Если идешь через Ад - не останавливайся (с)

Не, европейцы все-таки хилые. Ну, те, что попадались Кхану - точно. Плюнешь - и все, рассыпались. Этот - вон, разлегся в пыли, как отдыхающий на пляже. Смешно даже, простейшей техники против него было достаточно. Зыбучие пески? Каменные ловушки? Метание снарядов? Ради всего, да топнуть ногой оказалось достаточно.
Кхан, лениво переваливаясь, поплелся к поверженному мужику. Подошел, пихнул мыском ботинка его в затылок. Тот еще пытался встать что ли, даже набок перевернулся. Вояка, тоже.
- Ну че делать будем? - поинтересовался Кхан. - Я ж тебя раздавлю. Девку зачем прирезал? Сказал бы, что надо, я б тебе нашел такую, какую давно пора в утиль. Ну, заплатил бы штук пять, мне не жалко.
Кхан, само собой, уже сейчас не пошел бы с ним на сделку. А тогда - да за милую душу. Он жил тем, что совершал сделки, причем часто такие, которые никто до него не стал бы. Но теперь кредит доверия был потрачен и просрочен.
- Я тебя, наверное, прямо тут и похороню, в дороге, а? - поинтересовался Кхан.
Это было несложно. Заживо хоронить ему было не впервой. К тому же, кто ему что скажет? Да, на них глазели со всех сторон, но никто не посмеет ничего против него сказать. А скажут - ну, во-первых, Кхан узнает, кто сказал, и тот присоединится к этому европейцу, а во-вторых, среди полицейских попадались ребята, которым ну очень нравились развлечения в этом квартале, и которые за месяц абсолютно бесплатных благ в любом заведении с радостью сделают вид, что ничего-то и не было.
Кхан топнул ногой, чтоб из земли рядом с ним с грохотом вырос еще один неаккуратный столб. Надо ж было на что-то опереться, он - не балерина, на одной ножке балансировать. А после он поднял ногу, грузно опустил ее на плечо европейцу, пока не всем весом. Ему нравился такой способ "утопить" в земле, которая, повинуясь ему, становилась что та глиняная ванна, только без воды. Неторопливо и степенно.

У них и рентгена тут наверняка не сыщешь. А сломанные ребра - это хреновая штука без рентгена. Особенно с перспективой, где тебе надо как минимум бегать. Виктор старался дышать неглубоко, поверхностно, чтобы не расширять грудную клетку. Подташнивало неплохо - все-таки, от такого удара.

Но сбежать он не успел. Этот боров, что казался ему неповоротливым и медленным, стал вдруг ловчее его самого. Ну да, в таком-то положении силы сравнялись.

Виктор стиснул зубы, когда тяжелая нога опустилась ему на плечо, сдавливая и так болящую грудную клетку. Прирезал? Так они еще ничего и не поняли? Тем хуже было для них. И тем хуже было для Виктора, потому что, если бы они знали правду, все было бы иначе.

Виктор дернулся, чтобы выбраться из-под ноги, но проще было выбраться из-под бетонной плиты под завалом. Мужик был неуклюжим, но при этом мощным и достаточно устойчивым.

Устойчивым. Виктор понимал - упади тот на спину, и подняться ему самому будет почти нереально, по крайней мере, быстро. При таком ожирении без посторонней помощи ты уже не обойдешься.

Скосив глаза, Виктор заметил - тот и правда пользовался дополнительной опорой.

Мозг лихорадочно соображал.

И до Виктора дошло.

Дотянуться до сумки с инструментами было сложно. Он чувствовал давление, чувствовал, как едва слушается плечо из-за поврежденной лопатки, чувствовал еще и то, что словно начинал постепенно... "утопать" в земле? Казалось, что под давлением его веса земля становилась как поролон, который проминался, уступая место.

Просто черт знает что.

Виктор надежнее прижал к себе руку с птичкой, а второй таки дотянулся до сумки, выудил из нее скальпель и, предприняв решительный рывок, чувствуя, что ребрам это совершенно не понравилось, а давление ноги на его плечо как-то негативно сказалось на плечах, перехватил скальпель удобнее и одним коротким быстрым движением рассек Ахиллово сухожилие ноги, на которой стоял толстяк.

Это очень больно - раз. Два - это не даст ему шанса устоять на этой ноге. Три - это лишит его возможности топать этой ногой или опираться на нее, раз таким образом работала его гребаная магия.

Земля тут была тоже песчаной. Асфальт замостили не везде, где-то - поленились, или сняли, но не заменили, и была тут помесь щебенки с камнями, песком, глиной и черт знает чем. Но тем лучше и живее была тогда земля. Асфальт Кхан как-то еще не научился подчинять. Ленивый этот материал, искусственный, вот и не слушался.
Так что в песок он планировал утопить этого дурня минут за пять-шесть, а потом еще десять - чтобы погрузить его метра на два. Ну, чтоб не орал громко, пока не набился песок в рот. И не вонял, как начнет гнить. А то разок так поленился закопать поглубже, а за ночь бродячие псы все разрыли, часть сожрали, а часть так и оставили. Мао вон, потом пришлось отпаивать травами, чтобы она согласилась выйти из дома до рынка.
Но тут парень чего-то там себе завозился, хотя явно деваться ему было некуда. Кхан с трудом видел, что он там делал, за своим животом. Но секундой спустя ногу внизу, у самой стопы, обожгло как будто кипятком. А потом стало так больно, что Кхан не ожидал, что вообще умеет орать на таких повышенных тонах. И он совершенно не ожидал такого, поэтому шарахнулся назад, качнулся и грузно рухнул навзничь. Падать было мягко из-за жира, но он вообще этого не чувствовал. Нога была охвачена такой беспощадной болью, что все остальное вообще потеряло какой-либо смысл. Орал Кхан долго, нецензурно, срывая глотку.