Имя в отраженье вод и в плеске волн

Вот жешь не спится некоторым, черт знает во сколько часов утра!
Ну и что, что стрелка этих самых часов давно перевалила за полдень, и «утром» сие назвать было сложно… Но, как говорят сатирики: «у русского человека, когда проснулся – тогда и утро».
Судя по всему, Максим был русским человеком до мозга костей. И криков над… а точнее под своим ухом не оценил совершено.
- Мда, - тихо пробормотал он, услышав знакомый голос, и увидев, как его недавняя наставница по паркуру, бегает за некой маленькой точкой. Точкой, очевидно, была белка, недавно пойманная не без непосредственного участия самого Казанцева.
- С утра очень сложно понять, - не меняя тона, и наблюдая, как Храновской таки удалось поймать зверька, проговорил Макс вслух, - то ли я действительно всех ненавижу, то ли просто не выспался…
Выдав эту умопомрачительную в своей эпичности фразу, Казанцев спрыгнул с дерева, на котором удобно устроился для своего обычного дневного сна, и направился в сторону Рины. Приземлился он, к слову, хорошо, ушел в ролл, на его взгляд, очень неплохо. Даже ноги почти не протестовали, хоть что-то недовольно и вякнули. Мда. До того, чтобы «приземляться, как кошка», ему было еще далеко.
- Привет, - произнес Макс, примостив свою попу недалеко от девушки, и валясь на спину. Было полное ощущение, что он собирается вздремнуть еще часов... двадцать. А может и больше. – Ну, ты и мастер орать. Тише надо быть, дамочка, тише. Тут же люди спят… ну, и не только люди, так-то.
Глянул на наглого зверька, вниманием которого сразу завладел:
- И тебе привет, маленький злобный зверь, непоседливая маленькая сволочь, - бельчонок тоже не избежал своей нежной порции приветствий.

Сказать что появление собрата по огородному паркуру было неожиданным - ничего не сказать. Заспанный, ворчащий Казанцев, слезший с не пойми какого дерева, был весьма неожиданным гостем. Гостем, порождающим странное желание потискать. Вообще, сонные особи мужского пола всегда приводили Рину в умиление. Но она удержалась. Вот были бы у Макса длинные волосы, точно бы затискала, а пока удержалась.

Но реакция девушки это одно. А реакция подвергшегося оскорблениям белки - совсем другое. Белк распушил шёрстку, оскалил зубы и угрожающе зафырчал на мужчину. А после того, как каким-то звериным чутьём уловил отношение хозяйки к вновь прибывшему вообще стал совершать странные поступки. Он внезапно сделал вид, что его совершенно не интересует Макс, а потом резко взял разбег и в красивом прыжке попытался вцепиться зубами Казанцеву в нос. Девушка очень вовремя дёрнула на себя "поводок". Белк повис в воздухе, а потом с удивлением в глазах свалился на землю. Обиженно что-то пропищал и рванул прятаться на дерево.

- И что с ним делать? Он уже х... то есть много времени меня так достаёт. А ещё он спит со мной. Ты не преставляешь как странно просыпаться оттого, что некий рыжий грызун решил "слегка" потоптаться на животе коготками... И как его после этого называть?

Максим как раз в очередной раз зевал, прикрыв рот ладонью, когда краем глаза уловил быструю размытую тень, что метнулась к его лицу. Среагировать мгновенно он не успевал – слишком был расслаблен, спокоен и не собран для отпора. Поэтому такая неожиданная атака стала для него полнейшей неожиданностью.
Понадобилось секунды две (огромный промежуток времени!), прежде чем Казанцев понял, что его атаковала белка. Из ревности чтоли?
Чем он такое заслужил-то? Хныкъ-хныкъ… Не из-за приветствия ведь, подумаешь пару слов сказал неприятных. Отгрызать из-за этого носы – это же… это же… не гуманно!
- Это не белка, это Гитлер какой-то, - пожаловался Максим своему внутреннему зверю.
- Кто такой Гитлер? – не понял Панд. Его, очевидно, не особо волновало покушение на нос своего «братишки». Точнее, если бы покушение было успешным, тогда да – можно было бы волноваться, а раз все прошло благополучно, то и беспокоиться не о чем. Вот как думал Панд.
Пришлось посылать в глубину сознания несколько образов связанных с Гитлером и его деяниями. Тот фыркнул, но шутку не оценил. Чтож поделать, с чувством юмора у Панды пока не ладилось.
- Знаешь, тебе повезло, что ты поймала белку, а не панду, - произнес Максим вслух, снова разлегшись на земле и закрывая глаза.
- Чего это? – подозрительно спросил зверь, недобро огрызнувшись из глубины клетки.
- Представляешь, - продолжал Макс, приоткрыв один глаз и наблюдая за бельчонком на дереве, - ты спишь такая, а по тебе начинает «топтаться» панда. Коготками. Ога... А она, на минуточку, килограммов 100 весит. Когда маленькая. И когти у нее… побольше, чем у белки.
- Надо будет попробовать, - заявил вдруг панд, чем заставил шевельнуться искорку беспокойства в глубине сознания. Очень хотелось думать, что панд просто научился шутить.
- А что с ним делать… - продолжал Максим, распахнув глаза, и уже откровенно повернув голову в сторону белки, что наблюдала за ним, подозрительно склонив голову набок. Макс повысил голос. – Ну, можно его зажарить…
Казанцев вдруг вскочил, радостно улыбнулся.
- Точно! По-моему, отличная идея! – воодушевился он. – Ща, костерок забабацаем, и зажарим. Ты как раз его хорошо откормила…
Макс уселся на корточки недалеко от берега, так чтобы белка видела. Сосредоточился на жаре Манипуры, сделал глубокий вздох, собирая энергию. В груди болезненно закололо, через секунду в ладони вспыхнул небольшой язычок пламени. Еще через секунду – огонь стал больше.
- Тащи свою белку сюда, - мстительно заявил Казанцев. – Говорят, что белки на вкус, как курица. Вот и проверим.

Идея Максима девушке не понравилась. Совсем. Она значит белку кормила, лечила, мыла, от опасностей спасала, а он... Садист! Маньяк! Фюрер! Девушка нахмурилась, усиленно вспоминая что она добрая, милая и мухи не обидит. Вспоминалось как-то туго. Зато вспомнилось что от ветра огонь разгорается сильнее. Девушка сосредоточилась, вызвала небольшой ветерок, покрутила его вокруг рук, как будто всё нормально и она вообще в нирване, а как только Казанцев наклонился метнула энергию в огонь. Воздух устремился вверх и пламя вспыхнуло на порядок сильнее. "Хм, ну ничего, Огневики вроде не горят" С сомнением подумала девушка, глядя на то. что до лица пламя не достало какого-то сантиметра...

Белка сидел на максимальном удалении от странного мужчины и гипнотизировал его настороженным взглядом. Слова, действия, внешность... Всё это в сумме теперь ассоциировалось с демоном, спустившимся на землю и охотившимся на маленьких безобидных бельчат. И как хозяйка вообще может с ним общаться? А если он на неё нападёт? И съест? Надо спасать! И на этой мысли бельчёнок рванул к Максу. Но тут ярко полыхнуло, и ослеплённый белка чуть не залетел в костёр...

Увидев что "любимая" зверушка безумными прыжками приближается прямо к огню, девушка рванула в его сторону и перемахнув костёр в Флу Ролле умудрилась спасти зверька.
- Маленький, миленький, лапочка, не дрожи, всё будет хорошо. Злобный Тапочка больше не будет тебя обижать... - абсолютно нелогично, но убедительно успокаивала грызуна девушка. Белка расслабился, пришёл в норму и снисходительно смотрел на "Тапочку".

Когда пламя в руке, вдруг на секунду вышло из-под контроля, Казанцев удивился. Удивился сильно, даже очень, такое не случалось с ним уже очень давно. Даже когда он только лишь учился магии огня, ему удавалось достаточно неплохо контролировать стихию, Манипура, хоть и взбрыкивала иногда, ни разу не пыталась сжечь своего носителя.
Причин, думать, что-то изменилось, у Казанцева не было никаких. Но факт заключался в том, что Максим едва успел погасить пламя, прежде чем оно кинулось ему на лицо. Манипура, возмущенная подозрениями в свой адрес, болезненно сжалась, а потом выдала порцию желтой энергии. Макс фыркнул, вздохнул пару раз, разгоняя тепло по телу, и глядя, как Рина весело ловит своего питомца.
- Что, жарить не будем? – допустив в голос побольше сожаления, проговорил Макс, и снова улегся недалеко от негодующего зверя и не менее негодующей девушки.
Заложил руки под голову, и прикрыл глаза. Тяжело вздохнул, пытаясь понять, что именно сейчас произошло с его магией, ибо догадаться, что тут замешана Рина, просто не сумел. Ну, глупый он был, что с него взять?
- Ну и ладно, избалуешь ты своего зверька, и будет он у тебя ходить на людей кидаться, - пожал плечами Казанцев. Опять же из положения лежа, с закинутыми за голову руками, это было не так просто, но Макс-то уже был настоящим асом в этом деле. – Как ты его зовешь-то? «Разбойник»? «Грабитель»? «Мародер»?

Белка настороженно смотрел на укладывающегося рядом человека. Хорошо хоть с огнём он больше не манипулировал. Но за ним нужен глаз да глаз. А то его хозяйка явно не понимает с каким жутким монстром она имеет дело. А это не хорошо... Белк выбрался из рук Рины и залез ей на плечо - там и обзор лучше, и позиция для нападения удобная, и хозяйку если что можно вовремя за ухо цапнуть, типо, ну куда-ты? Не ходи туда, ходи сюда...

Рина осторожно уселась рядом Максимом. искренне не понимая, с чего здоровый человек в самом рассвете сил вечно стремиться где-то полежать. Нельзя же так, так что угодно проспишь. На вопрос о имени белки Рина действительно задумалась. С именем надо что-то делать. Вообще оно быть должно, это факт. Но какое? Для её белки надо что-то красивое, благородное...
- Не, разбойник ему не бодходит. Ты посмотри какой милый! - пытаясь придвинуть активно упирающегося зверька поближе к глазам Макса. - Ему надо что-то красивое. Рыцарь какой-нибудь... О Ланселот! Подходит, правда?

Грызун, понимая что излишне активная "Хотя почему излишне, в самый раз! Все белки такие..." хозяйка пытается то ли скормить, то ли отдать его мужчине стал активно сопротивляться, хватаясь коготками за плечо и руку Рины, и при этом отчаянно вереща.

- «Ланселот»? «Рыцарь»? Ты издеваешься? – Макс глянул на Рину, пытаясь изобразить на лице возмущение. Получалось откровенно хреново – парень был слишком расслаблен, мышцы лица приняли свое обычное выражение сосредоточенной задумчивости, а менять его ради какой-то там белки было откровенно лень. Но Казанцев честно попытался. О результате уже говорилось выше…
Максим вытащил одну руку из-под головы, вытянул вверх указательный палец:
- Во-первых, он верещит, как резаный, - законно заявил парень, изображая указательным пальцем цифру «один». – Рыцари, а уж тем более всякие крутые Ланселоты, не должны верещать. Они должны благородно бухтеть, или… я не знаю… бросать воинственные кличи. Но не кричать. Это… не по-рыцарски.
Второй палец (средний) присоединился к указательному, и теперь рука Максима изображала цифру «два»:
- Во-вторых, рыцари, а уж тем более – Ланселоты – не кидаются на людей с целью отгрызть им носы! Это негуманно, и вообще против всех правил рыцарского поединка! Он должен был честно вызвать меня на бой, кинуть мне в лицо перчатку, выбрать оружие и… всякое такое прочее. Вместо этого, он просто кинулся, подло и предательски! Это вообще нифига не по-рыцарски!
Большой палец тоже отделился от кулака, и теперь три оттопыренных пальца изображали цифру «три»:
- В-третьих, рыцари не должны заставлять своих дам за собой бегать! – По тону было очевидно, что это последнее обстоятельство возмущает Казанцева больше всего. – Рыцари сами должны ходить за ней, ухаживать за ней, а не топтать ее коготками! На то, блин, они и рыцари!.. И уж тем более они не должны брать с собой даму на озеро…
Короткий взгляд в сторону бельчонка:
- … Особенно, если они собираются сражаться со всякими, - широкий зевок, который едва удалось скрыть ладонью, - со всякими полусонными драконами и прочими пандами…
Максим снова закинул руку под голову, повернул голову в сторону Рины и ее питомца:
- Так что никаких «Рыцарей». И уж тем более, никаких «Ланселотов». Ему еще до оруженосца расти и расти, а ты его сразу в рыцари…
Казанцев снова закрыл глаза, пару секунд лежал, словно пытаясь уснуть. Затем, вдруг заговорил вновь, не поднимая век:
- Знаешь, в одной известной компьютерной игре был котенок. Котенка звали «сэр Ланселап». Тоже милое имя, но… - Максим вдруг открыл глаза и сурово глянул на бельчонка, - … но из-за этого кота, мир раскололся на две части, и вообще произошло куча всяких разрушений. Так что лучше обойдись без «Ланселапов» и прочих «сэров».
Он вдруг резко поменял тон, весело глянул на Рину:
- Слушай, если эта белка настолько глуп… эээ… я хотел сказать, настолько смела, что не боится кидаться в огонь, может, лучше назвать его «Демон»? Или лучше – Démontré (произноситься, почти как «Ди’мотри»).

- Демоном он тоже быть не может. - возразила девушка. - демоны страшные, а он симпатичный. Демоны злые, а он добрый и ласковый. А ещё красивый... Так что ты не прав, ты его просто за что-то не любишь! - надула губки Храновская. Сама она могла называть бельчёнка как угодно, но другие должны были его любить и уважать. Даже этот Тапочка. Хотя он и то же русский, но такое национальностью не спасается.

Девушка перестала тянуть бельчёнка к парню, мирно усадила его на плечо и задумалась. Она стала вспоминать всё, чем успел отличится бельчёнок. Больше всего он смог отличиться непоседливостью.

- Вот он всё бегает-бегает, роняет всё... Может его буран назвать или тайфун?

Буран или тайфун относился к факту выбора себе имени очень философски. То есть вообще никак. Злой и страшный, но к счастью ленивый, монстр особой активности не проявлял, значит можно начать заниматься более важными делами. Например тихо, пока никто не видит перегрызть верёвку и тихо, скрываясь в траве попрыгать к озеру. Над озером гулял ветер, тихо плескались волны и жило его отражение. Когда хозяйка отрывала его от воды, отражение как раз появилось, теперь наверно ищет его, волнуется... И белка стал перегрызать бечёвку.

- Ну, а кто сказал, что демоны страшные? - не согласился Максим, продолжая лежать, не открывая глаз. – Они разные, между прочим, бывают. Вот, некоторые могут быть очень даже симпатичные. Как они бы смогли тогда людей на грехи соблазнять? М? Никак!... Другие демоны, правда, может страшные, да… Но, некоторые – точно красавчики.
Макс на секунду приоткрыл один глаз, глянул на белку. Прикрыл глаз. Усмехнулся:
- Хотя, не. Ты права. «Демон» ему не подойдет.
О причинах столь резкой перемены решения, Казанцев распространяться не стал. Может, счел, что зверек недостаточно красив, или недостаточно страшен для демона?
- Он слишком горячий для бурана, и слишком маленький для тайфуна, - опять стал спорить с Риной Макс. Уж черт его знает, чего он вдруг так серьезно подошел к выбору имени для питомца своей недавней наставницы по паркуру. Возможно, дело просто в том, что давно у него уже не бывало столь безмятежных разговоров?
Казанцев снова приоткрыл один глаз. Несколько секунд глядел на белку, потом, вздохнул, перевел взор на девушку. Глянул ей в глаза.
- Назови его Студентом, - вдруг посоветовал он. – Пусть гранит науки он не грызет, а вот веревку пережевывает отменно…

Девушка сначала не поняла, что имел в виду Макс, говоря про верёвку, а потом посмотрев на белку поняла. Попыталась вновь схватить наглого зверька, но не успела. Белка спрыгнул с плеча и побежал к озеру, как-то странно пластясь по земле. Рина было вскочила его ловить, а потом, заразившись, видимо, ленью Казанцева, махнула на грызуна рукой и улеглась обратно.

Белка успешно догрызал верёвку, как тут, не понятно отчего, ей сначала заинтересовался "чудище", а потом и хозяйка. Слава богу верёвка разгрызлась быстрее, чем её поймали и она смогла убежать от мало что понимающей хозяйки. Прибежав к озеру, белка радостно подрался с отражением и весь мокрый и радостный вернулся к Рине.

Когда на тебя прыгает белка, даже если она при этом царапается, это ничего. Но когда эта белка мокрая, это уже полный капец. Майка быстро намокла, так как белка вместо того, что бы запрыгнуть на плечо, запрыгнул на грудь. А ходить в мокрой майке не хотелось. Но задача Века - имя белке - было не найдено.
- Это не студент, это целая сессия... - пробурчала Рина.

Макс сосредоточенно глядел в темноту своего мозга, что отражался под веками, силясь что-то вспомнить. Это что-то было очень важным – бесконечно, невероятно важным! Но ухватить суть этой мысли не удавалось.
Всего пару секунд он понаблюдал за борьбой девушки и белки, но белка, в конце концов, победила. А Рина не стала требовать реванша, гоняясь вокруг, и размахивая руками. Парень улыбнулся мысленно: видать его меланхоличное настроение передалось Храновской.
Послышалась какая-то возня. Макс приоткрыл один глаз.
Вздохнул.
- Нельзя тебе в таком виде тут оставаться, - проговорил он вставая. – Осеняя погода – коварная: кажется, что тепло, а на самом деле… Короче, после такого «душа», точно простудишься, если не накинешь чего-нибудь.
Еще один вздох. На Храновскую Максим старался не смотреть, уж очень живописная там картинка открывалась. Стащил свое полупальто, протянул девушке:
- Одевай, потом отдашь…
Белк, очевидно, такой щедрости не оценил, и прыгнул на пальто до того, как его забрала Рина. Перебирая лапками забрался на самый верх, и оттуда злобно глянул на Макса…
В этот момент, в голове у Казанцева что-то щелкнуло. Он вспомнил! Вот, что было так важно! Стих же есть про белку!
- Ноги у белки есть, - заговорил Максим вслух:
- И пальцев пять или шесть.
Когти растут на ногах,
А между ними - шерсть.
Снизу у белки живот,
Сверху у ней спина,
Во рту у нее слюна,
Но она почти не видна.
Сзади у белки зад,
Хвост из зада растет,
Спереди рот у нее
Им она ест компот.
Надо сказать, что декламировать стихи Максим умел не ахти как, но тут уж постарался, с чувством, с тактом, с расстановкой. Чтобы эта мелкая бестия почувствовала, что о ней говорят.
- "Где белка берет компот?"-
Спросите вы у меня, - продолжал рассказывать про белку Максим, глядя на звереныша. Стихи складывались легко, и даже если он где-то переврал, то все равно – незначительно:
- Варит, канешно, в дупле
Из яблок и ячменя.
По центру у белки нос,
В нем нюх и немного соплей,
Если их надцедить,
Можно сделать обойный клей.
Много у белки частей,
Но много у белки и нет,
Еще, говорят, поёт,
Но, по-моему, это бред.
Дальше стишок забылся, но Казанцев помнил, что у него есть продолжение. Он изо всех сил старался вспомнить, и одновременно не заржать. Уж слишком смешным показалось выражение лица бельчонка, во время этой своеобразной оды всему беличьему роду.
- Нету у белки начала, - не очень уверенно начал Максим прерванный стих, ибо просто не был уверен, что вспоминает правильно. Но вот уже в следующий миг, в памяти всплыла следующая строчка, и Макс, силясь снова не заржать, продолжал:
- Но есть у нее конец,
Жаль, не у всякой белки,
А только когда самец!
Хихикая, Казанцев глянул на лицо Рины, и выдал:
- Сессия – женского рода. Он – самец, значит, не подойдет… Может, назвать его Пушок, или Дружок? – Мгновение замешательства. - М… У меня еще был друг, у него был хомяк, которого звали Тамерлан. Может твоего назовем Чингизханом?

Девушка благодарно приняла полупальто, накидывая его на себя. Стих, продекламированный Максом заставил девушку широко улыбнуться, она даже решила потом записать его иероглифами и повесить на стену, позади клетки с белкой. Хотя деловой стиль письма для такого мало подходил, но потом можно же и перерисовать...

- Чингизхан? Ещё скажи Чинкачкук! Хотя тот вроде как был великим вождём, а это рыжие недоразумение как-то не тянет. Ты бы видел что он у меня в комнате сделал. Хорошо убраться успела, а то соседка меня бы убила. Я, понимаешь, ушла, а клетку закрыть забыла, возвращаюсь, так там как Мамай прошёлся... - Какая-то светлая мысль забрезжила в продуваемом мечтательными ветрами сознании Рины. Она приближалась, приближалась и...
- Так Мамай там и прошёлся! Этот вот Мамай! - обличающе тыкнула пальцем в мокрого белка Рина.

Новоявленный, теперь уже Мамай, на тыкнутость никак не отреагировал. Он занимался важным делом - избавлялся от чужого Максимова запаха, по другому говоря - вылизывал полупальто.

- Я так понимаю, моя одежда будет экспроприирована в пользу этого… этого… этого Мамая… – хмуро проговорил Макс, глядя на маленького звереныша, что с чувством вылизывал темную ткань, расположившись у ног девушки. При этом новоявленный Мамай постоянно косил глазом в сторону Максима, и очень забавно водил коротеньким носиком. Казанцев лишь наделся, что соплей в этом самом носике, вопреки, недавно вспомненному стишку, не было. Иначе пальто точно не отмыть.
- Эх…
Казанцев снова разлегся на землю. Ему-то, в общем, было плевать на холодный и пронизывающий ветер, на уже начинающую промерзать землю, и прочие трудности плебеев. Магия огня, вкупе с магией земли давали определенные преимущества, так что спать он мог даже тут, и особого дискомфорта и трудностей бы не испытал. Единственное что – жестковато было спать на голой земле, но это так, незначительные сложности.
- Знаешь, Мамай – неплохое имя, - проговорил Казанцев. Глаза он не закрывал, глядя на огромное, бездонное голубое небо, такое, какое бывает только в горах. – Если, конечно, не забывать, что он очень долго грабил Русь, а еще на нем и закончилась все татаро-монгольское Иго… Короче, уж не знаю, что сделает твой зверек: устроит тебе татаро-монгольское иго, или будет грабить корованы, но, чую, будущее у него будет… насыщенным.