка сперва вскрикнула от неожиданности - а потом, прижав эту благословенную холодную тряпку к своему горячему лбу, опять свернулась в клубочек и принялась тихонько покачиваться вправо-влево, словно в таком положении "маятника" ей легче становилось...