И где конец, ты узнаешь, когда дойдешь до него.

Тибет чужой. Голый, пустынный и…слишком светлый. Рут постоянно кажется, что на нее смотрят. Она украдкой бросает полукругом плавающий взгляд – и замечает их. Десятки пар глаз, оценивающие, осматривающие и осмысливающие. Здесь негде спрятаться – нет ни спутанных клочков лиан, ни разлапистых листьев, которыми может спокойно укрыться взрослый человек, ни привычного полумрака густого леса. С одной стороны. С другой – здесь неопасно. Теперь Рут может, наконец, расслабиться, стряхнуть с себя то постоянное чувство тревоги, которое преследовало ее всю ее сознательную жизнь. Не нужно опасаться, будто наступишь на змею или сколопендру, что из зарослей на тебя бросится подкравшийся бенгальский тигр или что безобидный с виду паучок, сноровисто пробегающий у тебя под ногами, на самом деле может одним только укусом отправить к праотцам здорового мужчину.

Рут тряхнула головой, чуть поглубже натягивая капюшон кофты и ежась в кожаной куртке не по погоде. Воздух чересчур сухой, температура слишком низкая, а за тот месяц, пока она была здесь, на Тибете, дождь шел всего два раза. Против привычных ливневых дождей это казалось каплей в море. Пришлось буквально учиться заново жить и, что оказалось чуть сложнее, выживать. Но оказалось, что человек привыкает ко всему. Даже к пустынному и голому Тибету. Татрис поправила лук за спиной и сняла с пояса двух застреленных ею жирных кроликов – намеревалась продать их кому-нибудь на рынке. Но дело осложнялось тем, что местные жители то ли не знали английского языка, то ли ловко прикидывались, а Рут не знала китайского. Ни единого слова на китайском. Ни даже намека на единое слово на китайском языке. Первый прилавок, второй, третий, и наконец, у четвертого, у китайца, торгующим мясом, ей удалось знаками объяснить, что ей нужно. Деньги. Конечно же, ей нужны деньги. Чтобы отправить письмо матери, что с ней все нормально, она жива, здорова и даже еще не никем не покусана и ее не обворовали. Рут пересчитала полученные деньги и не отказала себе в удовольствии купить яблоко. Кажется, она не ела их вот уже лет двадцать…

Стоять за плечом девушки и рисковать получить в лицо концом висящего у нее за спиной лука - времяпрепровождение, конечно, не самое приятное... Но в некоторых случаях в португальце вдруг просыпалось исключительное ослиное упрямство - вот как сейчас... Во-первых, все равно Рейсу нужно было к этому прилавку. Вот именно к этому, и точка. Раз уж привык выбирать фрукты именно у данного, конкретного торговца, торги с которым давным-давно уже превратились в нечто вроде забавного, необязательного, но обоюдно приятного ритуала - то не видел поводов из-за одной-единственной девушки разворачиваться и пытаться отыскать нужные фрукты где-то в другом месте... Во-вторых, не уметь подождать три минуты, пока подойдет очередь - это же шиза невероятная, должно быть. Ну, и еще десяток причин...

Ах да. Причина самая главная - европейцев в здешней деревне встретишь нечасто. Исходя из чего, просто напрашивался вывод, что вот эта светлокожая девушка с луком за спиной ищет Линь Ян Шо. Ну, вероятность уж точно больше восьмидесяти процентов. Что много. Поэтому Джильди пытался держаться к девушке поближе... а она еще и китайским не владеет. Очаровательно. В ожидании, пока бои за яблоко сдвинутся наконец с мертвой точки, Рейс быстрыми движениями рук перебирал цитрусовые, пытаясь понять, у которых из них сомнения не вызывает не только шкурка. Цедра - это, конечно, прекрасно, спору нет... но хотелось бы, чтобы и внутри эти лимоны-апельсины оказались не хуже...

Кто-то дышит в затылок - не сильно, но ощутимо. Дыхание можно бы было почти услышать, во всяком случае можно почувствовать затылком, находящимся где-то какая раз на уровне подбородка того, кто стоит сзади. Впрочем, какая разница - от дыхания тепло, а она с непривычки все еще мерзнет, так что Рут покопалась в яблоках еще какое-то время, прежде чем отошла от прилавка, сжимая в ладони ярко-красный фрукт, и только потом скользнула взглядом по тому, собственно, в чьем дыхании грелась, ловя ловко ускользающие крохи тепла.

Это был первый встреченный ею европеец за последний месяц. Пришлось чуть даже задрать голову вверх, чтобы оценить его на лицо - парень как парень, ничего необычного. Глаза, нос, губы, туловище, руки, ноги - стандартный набор европейца. Рут собралась уже пройти мимо, дабы найти в этой деревне почту, стараясь не думать о сложностях перевода или о том, как будет объяснять на почте то, что ей нужно, как в мозг закралась удивительная по своей очевидности мысль - а много ли не-китайцев может быть в тибетской черти-знает-где-забытой-богом деревушке? Мысль тут же и неизбежно нашла свое дальнейшее развитие - если европейцев не так много, значит, они где-то должны быть собраны в одну кучу. А если они собраны в одну большую кучу, то что это может быть, как не удивительный монастырь, о котором так настойчиво твердил ее отец, будучи в лихорадочном бреду?

Рут задумчиво откусила от яблока крупный кусок, прищурившись от удовольствия. Забытый вкус раннего детства, вкус, который, наверное, всегда будет ассоциироваться исключительно с Назаретом. В несколько торопливых укусов, как ребенок, который боится, что угощение отнимут, девушка прикончила яблоко и, прежде чем потеряла из поля зрения европейца, подошла к нему ближе. Пан или пропал, так ведь говорят?

И, подавшись вперед, заглянула ему в глаза:

- Линь Ян Шо? - благо, название монастыря на всех языка звучит одинаково.

Краем глаза успел заметить, что девушка вроде бы никуда не торопится и от прилавка далеко не отходит - стало быть, и самому можно было не подпрыгивать нервно на месте и не комкать привычный уже ритуал торгов с знакомым продавцом. Этим правом Рейс радостно воспользовался на полную катушку - одновременно незаметно наблюдая за тем, как девушка торопливо ест яблоко. И правда, стояла у прилавка, не уходила... а вот когда долгий процесс покупки апельсинов и лимонов закончился - на мгновение наступило легкое недоумение. Стоять столбом посреди прилавком - нелепо, терять девушку из виду - глупо...

На несколько мгновений, пока решал, что же в таком случае делать дальше, можно было прикинуться, что пытается определиться, куда направить свои стопы дальше - а за эти мгновения девушка подошла сама. Ну точно. Цепочка неазиатской внешности работает в обе стороны, естественно... И тут же в лоб ошарашила названием монастыря - ну вот, как знал... Джильди мгновение помедлил, оглядывая зажатый в руке лимон, словно размышляя, не вернуть ли его обратно, не обменять ли на другой - и только через паузу кивнул: - Знаю такой. Проводить?

Люди, знающие английский язык - вы восхитительны. После квакающего и мяукающего китайского языка, от которого первое время хотелось зажимать уши, английский показался языком богов. Она бы с удовольствием поговорила на более родном хинди, но об этом языке тут если и знали, то разве что только понаслышке. И уж точно не приходилось делать ставки на то, что именно этот европеец знает хинди.

Вопрос парня показался ей весьма неожиданным. Рут не предполагала, что ее сразу возьмут под руки и послушно ей расскажут обо всех секретах сего таинственного места. У нее не было конкретной какой-то цели в монастыре, ровно как и не было конкретной цели в тот момент, когда она обратилась к незнакомцу. Скажем так - она поддалась внезапному порыву, обрадовавшись единственному не-азиатскому лицу. В конце концов, Рут была достаточно самонадеянна, чтобы полагать, что монастырь от нее не скроется. Достаточно будет повнимательнее осмотреть окрестности - если обитатели монастыря постоянно спускаются в деревню за...лимонами, значит, есть тропа. А любую тропу можно найти, если уметь искать.

- Лучше проводи меня до почты? Я не знаю китайского языка, - решение отправиться на Тибет было слишком спонтанным, чтобы тщательно подготовиться к этому путешествию. Но в случае Татрис было очень справедливо высказывание, что нищему собраться - только подпоясаться. Все свое малочисленное имущество она несла на себе, ведь человек умный и знающий всегда найдет способ себя прокормить или заработать пару купюр, чтобы пересидеть непогоду где-нибудь в тепле. Единственное, о чем жалела Рут - это что ее куртка слишком тонкая для прохладного тибета.

Хмм... на Тибете европеец, расспрашивающий о Линь Ян Шо, но при этом не собирающийся туда идти - это одна из величайших редкостей, знаете ли. Способа заинтриговать португальца вернее, наверное, просто не было. Весь показной интерес к лимону моментально испарился - и Джильди уже с искренним любопытством взглянул на девушку. Значит, она почту предпочитает? Необычно... ну да ладно. Не Рейсу чужими действиями рулить, он только на территории монастыря мастер...

- Хорошо. Почта так почта, - легко согласился португалец. И решительно принялся прокладывать себе путь меж прилавков в толпе, позвав девушку за собой: - Идем. Покажу, где. - Честно говоря, был на девяносто пять процентов уверен, что девушка идет в Линь Ян Шо, оттого и выступил с предложением проводить до монастыря так уверенно - а она вон как, из оставшихся пяти процентов оказалась... Джильди покосился на кутающуюся в тоненькую куртку девушку сперва с удивлением - и лишь потом, через непозволительно долгую паузу, с пониманием. Самому, конечно, хорошо - огненная чакра работает как внутренний обогреватель, практически в режиме нон-стоп - но не всем же такой подарок от судьбы выпал... Ну, хоть идти было недалеко - и вскоре Джильди уже указывал на небольшое здание, немногословно комментируя: - Почта. Тебя подождать?

- Спасибо, - Рут окинула взглядом невысокое здание, такое же старое, как и все в этой деревне. - Как угодно. Если у тебя больше нет никаких дел, то будет здорово пообщаться с человеком, который знает английский язык.

Рут волновалась напрасно. На почте одна из работниц худо-бедно через слово понимала английский язык, правда разговаривала на нем с таким дичайшим акцентом, что рут не сразу сообразила, что от нее нужно. Оказывается - письмо. Рут с горем и жестами примерно в равных пропорциях попросила листок бумаги, ручку и отошла в уголок, раздумывая о том, как начать письмо матери. "Любимая мама"? В ее авторстве это звучало слишком натянуто.

Отношения с матерью у Рут никогда не ладились. Она всегда была папенькиной дочкой, пользуясь безраздельной любовью отца. В Израиле материнский авторитет непреложен. Но Рут, выросшая вдалеке от строгих правил и древних традиций, никогда особенно не уделяла требованиям матери особого внимания. И чем старше она становилась, тем сильнее раздувался конфликт поколений. На самом деле, когда мать вернулась в Назарет, и она сама, и Рут вздохнули с облегчением. Мать Рут - что ей больше не придется проводить жизнь вдали от цивилизации, а Рут - оттого, что больше не придется мириться с отчужденной холодностью матери и ее вечными строгими правилами.

Промаявшись минут десять, Рут написала просто "Со мной все в порядке, добралась удачно, быть может, черкану пару строк позже. Надеюсь, у тебя все хорошо. Целую, Рут.", запечатала письмо и отдала его работнице почты, присовокупив некую денежную сумму за срочную отправку. И покинула здание, выходя на свежий воздух. Даже интересно, ее новый знакомый ее остался ждать или все-таки пошел по своим делам?

Насчет "нет никаких дел"... да как сказать... На самом деле - порой складывается такое впечатление, что в Линь Ян Шо у мастера дел всегда по горло, почти не продохнуть... Так то если отвечать сразу и честно - дел полно, и давно уже надо валить, а не водить разных не говорящих на китайском девушек по почтам и прочим прекрасным заведениям. С другой стороны... если немного подумать, то в данную конкретную минуту все дела терпели, жутко срочного среди них не было ни одного, так что можно было исхитриться и кое-как их в стороны подразгрести, выкроив еще немного времени на пребывание в деревне. Вопрос только в том - что за дела у девушки на почте и как много времени они у нее займут...

Джильди все же решил попытаться рискнуть и дождаться девушку. И, как оказалось, рискнул не зря - та и впрямь провела на почте не слишком много времени. Возможно, у них даже получится пообщаться минут десять - прежде чем Рейсу нужно будет возвращаться обратно в монастырь. Португалец махнул над головой бумажным пакетом с цитрусовыми, привлекая к себе внимание девушки - согласен, выглядит по-идиотски. Зато действует...

Что делать дальше? Нет, Рут совсем не волновал этот вопрос. Все ее проблемы заканчивались только отправкой письма матери - а дальше она свободна, как птица в небе, куда хочешь - туда и поворачивай. Наверное, именно так себя чувствуют, когда не имеют никаких обязательств. Обязательства закончились как только приют оказался закрыт, а всех детишек перенаправили в другие детские дома или приютили деревенские семьи. Но ведь ее уже никто не приютит, а оставаться в деревне единственной "белой", не обладая знаниями отца, было попросту глупо. Охотиться умел каждый второй, выживать - все поголовно.

Своего нового знакомого Рут заметила только благодаря внушительному бумажному пакету, которым он размахивал над головой, словно флагом. Губы девушки помимо воли разъехались в улыбке от такой мальчишеской непосредственности, и она проложила себе путь прямо через толпу, стараясь не задеть никого вздернутым наверх грифом лука.

- Рут, - представилась она, едва подошла ближе. Если она собирается в монастырь, а этот паренек пришел сюда из монастыря, то где-то они должны будут непременно встретиться. И наверное он будет ее первым знакомым на Тибете. Как прекрасно - знакомый знающий английский язык. - Мне в самом деле неудобно отнимать у тебя время, если ты занят.

Знаете, в деревнях нет свободного времени. А это - деревня. И если сделать скидку на то, что монастырь поблизости от деревни, а также вспомнить всё прочитанное и когда-либо слышанное о монастырях, то у местных обитателей монастырей тоже нет никогда свободного времени.

- Ты говорил, что можешь проводить до Линь Ян Шо? - если удача сама идет в руки, то зачем в этот момент отворачиваться в другую сторону?

Ситуация выходила натянутой. Рут не любила бессмысленности, а Джильди, вероятно, просто не знал, о чем с ней говорить, так что в целом Рут совсем не тяготилась подобной обстановкой. Ей было иногда приятнее помолчать, чем мучительно выдумывать, о чем поговорить с людьми. А уж за последний месяц она говорила только на английском и всего несколько раз, так что одиночество - ты восхитительно. Рут была охотницей, она считала, что толпы в лесах, толпы в ее компании и толпы в округе только сбивают с рабочего настроя и пугают гипотетическую дичь. Когда твоя жизнь зависит от того, насколько хорошо ты умеешь выживать в джунглях, по-другому смотришь на какие-то распространенные вещи. Рут хотелось отвыкнуть от всего этого. Хотелось стряхнуть с кожи чувство постоянного напряжения и опасности. Отец писал в дневнике, что монастырь - место безопасное, что сами стены словно защищают. Ей этого и нужно было.

- Секрет? - удивленно переспросила Рут, чуть поворачиваясь к новому знакомому. Джильди, точно. - Нет никакого секрета. Интересно стало, правдивы ли слухи. Да и больше было некуда идти. - Рут на какое-то время замолчала, обдумывая, нужно ли говорить истинную причину, по которой она все-таки пришла в монастырь. А, ладно, была не была, хуже она все равно никому не сделает. - Мне отец рассказывал про монастырь. Что попадают только те, кому он откроется. Захотелось проверить, прохожу ли я по его критериям или нет.

Захотелось почувствовать себя снова нужной. Не нужна благодарность, хочется просто помогать и видеть, как от твоей помощи кому-то становится лучше и легче. Но чтобы помогать в Индии, нужно быть либо врачом, либо учителем. Рут не была ни тем ни другим, все, что она умела - это охотиться и выживать.

- Ты не похож на тибетца, - заметила Рут после недолгого молчания. - Тебя ведь что-то тоже сюда привело. Ты получил то, что искал?

Ну и отлично, раз нет никакого секрета. Секретные люди утомляют. Очень и очень. Поскольку о содержании их секрета, а соответственно, и о его размерах не имеешь никакого понятия - не знаешь, куда и пальцем ткнуть можно, чтобы за этот секрет не зацепиться. А секреты - они штуки нежные, трепетные, порой не к месту параноидально-припадочные, все им кажется, что на них кто-то посягает... Джильди слушал Рут, одновременно начиная уже неторопливо продвигаться в сторону монастыря - за три с лишним года изучил эту деревеньку как свои пять пальцев, из любой точки дорогу до монастыря найдет. С закрытыми глазами, пожалуй, конечно, и заблудится - но ведь Рут не станет завязывать ему глаза, чтобы проверить, насколько он уже тибетец, верно?...

- Видимо, проходишь по всем параметрам, раз монастырь даже меня сюда выкинул, чтоб ты точно мимо не прошла, - жизнерадостно предположил Рейс. - На тибетца - да, я не похож. Вообще-то я из Португалии. А сюда приехал... да уже почти четыре года назад, - припомнил Джильди. Да, сделал себе, называется, подарок на день рождения... - А насчет того, что искал... получил не совсем то, что искал, но в каком-то смысле - даже больше... - Да уж, то, как организована жизнь португальца сейчас, покоем назвать сложно. Но и сказать, что такая жизнь завертела, закружила и достала, нельзя - напротив, во всем этом была какая-то своя, невыразимая прелесть... - А ты, как я погляжу, охотница? - уточнил Джильди, с легкой завистью взирая на лук за плечом девушки. Вряд ли таскает его просто для красоты... а португалец в жизни подобного оружия в руках не держал. Умел обращаться с некоторым другим, возможно, чуть более замысловатым - а на лук был способен только восхищенно смотреть, и все. Не более того. Хотя, наверное, на все умения подряд губу раскатывать не стоит, а то треснет еще...

Рут могла бы с точностью сказать, что нет, завязывать глаза Джильди она не будет. Даже если из чистого интереса, проверить, найдет он дорогу обратно или нет. Она, кажется, уже выросла из подобных детских забав. Девушка не ошиблась, когда предположила, что именно та тропка выводит из деревни в сторону монастыря, не поведет же парень ее в обход еще сто верст?

Школьный курс географии был безнадежно забыт еще в далекую пору нежной юности, так что сходу определить местонахождение на воображаемом глобусе удалось не сразу и с некоторыми огрехами. Кажется, континентальная Европа - ее Рут считала чем-то вроде фантастической Нарнии, где совсем другие люди, совсем другие нравы и совсем другие судьбы. От одного слова "Европа" пахло цивилизацией. Царство стекла, бетона, пластика и резины, государство высоких технологий и новейшей медицины. Где ад головой - настоящий потолок, а стены - настоящий стены, а не густые джунгли. Рут не нравилось в городах - они были тесными, шумными и грязными. Хоть они и назывались каменными джунглями, с настоящими они не имели абсолютно ничего общего. В джунглях хотя бы знаешь, чего ожидать от диких животных. Чего ожидать от людей - не узнаешь никогда.

- Можно сказать и так, - Рут поправила оружие, чтобы гриф не торчал так воинственно вверх, словно целясь в глаз парню. - Единственное, в чем от меня есть хоть какой-то толк.

Потому что ничего кроме Рут все равно не умела. Да, разбиралась в травах. Посредственно. Да, умела выслеживать добычу. Так себе. Но на фоне всего этого стреляла она пока лучше прочего. Но не любила этим хвастаться.

- А правда, что есть люди с какими-то особенными способностями? Вроде магии? - сейчас узнает, правдивы ли отцовские лихорадочные бредни или все дело было в высокой температуре?

Кажется, название "Португалия" девушке ничего выдающегося не сказало. И вообще-то вряд ли что сказало, кроме того, что это - Европа, Джильди так и читал на лице у Рут недоумение пополам с сомнением... Да и ладно.У португальца у самого с географией далеко не все лучезарно, уже давно ни глобус, ни карта мира на глаза не попадались... Рейс все же позволил себе полюбопытствовать: - А ты долго до Тибета добиралась? Откуда, можно спросить? Это ведь не военная тайна и не скелет в шкафу? - Тайны и скелеты, они ведь у каждого свои, причем порой таких причудливых форм и окрасов, что и непонятно даже, а какой великий смысл в том, чтобы это скрывать...

Способности... ох уж эти способности... сказал бы даже, не только есть, а и лезут из всех щелей, как крысы в потоп или как грибы после дождя... С ответом на этот вопрос португалец все же повременил, делая вид, что безумно занят ориентированием на местности. Вывел девушку за пределы деревни, бегло оглянулся по сторонам, проверяя, что лишних глаз не наблюдается - и тогда уже пожал плечами, проводя по переносице пальцем, на кончике которого на несколько полных секунд вспыхнул яркий огонек: - Есть. А почему бы и не быть? - Согласен. Мальчишество и дурачество, как будто без демонстрации нельзя было объяснить... Но огненная чакра сразу тепло заворочалась в груди, и шагать стало как-то веселее... Все. Зависимость, стало быть. Огневик до мозга костей, и ничего уже не попишешь, никуда от этого не денешься...