Длительность разлуки не имеет значения

- Так ученики же не против принимать наказания! – воскликнул Казанцев в ответ на реплику Ульяны. – Главное, чтобы мастер не сердился. Выписал наказание, отвел, так сказать, душу, но не сердился. А то у тех, кто сердится много – морщинки бывают…
Макс даже вжал голову в плечи, после этих слов, на случай если вдруг Уля решит «отвести душу» прямо сейчас.
Тем временем, внимание Казанцева привлекла Ангелина:
- Да что ты понимаешь в монашках! – фыркнул он. – Каждый достигает просветления по-своему…
Макс вдруг резко обратился к старшей сестре:
- Кстати, заметь, пожалуйста, Уль, что говорит твоя сестренка. На других женщин меня совершенно не тянет. Это знаешь почему? Это потому что, какую бы глупость я не совершил, ты всегда меня поддерживаешь. Вот такая ты классная… Ну, еще потому что ты самая красивая, умная, и вообще единственная. Но и поддерживаешь всегда, да.
Ну, же, появись улыбка! Неужто, даже после такой откроенной лести, она не улыбнется?
Хотя, если бы кто-то поинтересовался мнением Казанцева, он бы возмущенно заявил, что никакая это не лесть. Лесть, сказал бы Максим, это когда вы врете, чтобы получить расположение собеседника, а я не вру. Такие дела.
Когда Ангелина чуть не упала, Макс даже дернулся в ее сторону, но, увидев, что с ней все в порядке, успокоился.
- Если бы я наколдовал, ты бы упала, - пожал плечами он. – Но я выше всего этого. Так сказать, пытаюсь достичь просветления вслед за возлюбленной.
Казанцев бросил красноречивый взгляд в сторону Ули, решив проигнорировать все остальные грязные инсинуации Ангела. В конце концов, если она захочет подойти к кому-то еще из обитателей монастыря, и поинтересоваться: «Как насчет перепихнуться?», наверняка это будет весело. Надо будет попросить ее позвать на это представление.

Глупо, но она улыбалась. Вот умеет же он все так повернуть и так подобрать слова, что на него невозможно сердиться. Уля посмотрела в глаза любимого, да она и на минуту не позволила себе усомниться в его верности. Он же должен это понимать?
-Вы с ней два сапога пара и мертвого своей болтовней из могилы поднимите, - Ульяна засмеялась, - вам бы в этом, в КВН выступать…
-И если я не покраснела, - теперь уже взгляд на сестру, - то это не значит, что я хочу обсуждать с тобой свою личную жизнь. Но мне интересно, что ж такого романтично увлекательного тебе рассказал этот стремящийся к просветлению?
Про то, что она не могла краснеть девушка предпочла не говорить, зачем давать повод еще для острого язычка Ангела.
Они уже подошли к столовой и вошли в помещение. Ужин уже закончился и дежурные убирали остатки еды. Подольская попросила еды на несколько персон, потом взяла чайник с чашками и пошла к столику, за которым уже устроилась сестра.
-Выбор тут небольшой: рис, мясо, овощи и чай с печеньем.

Улыбнулась! Она улыбнулась!
Казанцев готов был прыгать от радости, скакать веселиться, отмочить еще какую-нибудь глупость – лишь бы эта улыбка не сходила с ее лица.
Господи, а ведь он даже и подумать не мог, насколько прекрасной может быть улыбка любимой. Она (эта улыбка) всегда казалась такой естественной, такой… такой правильной! И оценить ее, понять, насколько она прекрасна, осознать всю ее красоту можно было только сейчас – когда ее так долго не было на этом, столь дорогом сердцу, лице.
Сердце это, кстати, забилось радостно, наполняя тело теплом и счастьем. Все остальное казалось неважным, даже голос разума, которым Максим так гордился, и к которому всегда прислушивался, сейчас казался далеким шепотком – почти неслышным на фоне громко поющего от счастья сердца.
- А еще, когда ты улыбаешься, ты становишься еще прекрасней, - ляпнул Казанцев невпопад, сияющими глазами глядя на любимую.
А потом вдруг слегка сжал ее руку, быстрым движением привлек к себе, приобнял за талию и поцеловал. В губы. Нежно. Спокойно и уверенно, как и мечтал с самого начала…
- Ну, вы обедайте, а я побежал, еще увидимся, ага, - с видом самой невинной овечки, произнес Казанцев, отпуская возлюбленную, очевидно, слегка обалдевшую от такой наглости. – Удачного дня, Ангел. Надеюсь, ты соблазнишь кого-нибудь, уже к вечеру.
Отвесив девушкам шутовской поклон, Макс резко развернулся и сбежал.
Он и не наделся, что этим поцелуем сможет сразу восстановить все, что разрушил своим долгим отсутствием. Однако, ему хотелось, чтобы она запомнила эту новую встречу после долгой разлуки именно так: весело, с улыбкой, и с нежным поцелуем в конце.
В конце концов, хорошее впечатление о себе – это все, что он мог себе сейчас позволить.