Не спится

За окном было темно, но такая темнота наступает лишь во время предрассветных сумерек. Чжэнь не могла заснуть и боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не потревожить Тигра, из-под руки которого тихо выскользнула минут тридцать назад. Пекинский лунтао спал крепким сном праведника, не вязавшимся с его образом жизни, но в последнее время Чжэнь казалось, что на свете нет человека святее.

Она выскользнула из-под шелкового одеяла и прошла босиком по холодному паркету к креслу, чтобы накинуть тонкий халат. Окно было приоткрыто, и Чжэнь, найдя на подоконнике сигареты и зажигалку, закурила, изредка оглядываясь на Ху, который все также спокойно спал.

А её изводили мысли. О том, почему ей так спокойно и, главное, не страшно возле этого человека, возглавляющего всю пекинскую триаду и уже похоронившего двух ближайших подруг, одну из которых он застрелил лично. Но ни с кем рядом не было так спокойно, как с ним. И в то же время Чжэнь считала себя виноватой, потому что не должна была находиться радом. Потому что она ему не соответствовала. Чжу Лао был влиятельным и уважаемым человеком, какой бы ценой ни было завоевано это влияние и уважение. Чжэнь могла бы считать себя женщиной без прошлого, если бы Тигр не знал все подробности её биографии. Да, Перикл женился на Аспазии, но она была древнегреческой гетерой, а не портовой проституткой.

И то становилось немыслимо, что он с ней из жалости или какого-то странного благородного чувства ответственности, то хотелось малодушно отогнать эти мысли, и пусть из жалости, пусть из-за чего угодно, но только будет рядом. Чжэнь чуть приоткрыла окно, чтобы стряхнуть пепел на улицу, и в этот момент створка чуть слышно скрипнула. Чжэнь испуганно обернулась, надеясь, что Тигр не проснулся.

Тигр никогда не спал так крепко, как после того, как Чжэнь стала жить с ним. Это было особой гранью доверия, когда не нужно помнить, что даже твоя женщина в любой момент может тебя предать по одной ей ведомой причине. Но порой Чжэнь была невыносима. Она старалась спать так, чтобы её не было заметно – на самом краю, наполовину выбравшись из-под одеяла. Она боялась обратить на себя внимание, а иногда ей снились кошмары, после которых она могла не спать целую ночь. У неё были на то причины. Ху сам удивлялся, что, замечая в её поведении следы тяньцинського прошлого, не чувствовал из-за этого ни брезгливости, ни раздражения. Наоборот, воспринимал это как вызов: он хотел отучить ей от этих глупостей.

Лунтао проснулся, когда Чжэнь встала с кровати, но притворился спящим. Он чувствовал, что она постоянно на него оборачивается, как забравшийся в дом вор боится потревожить спящих хозяев. Скрипнуло окно. Ху не видел, но почувствовал, как Чжэнь вздрогнула от этого якобы потревожившего её шума.

- Не спится? – лунтао перевернулся на спину, затем посмотрел на Чжэнь.

Разбудила. Чжэнь закусила губу, затем выбросила сигарету и прикрыла окно, так, как оно было. Она не сразу нашлась, что ответить, хоть в любой другой ситуации мало кто счел бы её робкой.

- Прости, я тебя разбудила, - она закуталась в халат, пояс от которого так и остался на кресле. – Сейчас лягу.

При этом Чжэнь прислонилась спиной к подоконнику не спеша возвращаться в кровать. И снова она не знала, хочет ли говорить и слышать, или было бы лучше, если бы он не стал задавать никаких вопросов.

В свой жизни Чжэнь умудрилась совершить очень много глупостей. Настолько много, что одной больше – одной меньше – не принципиально. Но такой дурой, как рядом с пекинским лунтао, она чувствовала себя впервые. Ей казалось, что она все делает невпопад, лишь мотает ему нервы, и вот-вот добьется того, что он её выгонит к чертовой матери. И, к слову, будет прав. Ему так будет лучше, а она как-нибудь переживет. Не совращенная невинность, чтобы страдать из-за отношений.

Тигр никак не мог понять, боится ли его Чжэнь, или в её странном поведении были другие причины. Даже объяснения Гунмао не проясняли для него ничего. Проще всего было предположить, что она не в себе после похищения, и со временем это как-то должно было пройти. Но в то же время Тигр чувствовал, что причина не в похищении, а именно в их отношениях, которые такими темпами могли превратиться в пресловутое «мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус».

- Ложись, хватит уже колобродить, - сказал Ху. – В чем дело, Чжэнь?

Вряд ли у неё просто была привычка слоняться по комнате среди ночи, не находя себе места. Создавалось впечатление, что она чувствовала себя не в своей тарелке, живя здесь, и последнее, чем это поведение можно было объяснить – её скромность. Немного не тот анамнез, чтобы стесняться каких бы то ни было сплетен.

Сам Ху, разумеется, из-за отношений или их подобия и не думал загоняться. Ему и так было о чем беспокоиться, а ночью он предпочитал спать крепким сном, не характерным для криминальных авторитетов.

Чжэнь скрестила руки на груди опустила глаза, не зная, что сказать. Она не то чтобы боялась подойти. Не то чтобы боялась говорить, но все это вместе заставляло её чувствовать себя совсем глупо. И она даже не могла с ходу придумать, что ответить, чтобы за этим не последовали неудобные вопросы.

- Не знаю, - она постаралась усмехнуться, но усмешка эта получилась слишком нервной. – Все в порядке, иду.

В спальне было прохладно, а стоять босиком на полу – ещё холоднее. Чжэнь подошла к кровати, забралась под одеяло и легла на край, повернувшись спиной к Тигру. Сейчас бы прикинуться спящей, но ведь не поверит. И сердце как назло колотилось часто-часто, то ли от выкуренной сигареты, то ли от разговора, то ли просто оттого, что Ху был рядом и не спал.

Чжэнь не знала, чего ей сейчас хотелось. Она была в смятении из-за собственного желания чувствовать поддержку со стороны Тигра, натыкавшееся на её же желание держать какую-то абстрактно безопасную дистанцию.

– Нет, не в порядке, иначе с чего тебе среди ночи слоняться по комнате, - сказал Тигр, обернувшись к Чжэни. Трогать её он не стал. – Что за мысли тебя так достают, что не дают спать?

У Чжэни были замашки, которые можно было отнести к издержкам прошлой профессии. Она старалась не мешаться, лишний раз не попадаться на глаза и, вот как сейчас, забираться на кровати в самый дальний угол, когда собиралась спать. Ху эти её манеры категорически не нравились, потому что он не хотел, чтобы Чжэнь вела себя с ним так, как будто её кто-то вынуждает с ним быть. Ещё меньше он хотел, чтобы в кровати с ним она оставалась четыреста тридцать второй, а он – лунтао. Таких извращений история триад ещё, вероятно, не знала.

Ху всегда считал женщин кем-то вроде инопланетян, у которых голова работает совершенно не так, как у нормальных людей. И он не был уверен, что вообще способен понять какие бы то ни было женские терзания, потому что считал, что женщины и сами этого не понимают. С Чжэнью ему было достаточно того, что он ей безоговорочно доверял, а все прочие глупости, о которых могла сейчас думать она, имели смысл до тех пор, пока они мешали ей спокойно спать.

Чжэнь свернулась в клубочек, прижав колени к груди и надеясь, что на вопрос отвечать не придется. Глупо все это. Она не знала даже, что можно сказать. Зато он не отстанет теперь, пока она не ответит.

- Просто все это… странно, - произнесла она, не оборачиваясь. – Зачем я тебе? Потому что ты мне доверяешь? Я – не та женщина, которая должна быть с тобой рядом.

И я очень боюсь тебя потерять. Сказать это вслух – взорвать мозг себе и лунтао. Достаточно того, что сказано, ещё задаст новые вопросы, и придется рассказывать чуть ли не про Тяньцзинь. Если он и слышал слухи, мог им не верить, но на вопрос в лоб придется признаваться. Чжэнь боялась, что он её просто пошлет куда подальше, но ещё больше она боялась, что не пошлет из жалости. Да кто она вообще такая, чтобы на что-то претендовать? Бессмысленный разговор, после которого все может стать ещё хуже, чем было.

Как ни странно, Чжэнь заговорила. Полузагадками, полунамеками, но искреннее, чем обычно. И даже не оборачивалась, как будто говорила сама с собой.

- Дура ты, Чжэнь, - однозначно сказал Тигр. – Я вон и Гунмао доверяю, но спать с ним не собираюсь. «Не та женщина» - это ты сейчас про что?

Лунитао знал о своих людях значительно больше, чем они обычно считали, а уж биографию Чжэни, как состоявшую из фактов, так и состоявшую из разного рода сплетен, он успел узнать во всех подробностях ещё в первый год новой триады. Интересовали его эти факты не из праздного любопытства, а недавние события показали, что Чжэнь не только не озлобилась из-за сломанной судьбы, но и смогла во многом себя преодолеть. А по части праведности той же Тени она бы дала много очков форы.

- Если ты о том, чем ты в Тяньцзине зарабатывала, - счел нужным уточнить Тигр, - мне до этого нет никакого дела. Если прекратишь вести себя так, как будто чем-то мне обязана.

Услышав вопрос, Чжэнь вздрогнула и закусила губу. Она поначалу промолчала, потому что заговорить о прошлом оказалось слишком сложно. Тогда Тигр стал говорить сам, причем правы были Цири и мэймэй, ему все было давно известно. И непонятно, радоваться этому, или ещё сильнее бояться.

- Ты можешь найти себе нормальную женщину. Молодую, с нормальной репутацией, чтобы у тебя за спиной не шептались, что ты спутался с бывшей проституткой. Ты – уважаемый человек, я это понимаю, - Чжэнь перевернулась на спину, затем робко взглянула на Тигра. – Я не хочу, чтобы ты был со мной из жалости, - добавила она.

С каждым словом говорить было проще, хоть Чжэнь и чувствовала, что теперь готова наговорить лишнего. Сам спрашивал, мог бы просто не задавать вопросы. Мог бы не показывать, что проснулся. Она не знала, чего сейчас добивается: ждет опровержения всем этим словам, или реально хочет убедить его в том, что отношений между ними быть просто не может.

Ху внимательно выслушал очередные признания Чжэни, затем фыркнул, но все же сдержался, чтобы не рассмеяться, ведь она говорила серьезно. Если бы он хотел «найти себе нормальную женщину», он бы давно снова женился, но на подобные глупости его не тянуло.

- У меня самого прям такая репутация, что за спиной осталось только тебя обсуждать, - усмехнулся Тигр. – Ты и так мне в дочки годишься, еще младше – это уже к Сину. Прекрати загоняться.

Чжэнь говорила несусветные глупости, в которые при этом свято верила. И как бы ни хотелось спать, раз уж этот разговор начался, нужно было его продолжать, пока у Лау нюйши оставались какие-то странные гипотезы на тему того, почему он с ней. Ху казалось, что она более уверена в себе. Она умела быть привлекательной и наверняка пользовалась эти в работе главной по связям. Она могла вертеть мужиками так, как хотела, а краситься не забывала даже после того, как её похитили. Неужели про жалость она спросила серьезно?

- Если считаешь, что я с тобой из жалости – посмотри в зеркало, - сказал Ху, после чего зевнул. – Ты спать сегодня будешь?