Maldito desgraciado

Вот стерва!

Эль Рико закурил, все еще рассматривая покрасневший след от зубов на своей руке, куда умудрилась вцепиться эта девчонка. На самом деле, доставила же она хлопот, а он не любил хлопотных девиц. Эль Рико вообще не любил ничего, что требовало бы дополнительных сил или каких-то мер. После армии, где ему выбили любое желание как-то выделиться, он не любил бесцельно шевелиться. Рико удобнее устроился на раскладном стуле и закинул ноги на пустой бак для воды, стоявший возле входной двери. Его ни капли не интересовало действие, происходившее за картонными стенами домика. Честно говоря, от этого бежали мурашки по спине, стоило только задуматься о том, что происходит с мозгами этой девицы. Представить себя таким же после «чистки», как он это называл, было еще сложнее, чем представить себя с оранжевыми волосами.

Мимо промаршировала нестройная группа молодняка, собранная где-то по всему миру. До сих пор Эль Рико не знал, какова цель всей этой организации и по какому критерию отбирают попавших под раздачу. Но одно он знал точно – будучи в здравом уме и не при таких стесненных обстоятельствах, н бы трижды подумал перед тем, как сюда сунуться. Его старый учитель литературы, старый иезуит, который, ничтоже сумняшеся, мог объяснить любую загадку вселенной – начиная с магнитофона и заканчивая зубной болью – цитатами Евангелия от Матфея, весьма затрудняясь в определении стиха, назвал бы это «кузней дьявола». В переводе на нормальный язык это могло значить, что это место лучше обойти стороной, причем по огромной дуге.

Здесь учили. Если можно было это слово применить к процессу, происходящему на тренировочных площадках и в маленьких картонных домушках, заменяющих полноценные здания. Скорее, тут уродовали, но Эль Рико, понятно дело, со своими поправками не лез. В первый же день пребывания тут он умудрился сцепиться с какой-то важной шишкой, всего лишь отвесив безобидный комментарий, однако его отметелили так, что еще три дня он не вставал с койки. После этого Эль Рико понял, что надо молчать. И чем больше он будет молчать, тем выгоднее будут его условия тутошнего пребывания.

Абсолютная тишина, как в вакууме. Густая и обволакивающая, от неё звенело в ушах. Единственный звук – собственное тихое дыхание И еще пустота. Абсолютная.
Она сидела в темной комнате прямо на полу, прижавшись спиной к стене. Вообще-то, до этого она сидела на стуле, но в тот момент, когда очнулась, случайно опрокинула его, а потом сама не поняла, как оказалась в углу.
Самочувствие можно было назвать хорошим, однако что-то определенно было не так. Она сама еще не могла понять, что именно, но сейчас очень недоверчиво оглядывала комнату. Как она здесь оказалась, она не помнила. Где находится это место, следовательно, тоже. Дальше самое интересное: она не помнила своего имени, не помнила возраста, не знала, где родилась, и вообще чувствовала себя так, словно кто-то ударил её по голове. Мысли ворочались в голове, как мерзкие жирные гусеницы, лениво и неохотно. Почему-то подумалось, что её накачали лекарством. Лекарство… Она знает о лекарствах. А еще вот этот стул, на нем сидят. А вон там вешалка, и обычно на неё вешают верхнюю одежду. Откуда она это знает? Может, у неё амнезия? А откуда она знает про амнезию? Может, проходила в школе? Девушка прикрыла глаза, пытаясь нашарить в голове хотя бы один ответ на тысячу вопросов, но… нет, ничего. Совершенно пусто, как после генеральной уборки.

Ей казалось, что она должна испытывать страх, однако на душе, как и в голове, было совершенно пусто. Генеральная уборка… Она тряхнула головой, так как эта мысль приходила в голову уже второй раз за минуту.
Единственное, что она знала точно: всё происходящее ей не нравится. Это неизвестная комната с простой обстановкой, это чужое тело, которое она видит впервые, и темные волосы, и лицо, которого она не знает. Даже простые синие джинсы с футболкой, да кеды на ногах, приводили девушку в раздражение. Какая-то чертовщина происходит с ней, а единственный способ что-то понять: войти в дверь напротив. И она сама не знала, почему тянет и до сих пор сидит на месте.
Нужно подниматься и… дверная ручка шевельнулась. Она вся напряглась и сильнее вжалась в стенку.

Послышались резкие голоса ментальных магов, которые, обсуждая что-то свое, ментальное, между собой, в полный голос и ничуть не таясь, вышли из домика, закрыв за собой дверь. Один из них, обращая на поспешно скинувшего ноги с бочки Эль Рико примерно столько же внимания, сколько обращают на грязь, приставшую к ботинку, бросил, что примерно через минут пятнадцать можно будет заходить внутрь, а пока девчонке потребуется еще некоторое время, чтобы отойти после «процедуры». Даниэль аж чуть было не фыркнул вслух – вот даже как она называется, процедура. Почему-то с этим словом ассоциировался исключительно стоматологический кабинет, когда тебе угрожающего вида щипцами выдирают нарывающий уже с неделю как больной зуб. И ощущения при этом наверняка те же самые. Рико выпустил струю сизоватого дыма, перекатил сигарету в другой угол рта и лениво посмотрел на часы.

Вся его работа тут сводилась к тому, чтобы следить за молодняком, дабы особо борзые не покидали территории лагеря, представляющего собой несколько стройных, словно в стоянке римских легионеров, рядов хлипких домиков, с первого взгляда могущих развалиться от простого дуновения. Три тренировочные площадки с наспех собранной полосой препятствия, пара-тройка зданий покрупнее, возведенные буквально за несколько часов опытными магами земли, назначение которых в итоге сводилось к тому, чтобы оттуда командовали. Там же размещался местный лазарет, склад и, как и странно, карцер, куда помещали тех провинившихся, кому позорного столба в центре небольшой площади, где утром устраивали поверку, было недостаточно. Вся обстановка напоминала Эль Рико столь нежную его сердцу испанскую армию, в которой втихаря пропустить через строй было делом достаточно обычным. Однако дело было в другом – тут были дети. Дети и подростки, еще не оперившиеся желторотые юнцы, и порой с тренировок их уносили. Не они уходил - их уносили. Это, вероятно, должно было называться школой жизни. Конечно, врачеватели тотчас ставили мальцов на ноги, но одно только зрелище было до тошноты неприятным.

Пятнадцать минут прошло, и Эль Рико поднялся со стула, выкидывая давно потухший окурок в жухлую траву. Одернул куртку – все же с сеньоритой идет знакомиться - и, повернув дверную ручку, шагнул в полумрак помещения. После света улицы он не сразу понял, где находится девчонка, а, прищурившись и разглядев ее в углу комнаты, сделал еще один осторожный шаг вперед. Ему до сих пор не представлялось случая общаться с теми, кто был после чистки.

- Hola, senorita!

Она определенно никогда не видела его раньше, но он ей не понравился в тот самый момент, когда переступил порог комнаты. И невозможно сказать, почему именно. Наверное, потому, что в этой комнате её раздражал каждый чертов миллиметр.
Девушка вжалась в угол, одновременно осознавая, что её потряхивает, и что сейчас она похожа на дикого зверя, которому пришлось забиться в угол клетки, и у которого просто нет пути к отступлению. Первым порывом стало встать и отодвинуться как-то так, чтобы хотя бы иметь возможность бежать и уворачиваться. Не зная, чего можно ожидать, она ожидала самого худшего.

Она медленно поднялась на ноги, всё еще не отводя пристального взгляда с незнакомого мужчины. Ей очень-очень-очень не понравился его спокойный тон. Будто бы ничего не происходит, будто всё в порядке вещей, и нет ничего удивительного в том, что она ничерта не помнит из того, что с ней происходило до этих самых минут.
Ей пришло в голову, что он издевается. Ну разве может он просто так зайти в комнату и просто спокойно поздороваться? Это точно какая-то насмешка, издевательство, и больше всего ей хотелось броситься на него с кулаками и заорать, потребовать, чтобы ей сейчас же всё объяснили. Однако у неё хватало мозгов сообразить, что мужчина крупнее, и явно сможет скрутить её так, что она даже пошевелиться не сможет.
Она медленно, бочком-бочком начала двигаться по стенке в сторону стола. Он был абсолютно пуст, однако ей приглянулась бутылка с водой. Оружие так себе, конечно, но…

Комната была маленькой, так что она достигла своей цели буквально за несколько шагов. Остановилась, решая, как действовать. Сначала решила, что просто возьмет бутылку и будет обороняться, но в последний момент дикое раздражение взяло над ней верх: она резко схватила бутылку, и, что есть силы, запустила ею в незнакомца. Она практически не целилась, но к её удивлению, бутылка полетела точно в голову, куда она и хотела попасть.
- Хола! Приятно, блин, познакомиться! – и она решительно шагнула вперед, намереваясь достать мужика и больно пнуть его по коленке.

О себе она ровным счетом ничего не знала, так что собственное поведение, а так же собственная реакция на происходящее её несколько удивляли. Если несколько минут назад казалось, что голова работает слишком медленно, то сейчас она наоборот работала чересчур хорошо. Она заметила, что неожиданно метко метнула бутылку, а значит, у неё есть какие-то навыки в метании чего-то. Вот так, блин, и живем, никакой конкретики, только всё «какое-то», «что-то», да «где-то».
Наверное, именно то, что она сейчас слишком много думала, помешало нормально ударить, и вот она уже с заломленными за спину руками. Естественное, первым же делом она начала лягаться, пытаясь достать его хотя бы ногой, но почти сразу поняла, что дело это гиблое. Вроде как успокоилась, потому что брыкаться просто так не было смысла, и уже через несколько секунд оказалась свободна.

Девушка резко обернулась, недоверчиво глядя на незнакомца. Хотя её атака и провалилась, она теперь точно знала, что нападать он на неё не собирается. Была возможность, но он ею не воспользовался. А еще ему явно было её жаль… Ей так казалось, однако доверия это не вызывало.

Она сделала несколько шагов назад, обнаруживая, что теперь стоит спиной к двери, и уже мужчина находится в той части комнаты, откуда сбежать невозможно. Теперь всё хотя бы не кажется таким безнадежным, в крайнем случае она сможет сбежать. Что и сделает, когда раздобудет хоть немного информации. Потому что, когда в голове абсолютная пустота, бежать – несколько бессмысленно. Куда бежать? Зачем бежать? От кого бежать? Тысяча вопросов и хоть бы один ответ…
- Кто ты такой? – недоверчиво поинтересовалась она, глядя всё так же хмуро, из под бровей. – И что это за место?

Если бы она сейчас на него снова кинулась - честное слово, он бы даже удивился, насколько можно быть безмозглой. Но нет, не стала повторно нападать, хоть и продолжала недоверчиво смотреть, словно он ее тут насиловать собирался. Эль Рико выпрямился, сунул руки в карманы и выудил пачку сигарет с зажигалкой. Бежать ей все равно некуда, пусть хоть убегается по периметру лагеря. Тут же скрутят и отправят на перевоспитание в карцер. После него почему-то все становились шелковыми. Даниэль хорошо затянулся, выпустил струю дыма в потолок и вопросительно глянул на девчонку.

- Куришь? – поинтересовался он, протягивая ей открытую пачку сигарет, но продолжая стоять на значительном от нее расстоянии и не делая попыток приблизиться. Мало ли, а то она кусается, дерется, бросается бутылками. Хрен знает, на что еще способна, а то еще ядом плюнет… – Можешь называть меня Эль Рико.

Полное имя Даниэль говорить не стал – смысл? Все равно оно ей ничего не скажет, она и свое-то не помнит, чтобы сейчас его запоминать. А короткое есть шанс, что отложится в памяти – ей тут долго куковать. Вполне вероятно, что еще даже дольше, чем ему. Он не строил иллюзий насчет того, что с ним сделают после того, как он отработает свой долг. Уберут, не задумываясь. И тут радовало единственное – в долгах у него такая огромная сумма, что он ее будет отрабатывать по крайней мере лет пять-семь точно, если не больше. А задумываться на такой продолжительный срок – повеселить судьбу своими планами. Все равно в итоге все сложится по-другому.

- Не помнишь ничего? – риторически спросил Эль Рико, стряхивая пепел в стоящую на тумбочке пепельницу. – Мы тебя сюда принесли, ты без сознания была. Может головой ударилась, я не в курсе, в этом ни черта не понимаю.

Врал, конечно. Куда деваться – скажешь правду – получишь много и больно. Он не боялся боли, но уже успел убедиться, что нужно делать то, что говорят. Но какие-то крохи информации он может ей подкинуть.

- Это лагерь для одаренных детей, как их называют. Воспитывают из них магов, до тех пор, пока полностью не выучатся. Ты тут в безопасности.

Она скептически поглядела на пачку с сигаретами, затем перевела взгляд на лицо мужчины, и во взгляде было столько недоверия, словно он ей предлагает отравленные сигареты.
Курит или нет, она, естественно, тоже не знала, и это начинало бесить: она хоть что-то вообще знает? Но она не узнает, пока не попробует, так? Так что она неуверенно протянула руку и вытянула из пачки одну сигарету, затем осторожно приблизилась, чтобы затянуться, пока он прикуривает. И в очередной раз удивилась… Подойти и потянуть воздух из конца никотиновой палочки оказалось так же естественно, как дышать. Ей, по- крайней мере, не нужно было объяснять, как делать затяжку и как сделать, чтобы сигарета не потухла в первые же несколько секунд. Сделала затяжку, затем задумчиво поглядела на сигарету. В горле чуть запершило, но не настолько, чтобы закашляться. Голова так же не кружилась, так что она сделала вывод, что курила, но просто не делала это уже довольно долго. Ну ладно, хоть что-то выяснили… Совсем чуть-чуть, но жить можно.

Она, должно быть, выглядела заторможенной, пока разбиралась с сигаретой и со своими чувствами по отношению к ней. Затем мысленно поставила в голове галку, кивнула, и только потом снова взглянула на Эль Рико. Уже привычно хотела открыть рот, чтобы представиться в ответ, однако замерла прямо так, с открытым ртом, а затем нахмурилась и рот закрыла. Хотелось спросить про имя, но она не хотела прежде времени рассказывать незнакомцу о том, что ничего не помнит.

Но рассказывать не пришлось… Оливия задумчиво облизала губы и остановила свой взгляд на пепельнице. Запоздало в голову пришла мысль о том, что надо было кидать её, а не бутылку.
- Но я же не очень похожа на ребенка, да? – на самом деле, в голосе не было ни капли уверенности. Ей казалось, что она достаточно взрослая, что не ребенок, но какому ребенку кажется, что он маленький? Приходилось опираться на то, что конечности у неё вполне себе взрослые.
- Как меня зовут? – для начала спросила она, и с трудом подавила желание задать еще несколько десятков вопросов. Вместо этого она выбрала тот, который показался самым важным: - Кто это «мы»?

Даниэль с интересом наблюдал за тем, как девчонка прикуривает от его сигареты, при этом обдав его дымом, а потом деловито разбирается в собственных чувствах, словно пытается в них что-то найти. Эль Рико не знал точно, но подозревал, что там у нее, в мозгах, в смысле, как шаром покати – пустота идеальная. А потом начались вопросы более существенные, ответы на которые ему либо предстояло придумать, либо выцарапать из своей же памяти. Первое казалось более легким, потому что какой-то информации он и сам банально не знал. Например, он не смог бы ответить, где именно они находятся, территориально точно, имеется в виду, только знал, что где-то в районе Тибетского нагорья.

- Если мои глаза меня не обманывают, то выглядишь ты лет на двадцать, - мысленно прикинув возраст девочки, ответил Эль Рико. Хотя дьявол знает этих женщин. Ей может быть и пятнадцать, но она ведет себя так, словно прожила по крайней мере три десятка лет, причем половина из них приходилась на работу в профессиях не столь законных. Либо ей может быть и тридцать, но выглядит она при этом не старше семнадцати, а уж ведет себя и того моложе. Так что в данном случае двадцать лет показались Эль Рико оптимальными. К тому же он никогда не умел точно определять возраст женщин. Вполне вероятно, что он сейчас наврал лет на пять. Причем как в одну, так и в другую сторону.

- Не знаю, как тебя зовут, - Эль Рико пожал плечами, мол, уж чего не знаю, того не знаю. Можно бы было поиграть в угадайку, но сейчас на ум ничего, кроме Исабелиты, не приходило. – Мы – это я и еще несколько других парней из охраны. Мы тут работаем, следим за порядком. Не бросать же тебя было.

Единственное, что Эль Рико знал точно – это то, что солнце днем тут жарит, как ненормальное. Если уж врать – то убедительно. И на таком солнце с непокрытой головой находиться – все равно что жариться на огромной сковороде – мозги вытекают только так.

- Но тебе ведь нужно имя, так? Пока не вспомнишь свое, - что-то ему подсказывало, что не скоро это случится. Если вообще когда-нибудь произойдет. Скорее всего ее тоже, как закончится надобность, попросту уберут с поля боя. Даже странно осознавать это так спокойно, словно это дело уже давным-давно решено. Но стоить иллюзии – нет дела неблагодарнее.

Вот так просто стоять и разговаривать с человеком, в которого она еще пару минут назад кидала бутылкой, было странно. Но все-таки он не проявлял агрессии, от него поступала какая-то информация, и она чувствовала, что впитывает даже такие крохи, как губка. По-настоящему страшно находится в информационном вакууме. Сейчас девушка чувствовала себя абсолютно беззащитной, и всякие «ты здесь в безопасности» не могли её утешить.
Она провела ладошкой по лбу, чувствуя удовлетворение от того возраста, который он назвал. Не ребенок, но еще и не взрослая женщина. В самый раз, вся жизнь впереди, а позади… двадцать абсолютно стертых лет. Намечавшаяся улыбка угасла, так и не успев появиться.
- У тебя случайно нет зеркала? – вдруг спросила она, решив, что ей ужасно интересно, как же она выглядит. Пока представление у неё было очень смутное: достаточно молодая, рост ниже среднего, худая, волосы длинные, темные, чуть вьющиеся. Больше информации из её беглого ощупывания вынести не удалось.

Она озадаченно почесала висок, совершенно растерянная и сбитая с толку. Ей всё еще не было страшно, всё еще было не очень хорошо на душе, чувство неизвестности неимоверно бесило, но теперь она хотя бы испытывала что-то вроде доверия к этому Эль Рико. И опять же, чувства очень противоречивые: ей казалось, что это просто обыкновенная тяга хоть к кому-то, кто вроде бы относится к тебе нормально. Когда вдруг просыпаешься посреди огромного мира, а в голове пустота, мозг, видимо, да и сердце, решают как можно скорее заполнить пустоты. И заполняют они их, не разбирая. Осознавать это было неприятно.
- Ну, вообще да, не помешало бы. Я могу отзываться на «эй ты!», к примеру, но тогда оборачиваться придется слишком часто… - она фыркнула, а затем сделала еще одну затяжку. Она уже не испытывала неприятных ощущений в горле, и довольно быстро докурила.
- Мы можем выйти? Мне нужно тут осмотреться.

Наблюдать за девчонкой было интересно, особенно ему, не имеющего прежде опыта общения с такими, как она. То есть с теми, кому прочистили мозги, уничтожив часть воспоминаний. В этом он плохо разбирался, вся его ментальная магия была больше ориентирована на то, чтобы защищать собственное сознание, а не атаковать чужое. Сам он ни разу в жизни не пробовал подправить кому-то память, хотя в теории и знал, как это делается. Он даже приказы не практиковал, вместо этого удивляя крепостью своего щита. Впрочем, он подозревал, что и его сломали бы, возникни в этом необходимость. Порой Эль Рико судорожно думал о том, а все ли его воспоминания при нем, вся ли память осталась внутри – и тогда принимался перечислять какие-то памятные, одному ему известные даты, имена и моменты, через некоторое время успокаиваясь и понимая, что все помнит. Он даже помнил, как тут оказался - долго ехал в машине на заднем сиденье с завязанными глазами. А потом еще и получил прикладом по голове. Во второй раз, с этой девчонкой, завязывать глаза ему уже не стали, но ему попросту некогда было следить за дорогой.

- Зеркала? – Эль Рико даже переспросил, настолько неожиданным показался ему этот вопрос. А ну да, перед ним же женщина. Зеркало. Было него одно, маленькое, слегка сколотое с краю, в которое не удавалось даже нормально побриться. – Есть, в казарме. Пойдем, провожу.

Казармой Рико по старой памяти называл длинное низкое строение, в котором жила охрана и прочие работники лагеря. Молодняк жил по двое или трое в маленьких домиках, точно таких же, в каком они были сейчас. Почему-то считалось важным, чтобы они оставались существами социальными, хотя при таком образе жизни, по мнению Эль Рико, желание общаться такой режим убивал напрочь. Он вышел из помещения, придержав дверь перед девушкой и слегка прищурившись после полумрака здания. На глаза снова попался покрасневший след от укуса, о котором Рико уже успел забыть. И все-таки стерва.

- Мальдита. – негромко обратился он к своей новой подопечной. – Или Дита, как тебе угодно. На испанском это означает «проклятие». По моему, тебе подходит, особенно после того, как ты кинула в меня бутылкой и попыталась зверски избить.

Мимо вновь неровным строем прошла толпа молодняка, направляясь из главного здания в сторону одного из полигонов. Вероятно, вели с какого-то теоретического занятия, а сейчас намеревались проверить полученные знания на практике. Доступа в эту область Эль Рико не было, но он и не лез – перспектива обучать малолеток чему бы то ни было нагоняла на него тоску.

Казармы? Она не ослышалась? Брови сами собой съехались на переносице, потому что слово «казармы» определенно ей не нравилось. Что за солдафонство? Сейчас еще выяснится, что тут все ходят в военной форме, жуют по расписанию, ходят в туалет только тогда, когда разрешил сержант, или кто-то там…
Но на самом деле, она думала обо всем этом и не переставала удивляться тому, какое интересное решето у неё образовалось в голове. Она откуда-то знала про сержантов, про военную форму, испытывала ко всему этому какую-то явно анархическую неприязнь, но при этом не могла вспомнить даже своего имени. Да что уж там, не могла вспомнить, что же произошло в её жизни, с кем она общалась, что думает обо всем с таким негативом.
Она аж остановилась, когда мимо неё промаршировала группа детей. Про-мар-ши-ро-ва-ла! Оцените масштаб трагедии. Девушка проводила их взглядом вплоть до двери, за которой они исчезли, а затем решила, что из этого места надо валить. И она всё еще не понимала, зачем в этом месте она. Её призрачный намек о том, что она не ребенок, и что делать здесь вроде как нечего, не вызвал никакой реакции, а сама она забылась и ухватилась мыслями за собственный возраст, позабыв обо всем на свете.
- Я… - и тут она впервые широко и довольно улыбнулась. Зверски избить по отношению к мужчине, который крупнее, и который чуть ли не на две головы выше – звучало настолько нелепо, что ей захотелось смеяться. – Мне нравится, - констатировала она. Дита – просто, легко запоминается, а главное, сколько смысла в четырех простых буквам. Пожалуй, она не против быть Дитой. – Что это у тебя на руке? – поинтересовалась она, указывая на красный след.

И затем, когда они снова начали идти в сторону достаточно большого здания, решила задать еще один вопрос: - Получается, раз вы меня подобрали, я могу уйти из этого места, так? Я не ребенок, тренировать меня не получится, и на охранника я явно не тяну, хоть и могу зверски избить, - Дита еле-еле спрятала улыбку, а затем поглядела на небо, на котором ярко и жарко светило солнце. Какое сейчас время года, интересно? Небось какое-нибудь лето, иначе с чего солнце палит так нещадно, что она уже после пяти минут пребывания на солнце чувствовала тепло на коже.

Эль Рико ухмыльнулся, поняв, что попал в точку. В самом деле, было бы неудобно называть ее Исабелитой. Учитывая, что единственной Исабелитой, которую он знал лично, была аппетитная в прямом смысле chica, в дни его молодости живущая за два дома от книжного магазина. Эль Рико влюбился в нее лет в четырнадцать - и тогда она казалась ему верхом совершенства и идеалом женской красоты. Исабелита была старше его ровно лет на восемь, к тому поспешно сменила фамилию на Молинер, переехав жить в дом мужа на другой конец Барселоны - помнится, Даниэль хотел было возненавидеть Исабелиту, но не смог. Воистину, ненависть - дар, который обретаешь с годами.

Двумя словами - no Isabelita.

- Укус. Вчера пришлось поуговаривать одну юную особу вести себя хорошо. Как видишь - на уговоры она не поддавалась, - иногда честность - лучшая политика. Главное выбрать удобный для этого момент и не называть лишний раз имен. Хотя вряд ли сейчас ей что-то бы сказало ее имя, даже если бы Эль Рико его и знал. Но оное было для него точно такой же тайной, как и прочая информацию про эту крохотную куколку. Голову напекало солнцем, но Эль Рико на это не обращал внимания. Слева от них на тренировочной площадке, огороженной сеткой из рабицы, двое на одного устроили неравный поединок. Огонь+огонь против воды. Несчастный, которому сегодня выпала честь быть в меньшинстве, пока держался, однако с каждой новой атакой огненных магов постепенно сдавал позиции. Двое охранников на той стороне площадки явно обсуждали поединок. Эль Рико мог поклясться собственными ногами, что они устроили катализатор.

И все бы ничего, если бы не вопрос Диты. Эль Рико нахмурился. Его предупреждали, что об этом может зайти разговор. Если бы существовали учебники по описанию поведения тех, кому протерли память, то этот вопрос стоял бы в числе первых пяти, а сбоку от него был нарисован жирный восклицательный знак.

- Не думаю, что все так просто. Вряд ли тебя отсюда выпустят, по-крайней мере пока. Дело в том, что наша база в каком-то смысле секретная, и будет лучше, если о ней будет знать как можно меньше народу, - руки потянулись в карман за сигаретой, но мужчина усилием воли запретил себе снова курить. - Представляешь, что тут начнется, когда люди узнают о доморощенных магах? Исследования, тесты, толпы туристов, требования открыть тайну всему миру, - Эль Рико поморщился так, словно перспектива стать знаменитостью на весь мир вызывала у него мурашки по телу. - Ну и потом, куда ты пойдешь, раз даже имени своего не помнишь? У тебя нет ни документов, ни денег, а отсюда до ближайшего населенного пункта три дня на оленях добираться.

Она остановилась, как вкопанная, когда увидела детей на площадку. От их рук отделялись сгустки пламени, а другой паренек управлял водяной фигурой, которой отчаянно отбивался от огненных вспышек.
Дите показалось, что её по голове ударили чем-то тяжелым. Как она могла забыть о магии?
И сейчас же ощущения резко переменились. Оливия зажмурилась и сморщила нос, потому что мозг пустился в дикую чечетку, отбивая тысячу мыслей в секунду. Манипура, Анджна, Сватхистхана, магия Огня, Земли, Воздуха, Телекинез, энергетические каналы, врачевание, пантера. Она вдруг обросла подробностями, словно в чем-то вывалялась.

Понятнее ситуация не стала, но теперь она чуть больше знала о себе. Дита медленно открыла глаза и расправила плечи. Оказалось, что всё это время стоял и внимательно смотрел на неё. Девушка могла бы и объяснить, что с ней произошло, но конкретно сейчас ей было не до него. Она выставила руку вперед, ладонью кверху, а затем сделала глубокий вдох, потому что именно на дыхании основывалась работа с магией Огня. В области пупка ярким желтым цветом запылала чакра, она выделяла жидкий огонь, который тек по жилам и двигался к ладони. Один резкий толчок, и вот уже пламя должно заиграть на коже. Но почему-то ничего не произошло... Дита растерянно поглядела на свою ладонь, словно вообще видела её в первый раз. Она должна уметь вызывать ладонь на огони, это самое простое из того, что она умеет. Тогда почему не...? Она тряхнула рукой, и дернула её, повторяя попытку. И еще, и еще, и уже через минуту готова была сама себя покусать.
- Я ничего не понимаю, - в итоге сдалась она. - Я тоже так умею, - она кивнула на мальчишек, которые практически добили водника. Тот еле двигался, и невооруженным взглядом было видно, даже без ауры, что находится в полуобморочном состоянии. - Но у меня ничего не выходит, - признавать то, что чего-то не можешь - самое омерзительное, чем только можно заниматься.

До этого её настроение могло претендовать на прилагательное "стабильное", но теперь её снова всё раздражало, и хотелось забиться куда-нибудь в угол, да хорошенько порыдать. Потому что весь мир сговорился против неё, и творилась какая-то чертовщина. Но она же не ищет легких путей...
- Ну да, действительно, идти-то некуда, - неожиданно легко согласилась Дита, сейчас же решая, что ему не запудрить ей мозги. Она здесь не останется. И точка. Если здесь ей не могут рассказать, что с ней произошло, значит она будет искать того, кто может.
- И чем в этой базе занимаешься ты? - поинтересовалась она, желая сменить тему. Она снова двинулась с места и шла к тому зданию, к которому, как ей казалось, Эль Рико вел её.