Недоверие

Чжоу с интересом посмотрел на парня, к которому пристали с расспросами Сантана и Лысый. Было похоже, что сегодня они искали именно его.

Сяоху окончательно смутился, особенно после отповеди от Сантаны, но никто из братьев за него не стал заступаться. Ситуация за столом была нервной, все знали, что сегодня решается чья-то судьба, и смотрели друг на друга с подозрением.

- Почти полгода, - запоздало ответил Сяоху. Он закурил, но его руки заметно тряслись.

- Так страшно? – фыркнул Кайши. Он вопросительно посмотрел на Сантану, дожидаясь, что она подтвердит его догадку.

Чжоу молчал, потому что не он должен был принимать сейчас решения. Все равно неприятно, потому что в живых предатели не остаются, и такая работа была одной из самых грязных. Опыт позволяет меньше думать о том, до какого момента человек верит в собственное бессмертие, животные инстинкты отзываются холодом в спине всякий раз, когда знаешь, что чья-то жизнь подошла к концу.

Кайши кивнул на слова Сантаны, Чжоу чуть нахмурился, несмотря на то, что девушка ему улыбнулась. Сейчас она только что подписала смертный приговор Сяоху, и была в этом права.

- Выйдем, поговорим, - сказал Лысый предателю, поднимаясь из-за стола. – Лис, ты со мной. Чжоу, ты как?

Чжоу мрачно посмотрел на Сяоху, затем на Лиса и младших братьев Кайши. Он имел право принять решение, и он уже не был настолько зеленым, чтобы не знать, что за разговор предстоял начальнику порта.

- Идите сами, - ответил Чжоу. – Мое мнение совпадает с твоим.

Кайши медленно кивнул и вместе с Лисом вывел Сяоху из зала. За столом повисло гробовое молчание, Мэй испуганно проводила взглядом жениха, Чжоу задумчиво закурил.

- Его убьют? – спросил один из молодых ребят, испуганно наблюдавших за всей этой сценой.

- А ты как думаешь? – спросил Чжоу.

- Да, - тихо ответил парень.

Четыреста двадцать шестой лишь чуть кивнул на эти слова, затем отпил немного рома и посмотрел на Сантану, впервые немного улыбнувшись за все время этого нервного застолья.

Ее работа была выполнена, а дальше пусть мальчики разбираются сами. В конце концов, она четыреста пятнадцатая, теперь уже не инфорсер, чтобы заниматься подобными делами. Одно дело, когда Гунмао наказывает и отправляет сторожить парикмахерские в порту, но лично устранять крота как-то совершенно не хотелось. Лучше маникюр подправить, честное слово. Впрочем, если бы Гунмао приказал, то тут было бы без вариантов. А так, можно сидеть, улыбаться любимому мужчине и игнорировать происходящее.

- Мэй, - тихо позвала она девушку, ободряюще улыбнувшись, - Если бы не этот парень, вряд ли бы мы сейчас праздновали вашу помолвку, - бразильянка старалась говорить как можно тише, по крайней мере так, чтобы поняла ее слова только девушка, в крайнем случае, еще и Чжоу. Ребятам не за чем знать, что именно повлияло на решение местного авторитета. Пусть лучше знают, что с предателями разговор короткий. Остальное – не их ума дело.

Сантана даже подмигнула хозяйке мотеля, после чего вновь перевела взгляд на Чжоу. Честно говоря, хотелось подняться обратно в комнату и сидеть в его объятиях, уткнувшись носом ему в грудь. Неприятного осадка от произошедшего все же не избежать, но сейчас надо оставаться на мест е, потому что обед только-только начался. А перед дежурством у них наверняка еще будет немного времени, чтобы побыть наедине. По крайней мере, стоило на это надеяться.

Разговор за столом начал немного оживать, хотя все больше это были перешептывания младших, прерывавшиеся суровыми взглядами чуть более опытных бойцов, уже носивших сорок девятые номера. Мэй была слишком напугана, чтобы сейчас вести себя, как положено хозяйке обеда, лишь слова Сантаны её немного ободрили. Чжоу мог бы начать разговор сам, но не хотел, ему и так было вполне комфортно. Он продолжал присматриваться к ребятам, но сейчас чутье подсказывало, что предателей за столом нет.

Звук выстрела, прозвучавший довольно далеко от мотеля, можно было принять за любой другой из шумов порта, если бы не все тот же опыт, который безошибочно отличает голос Макарова от каких-нибудь новогодних хлопушек. Значит, Кайши скоро вернется. Чжоу затушил сигарету и положил себе в тарелку гречневую лапшу с курицей, пока еда ещё не успела остыть. А минут через пять в зал зашли Лысый и Лис. Чжоу лишь обменялся с ним взглядами, чтобы понять, что все в порядке ровно настолько, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

- За преданность семье, - объявил Кайши, подняв стакан рома ещё до того, как сел за стол. – Ганбей.

- Ганбей, - хором поддержали его многие из братьев, в том числе Лис и Чжоу, тут же осушившие свои стаканы.

Флегматичный вид Чжоу как-то совершенно не способствовал разговору, поэтому бразильянка вновь ударилась в набивание собственного желудка чем-нибудь вкусным. Креветок она уже съела довольно много, теперь пришло время… пожалуй, сейчас это будет курица. Да, курица с лапшой. И овощами. Правда она как-то больше решила налегать именно на курицу. Впрочем, тут уже было пора удивляться как минимум тому, откуда в ней столько места для еды. Что там говорят? Желудок у котенка меньше наперстка? Хммм, явно не про нее, хотя на котенка она очень даже похожа, пусть и переростка. Ну, самую малость.

- За преданность, - повторила девушка с большим акцентом, чем обычно, но все из-за того, что не успела до конца прожевать.

Выпив ром в стакане до последней капли, она поставила стакан, как и полагается, дном вверх. Даже в английском есть аналог как «донышки вверх», если переводить дословно. Сколь разными бы ни казались люди, суть все равно остается единой. Все ходят под одним небом, под одним Создателем, какое бы ему имя ни дали, все живут по одним и тем же законам нравственности. В том числе и по тому, что касается предательства.

- Как планируете отмечать свадьбу? – они же тут собрались праздновать, верно? – На полную катушку, или тихо и скромно?

- Я не смогу себя уважать, если свадьба не будет такой, что запомнится всему Тянцзиню, так что ждите приглашений, - ответил Кайши, охотно поддержав новую тему. – Я хочу, чтобы собралась вся семья.

У начальника порта родной семьи как таковой не было, говорил он, разумеется, о триаде. Наверняка самые видные деятели из Северной Столицы не побрезгуют навестить порт по такому поводу, как женитьба местного четыреста двадцать шестого, это все-таки не дежурства в парикмахерских.

Мэй извинилась и вышла из-за стола, прижав руки ко рту и носу, Кайши сделал вид, что этого не заметил, но Чжоу немного взволнованно посмотрел девушке вслед.

- С ней все в порядке? – спросил он у Лысого.

- Думаю, да, - ответил Кайши, но на всякий взгляд взглянул на Сантану как на единственного, кто из присутствовавших разбирался в медицине.

Бразильянка улыбнулась, когда Лысый заговорил о свадьбе. Кажется, ему это было даже в кайф. По крайней мере, точно не чувствовал себя обремененном подобных положением дел, да и надеялся на визит старших братьев в честь такого события.

- Думаю, что фу шан шу и лунтао особенно оценят твое приглашение, если свадьба будет проходить не в мотеле, - хихикнула девушка, потянувшись к стакану с колой.

Ей уже было довольно хорошо, потому что ганбеи бесследно не проходят, даже на более, чем сытый желудок. Она все же девушка довольно хрупкая, даже несмотря на то, что может и шею свернуть. Да и вообще, раз уж Кайшу сам активно решил поддержать тему свадьбы, то разве можно упустить возможность и чуточку повеселиться, пытаясь запугать авторитета?

- Я слышала, что тут, в Китае, какие-то дикие свадебные обряды. Что-то вроде не кормить невесту весь день, только поить… Это чтобы в первую брачную ночь жена не могла сопротивляться? – она снова рассмеялась, - А что тут делают с женихами? Наряжают в килты? Ну, в смысле в юбки. Или заставляют голыми пройтись по улице? – О нет, вы не подумайте, она не была настолько пьяна, насколько могло показаться из-за ее вопросов, просто это было довольно забавно. По крайней мере, ей так казалось. Но в этот момент Мэй едва ли не убежала в сторону уборной, а на вопросительный взгляд Лысого Ривера лишь закатила глаза, мол, разве можно этого не знать? – У нее… эммм… - А вот тут получилась проблемка, потому как Сантана понятия не имела как будет токсикоз на китайском. Поэтому она полезла в телефон, - Ну, остро реагирует на запах, - попыталась она объяснить, пока грузился переводчик. – Вроде бы так называется, - она сунула Кайшу и Чжоу свой мобильный, где на экране высветился перевод с португальского в виду трех иероглифов и пиньина рядом с ними: 毒血症 Dú xiě zhèng. – Так понятно?

Пока Кайши силился вспомнить хоть что-нибудь из свадебных обрядов, Сантана стала объяснять, что именно происходит с Мэй, пытаясь обойтись своим скромным словарным запасом и электронным словарем. Чжоу предполагал, что отлучка Мэй как-то связана с её беременностью, потому что, говорят, женщины при этом себя плохо чувствуют, но вот словарь показал, что Сантана говорила о заражении крови. Перепугался даже Кайши, который для храбрости махнул стакан рома, затем обернулся на Чжоу.

- Что делать будем? – спросил он у побратима.

- У тебя здесь есть нормальные врачи? Син до вечера ехать будет, - ответил Чжоу, жестом предложив Кайши выйти из-за стола и отойти к окну, чтобы весь этот разговор шел не при братьях.

- Они больше по огнестрелу, - Лысый напряженно думал, пролистывая записную книжку в телефоне.

- Пойдем, - Чжоу вывел побратима из зала, на ходу набирая номер Сина. Жаль, что у сцены, в которой он объяснял не выспавшемуся после ночного дежурства Эскулапу, что произошло с Мэй, почти не было свидетелей, кроме подсказывавшего что-то на заднем фоне Кайши. Потом Син просто сбросил звонок.

- Что он сказал? – спросил Лысый, закуривая вторую сигарету.

- Что мы с тобой идиоты, а у Мэй – токсикоз, так бывает у беременных, - ответил Чжоу, с некоторым смущением рассказывая такие подробности. – Сказал сделать ей чай с мятой или лимоном и отправить отдыхать.

Они вернулись в зал с видом школьников, которых только что отчитал директор школы за курение на лестнице. Чжоу сел на свое место, глотнул рома и закурил.

- На китайском это называется 中毒性病 или中毒病, - тихо сказал он девушке. – Осторожнее с путунхуа, а то у нас Кайши тут сам родит, - добавил он с усмешкой.

Лысый, кажется, едва не позеленел, когда увидел что показывал электронный словарь. Они с Мином стали активно обсуждать что же стоит делать, потом и вовсе вышли из-за стола с такими серьезными мордами, что Сантана нервно покосилась на собственный телефон, экран которого только что потух. Девушка проводила взглядом четыреста двадцать шестых, потом обвела взглядом братьев, которые, кажется, не очень поняли почему их покинули старшие братья, но, естественно, ни о чем не спрашивали. Ривера потянулась к мобильному, после чего какое-то время пялилась на иероглифы. Да черт его знает что там такое, она не сильна в китайских медицинских терминах, но тут решила проверить словарь на вшивость, когда реверсом делаешь перевод, и получаешь исходное значение. Несколько секунд она молча взирала на экран айфона, после чего громко рассмеялась, едва не уткнувшись лицом в собственную тарелку. В это время как раз вернулись паникеры. Действительно, о чем еще могли подумать боевики триады, если совершенно не слушали то, чего она пыталась объяснить на пальцах.

- Estúpido alarmistas! – Фыркнула девушка, - Я же объяснила, или слушать меня не обязательно? [паникеры-идиоты]

В общем, это был почти повод обидеться на то, что ее совершенно не слушают, ущемляют ее права и вообще это расовая и половая дискриминация. Но ей сейчас было довольно далеко до ПМС, поэтому она просто насупилась и решила просто не обращать внимание на необразованность некоторых личностей, которые умеют делать детей, но не знают даже элементарных вещей о том, каково бывает женщине. Так и хотелось отвесить каждому по хорошенькому подзатыльнику, но она сдержалась, решив, что сегодня ей суждено выкатываться из-за стола, поэтому снова потянула руки к креветкам и милиям.

Сантана ещё и надулась, как мышь на крупу. Женщины странные, они почему-то считают, что мужчины такие вещи понимают с рождения. Увы, но даже многоопытные деятели триады, замешанные по самое не балуйся в том числе в работе жриц любви, не представляют, откуда берутся дети в том смысле, в котором от них ждут верные подруги. Более того, без необходимости они этим не интересуются. Например, любой нормальный мужчина считает, что критические дни у дам можно предсказать не иначе как по календарю майя, и более подробно об этой неприятной теме они даже не задумываются. Когда же девственный в этом отношении мозг сталкивается с подобной лингвистической неточностью, несколько несправедливо сыпать упреками. Не говоря уже о том, что «запах» - «цывэй» еще может обозначать ощущение неприятного привкуса во рту при лихорадке. В общем, Чжоу не придумал ничего умнее как обидеться в ответ, уткнувшись в тарелку, но вскоре вернулась Мэй. У неё немного потекла тушь и она была бледной, но в целом выглядела нормально.

- Что-то случилось? – спросила Мэй, заметив некоторое смятение в выражении лица Кайши.

- Нет, просто трудности перевода, - ответил за него Чжоу.

- Может, пойдешь отдыхать? – спросил у девушки Кайши.

- Чуть позже, - улыбнулась Мэй. – Вы во сколько на дежурство поедете? Мне нужно вам ужин приготовить.

- Часов в восемь, мэймэй останется с тобой, - сказал Кайши. – Забей на ужин, мы сами что-нибудь придумаем.

- И разнесете мне всю кухню, - фыркнула девушка. – Признайтесь, его никто сегодня по голове не бил? – спросила она у всех собравшихся за столом.

Бразильянка краем глаза наблюдала за тем, что же делают эти два переростка, в частности Мин, но тот не нашел ничего умнее, как уткнуться в собственную тарелку. Вот же дурак! Но тут вернулась Мэй, и Сантана решила, что обжираться ей все же хватит. По крайней мере, если она хочет чувствовать себя человеком.

- Мэй, пойдем, покажу тебе маленькую хитрость, чтобы больше не пугать некоторых по полусмерти.

Ривера решительно поднялась из-за стола и направилась в сторону кухни. Это была возможность просто избавиться от неприятного чувства, что все сейчас смотрят на тебя и ждут, что ты оступишься и сделаешь что-то не так. Противно, знаете ли, особенно на фоне того, что твой молодой человек пытается строить из себя обиженного мамонта, потому что ты сама вроде бы как обиделась на то, что тебя не слушают.

- Смотри, если зажать ногтями эту стеночку в носу, - она села на стул и показала на себе, зажав ногтями стенку между ноздрями, - то тошнить будет не так сильно. – Она ненадолго замолчала, после чего перевела взгляд на холодильник, - Можно я помогу тебе с ужином? Я устала от их болтовни. Треплются хуже старушек на лавочках, - она даже поморщилась для большего эффекта.

Девушки ушли, после чего разговор за столом пошел живее. Как выяснилось, об интересном положении Мэй знали не все собравшиеся, потому эта новость сначала передавалась по столу шепотом, потом Кайши подтвердил её во всеуслышание, дав повод для долгой дискуссии о том, какими качествами будет обладать настоящий сын четыреста двадцать шестого. Никто не сомневался, что он будет достоин своего родителя, и будет выделяться всеми добродетелями, необходимыми для куратора портовых борделей. Чжоу подумал, что Мэй очень вовремя вышла из зала.

- Кстати, а ты, старший брат, жениться не собираешься? – спросил у Чжоу уже порядком захмелевший Кайши.

- Пока нет, - ответил Чжоу.

- А чего так? – спросил Лис.

- Ну, она же пока не беременна, - ответил Чжоу, уверенный, что в этом ответе есть исчерпывающая логика.

Собравшиеся ребята ответили взрывом дружного хохота, к которому присоединились оба четыреста двадцать шестых.

- А без этого условия не женишься? – усмехнулся Лис.

- Закроем эту тему, - серьезно ответил ему Чжоу.

Он не хотел поднимать сегодня сложную тему о возможности рассчитывать на будущее, работая на триаду. Не при Кайши, которому хотелось пожелать долгой жизни, несмотря на его работу.

Мэй понимающе улыбнулась и возражать не стала. Кажется, она ее прекрасно понимала, потому что ее тоже постоянно окружали мужчины, с которыми иногда так тяжело просто находиться в одном помещении.

- А ты откуда родом? – любопытство Мэй все же пересилило.

- Бразилия, Рио-де-Жанейро, - ответила Сантана, принявшись чистить морковку и чуть поморщившись, когда в обеденном зале раздался взрыв хохота.

- Скучаешь по дому? – Мэй заправляла рисоварку.

- Да, - честно призналась бразильянка, взявшись за следующую морковку, - Очень скучаю.

- Почему не вернешься? – Глупый, наверное, вопрос, потому что из семьи просто так не уйдешь, но Мэй ее понимала, пожалуй, даже слишком хорошо. Либо у нее на лбу это было написано. – Из-за него?

- Из-за него, - грустно улыбнулась Ривера, забив на морковку и закурив, подойдя к окну, - Иногда пытаюсь себе представить, что я вернулась домой, что меня не касаются дела Пекина… И не могу, знаешь, сердце сжимается и в груди очень больно.

В любой другой момент, естественно, Сантана не стала бы ничего говорить девушке, ограничившись односложными ответами, но алкоголь умеет развязывать язык.

- Несмотря на обстоятельства, я рада, что все сложилось именно так, как сложилось, - она выкинула в окно даже на половину не выкуренную сигарету, после чего вернулась к готовке, - Уверена, что у вас будет очень хорошая семья, и ребеночек вырастет чудесным, - она улыбнулась, закончив с овощами. – Слушай, давай кое-что покажу, а? – Она достала из холодильника помидоры, которые, естественно, лежали в сосуде с фруктами. Сантана взяла небольшой помидор, вымыла его, после чего разрезала на небольшие дольки, нашла соль, перец, после чего все это дело перемешала. – Попробуй. И не корчи такое лицо, это очень вкусно.