Эспешиал фор Казанцев)))

Очередной взгляд на наставника. Очередная радость от того, что тот этого взгляда не видит. Все-таки учиться со слепым мастером имеет свои приемущества.
Просто такой резкий переход выбивал из колеи. Ну и зачем было спрашивать, если ответа не дашь? Чтобы теперь Макс мучился и думал, как, куда и зачем был вставлен этот вопрос о честности оружия?
Казанцев тяжело вздохнул, встал, глядя на движение наставника. Что-то в нем было такое… неуловимо знакомое…
Ну, конечно! Хидари Ханми – левосторонняя стойка Айкидо! Правда, тут в руках у наставника было оружие… Максим знал, что в Айкидо вообще много времени уделяли тренировкам с оружием, но это был уже достаточно высокий уровень мастерства. До такого Казанцев еще не дошел.
Саму стойку он повторил без особых проблем, Хидари была обязательным элементом для того, чтобы получить хотя бы желтый пояс с зеленой полоской. А вот меч…
Макс уже не помнил, как правильно держать такое оружие. В голове крутилось что-то про оптимальный рычаг, про то, что правая кисть всегда должна быть неподвижной, а удары наносится лишь движением левой… Сейчас все это было неважно.
Максим постарался скопировать позу Роберта, и если со стойкой у него проблем почти не возникло, то вот меч он держал не очень уверенно.

- Это движение следует отработать несколько раз, так что начинай, а я скажу, когда хватит, - ответил граф. Стойку ханми для того кто хочет владеть мечом нужно запомнить так как христиане помнят молитву «Отче Наш». – А мне пока нужно сменить амплуа.

Граф не видел, как двигается Максим и, хотя он мог без особых усилий вплестись в сознание парня настолько незаметно, что тот даже не почувствовал, но все-таки решил действовать по уже хорошо отработанной схеме. Поэтому одев свою звериную шкуру, Роксбери принялся пристально следить за воспитанником сифу Кораева, который уже начал отрабатывать движения. Проблемой работы на открытом воздухе для графа было, что он не мог по шорохам и по звукам воздуха, полностью определить правильно ли выполняет ученик задание, так что приходилось постоянно пользоваться глазами зверя.

Кстати про зверя он себе по-царски умостился на бережку и грел свое пушистое пузико на песочке, грел это громко сказано в такую пору, но все ровно чувство расслабона присутствовало, да еще и волны шумели, так что почти Мальдивы.

- Какое движение? – хотелось спросить Казанцеву. – Переход в стойку? Если да, то из какого положения?
Но он ничего не сказал. Лишь пожал плечами, краем глаза наблюдая за графом.
Вообще по стойкому убеждению Максима в стойке надо было стоять. Ну, или переходить в нее из другой стойки. А, так как, из какой стойки надо было переходить в Ханми, Роксбери объяснить не удосужился, Казанцев немного растерялся. Тем более, что граф затеял превращение. А превращение мастера – это всегда интересно.
Надо сказать, Макс до этого не видел зверя графа, и сейчас, когда гепард улегся на песочек неподалеку, почувствовал приступ паники, исходящий откуда-то изнутри. Такую панику мог поднять только Панд, и Казанцеву потребовалось мощное волевое усилие, чтобы успокоить своего внутреннего зверя, который не видел особой разницы, между гепардом и ягуаром, являющимся, по сути, единственным естественным врагом бамбукового медведя в дикой природе. А этот недоягуар был еще и огромным!
Максим сглотнул комок в горле, думая, что не хочет сердить зверя Роберта, и что надо как-то контролировать свои взгляды. Хотя он понятия не имел, как граф собирается учить его, будучи в облике зверя.
Все еще оставалась проблема перехода в стойку. Откуда в нее переходить и как? В конце концов, Макс решил поиграть в попугая и делать так, как делал граф: то есть переходить в Ханми, из свободной стойки, которую граф занимал до этого.
И опять же с самой Ханми проблем не было. Была проблема в мече. Он постоянно казался Казанцеву лишним, ненужным и вообще неуместным. Макс пытался перехватить его и так и эдак, но, в конце концов, просто плюнул, и решил держать его так, как, ему казалось, держал его наставник. В конце концов – Роксбери виднее. Он же наставник. И даже уже перестал быть слепым.

Мальдивы, Мальдивы, а нам и в Лхасе хорошо. В Лишь Ян Шо может особо и не курорт был, но песок, озеро и отдых все-таки присутствовали, а волны это ж дело и создать можно, если уж так хочется. Но пока граф внимательно смотрел на ученика и грел свое пушистое пузико на песочке, он вдруг уловил своим взглядом некий сверточек, а в сверточке было что-то очень и очень интересное. Ученик хоть и пытался сосредоточиться на стойке, но он совершенно не пытался ощутить меч, который держал в руке. Через какое-то время граф поднялся и направился к месту, где лежал интересующий его сверток, небрежно волоча за собой хвост, взял сверточек, который принес ученик и вернулся обратно. Снова вернувшись в человеческий облик, граф казался крайне недовольным.

- Достаточно, - произнес Роксбери, взяв в руки свой боккен. – Меч неотъемлемая часть исполнения упражнений, а ты вцепился в него как мартышка в банан. Возможно, следует поменять меч на косу? Тогда хоть польза от тренировки будет. И еще вот тому, что у тебя в том свертке совершенно не место здесь. Я понятно изъясняюсь?

Последний вопрос не был вопросом, так как вариант ответа, по мнению графа, был только один. Хотя Роксбери не всю свою жизнь изучал боевые искусства, но алкоголю в них не место.

- Теперь попробуй сделать замах. Смотри внимательно.

Граф достал меч, делая шаг правой ногой и вставая в исходную позицию, а затем отступил правой ногой назад, переместив рукоять меча к правой щеке. Кончик меча смотрит в потолок, лезвие — на противника, правая рука находится на уровне уха, почти его касаясь. Бедра развернуты, правое плечо отведено назад, вес тела равномерно распределен между ногами, которые согнуты примерно одинаково. Оставаясь в таком положении, мастер ждал пока ученик исполнит такое же движение.

Макс продолжал свои переходы из одной стойки в другую, стараясь втянуться в ритм и мягкость каждого движения, когда краем глаза отметил движение зверя. Тот потащился к сумке, где Казанцев оставил бутылку коньяка, который, теоретически, должен был стать презентом.
Хей, а куда своими мохнатыми лапами?!
А когда Роберт превратился обратно, и нагло заглянул в пакет, Макс чуть не задохнулся от возмущения, сбился с ритма, пришлось выравнивать дыхание. Слова о том, что «этому не место здесь», вызвали уже настоящее раздраженное сопение со стороны ученика.
Вообще, офигеть же! А кто, блин, сказал, что эта бутылка вообще тут не слева и имеет хоть какое-то отношение к занятию? Может, Макс собирался взбухнуть с друзьями после махания катаной, а в комнату к себе ему ходить было лень, вот он и взял бутылку с собой?! И вообще, кто разрешил рыться в чужих вещах, а, скотина?!
Очень хотелось разразиться возмущенной тирадой. Даже в морду его сволочной светлости дать хотелось. Но кто ж позволит-то???
- Понятно, - ответил Казанцев хмуро. И тем и ограничился. Не доставит он удовольствия Роберту, злясь на его занятии и давая очередной повод для насмешек.
Замах, показанный наставником, показался Максиму не слишком сложным. Внимательно глядя на движения Роксбери, Казанцев без особого труда повторил его позу. Да, просто повторил: не перешел из стойки в замах, а просто встал, так стоял наставник. Его же из стойки переходить не просили, правильно? Так что, на взгляд Макса, он сделал все правильно.

Максим внимательно проследил за движением графа, попытался встать в стойку, и выполнить замах. Сначала мысленно.
Тут помогли занятия, которые позволяли ему не слышать мысли окружающих, до того, как Макс явился в этот монастырь Именно тогда он научился мысленно держать в голове картинку некого иллюзорного боя, которая не позволяла чужим мыслям проникнуть в его многострадальную голову.
Казанцев на мгновение прикрыл глаза, и мир вокруг окрасился оттенки серого. Одного взгляда хватило, чтобы охватить все неровности ландшафта, создать свой, воображаемый мир, который отличался от настоящего лишь чуть приглушенными красками. В этом воображаемом мире было возможно все. В том числе и идеальное исполнение удара…
Были здесь и десятки, а может быть и сотни линий, которые сам Казанцев обзывал «векторами». Эти линии показывали направления ударов, некоторые из которых даже были правильными. Максим выбрал один из векторов, и позволил своему воображаемому двойнику нанести удар. Это было несложно, но Казанцев почти сразу почувствовал, как мешает ему меч. Рефлексы требовали, чтобы он после шага вперед, ушел в захват, сделал толчок, или, в худшем случае, попытался ударить кулаком… С огромным трудом, удалось взять рефлексы под контроль. В воображаемом мире прошло уже минут пять, но в реальности – не больше секунды.
Наконец, удар его виртуального двойника получился как раз таким, каким он и должен быть: быстрым, мощным, точно по вектору движения. Оставалось лишь перенести этот удар в реальность…
И Макс попытался.
Он встал в стойку, затем перетек в позицию (с этим проблем не было, стоило только взять рефлексы под контроль, и заставлять себя следить за мечом), и резко подняв меч, начал наносить удар. Резко. Слишком резко.
В воображении удар получился отличным, потому что Казанцев не учитывал вес оружия. Здесь же, от законно физики никуда деется было нельзя, поэтому получилось… то, что получилось.
Заныл воздух под лезвием боккена, и заныли мышцы, что стали совершать слишком резкое для них усилие. Сопротивление воздуха было слишком велико, ведь Казанцев слишком резко потянул меч вниз для удара. В результате связки не выдержали, кончик рукояти боккена выскользнул из левой руки, и Макс заехал лезвием себе по башке.
Было больно.
- Ат-та-та-та! – потер ушибленное место парень.
Вообще, он уже понял свою ошибку. Образно выражаясь, здесь нельзя было использовать взрывную мощь огня, необходима была спокойная сила воды. Поэтому, не дожидаясь, пока наставник разродиться очередным ехидным замечанием, Казанцев поспешил снова встать в позицию, позволить себе небольшой скользящий шажок вперед и нанести удар (правда, на взгляд Максима, удар получился уж слишком медленным), а затем убрать боккен в воображаемые ножны.
Взглянул на Роксбери, словно спрашивая: «Есть ошибки, или нет?»

- Неплохо, - сухо произнес граф. – Если тебе хотелось разочаровать меня. Когда делаешь замах, руки должны тянутся в зенит, но не должно складываться впечатления, что тебя подвесили к потолку, вот от этого и страдает дурная голова.

В остальном все было довольно прилично, но раз графу захотелось к чему-то придраться, то он и без ошибок может придраться. На то всегда учителя могут найти изъян в работе учеников, даже если таковых нет. Граф был далеко не таким, но иногда для профилактики можно было побыть таким нехарошкой. Обучаясь катане неважно огневик ты или водник, воздушник или маг земли тут главное внимательность, концентрация и чистый ум. Вот граф сам водник, а до уровня огненной наставницы Шэн Бо ему еще как отсюда до Лхасы вприсядку.

- На сегодня закончим, если так случится и у нас все же состоится второе занятие, то все выученные движения нужно отработать до автоматизма. Кроме удара по голове разумеется, - тень улыбки тронула губы графа, но он устал и уже больше был не намерен продолжать занятие, так как превращаться туда сюда это тебе не мечом махать. – Пора возвращаться в монастырь. Кстати вот тебе еще и теоретическое задание, почему перед тем как спрятать меч в ножны мы его опускаем к земле?