День Рождения

- Дани, - Чин даже не заметил, что вновь назвал итальянку коротким именем, - с чего ты вообще взяла, что я собираюсь тебя выгонять? Прекрати, слышишь? Я никуда от тебя не уйду, и тебя никуда не отпущу, если ты сама не захочешь, слышишь?

Он обхватил руками лицо девушки, пристально глядя в её глаза, пытаясь добиться того, чтобы Дани начала его наконец-то слушать. Пока, казалось, она вообще ничего не понимает в его словах, не может или не хочет услышать. Видимо, женская психика самодостаточна – Дани прекрасно довела себя до истерики на пустом месте, испугалась, а потом настолько уверилась в собственных фантазиях, что трепетно оберегает их от постороннего вмешательства. Да, Воздух бывает и таким.

- Милая, послушай меня, - Чин встал напротив Дани на колени, склоняясь к её лицу. – Никакой Каи в наших отношениях нет, не было и не будет. Я рад, что ты меня любишь, я люблю тебя, все остальное неважно, слышишь? Я не хочу тебя потерять, хватит с нас уже глупостей, – она смотрел в глаза Дани настолько пристально, будто хотел увидеть что-то большее, чем свое отражение в карих зрачках итальянки. Вид плачущей Дани больно напоминал о тех образах, что он видел по дороге в Покхару, и из-за этого становилось не по себе.

Чин нежно поцеловал девушку в губы, крепко прижимая ей к себе. Как она не понимает, что он никогда её не бросит, что для него нет ничего важнее и дороже их отношений, ставших для него смыслом жизни?

Девушка продолжала всхлипывать и до сих пор очень плохо понимала происходящее. Прикосновение Чина заставили чуть очнуться от собственных страхов, а его пристальный взгляд пронизывал до самых костей, но и глаз не отвести. Неожиданно перед глазами предстали картины, где они были вместе, абсолютно во всех смыслах этого слова. И без того сбившееся дыхание участилось, а слезы пропали, а губы пересохли. Словно призрак прошлого, словно грезы настоящего и обещания прошлого. Сейчас она видела лишь одну картину – пару, полную любви и гармонии. То, что называется любовью, должно быть. Самой настоящей, искренней и заразительной. Глаза итальянки засияли каким-то далеким, но давно знакомым светом, словно они ожили, она оживала после долгой спячки.

- Я люблю тебя больше жизни, - прошептала итальянка, не отрывая взгляда от его завораживающих глаз, которые пленили ее сердце навеки. – У нас все будет хорошо… - Дани ответила на поцелуй, улыбаясь и чувствуя, как все страхи уходят, а на их место возвращается чувство свободы и полета от осознания собственного счастья. Она приложит все силы, чтобы Чин никогда не пожалел о том, что назвал ее своей единственной, она будет работать над собой и справится с собственными психическими порывами, коих, в принципе, раньше и не бывало. – Я стану самой лучшей женой на свете…

- Я в этом уверен, - улыбнулся Чин. – Пора спускаться к ужину, тебе нужно умыться, - добавил он, вставая с пола и помогая Дани подняться.

Его родня собиралась поздравить итальянку, и он надеялся, что на этот раз её реакция будет более мирной. Он так и не понял, с чем была связана истерика Дани, и из-за этого был несколько насторожен, пытаясь предугадать её реакцию. И нужно ещё успеть все подготовить к возможному появлению Каи. Если он все правильно предугадал, это будет красивый концерт в честь Дня Рождения Даниэлы. Пусть подобный поступок и противоречил правилам ученика ирбиса, Лау нюйши виновата сама. И сейчас, когда Дани вновь о ней заговорила, Чин ещё раз убедился в своем решении. У Каи была свобода выбора, так что сейчас все зависело от неё самой. Маг обнял Дани за талию, и аккуратно смахнул с её щёк слезы, снова улыбнувшись. К произошедшему проще относиться философски. Например, считать это боевым крещением перед долгой и счастливой семейной жизнью. А по-другому просто быть не может. Просто нужно научиться отличать проблемы от глупостей и брать на себя ответственность, чтобы не допускать ненужных ошибок. Совместная жизнь ставит задачи, которые им вместе придется решать, это уже другие отношения, не те, когда приходится пытаться улучить момент между дежурствами и тренировками чтобы хотя бы на пару минут остаться наедине.

Итальянка поморщилась. Сейчас меньше всего на свете хотелось идти на ужин. Во-первых, есть она совершенно не хотела, да и вряд ли захочет в ближайшие часы, во-вторых, она даже подумать боялась о том, как нелепо и ужасно сейчас выглядит: глаза красные и припухшие, тушь наверняка немного растеклась, как и остальной макияж… В общем, хотелось просто взять и лечь спать. Все равно она не любит этот день, да и сил, честно говоря, просто не было. А еще надо подумать о том, что же ее так вывело из себя, понять, чтобы больше подобного не случалось.

- Милый, я себя неважно чувствую, - аккуратно начала Даниэла свою попытку избежать ужина, поднимаясь следом, точнее, с помощью Чина, - можно как-нибудь без меня? Я бы с удовольствием сейчас просто легла спать. Я очень не люблю этот день, и каждый год это оправдывается… - А вот ноги до сих пор немного подкашивались.

Итальянке очень нравились родные Чина – все очень добрые и гостеприимные, даже несмотря на то, что она, по сути, лаовей. Была им и будет, к сожалению. Но они не высказывали ничего против их отношений, наоборот, помогали и уже принимали чуть ли не самое активное участие, поактивнее жениха с невестой, между прочим. Девушка повернула голову чуть в сторону, и на глаза попалась бархатная коробочка с кольцом, которое ей подарил Чин. Дани устало положила голову ему на плечо, а сама взяла коробочку и принялась ее рассматривать, хотя, это было скорее бездумным рассматриванием, прежде чем открыла ее. Кольцо было очень красивым, а знак Дао на столько искусно выполнен с помощью белого золота, половина которого была матовая, а другая – глянцевая, что не засмотреться на него было просто невозможно.

- Спасибо, - шепнула итальянка, - оно очень красивое…

В какой-то мере Дани не повезло с будущим супругом – оправдания «неважно себя чувствую», наравне с «болит голова» для достаточно опытного врачевателя оправданиями не являются. Чин понимал, что Дани нужно просто отдохнуть, но сейчас её действительно ждали на ужине, а он по понятным причинам хотел, чтобы у его родных никаких претензий к итальянке не возникало. Он медленно провел рукой по спине девушки, позволяя золотистым нитям энергии врачевания мягко вплестись в энергию Сушумны – сейчас нельзя использовать красный цвет, чтобы вновь не спровоцировать агрессию. Чин мягко коснулся губами волос Дани и чуть улыбнулся.

- Я прошу тебя пойти на ужин, - негромко сказал маг. – Ненадолго, просто так нужно.

Чин и сам с радостью отказался бы от участия в семейном ужине – день был непростым, ночь будет ещё сложнее, но сейчас их ждала вся семья, и странно, что Ли до сих пор не пришла их подгонять. Как бы ни относилась Дани к своему Дню Рождения, Чин уже решил, что должен помочь ей полюбить этот праздник. Возможно, причиной подобной настороженности со стороны итальянки были какие-то события прошлого, о которых ей тяжело вспоминать, но сейчас прошлого нет, есть настоящее и будущее, в котором его Дани должна быть счастлива. Не только в День Рождения, каждый день, что она будет с ним, но этот день – особенный, и если с ним до сих пор связана какая-то боль или страхи, они должны исчезнуть. Чин склонился к Дани, заглянув ей в глаза.

- Пойдем, хорошо? – сказал он скорее утвердительно, чем пытаясь дальше уговаривать девушку.

Дани чуть расслабилась, делая глубокий вдох и чувствуя, как энергия равномерно распределяется по Сушумне. Только этого сейчас было немного недостаточно – большая часть энергии перешла в верхние чакры, в основном в Аджну и Сахасрару, поэтому Дани сейчас сосредоточилась на оранжевой энергии Свадхистаны, чуть перераспределяя только что полученные от Чина золотистые потоки в область сакральной чакры, откуда уже пошла гармонизация всех остальных. Итальянка прекрасно понимала, что лучше сейчас согласиться и побыстрее потом уйти к себе, сославшись на плохое самочувствие или усталость, чем сейчас пытаться переспорить Чин. Он упертый, она тоже, в итоге они опять начнут ссорится, из-за чего Дани психанет, Чин тоже и день будет окончательно испорчен.

- Хорошо, - спокойно ответила девушка, захлопывая бархатную корбочку и кладя ее обратно на кровать. Примерять его подарок без его участия она не будет, ей кажется это неэтичным, а у тигры сейчас голова явно другими вещами занята. – Только мне надо привести себя в порядок. Подождешь меня? Можешь тут посидеть…

Стесняться девушке было нечего – Чин давно уже успел изучить ее вдоль и поперек. Ну, на сколько это позволяли условия, во всяком случае. Хотя, сейчас она находилась в таком апатичном состоянии, что ей было совершенно все равно, даже если бы тут сидела эта самая Каи и пыталась бы найти изъяны в ее теле.

Даниэла решила не терять времени и не ждать пока возлюбленный решит как лучше, поэтому тут же направилась в ванную комнату, дверь в которую была рядом с красивым гобеленом и очень естественно вписывалась в интерьер всей комнаты. По-хорошему, надо было принять душ, чтобы окончательно успокоиться, только вот времени на это не было, поэтому пришлось обойтись лишь умыванием лица холодной водой, приведением макияжа и прически в порядок, а также следовало переодеться.

- Я дождусь тебя в коридоре, - сказал Чин, заметив, что кольцо Дани отложила в сторону, не надевая. Об этом можно будет спросить позже, сейчас не время отвлекать итальянку от сборов.

Маг расправил одежду, ненадолго задержав взгляд на уходящей в ванну Дани, и вышел из комнаты. Он и так провел здесь много времени. Все эти условности раздражали, но Чин понимал, что должен себя контролировать. Сифу прав, нужно развивать в себе терпение и рассудительность, достаточно глупостей и ошибок, это все нужно, в первую очередь, для Дани. Чин подошел к висевшей на стене мандале, задумчиво вглядываясь в священный орнамент. В этот момент в конце коридора показался один из слуг, которого ученик ирбиса подозвал жестом. Тот подошел и почтительно поклонился. Чин негромко дал ему несколько распоряжений, на которые слуга отреагировал плохо скрытым удивлением. Прислуга в доме Вэя Ху слушалась безропотно, так что Ху-младший мог не сомневаться, что его приказы будут выполнены. А были они действительно странными – после ужина принести в библиотеку крепкий чай, но свет не включать, также оставить в коридоре лишь один зажженный светильник. После этого надеть черное кимоно, дойти до комнаты Чина и лечь там спать, не зажигая свет. Вслед за удивлением на лице слуги появился испуг, но ученик ирбиса, усмехнувшись, объяснил, что убивать его никто не собирается, скорее, наоборот. Тот раскланялся и поспешно скрылся, в то время как Чин прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди.

Холодная вода, коснувшись даже только лица и кистей рук, она уже действовала успокаивающе. Дани оперлась руками на раковину, глядя на себя в зеркало. Вид у нее, стоит заметить, был не самый лучший, но какой уж есть. Поэтому, за очень ограниченное время необходимо сделать так, чтобы следов ее истерики не было, а на лице была радостная улыбка. Что ж, задание весьма выполнимо, но необходима хорошая актерская игра.

Минут десять, ну, может пятнадцать спустя, итальянка выглянула из комнаты. На ней были длинная рубашка, похожая на классическое чапао, синего цвета с золотой вышивкой, а также шелковые черные штаны. Эдакий современный вариант классики. Часть волос была аккуратно собрана на затылке, остальные так и остались распущенными, только тщательно расчесанными. Макияж также был в полном порядке и едва заметен, как и подобает тому быть в самый обыкновенный день.

- Я готова, - девушка закрыла за собой дверь, а затем повернулась вокруг своей оси, - Так пойдет?

Вскоре появилась Дани, прекрасная, как всегда. Будто не было истерики каких-то пятнадцать минут назад. Чин тепло улыбнулся, посмотрев на девушку. Одной из невероятно привлекательных черт итальянки было то, что она в любой ситуации оставалась женщиной. Как бы ни пыталась она казаться сильной и самостоятельной, это все получалось у неё намного хуже и, по мнению Чина, зачастую было неуместно. Она, в первую очередь, была женщиной, о которой хотелось заботиться, и которой можно было бесконечно любоваться. Эта же черта всегда восхищала Чина в матери и сестрах – каким бы тяжелым ни был день, какие бы события ни происходили в семье, они всегда выглядели отлично. При этом ему, как мужчине, были чужды попытки понять, с чем именно связана эта привлекательность – с прической, одеждой, косметикой или просто блеском в глазах, Чину было достаточно одного взгляда для того, чтобы определить женщину как интересную. Дани умела быть интересной всегда.

- Ты прекрасна, - маг улыбнулся, затем чуть прищурился, обратив внимание на руки девушки – кольцо она так и не надела. Чин едва заметно нахмурился. – Только чего-то не хватает. Я хочу, чтобы ты надела кольцо, - добавил он, улыбнувшись.

Сколько бы жизнь ни учила Чина, аргумент «я хочу» часто оставался для него решающим. Как младший сын, он был достаточно избалованным, а как тигр – достаточно требовательным, чтобы всегда свято верить в то, что его воле может быть послушен весь мир. И в данный момент в его словах не было упрека, он ни коем образом не пытался подчинить Дани, просто высказал, что ему хочется, чтобы было именно так. При этом совершенно не думая о том, что итальянка может что-то на это возразить.

Слова Дани удивили Чина. Ему никогда и в голову не приходило, что девушке может понадобится помощь в том, чтобы просто надеть на палец кольцо. Может быть, на Западе есть какие-то свои традиции на этот счет? Говорят, там, например, принято помогать женщинам надевать верхнюю одежду. Разница культур была одной из главных сложностей в отношениях учеников ирбиса – то, что казалось очевидным для одного из них, для другого могло оказаться непонятным или и вовсе противоестественным. Видимо, их совместная жизнь ещё долгое время будет наполнена попытками понять противоположную культуру. Чин зашел в комнату следом за Дани и прикрыл за собой дверь. Он улыбнулся, взяв из рук девушки коробочку с кольцом, вспомнив, что на Западе принято обмениваться кольцами во время свадьбы. Наверное, Даниэла подумала сейчас именно об этой традиции. Чин достал кольцо и взял девушку за левую руку. Ладонь Дани была прохладной, как обычно. Он улыбнулся, заглянув итальянке в глаза, и осторожно надел кольцо на безымянный палец, с радостью заметив, что угадал с размером. Чин чуть наклонился, поднося руку девушки к губам, затем обнял Дани за талию, собираясь поцеловать её в губы. Но тут раздался стук в дверь – Ли бодрым голосом объявила, что все уже собрались и ждут только их.

- Мы уже идем, - немного резко ответил Чин, затем все же легко поцеловал Дани в губы, довольно улыбнувшись. – Пойдем, нас ждут, - негромко добавил он, откладывая пустую коробочку на резной столик, стоявший у входа в комнату.

Ииии… Бинго! Дани сумела-таки правильно расставить приоритеты для Чина, чтобы он сам захотел одеть ей кольцо на палец. Девушка чуть улыбнулась, глядя на то, как он это делает. И пусть ни слова не было произнесено, но прикосновение его рук, его взгляд… Подобное никогда не опишешь словами. Даниэла сейчас почувствовала себя в полной мере принадлежащей этому человеку. Она отдала себя ему, целиком и полностью, ради того, чтобы научиться жить иначе. И ни секунды не жалела об этом.

- Я люблю тебя, Чин Ху, - прошептала девушка, едва усмехнувшись вмешательству младшей сестры ее тигра, - люблю тебя больше всего на свете и клянусь быть верной женой и самой главной опорой.

Даниэла чуть приподняла на мысочки, сливаясь с возлюбленным в нежном поцелуе, но как бы ни хотелось, но оставаться в комнате было нельзя – их все ждали, и, судя по голосу Ли, только их двоих. Нехорошо заставлять родителей Чина и его родных ждать, она тут гость и должна показать себя с лучшей стороны. Поэтому ничего не оставалось, как покинуть комнату и под пристальным взглядом Ли, которая хитро улыбнулась, заметив появившееся на пальце итальянки кольцо, спуститься вниз, где их уже все ждали. Что-то было не так: Дани нутром чувствовала, что что-то будет, и ей оставалось лишь надеяться на волю Судьбы, что никто тут вдруг не решил привить ей любовь к ее дню рождения. Она уже ругала себя за подобную оплошность, как спутанные даты и подозревала, что Аи наверняка рассказала всем, но надеяться-то можно? Тем более, что они сейчас все спокойно расселись за стол и начали трапезу.

Вся семья уже собралась, но Чин всем своим видом показывал, что его не только не беспокоит, что ждали только их, а они, как положено особенно важным гостям, сочли нужным немного задержаться. К этой манере младшего сына привыкли все домочадцы, так что никаких упреков в адрес учеников ирбиса не последовало. Когда ужин начался, глава семьи, уловив взгляд Мэй Лю, улыбнулся, посмотрев на Даниэлу.

- Сегодня не совсем обычный день, - сказал Вэй Ху и ненадолго замолчал, чтобы все остальные прислушались к его словам. – Сегодня День Рождения Даниэлы, которая скоро станет частью нашей семьи. Когда Чин отправился на поиски себя, он сам не знал, что хочет найти, но путь умнее идущего, и я рад, что на своем пути он смог встретить свою судьбу. Даниэла, прими от нашей семьи эти подарки, - сказал Вэй, когда к девушке подошел слуга с подносом, на котором лежали шелковый веер, яшмовые четки и нефритовый гребень.

Подарки выбрала Мэй, сказав, что они отражают то, что должно быть в любой женщине, особенно в той, которой Провидение выбрало нелегкую участь супруги упрямого и избалованного Чина. Что означают эти предметы, предстояло понять самой Даниэле – мать Чина не хотела рассказывать о смысле подарков в присутствии сына.

Ученик ирбиса немного насторожился, не зная, как Дани отнесется к поздравлению. Сейчас он надеялся на благоразумие девушки – его родные не могли знать, как тальянка относится к своему празднику. Он и сам не ожидал от Дани той реакции, что последовала за его поздравлением. При этом Чин догадывался по улыбке матери, что в подарках есть какой-то особый смысл, который ему знать не положено.