Летающий чай

Занятия, занятия и ещё раз занятия. Вот что интересовало Таро, после двух первых групповых занятий по шаманизму и магии воды. Ему стали невероятно интересны многие виды магии, поэтому он постоянно напрашивался на какие-либо занятия по самым разным видам магии. И вот, его наставник Мэйлин Юн предложила ему провести занятие по телекинезу с ним и ещё одним учеником, Максимом. Таро разумеется согласился. Телекинез его тоже интересовал, при чём ещё как.
И вот, он уже шёл к назначенному месту. Отчасти, это тоже было групповое занятие, но с куда меньшим количеством учеников. Ещё большим плюсом в этом занятии было то, что занятие происходило в чайном домике. Таро любил чай и в тёплую погоду, а в прохладную тем более. В общем, одни плюсы и никаких минусов. Пока японец думал об этом, он уже дошёл до чайного домика.
Войдя в него, он увидел как кто-то (логичнее всего было предположить, что это Максим) тренируется в телекинезе, поднимая силою мысли чашку с чаем. Что-то подсказывало японцу, что это требовало полного сосредоточения, и он решил не мешать ему практиковаться.

Чайный домик. Нет, правда? Телекинез в чайном домике? Но почему, во имя Небес, именно там? Разве не логичнее провести его в диком парке или на тренировочной площадке, или в пустующей комнате в мастерском корпусе, на худой конец? если они разобьют что-нибудь шальным камнем - мастер Айро будет очень сильно недоволен, несмотря на то, что чайных дел мастер с виду был очень добродушным дедушкой. Кто знает, в какого китайского дракона он превращается, если разбить его любимую чайную чашечку? Проверять на себе как-то не хотелось, Мэйлин и так славилась особенной неуклюжестью. Конечно, с годами из гадкого утенка она выросла в прекрасного лебедя, но все равно иной раз задевала локтями и коленками какие-нибудь неудачные углы, косяки и стулья.

- Ни хао, - поздоровалась Мэйлин с учениками, появляясь в чайном домик и привычно натягивая рукава теплого свитера на сжатые кулачки. Хоть в чайном домике и было тепло, мастерица все равно предпочитала лишний раз перестраховаться и погреться чуть больше, чем требовалось. - Максим, верни чашку на стол - ошпаришься.

Усевшись на подушку во главе стола, девушка сразу же сцапала чайную чашку и обхватила ее холодными пальчиками, чтобы погреть руки. Пытливо взглянула на своих великовозрастных учеников, обдумала что-то там свое, а потом решила, что пора начинать занятие. Обещала же.

- Так как ты, Макс, уже знаком с телекинезом, тебе и честь рассказать Таро самое главное. А я послушаю и если что - буду поправлять и добавлять к твоему ответу, - вот так решаются проблемы. Один будет говорить, другой - слушать, а она будет пить чай. Настоящая женщина.

Когда сквозь стену сосредоточения пробился голосок Мэйлин, Казанцев на секунду потерял концентрацию. И ошпарился бы, блин, если бы не его феноменальная ловкость, предусмотрительность и вообще крутость. Пришлось ловить блюдце (уже не телекинезом, а кончиками пальцев) и очень аккуратно ставить ее на стол.
- Привет, сифу, - хихикнул Максим.
Он глянул на Мэйлин, и вздохнул. Ну вот почему она ни чуточки не изменилась? Все такая же ведь – какая-то ветряная, постоянно мерзнущая, постоянно себе на уме. В неизменном свитере, с длиннющими рукавами, которые, так или иначе, растянуты в локтях. И острые локотки так и выпирают из рукавов, словно у кузнечика… И кулачки, маленькие такие, с перетянутыми на них рукавами…
Максим вздохнул, с трудом заставил себя отвести взгляд, улыбнулся.
Хотелось спросить: как жизнь, как дела, что нового произошло в Монастыре за время его отсутствия, но…
Китаянка, очевидно, ничего рассказывать, а тем более – слушать, не хотела, поэтому быстро объявила о начале занятия.
И голос, блин, не изменился. Такой же. Совершенно.
- Так. Для облегчения беседы: лучше называй меня Макс-сан, - проговорил Казанцев, обращаясь к своему однокласснику, - я, если возможно, буду называть тебя Такаги-кун.
Вообще, лучше бы тот называл его по фамилии, но это будет слишком официально, а официоза парень не хотел.
- Раз уж наша сифу хочет чтобы я тебе рассказал про телекинез… Ну, из того, что я помню из уроков с ней, - короткий кивок в сторону Мэйлин, - «Телекинез – это умение двигать предметы и воздействовать на них. Человек, владеющий телекинезом, может изгибать предметы, ломать их, изменить предмет, или еще как-то его деформировать. Ну, и конечно - перемещать. Для использования телекинеза нужна энергия чакры, называемой Аджна, коя, к слову, используется так же и в ментальной магии»…
Макс вдруг заткнулся, глянул на японца с выражением честного недоумения:
- Слушай, а что такое «чакры», и как их открывать и всякое такое – ты уже знаешь? Или… эээ… еще не сталкивался с этим?

Чакра. Что-то знакомое в этом слове. Японцу доводилось раньше слышать слово "чакра" на групповых занятиях по шаманизму и магии воды, но толком о чакрах ничего он не знал. Таро не знал, что это такое, сколько их бывает и чем они вообще друг от друга отличаются. Не, ну что-то он о них слышал, но не настолько много.
-К сожалению, Макс-сан, я ничего не знаю ни о названной вами Аджане, ни о чакрах вообще. Можете мне о них рассказать?
Да, от представителя восточной культуры было правда странно услышать такой ответ. Но Таро действительно с чакрами до этого занятия практически не сталкивался. Всё-таки, не так уж и много книг в библиотеке монастыря он прочитал, и не на таком большом количестве занятий он был.

Вот чего он так смотрит? Мэйлин не застеснялась, но почувствовала себя не очень уютно под взглядом парня. Словно она какая-то глупая маленькая девочка, которая только что сморозила ерунду своими словами. На таких девочек не обижаются - к ним относятся со снисходительной нежностью. Вот как Максим... Но она-то ведь уже не девочка, она - младший мастер Линь Ян Шо и она это звание по праву заслужила. И вообще, они же с Ульяной и у них все хорошо, насколько она могла судить. Мэй расправила плечи и постаралась принять независимый вид.

Пока править из рассказа Макса было нечего - он даже ее собственными словами отвечал. Не к самой же себе придираться? Так что девушка степенно молчала и строила из себя крутую сифу. Ну вообще было чем гордиться - что Максим помнит все, что она ему говорила. Но такое внимание было странным, надо сказать. Короче, сложно все было, что тут непонятного?

- Угу, продолжай, - задумчиво буркнула Мэйлин, выразительно кивая Максиму в сторону ее ученика, Таро, позволяя Казанцеву продолжать краткий ликбез в мир чакр и энергий. Уж с этим он тоже должен справиться. Вообще, Мэйлин как-то слышала, ну ладно, подслушала, что вроде как на подходе несколько младших мастеров. Правда, все зависит от них самих, так что тут еще бабушка надвое сказала. не может же настоятель никого заставлять. Если не хотят - их право. Хотя, по мнению Мэйлин, именно для этого и нужно приезжать в монастырь - чтобы потом передавать свои знания и умения ученикам. И все-то у нее так радужно и мило, что аж тошно. Пора возвращаться в Пекин, иначе когда-нибудь это перейдет все границы.

Максим напряг память. Черт, как же круто тогда объясняла Мэйлин-то? А! Точно!
- Значит, смотри, - проговорил Казанцев, обращаясь к Таро, после поощряющего кивка китаянки, и, быстренько сбегав за семью небольшими чарочками, уселся на свое место. Эти чарочки парень расставил в одну ровную линию. – Представь себе, что эта линия – проходит вдоль твоего спинного мозга, и образует некий энергетический канал, твое «тонкое тело». Эта линия называется Сушумна-нади, и каждая чарочка – это определенная чакра. Для работы с телекинезом, нам нужна Аджна - вот она.
Казанцев ткнул в предпоследнюю чарку.
- Для того, чтобы использовать энергию Аджны, ты должен эту чакру уметь открывать, - продолжил Максим, вспоминая, что именно с этим у него были самые что ни на есть серьезные сложности. – Для этого надо четко представлять, где эта чакра находиться, и… визуализировать некий вихрь синего цвета (кстати, у каждой чакры свой энергетический цвет, но у Аджны – он синий).
Максим ткнул себя между бровей:
- Аджна находится здесь, - проговорил он. – Она у всех там, так что тебе нужно просто очень четко представить себе небольшой вихрь у себя во лбу, и все получиться…
Конечно, могли быть сложности, которых Макс не хотел. Поэтому он сразу предложил:
- Мне кажется, тебе будет лучше, если ты научишься входить в некое подобие транса, - задумчиво сказал он. – Например, я, сосредотачиваюсь на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох, пока не удается полностью отречься от внешнего мира. Потом представлять себе вихрь у себя в башке несравнимо легче.

Представить вихрь у себя во лбу? Да уж, не самая простая задачка. Попробую-ка воспользоваться советом Максима.
Таро посмотрел на свою чашку с чаем. Чашка, как чашка, ничего особенного. По совету Максима японец сконцентрировался на дыхании. Спустя некоторое время Таро стал пробовать представлять вихрь синего цвета у себя во лбу. Одна минута прошла, вторая. Уже заканчивалась третья, а Такаги ничего так и не почувствовал. Японец начинал не то злиться, не то нервничать.
Ну не говорить же, что я не могу даже чакру открыть? Таро решил начать сначала. Опять начал дышать, но в тоже время смотрел на свою чашку, пытаясь направить на неё энергию. Снова Такаги пытался открыть Аджану, представляя синий вихрь во лбу. Японец уже почти отчаялся, как вдруг ощутил странное, доселе неведомое чувство. Подумав, что это открылась Аджана, Таро приложил всю имеющуюся у него энергию. И вот чашка с чаем стала немного приподниматься над столом. Поднявшись на маленькое, но видимое расстояние, она тут же полетела вниз и разбилась бы, если японец не подхватил её, хоть и расплескав немного чая на стол.

Девушка задумчиво кивала в такт словам максима о чакрах и Аджне и потихоньку пила чай, грея об него ладони. Хорошо у него получается о чакрах рассказывать, наглядно. Мэй почувствовала себя такой старой клушей, которой только сидеть в тепле, да чай пить. Еще кивать согласно, мол, верно говоришь, верно говоришь. Даже фу...

- Да ты быстрый... - вздернув бровь, проговорила Мэйлин, наблюдая за тем, как Таро принимается за выполнение первого задания и поднимает чашку в воздух с первой же попытки. Надо думать, даже у нее получилось далеко не с первого раза, с первого раза она только воздухом мыльницу в ухо Луну отправила. Чашка, правда, не сильно летала, только немного, но и этого было достаточно, чтобы чуть не ошпарила чаем ученика. - Не обжегся?

Мэйлин деловито порылась в кармане. И вытащила, как ни странно, тонкую голую веточку яблони. А вы как думали, она же подготовилась, не просто так чаю попить пришла. Вообще, веточка никакого отношения к чаю и гипотетическому ожогу Таро не имела, просто Мэйлин поняла, что дальше сидеть и слушать бессмысленно, надо включаться в работу.

- Максим, это тебе, - и вручила веточку парню. У нее все равно еще есть в кармане-кенгуру ее свитера. Мэйлин вообще иногда напоминала скопи-домок, в карманах чего только не валяется. Даже камешки мелкие, и то есть. - Мастер Айро сильно расстроится, если мы побьем ему все чашки, поэтому я тут насобирала...Попробуй ее изогнуть. В идеале хорошо, если у тебя получится ее сломать, но на это не надеюсь. Пока не буду рассказывать тебе, как это делается, постарайся понять сам. А мы с Таро пока поболтаем. Пока у тебя еще свежи ощущения, расскажи мне, как ты это сделал? Я жажду подробностей, даже самых, на твой взгляд, бредовых.

Когда у Таро все получилось с первого раза, Максим бросил быстрый взгляд на Мэйлин. Если коротко, этот взгляд можно было охарактеризовать, как: «Извини, сифу, мне очень жаль, но я гений, а ты – нет. Не обижайся, просто такой уж я есть».
Дело в том, что Макс справедливо полагал, что у Такаги так все хорошо получилось по одной единственной причине – просто Казанцев так гениально все объяснил. И тут совершенно неважно, что объяснял он, в общем-то, словами самой китаянки. Важно было то, что эти же самые слова когда-то давно, возымели весьма слабое воздействие на самого Казанцева, когда она их произносила. Вы скажете, что, возможно, дело в ученике, а не в мастере, но, в силу некоторых причин, Макс, все же, имел некоторое право собой гордиться.
…Еще один милый сердцу жест – то, как она рылась в кармане. Макс даже улыбнулся, вспоминая. Всегда удивлялся, откуда у нее там столько всего, и в то же время, тихо смеялся, представляя, как она идет по улице, и вдруг, совершенно неожиданно наклоняется, хватает какой-нибудь камушек или веточку, несколько секунд деловито рассматривает это со всех сторон, оценивая предмет по каким-то, одной ей ведомым, параметрам, а потом так же деловито кладет себе в карман…
Не изменилась. Совершенно нет.
Максим принял из рук мастера веточку, поглядел на нее со всех сторон. Самое простое, что можно сделать, это зажать ее чем-нибудь… ммм… рукой? Ладно, допустим. Держим ветку в руке. Вертикально… И… как там Мэйлин говорила? Не полностью окутывать ее силой, а только чуть-чуть… с одной стороны. Например, приложить силу к концу ветки. Вот, к этому… ага… активируем Аджну, направляем синенькое щупальце силы, куда нам надо, и остороооооожнооо начиииинаааааааааааааееееем тяяяянууууууууууть…
Ветка треснула. Отломилась где-то у самого конца.
Макс даже удивился. Так просто? Нет, не может такого быть…
Глянул на Мэйлин. Взгляд «Извини, но я гений, блаблабла», повторился.

Таро, честно говоря, был сам немало удивлён, когда он практически с первой попытки поднял в воздух чашку, хоть и ненадолго. Для опытного телекинетика это был разве что фокус для незнающих, но для новичка это было достижение.
-Вначале, я долго пытался открыть эту, как вы её называете, Аджану. Сначала ничего не вышло, и я попробовал ещё раз. Я уже был готов сдаться, как вдруг почувствовал что-то странное. Затем я стал пробовать направить энергию на чашку. Вышло тоже далеко не сразу, но как вам было видно, она оторвалась от стола. Жалко, что она недолго летала, но это же всё равно хорошо, не правда ли? - закончив свой рассказ, сказал Таро. Вдруг, что-то хрустнуло. Японец посмотрел на Максима и увидел надломленную с одного конца веточку.
-Очевидно, не у одного меня всё сегодня легко выходит. - подумал Такаги.

Пора было взглянуть правде в глаза. Мэйлин - бездарность.

Она поняла это сразу же, как только услышала хруст надламываемой веточки, а перед этим, да и после того тоже поймала красноречивый взгляд Максима. Мэйлин была ветреной, была невнимательной, была неусидчивой и порывистой, но она не была дурой. И уж никак не ждала получить от Максима - человека, с которым у нее были достаточно хорошие отношения - такое вот объяснение. Все равно что нож в спину. Говорят, что влюбленные женщины слепы и непреклонны. Слепы в своей наивности и непреклонны в своем желании увидеть свет и тепло в зимней полночи. Придумать и увидеть в блуждающем болотном огне – живое, трепещуще-рыжее пламя свечи, зажженной одинокой душой.Влюбленные женщины порой слепы и, наверное, немного безумны. И безумие это хранит их до поры до времени, как паломников в долгом странствии на опасной дороге. Но дорога сплетается в петли, водит кругами и однажды, остановившись вытряхнуть застрявший в туфельке камень, ты понимаешь – твоя дорога потерялась в переплетении высушенных зноем трав, и придуманная тобой любовь – только зыбкие миражи. И миражи рассыпались, обернувшись неприглядной изнанкой яви.

- Аджну, - машинально поправила Мэйлин. Так, ладно, сейчас не время. Она глубоко вдохнула, успокаиваясь и запрещая думать о чем-то постороннем. - Это действительно хорошо. Даже очень хорошо. Не у всех получается с первого раза, так что ты можешь собой гордиться. Теперь попробуй еще раз, но уже более осмысленно, я хочу, чтобы ты отдавал себе отчет в том, что делаешь, а не просто действовал интуитивно. Только не трогай чашки, лучше вот возьми этот камешек. Макс, хорошо, - голос не дрогнул, поздравляю, Мэйлин, ты наконец-то выросла. - Но одна веточка - это ерунда, как насчет двух?

Мэйлин знала эту притчу - про одну веточек и семь веточек, сложенные вместе. И ей хотелось узнать, насколько далеко все зайдет.

Когда со стороны Мэйлин полыхнуло жгучей обидой, Макс даже растерялся. Очевидно, его чувство юмора сыграло с ним злую шутку, и он чем-то сильно задел девушку. Этим взглядом чтоли? Так ведь это же просто дурацкое кривляние…
Черт, и не объяснишь теперь. Мэй была девушкой весьма упрямой, хоть и умела сочетать это с природной мягкостью характера.
Неужто дружба любимой сифу теперь потеряна?.. Не хотелось бы так думать…
Блин. А еще, когда она подавала ему веточку, даже не взглянула в его сторону. И когда говорила, взгляд такой…
Черт, он что, сделал ей больно что ли? Или дар прорицателя его обманывает?
Ах! Сейчас Максим даже жалел, что это не индивидуальное занятие. Можно было бы не стесняясь одноклассника попросить у любимой сифу прощения, и очень долго ходить разбитым, униженным и несчастным. До тех пор, пока доброе сердце Мэйлин его не простит… То есть минут пять.
Но если пытаться провернуть такое в присутствии Таро, то черт его знает, как китаянка это воспримет. Все-таки эти китайцы – такие китайцы, и ограничений у них, особенно на дружбу с противоположным полом, едва ли не больше, чем в уголовном кодексе. Так что этот вариант оставался на крайний случай.
Блин! Вот если бы она владела хоть зачатками ментальной магии! Можно было бы поговорить с ней мысленно, передать ей образы и чувства того, как ему жаль… Черт! Ведь чакра для телекинеза и менталки используется одна и та же, ну почему она так хороша в одном и совсем не развивается в другом?!
Пару секунд, Макс размышлял. Был, конечно, вариант просто ворваться в ее сознание, и что-нибудь там попытаться изменить… Но он бы себя просто не простил за такое.
Взял две веточки. Интересно, она вообще смотрит за ним?
Казанцев просто взял и сломал кончик одной из них рукой.
- Знаешь, сифу, мне все-таки кажется, что я что-то делаю неправильно, - заявил он, привлекая ее внимание к себе, как раз тогда, когда Таро был наиболее занят.
А когда Мэйлин посмотрела на него, Макс состроил самую раскаявшуюся рожицу, на какую только был спокоен. Весь его вид, как будто говорил: «Извини, извини, извини, я не хотел тебя обижать!»

-Камень? Не думаю, что это будет так уж сложно. Таро взял камень, который протянула ему Мэйлин и положил его на стол. Обычный серый камень, коих тысячи валяется на горных склонах. Японец стал повторять то, что уже делал раньше, то есть пытался энергию из своего синего вихря направить на объект воздействия, в данном случае - камень. А повторить он пытался долго, так как неизвестно почему у него это не получалось. Возможно из-за массы или плотности, но результат долгое время оказывался неутешительным. Таро попробовал ещё раз, тоже самое. Третий - опять не вышло. Четвёртую попытку он начинал с мыслями полными пессимизма. Он уже хотел закончить и выбросить белый флаг, как камень стал немного шевелиться. Из последних сил японцу всё-таки удалось поднять камешек, но взлетел он приблизительно на сантиметр и тут же упал на стол. А Таро откинулся на спинку стула, не чувствуя особой радости от выполненной задачи.