Некоторые скелеты в шкафу бывают с личным кладбищем.

Жалкий человечишко. Так когда-то думала его рысь про него и про всех людей. Может, она была права. Он не знал, но печёнкой чувствовал, что всё-таки зверь был прав. люди слабы. Они жестоки. Они убивают ради собственной выгоды. Но ведь далеко не всё можно решить с помощью убийства. Ведь есть разные способы. Наверное, сифу Хамфри была права, что Сабин не нашёл бы Сашу здесь. Достаточно было просто прогрызть его плечо, а потом уехать. С Сашей и Аерином. Ирландец бы помог им пробраться в Китай. И всё. А потом? Какая бы жизнь была у Саши? Всю жизнь скрываться в монастыре? Не видеть друзей из детского садика, не иметь возможности вернуться в Румынию. И он бы тоже не смог вернуться в свою родную и любимую страну.

Если бы всё пошло именно так, то что было бы хорошего? Ничего. Возможно, Саша возненавидела его как брата из-за того, что он заточил её в монастырь. Она не заслуживает этого. Она должна расти в Румынии, с друзьями. Речь Николая касалась его сознания, но не запоминалась. он говорил нужные и очевидные вещи. Нужно забыть. Но как это сделать? Неужели это на самом деле так же просто, как, например, поесть. Или сходить в туалет? Просто взять и выдернуть из своей израненной души клочок воспоминаний об убийстве Сабина. И всё, восторг-счастье-радость? Нет, это не так просто сделать. Не каждому дано забыть.

Он допил чай и поставил крышечку на тумбочку. Посмотрел на банку мёда и отрицательно покачал головой. Он не любит мёд. Ест его очень редко, только когда болеет. Он не стал этого говорить, к тому же Николай начал делиться с ним своими переживаниями по поводу родственника. Парню было странно, что кто-то хочет просто выговориться ему. Обычно он всегда жаловался, да, именно, жаловался, а никто ничего не говорл о своих проблемах души. Наверное, проблем нет, и их выдумывают только такие нытики как Влад... Николай закончил рассказ, и парень не знал, что сказать.
- Его учили этому. Он верил, что убив "террористов" он сделает мир чище. Это была идея. Исламисты тоже работают за эту идею, но... мне всё равно кажется, что морально тяжелее убить человека, которого где-то в глубине души любишь...

За время этого разговора Николай уже неучился засекать моменты, когда Влад из просто депрессии скатывался в черную меланхолию. Сейчас, похоже, наступал очередной такой момент, наверное, раз двадцатый за беседу. И он, похоже, так и не понял, что Николай пытался все это время до него донести... ну, еще одну попытку можно было и сделать.

- Учили. их учили и убивать, и выдерживать сам факт убийства. Но неужели ты думаешь, что со временем они не понимали, ради чего сражаются? Разве не понимали, что их используют, и что по другую сторону фронта все то же самое, что они ничем не лучше, и ничем не хуже, просто такие же? Однако они и это выдерживали. А ты, в отличие от них всех, лучше. Ты убил человека, защищая свою жизнь, жизнь друга и жизнь сестры. Ты убивал не за бастрактную идею, а ради близких тебе людей. И сейчас у тебя два варианта будущего: либо ты это выдержишь, вынесешь, "переболеешь" и продолжишь жить дальше, либо ты сломаешься и съедешь с катушек. Третьего не дано. Вот только и держаться тебе придется не только ради себя, а еще и ради сестренки, за которую ты, как единственный, кто у нее остался, в ответе. И если ты ее оставишь, неважно как: просто бросишь, умрешь, загремишь в психушку... несли ты ее оставишь одну в этом мире - это будет куда как более страшным грехом, чем убийство. Убийство-то тебе, скорее всего простят, хотя я ЕГО решения предсказать и не берусь. А вот за то, как ты вырастишь и воспитаешь сестру - тебе придется отвечать. Так что держись, парень, не ради себя - так ради сестренки. И не забывай мой совет про десять вдохов-выдохов: с твоей вспыльчивостью он тебе в жизни куда как пригодится.

Похоже было, что Влад постепенно успокаивался: он и говорил спокойнее, и, похоже, начал воспринимать аргументы, анализировать их, задавать вопросы... Украинец никогда не подумал бы, что ему придется выполнять роль психолога. Впрочем, знал бы он, что буквально через пару дней предстоит пережите ему самому - быть может, сейчас он рассуждал бы иначе. Но в данной конкретной ситуации результат был почти достигнут. Пусть Влад сделал не те выводы, на которые рассчитывал Николай, важно было то, что у румына работать начал разум, а не только эмоции.

- С чего ты взял, что души не существует? А это тогда как? - Николай небрежным жестом заморозил чай в своей кружке. - Мы все в свое время ответим за все: за то, что сделали, хотя и не следовало, и за то, чего не сделали, хотя следовало бы. В чем-то ты прав: маниакальная жестокость Сабина - это не оправдание, ни с какого боку не оправдание. Это - причина. Он сам выбрал этот путь. Он считал себя самым сильным и безнаказанным, считал, что он будет творить что захочет, и ему за это ничегошеньки не будет. И он так и жил, пока на его пути не встал ты. Пока ты не остановил череду его преступлений. Возможно, тебе и придется оправдываться за убийство Сабина, но тебе не придется оправдываться перед теми, кого он уже убил, и тебе не придется смотреть в глаза тем, кого он убил бы, переступив через твой с Аерином трупы. Кто знает, скольких людей он еще мог угробить. Леонардо Да Винчи как-то сказал: кто не карает зло - тот способствует его свершению. Подняв лапки к верху, ты оказался бы частично виновным в последовавших убийствах Сабина именно за то, что не остановил его, когда мог. Прошлого не вернуть при всем желании. Тебе остается только принять это и продолжать жить. Как ты будешь жить дальше - твой выбор. Надеюсь, что я помог тебе взглянуть на твое прошлое под другим углом. Я могу подсказать тебе варианты дальнейшей жизни. но выбирать будешь ты. По причине малолетства Саши, тебе пока придется выбирать и за нее. Смотри не ошибись... И еще раз напоминаю: не переборщи с наказаниями. Десять глубоких медленных вдохов-выдохов, потом обдумываешь свое решение, и только потом действуешь. Естественно, это касается тех ситуаций, когда на размышления есть время. Тормозить в критических ситуациях не рекомендую.

Николай улыбнулся, и попытался допить чай. Ругнулся, ткнувшись носом в лед, разморозил его и отставил чашку в сторону, поскольку напиток теперь был откровенно холодный. Время было позднее, но спать отчего-то не хотелось. Все-таки, история Влада действительно заставляла задуматься и над своей судьбой, над своим поведением и характером: а как он поступил бы, напади на него человек с оружием. Смог бы Николай сориентироваться и начать защищаться, и смог бы нанести смертельный удар? Владу-то хорошо было: ему башню снесло, и он действовал инстинктивно, а украинец все привык анализировать... И часто нерешительность его и останавливала. Чтобы хоть немного поднять настроение и себе и собеседнику, Николай спросил:

- Слушай, я вот все думаю: а где ты родился? Не в Трансильвании ли часом? А то в комнату войти - разрешение спрашиваешь, в грудь тебе две пули всандалили - ты жив-здоров бегаешь, сильный ментальный маг тебя не пробил... Нехорошие у меня ассоциации возникают на твой счет.

Он слушал внимательно молодого человека и в очередной раз понимал, что всё это неправильно. Совсем неправильно. Этот разговор был какой-то бесцельный. Ему сейчас объясняют, что ничего страшного не случилось, что иначе могло быть ещё хуже. Но могло ли быть? Полиция... кто-то вызвал полицию... точнее, он знает, кто, но сейчас речь не об этом. Скорее всего, всё было бы по-другому. Но, скорее всего, всё бы закончилось именно так, как говорил Николай когда-то... его ы убили. Саша была бы направлена в детский дом, а Сабин... возможно, он бы тоже погиб потом... но факт остаётся фактом: или он или его. Другого не дано. Вот только смириться... Если бы кто-то знал, как это трудно. Если бы кто-то подсказал, на что в смирении закрыть глаза, на что приподоткрыть, чтобы не быть схваченным паутиной безрассудства. Она уже постепенно захватывает его сознание, и он понимает это, но тяжело переступить. Возможно, он бы не терзал себя так, если бы на месте Сабина оказался какой-нибудь другой человек. Но Сабин... он был для Влада отцом. Добрым и благородным отцом для него и тираном и деспотом для Алексэндреины. Он был женоненавистником, а Саша была девочкой, а значит, и будущей чьей-нибудь женой. Какое оправдание для этого? Нету. Он поднял руку на отца своего, а это по законам религии тоже плохо.

Кто знает, сколько ему осталось прожить до Судного Дня? Года, десятилетия? Но он сейчас понял, что всегда будет жить с этой болью и страхом. Может, что-то поможет ему понять смысл жизни. Но сейчас он не задумывался даже на этим, молча глядя на чай в крышечке от термоса и слушая Николая. Потом повисла пауза, но он не шелохнулся. Он просто не знал, что говорить. Но вот следующие слова заставили его слабо улыбнуться.

- Нет. Я родился в другом регионе, в Южной Буковине... Пуль было три... одна в руку попала. Я не знаю, как я выжил, нверное, там, - он указал кивком головы наверх, - кто-то есть. Тот, у кого на меня есть планы. Хотя врачи удивились, когда после третьей остановки сердца я выжил. И встал на ноги. Я потерял почти два литра крови... А Сабин смог сломать мой хилый ментальный щит. Без проблем. Я до сих пор помню эту жуткую боль... - договорил он, поморщившись и вздохнув.

Николай буквально чувствовал, что Влад все еще пытается отрицать, ищет какие-то отговорки для поддержания собственной депрессии и продления самобичевания. Ну, это уже было его дело: все, что можно было, украинец ему уже сказал. Правда, Влад подбросил еще одну точку зрения, которую следовало использовать.

- Знаешь, если кто-то наверху решил оставить тебя в живых, значит посчитал, что ты поступил правильно, и что тебе следует продолжать жить и заботиться о сестре. Если все остальное для тебя неважно - держись хотя бы за этот стимул.

В данном случае вера Влада действительно могла помочь ему, лишь бы она не переросла в фанатизм. И, главное, чтобы он не связался с какой-нибудь сектой, которая вполне могла извратить его религиозные взгляды. Впрочем, в монастыре это ему не грозило, разве что дзен во время уборок в столовой мог постичь.

- А чего ты хотел? Работать надо над ментальным щитом, укреплять его хорошенько. Да, больно, когда пробивают, сам знаю, а что поделать? Не хочешь, чтобы тебе пробивали щит - делай его непробиваемым. Ну и согласись, что Сабин, даже пробив щит, не взял тебя под контроль и не остановил твою атаку. А это, знаешь ли, уже многое значит. Ладно, дуй спать, утро вечера мудренее. Завтра проблемы с Сашей окажутся не такими страшными, ты с ней поиграешь, поможешь с уроками, вместе по парку погуляете, а там и вовсе жизнь в колею войдет. Ты, главное, прекращай себя накручивать... И да, по поводу Саши, объясни ей, что многие звери бывают опасны. Скажи ейц, что встреченный ею зверь был просто сыт. а вот голодный... В принципе, я ее и так неплохо напугал, но и ты объясни, что без взрослых за территорию монастыря лучше не ходить... Нехорошо там сейчас.

Некоторые разговоры бывают бесполезными. Само существование румына было бесполезным, как он сам в данный момент считал. И разговор был бесполезный. Потому как ничего не изменилось. Он, конечно, высказался, открыл свою душу, но легче ему от этого не стало. Наверное, из-за того, что он не хотел мириться сам с этим. Ему не хотелось, чтобы кто-то говорил, что в чём-то он не прав и что-то должен принять как должное. Но нервная система хоть у всех одинаковая, но в то же время разная. Вот у него была слишком утончённая душа, слабые нервы, он часто переживал из-за чего-то и часто винил себя в чём-то. Ему это не нравилось, но он был таким. Он умел сострадать, он умел любить. И он мечтал не вызывать жалости. Вот только ещё не научился этого делать. Наверное, этому нужно учиться годы, а может быть, и не получиться этому научиться...

- Ментальный щит... он его пробил, как будто его и не было. Потом он всадил в мою ногу здоровенный тесак... Кажется, я очнулся после этого через три дня... Знаете, наверное, не каждый может стать сильным ментальным магом... мне тяжело этому учиться, но дело вовсе не в ней... вообще не в магии. Это тяжело объяснить, но мне кажется, что смогу я понять и принять это только дома. В Румынии. Саша пойдёт в школу, а я... мне всё равно кажется, что ничего бы этого ни случилось, если бы я не уехал сюда. Я помню боль в глазах матери, я помню страх в глазах сестрёнки...

Он замолчал и глубоко вздохнул. Кажется, хозяин комнаты прав, решив закончить этот бесполезный разговор. Легче стало ненамного. По крайней мере, боль в сердце прекратилась, а душа... не было у него больше души. Наверное. Потребуются годы, чтобы всё осознать, понять и принять. Это долгий и болезненный процесс, называемый самокопанием, которого ему не избежать. Он отставил крышечку и встал на ноги. Поморщился от неприятной боли в голове и подошёл к двери. Надел свои кроссовки и обернулся. Наверное, ему придётся дежурить. По крайней мере, он не отрицал, что нарушил правила, подравшись с младшим мастером, да и за сестру, оставленную без присмотра, он тоже готов был понести наказание. К тому же он дежурить любил и иногда вызывался сам работать...

- Я... - почему-то стоять стало как-то не совсем удобно, и он прислонился плечом к двери. - Я знаю, что нарушил правила... Какое меня ждёт наказание? - уголки его губ слегка поднялись вверх. Что ж, по крайней мере, он старался быть честным...