Любые планы может нарушить самодеятельность

- Я мог догадаться, что ты бываешь религиозной, - усмехнулся Чжоу и провел ладонью по пояснице Сантаны в том месте, где была татуировка в виде креста. – И этим ты похожа на многих других в семье. Наверное, никто не жертвует храмам и монастырям больше денег, чем триады, - добавил он с улыбкой.

Любой человек время от времени задумывается о душе. Когда критическая масса грехов переваливает за отметку «теперь уже точно авичи», многие пытаются сделать что-то, чтобы откупиться от совести. Не от Будды, ему там вообще фиолетово, а от собственного поганого ощущения, что уже наломал дров, и вряд ли с этим можно что-то сделать.

Достаточно посмотреть, сколько искренности в лицах братьев, когда они зажигают благовония в день поминовения усопших. Ни один из них не обещает встать на путь истинный, но каждый в момент молитвы признается себе в своих грехах. Каждый надеется, что удача его не оставит, а высшие силы снисходительно закроют глаза на деяния заблудшей души. Каждый знает, что人在做，天在看*, но неприятно думать о том, что тебя за все хорошее хотят наказать не только враги и полиция, но и твоя карма. Чжоу знал все это по себе, он мог понять, что и Сантану после этих месяцев в Пекине могло потянуть в церковь.

- Вернемся домой, покажу тебе, где эти храмы, - пообещал он девушке.

*дословно - «человек делает, небо смотрит», ченъюй, обозначающий примерно «Господь все видит».

Бразильянка хитро улыбнулась на слова Мина, а по телу прошлась приятная дрожь, когда он провел ладонью по ее пояснице. Засранец, надо же так уметь на нее действовать.

- Я еще до Пекина в церковь ходила, - она чуть приподнялась, чтобы было удобнее видеть его лицо. - Так что это вы на меня похожи, - она тихо рассмеялась, проведя пальцем по шее молодого человека от подбородка к груди, где заканчивается вырез футболки. Ну а что, ему, значит, можно вот так вот нагло на нее воздействовать и к ней приставать, пусть даже и мысли были немного об ином, а ей нет? А вот уж не дождетесь! Она чуть наклонилась, едва касаясь губами его губ, просто дразня, но не позволяя себе большего. - Договорились, - она оставила на его губах легкий игривый поцелуй.

Ей нравилось его дразнить, следить за тем, как меняется его мимика, чувствовать, как напрягаются мышцы и... просто наслаждаться тем, что легкое прикосновение ее руки так на него действует. Он сам для нее был чем-то на подобии наркотика, от которого невозможно отказаться. Не просто так же она променяла родной Рио на Пекин. Но когда рядом с тобой любимый мужчина, с которым можно не только весело провести время, но и эффектно поругаться... разве можно от такого добровольно отказываться?

- Не боишься, что я вдруг решу в монашки податься? - для пущего эффекта она часто захлопала ресничками, изображая из себя невинную овечку.