О гриппе, ревности и пингвинах

Это всё было слишком неожиданно. Письмо из Атенеума, приезд Катары, встреча с Николеттой и редкое общение с сестрёнкой. С ней он иногда созванивался, но замечал, что она очень неохотно разговаривала с ним. Он был рад, что она нашла там себе друзей, но иногда, лёжа холодными ночами на матрасе на полу и завернувшись в одеяло и дрожа от холода, он мечтал обнять самого дорогого и родного человека на всей планете. Он надеялся, что Саша захочет несколько дней побыть с ним. Надо её забрать из школы. Но вот где она будет спать? Одна единственная раскладушка отдана Катаре, но есть немного денег, которых хватит на маленький диванчик. Или детскую кровать. Вообще надо немного обустроить квартиру, ибо всё ещё был страх, что по его душу могли явиться сотрудники опеки. И им бы очень не понравилось, что девочка живёт в таких условиях. Им неважно, что он для Саши делает невозможное, что она учится в самой престижной и дорогой школе, что он за неё платит деньги и даже здесь платит за квартиру.
Наследство Сабина... несколько дней назад истёк период ожидания, и он-таки получил наследство. Немного, правда, получилось, но это хоть что-то. Денег хватило на оплату двух следующих лет обучения Саши или на нормальную квартиру побольше, чтобы хватало места всем, и чтобы никто не стеснял друг друга. Но можно дружно жить в маленькой квартирке, только надо сделать небольшой ремонт. Одно плохо: чтобы менять батареи надо какое-то согласование, а он в этом деле ничего не понимает. Поэтому он, проснувшись утром, решил, начать хоть что-то делать. Например, купить кровать. И обои. Какие-нибудь красивые, с рисунком. Почему нет? Сестрёнке нравились обои с домиками и деревьями.

Начался противный ноябрь. Частые дожди, порывистые ветра и каждодневное отсутствие солнечного света портили настроение людей. Влад старался держаться как мог, но ему было тяжело. Снова начались проблемы со здоровьем, но он хотел их поправить, но знал, что пока нельзя. В Аттенеуме идёт жесточайший отбор, и ему нельзя показывать, что он чем-то болен. Озабочен. Напуган. Когда человек болеет и хочет скрыть свою болезнь, опытный психолог может до этого докопаться. Взгляд будет другой, не очень чёткий, например. Может быть рассеянным внимание. Даже направление взгляда не уйдёт от психолога. И Владу придётся сделать невозможное, чтобы оказаться на этом месте.
К нему как-то приходила сотрудница опеки. У него не было постоянного дохода, а наследство отца не может быть вечным. К тому же оно не настолько большое, чтобы просто жить. Оставалась надежда только на Катару. Она вроде бы устроилась на работу, наверное, получит деньги. Можно взять некую сумму за комнату. Но он не будет этого делать. Девушка проделала огромнейший путь из Китая в Румынию, каким-то образом нашла его. Зачем он предложил ей пожить у себя в разрушенной квартире? Потому что в нём осталось что-то от человека. Он не стал зверем. Наверное, благодаря всему, что происходило в Китае последнее время, он вернулся к нормальной и привычной жизни. Наверное, надо было довести себя до такого состояния, чтобы, вернувшись в Румынию, стать популярным музыкантом. Они иногда играют. Ребята - студенты институтов, и сейчас у них началась сессия, поэтому встречи с каждым разом проходят всё реже. Вот только он иногда видит Николетту. И он понимает, что она ему нравится. Но и Катара ему тоже нравилась...

Говорят, что некоторые приметы сбываются. Он раньше не верил в это, но вот теперь понял, что всё-таки знаменитая "пятница, тринадцатое" может пойти против человека. В этот день ранним утром у него сильно разболелась голова, засвербило в носу, но он вышел из дома. Глаза слезились, было очень холодно, начало болеть горло. Но для музыканта-клавишника важно состояние души, нежели голосовых связок. Поэтому он не обратил на это внимания, однако его ждал отказ.
- Вы нам не подходите, - сухим и безэмоциональным голосом сказала женщина, кажется, она была директором по кадрам. Значит, всё. Это конец. Ему отказали в самом замечательном и дорогом оркестре страны. Жизнь потеряла смысл. А тут ещё как назло пошёл дождь. Не какой-то там мелкий дождик, характерный для этого времени года, а настоящий ливень. Влад чихнул и направился на набережную. Хотелось побыть одному, и он вздохнул. Дошёл до набережной и свернул направо. Медленно побрёл, не думая ни о чём...

Дня через три он пошёл в школу. Хотелось забрать сестрёнку, побыть с ней. К тому же состояние его сильно ухудшилось, и он почти не ночевал дома. Теперь он просто бродил по городу и не знал, что скоро его организм скажет "стоп". Охранник придирчиво посмотрел на него и указал на диванчик. Влад присел на него и закрыл глаза. Незаметно для себя задремал...

Ей нравилось в школе. Она очень быстро адаптировалась и даже почти перестала скучать по брату. Последнее время она скучала по Ронану и даже решила написать ему письмо. Она даже не верила, что он напишет ей ответ. Она жила жизнью простой первоклашки, пусть и младше всех была по возрасту. Но только по нему, ибо в физическом, психоэмоциональном и умственном плане она была умнее многих ребят. Конечно, с психоэмоциональным планом надо было много работать, но она замечала, что ни разу за два месяца не проснулась в мокрой постели. Конечно, уже был возраст достаточно взрослый, чтобы не страдать энурезом, но всё-таки иногда было и такое. Им очень повезло с нянечкой, и она детей почти не ругала за такое. Некоторым часто снились кошмары или просто неприятные сны, кто-то скучал по родителям, а у кого-то родителей не было. Саша всем говорила, что у неё есть брат и папа. И что папа живёт в Китае. А мамы нет. Ей мало кто верил, так как Китай был очень далеко, а она была здесь. Так что иногда она дралась с мальчишками, но драки здесь были обычными. И ещё она заметила, что перестала плакать. Если в Китае она постоянно плакала и чего-то боялась, то здесь, в Румынии, она перестала всё это делать.

У неё была лучшая подружка, девочка с белокурыми волосами, Любитшка. Она была полной, у неё не было родителей, а был только опекун, которого она не видела никогда. Он взял её из детского дома, и девочка стала жить в другом детском доме. Только вот в этом у неё друзей не было. Но Саша сразу предложила ей дружить, к тому же они спали рядом, да и ей нравилось чтение и родной язык. Учительница говорила, что у Саши аналитический склад ума, а у Любы - гуманитарный. Таких слов девочки пока не знали, может где-то слышали, но вот сильно гордились этим. По крайней мере, только у них двоих был какой-то склад ума. Саша иногда созванивалась с Владом, но он всегда звонил в неподходящий момент. То она играла в игровой, то она бегала за старшеклассником Михаем, то она успокаивала Любитшку, что Михай назвал её жирной коровой. Он был на два года старше Любы и уже научился обзываться. И шутить. Шутки у него были, как и у всех детей его возраста, достаточно жестокие, но Саша всегда дралась с ним за такое. Иногда получала двойки по поведению, но она была очень весёлой, озорной и такой милой, что у учительницы рука не поднималась её наказать. Или сообщить её брату, чтобы он приехал в школу и провёл с сестрой разъяснительную беседу. Саша никогда не плакала и не жаловалась. И она почти не вспоминала о Китае. Там было плохо. Там было страшно. Там были воспоминания о Сабине. Здесь же было хорошо, весело, интересно. У школы была большая территория, и они гуляли по ней. Ранней осенью собирали гербарий, теперь им не разрешалось выходить надолго на улицу, но Саша умудрялась выходить гулять вместе со старшими ребятами. Иногда за это потом стояла в углу. Но и там не унывала. Ведь с ней, кстати, был её защитник. Щенок Дракула, который постоянно присутствовал на уроках, а во время перерывов сражался с Дракончиком, которого Саша подарила Любитшке.

... Тот день был противным как в смысле погоды, так и в смысле учёбы. Ребята сидели за партами, а учительница вызывала каждого к себе и смотрела, как они читают. Надо было за минуту прочитать определённое количество символов, и Саша очень сильно боялась этого. Читала она уже не по слогам, но всё-таки медленнее всех. Но вот к ней подошла Любитшка и сказала, что ничего страшного, что она тоже прочитала текст медленно и получила свою двойку. Для Саши это было неожиданностью, что подруга, и не только она, специально прочитали тексты медленнее, чем могли. Учительница, конечно, видела и удивлялась, что маленькие дети могут так помогать друг другу. Поэтому она им говорила, что будет ставить двойки. Но вот Александреску слишком сильно волновала молодую учительницу. Саша не продвинулась никак, и женщина позвала её к себе. Увидела, как у ученицы от страха дрожат колени и ласково улыбнулась. Саша была сильной и очень способной ученицей, учительница знала немного из её прошлого. И она понимала, что полюбила эту девочку. Но вот Саша была сильно напугана. Она стала бледной, а на лбу выступил пот. Когда женщина перевернула часы, она начала читать. Голос сильно дрожал от волнения, буквы путались, некоторые слова произносились по слогам, иногда даже по буквам. В конце текста на глаза выступили слёзы, и женщина покачала головой. Поставила Саше слабую троечку и отпустила ребят домой.

Плохое настроение сразу улучшилось, и вскоре Саша забыла об этом. Она стала играть с девочками, но вскоре к ней подошёл охранник и сказал, что её ждёт брат. Она запрыгала от радости, побежала за портфелем, быстро оделась и выбежала в холл. Пристально посмотрела на Влада и радостно плюхнулась рядом на диван.
- Влад! Ты спишь? - спросила она.

Парень и не заметил, как задремал. Ему даже стало что-то сниться, и он среди этого странного калейдоскопа картинок услышал голос сестрёнки. Картинки были слишком яркие, и хотелось просто убавить яркость. Но слова проникали в сознание, и яркость этих картинок сама по себе стала уменьшаться. Вскоре перед глазами стало темно, и вернулась противная, но уже достаточно привычная ломота в теле. Он открыл глаза и увидел расплывающиеся стены. Мотнул головой и прислонил пальцы к глазам. Потом помассировал виски и снова открыл глаза. На этот раз картинка стала более чёткой, и парень повернул голову. От этого снова закружилась голова и зарябило в глазах, но он слабо улыбнулся уголками губ, глядя на сестрёнку. Кажется, она немного подросла. Или он её долго не видел. Она стала красавицей, и он встал с диванчика. Было какое-то странное состояние, глаза заболели от какой-то непривычной яркости, а в ушах появился гул. Но парень мотнул головой и улыбнулся. Взял у сестры портфель, помог ей застегнуть пальто и, взяв её за руку, вышел из школы.

Он шёл медленно и был погружён в свои мысли. Болезнь, эта противная простуда, не должна была его свалить. Им надо выступать, и он стал ведущим всех их концертов. И ещё Николетта попросила его отправиться вместе с ней на переговоры с управляющим какого-то бара. Их пригласили выступать там, но у девушки были какие-то сомнения. Влад не хотел примешивать магию, но решил помочь подруге. К тому же скоро будет зима, и никто из участников группы не хочет работать на улице. Но болезнь появилась не вовремя.

Влад мотнул головой, думая, что делать дальше. В принципе, ему предложили попытать счастья в филармоническом зале в Брашове. Но везде нужны были рекомендации. Наверное, их будет тяжело получить, так как учителя, которые могли бы дать рекомендацию, уже не работают. Да и времени достаточно много прошло. Может, плюнуть на сё и пойти работать? Стать простым клерком и забыть о музыке, магии, Китае? Хотя в Китай он вряд ли вернётся. А если он станет нормально работать, то от него отстанут представители опеки и попечительства. Наверное, это будет правильно. Скорее всего, именно так и надо будет поступить. Но так он предаст друзей, которые живут этим. Он и сам жил музыкой. После всех ранений дорога в театры была для него закрыта, а музыка... он жил для неё. Ради неё. Он жил музыкой, и он не хотел бросать любимое дело просто для того, чтобы от него отстала опека.

Они пришли домой. Влад молчал. Говорить почему-то не хотелось. Мозг мечтал только о тёплой постели. Как хорошо, что он всё-таки купил диванчик. Правда он не раскладывается, но на нём можно спать. Вот этим он сейчас и займётся.
- Раздевайся. Здесь немного не убрано, так что извини. Туалет и ванна слева. Чувствуй себя как дома, - произнёс он слабым и больным голосом и направился на кухню. Последнее время он почти ничего не ел, да и не хотелось как-то. Но вот в холодильнике нашёл котлеты и макароны. Поставил их на плитку и пошёл в комнату. Достал из шкафа купленный недавно домашний костюм для Саши, а также тапочки и носки. Положил на стул и вздохнул. Стоило ему только сесть на диван, как мозг отнёс его в царство Морфея.

Девочка медленно шла за братом и пристально смотрела на него. Отстранённость говорила о том, что он сильно о чём-то думает. Походка, местами неуверенная и шаткая, сообщила наблюдательной и умной девочке, что парень или пьяный или невыспавшийся. Своего брата пьяным она не могла представить, но видела как-то раз пьяного старшеклассника. Кажется, из последнего класса. Он после дискотеки пришёл пьяным и пытался сорвать урок. Его вроде бы отчислили. А сейчас перед ней шёл никак не пьяный человек. Наверное, Влад просто устал. Или заболел. Хотя если бы он заболел, то лежал бы дома. Но может...

Мыслить и думать о брате ей помешали валявшиеся у обочины осенние листья, и она спрыгнула с бордюра тротуара, по которому шла, на обочину дороги. Стала раскидывать ногами листья и тихо смеялась. Было весело, ей всегда нравилось этим заниматься. Можно ещё кинуть листья в брата, но он какой-то задумчивый. И ничего не замечает. Странный он. Она услышала звук приближающейся машины и встала на тротуар. Но всё равно машина её обрызгала, и она посмотрела на свои беленькие колготки, на которых растеклись грязные пятна. Это были её единственные хорошие колготки, и она всхлипнула. наверное, брат её будет ругать. Или няня. Только некоторым девочкам первоклашкам разрешалось надевать белые колготки, и Саша с Любитшкой входили в их число. Она вздохнула и догнала брата, который уже подходил к светофору. Саша остановилась и посмотрела на него. Кажется, у него температура. По крайней мере на лице блестели капельки пота. Наверное, ему было жарко... Саша хотела взять брата за руку, но потом передумала. Пошла за ним через дорогу. Вскоре они оказались в квартире, и девочка осмотрелась. Она была здесь однажды, но сейчас квартира преобразилась. Увидев чемодан, она нахмурилась. На вешалке висела куртка, а на тумбочке лежала женская расчёска и несколько резинок и заколок. У Влада появилась девушка? Интересно, почему он об этом ничего не сказал? Странный он всё-таки. Саша сняла туфельки и надела тапочки, которые были ей намного велики. Было неудобно ходить, но она доползла до ванной и помыла руки. Потом пошла на кухню и скривилась, увидев макароны с котлетами. Она не любила котлеты, да и там они были не очень вкусные. Учительница говорила, что это полуфабрикаты, но дети пока не понимали значения этого слова. Да и не особо спрашивали. Приходилось есть то, что дают. Как в монастыре. И эта пища ей осточертела. Но деваться было некуда, и приходилось есть это. Но вот сейчас она не хотела это есть, поэтому выключила плиту и вскипятила чайник. Из-за своего маленького роста она не могла дотянуться до кружки, которая стояла в шкафу, и пришлось тащить из комнаты стул. Налила в чашку чай и понесла брату. Он спал. Веки дёргались, и она, отставив кружку на пол, забралась на диван и прислонила ладонь к его лбу.

- Влад. У тебя есть градусник? Тебе надо поспать. Ты заболел, - тихо произнесла она. Он не отреагировал, и она потормошила его за плечо. - Влад! Влад?

Это был прекрасный осенний день. Яркое и чуть холодное солнце ласково освещало окресности, дул слабый и не очень холодный ветерок. По парку, раскинувшемуся у подножия горы, гуляла семья, состоящая из трёх человек. Молодая красивая женщина, худая, но не совсем худющая, с длинными волосами цвета шатен, распущенными и раскинувшимися по кожаной куртке, шла под руку с мужчиной. Мужчина был на голову выше женщины, у него были чёрные сальные волосы, стянутые в хвост, и одет он был в стильные синие джинсы с потёртостями, кожаную куртку и кожаные ботинки. Неподалёку от них бега мальчишка, их сын. Он был достаточно высокого роста для своих лет, и из-под его шапки торчали пряди светло-русых волос. Куртка была расстёгнута, на шее повязан шерстяной шарф. На ногах потёртые джинсы и кроссовки. Земля была скользкой, и мокрые листья всё норовили свалить непутёвого ребёнка с ног, но мальчик держался на ногах.
- Влад! немедленно застегни куртку! - крикнул ему отец. - Ты заболеешь, и заботиться о тебе я не буду.
- Не заболею, пап. Мне жарко, - ответил мальчик и побежал куда-то вверх.
- Сынок, аккуратнее. Ты можешь упасть, - в голосе женщины слышалось волнение.
Мальчишка остановился и посмотрел на родителей. Мужчина обладал какой-то харизмой. Во взгляде всегда плясали какие-то огоньки, значение которых мальчик понять не мог. Но эти огоньки манили. Они пленили. Они взяли в плен его маму, Елену, они берут в плен и его. Редко, конечно, но Влад улыбнулся, глядя в эти глаза, пытаясь различить озорство в них. Потом он посмотрел на мать. Женщина была полной противоположностью отца. Она была очень красива, но она была мертва. Известно, что глаза - это зеркало души. Вот мальчик не видел в глазах мамы душу. Он видел красоту, но не больше. Вот в отце была душа. Мальчик посмотрел на родителей, а потом перевёл взгляд на опавшие листья. Они обладали всеми оттенками красно-жёлтого спектра. Была золотая осень. Самое любимое его время.
...Осень коварна. Эта низкая полная женщина с огненно-рыжими волосами, ярко-карими глазами, кучей веснушек на лице, которая всегда одета в желто-красное пальто, может быть нежной и спокойной, но её очень легко разозлить. Она может рассвирепеть и нагнать дождь. Вызвать ветер. И намочить листья. И не дать солнцу, уже умирающему, их высушить. И человек может поскользнуться на этих листьях. Это всё подстраивает Осень. Ничто не происходит просто так. А если там, на небесах что-то есть, то почему не может быть тогда Осени? Зима несёт в себе холод, страх. Главное в зиме - это вода. Зима угнетает всё живое, всё представляется в чёрном цвете. А осень... это неопределённость. Она и сама не знает, что ей нравится больше: холодные дожди с порывистыми ветрами или солнце и плавное перетекание с тепла в холод. Всё живое охватывает тоска, происходит увядание каких-то важных чувств, эмоций; вянут растения...
Последнее, что помнил Влад - это что он поскользнулся на талых листьях и полетел вниз...

- Влад! Влад?

Голос из прошлого врезался в сознание настоящего. Парень дёрнулся и открыл глаза. Перед ними всё плыло. Голос всё ещё звучал в его голове. Это определённо был голос его мамы. Но как? Но ведь... Он зажмурился, наклонил голову вниз и сжал её руками, пытаясь избавиться от этого голоса. Наконец, стало легче, и он протёр холодными руками мокрое от пота лицо. Поднял голову и откинулся на спинку дивана. Посмотрел на сестрёнку и взял из её рук чашку чая. Он был горячий, и парень поморщился, обжёгшись. Потом посмотрел на сестру, улыбнулся и встал с дивана. Его немного шатало, а состояние было какое-то странное. В ушах всё гудело, и он сильно сжал челюсти, будто бы это могло ему помочь. Но это не помогло. Он дошёл до ванной и вытащил аптечку. Достал градусник и посмотрел на ртутный столбик. Только бы не упасть и не разбить его. А то ртуть ведь ой как опасна. Не сама она, а её пары.

Он вернулся на диван, где сидела его сестрёнка, и опустился рядом. Вздохнул, улыбнулся и прикрыл глаза.
- Там в маленькой комнате я как-то купил тебе кукольный домик. Поиграй немного. Только сначала переоденься.

Брату было плохо, и это было видно не только по шаткой походке, но и странному голосу. Девочка отобрала у него кружку с недопитым чаем и помогла ему принять лежачее положение. Осмотрелась и увидела отгороженную занавеской часть. Прошла туда. Там была маленькая комнатка. Взяла с раскладушки одеяло и подушку и потащила их брату. Положила под его голову подушку и укрыла одеялом. Потом присела на край дивана и ладонью нежно поправила прядь непослушных волос, которая попадала в глаза. Улыбнулась. Вот только недавно она с Любитшкой и другими девочками играла в "дочки-матери", а сегодня ей приходится заботиться о больном человеке. Она прям гордилась собой, что вот они играют, а она уже может что-то делать во благо. Она вспомнила, как мама заботилась о ней, и грустно вздохнула. Она мало вспоминала маму. Наверное, то, что сделал Сабин, блокировало прекрасные воспоминания.

Через пять минут она вытащила градусник и посмотрела на шкалу. Почти 39 градусов. Она покачала головой и пошла на кухню. Желудок требовал еды, и она всё-таки стала есть котлету с макаронами. Котлета показалась какой-то странной на вкус, кислой. Но она её съела, стараясь не давиться. В школе им тоже давали такие котлеты, и приходилось есть. Тут тоже не было никакого разнообразия, но еда в монастыре была определённо интереснее, чем еда в школе. А сейчас котлета была вообще невкусная, но пришлось съесть. И макароны съесть. А потом она пошла в комнату, вспомнив о том, что Влад сказал об игрушках. И действительно, в маленькой комнате, около напольной постели, стоял шикарный кукольный домик. Все мысли моментально улетучились из её головы, и она стала играть. Дом был потрясающий, трёхэтажный, с кучей комнат. Рядом с ним была конюшня. И прилагались три куколки, куча одежды и красивая розовая лошадка. Девочка взвизгнула от восторга и начала разбираться с игрушками.

Когда он открыл глаза было темно. Он лежал на диване и удивился этому. Вроде бы он не ложился. Но вспомнил, что он забрал из школы сестрёнку. Наверное, это она укрыла его одеялом. Катары вроде бы ещё нет. Он прислушался. За окном бушевал ветер, ветви растущего неподалёку дерева стучали в окно. Парень мотнул головой и поморщился от странной боли. Её характер он не мог описать словами, но создавалось такое ощущение, как будто он грузил мешки с цементом. Или как будто его долго и монотонно били. Каждая клеточка его тела на любое движение реагировала и посылала болевые импульсы по нервным волокнам в его мозг. А мозг это распространял по телу. Голова тоже болела, и боль была тянущая, будто железный обруч сдавливает череп в тиски.

Парень закутался в одеяло и встал на ноги. Пошатнулся, но удержал равновесие. Глаза заболели, перед ними появились кровавые мальчики, пёстрые и пульсирующие круги, которые отдавали ядовитыми и очень яркими цветами со скоростью света. Тело горело, но в то же время было холодно. Он закутался в одеяло и побрёл на кухню. Запах еды проник в его сознание, и закружилась голова. Желудок взбунтовался. Появилось неприятное чувство тошноты и тревоги. Но он налил в чашку воды и выпил её. Легче не стало, и он побрёл обратно.

Звуки... они померкли. Цвета потемнели. Он понял, что уже ничего не слышит. И не видит. Нет, он видел, но всё казалось каким-то чёрным. Он остановился и зажмурил глаза. Мотнул головой и снова открыл глаза. Ничего не изменилось, но буквально через мгновение из тьмы появилась ярко-белая вспышка. Она померкла, оставив за собой темноту. Больше он ничего не помнил. Только то, что медленно, будто в замедленной съёмке, покадровой, опустился на пол. Без боли, без грохота. Но он ударился бровью об пол...

Дом был огромен. Высота была чуть больше метра. Куколок было четыре - двое детей и родители, помещались на этажах во весь рост. Внешние стены дома были розовые, с цветочками, на окнах были красные ставни, которые открывались наружу, оконные рамы были белые. Дом можно было полностью закрыть, когда куклы укладывались спать. Саша быстро разобралась, какая стенка снимается, и отложила её в сторону. Она пока не нужна. Посмотрела на этажи. Две детские, большая гостиная, три ванные комнаты. Даже был гараж, но не было машины. Впрочем, туда пока можно сложить что-нибудь ненужное. Девочка осмотрелась и нашла коробку, в которой был этот домик. Заглянула внутрь, не нашла машинку и откинула коробку назад. Потом взяла в руки лошадку. Поставила в конюшню. Стала разбираться с куклами.

Она редко играла с куклами. У неё было много плюшевых игрушек, машинок, мячиков, но она не любила всех этих кукол, которые делались в России. Кукла Катя, которая постоянно кричала "мама", кукла Маша, которая умела ходить. Они не интересовали девочку. А вот на американских барби у родителей не было денег. Потом всякие японские "бейби бон", но это вообще для маленьких. Это тоже было неинтересно. А в школе в игровой тоже было немного игрушек. В основном девочки приносили свои игрушки. А этот дом был прямо настоящим. И Саша знала, что она будет гордо хвастаться девочкам, что брат ей купил этот комплект. Она рассмотрела маленькую куколку. Прилагалось несколько платьев и костюмов, даже было нижнее бельё. И бутылочка. Во рту была дырочка. Также оказалось, что на груди куклы есть кнопочка, и она может ходить в туалет. У второй куклы было то же самое, и Саша решила, что эти две сестрёнки будут любить друг друга и всегда ходить за ручку. Родители были простыми Барби и Кеном, и Саша усадила их в гостиную. Стала развешивать одежду в шкаф и радоваться тому, что брат такой хороший...

Она что-то лепетала на своём детском языке, ей нравилось играть. Дети могут заиграться и слишком поздно заметить позывы организма. В школе за ними следили, да и мама иногда тоже напоминала ей о том, что надо сходить в туалет. Только сейчас появилось странное чувство в животе, и она вскочила на ноги. Где-то в животе громко заурчало, появилось чувство тревоги. Ладони заледенели, и она сглотнула. Странный и кисло-горький комок стал вырываться наружу, и она, зажав рукой рот, побежала в туалет. Она сильно испугалась и, оправившись от рвотных спазмов, заплакала. Живот стал сильно болеть, и она побрела в комнату. Легла на постель брата и сжалась в маленький комочек. Тихо и жалобно заплакала.

***
Она проснулась вечером. Вроде ей показалось, что что-то упало. Почувствовав, что кровать мокрая, она снова заплакала. Живот сильно болел, и она даже не смогла встать. Кажется, её ещё пару раз вырвало.
- Влад... - простонала она и ничего не услышала. Закрыла глаза и сжалась в ещё более мелкий комочек. Было очень страшно.

Жизнь… Она полна сюрпризов и самых невероятных поворотов. Ты живешь себе, имеешь какие-то мечты и идеалы, в твоих планах через столько-то лет научиться тому-то, у тебя есть мечта всей жизни, у тебя есть друзья, которые всегда поддержат тебя. А тут – бац! И жизнь принимает новые обороты. Тебя заносит, словно на повороте, и тебе стоит больших трудов не упасть из автомобиля, и не разбиться насмерть. У тебя нет педали « тормоз» и «сцепление», только газ, ведь время может идти только вперед. Только скорость ты можешь регулировать, и то – очень относительно. Ты можешь чуть-чуть разогнаться или чуть сбавить её. Полностью остановиться ты не сможешь, даже если умрешь – ведь ты перевоплотишься в кого-то другого, правда? Поменять направление своего движения – ты также не сможешь, зато у тебя есть выбор на перекрестке судеб. Выбор есть всегда, собственно, просто иногда он очень и очень ограничен… Тебя словно запирают в камере, надевают на тебя смирительную рубашку, и говорят – либо это, либо то. Все. Даже права молчания не дают.

Катара, как она сама считала, чисто случайно купила билет в столицу Румынии и, тем более, нашла там Влада. Просто совпадение, хотя девушке казалось, что это знаки судьбы… Разбираться в своей и чужих судьбах Катара пока не умела, поэтому все философские рассуждения оставила до лучших времён. После разговора с Владом тот её попросил пожить у него в квартире, ведь надо было её где-то жить, не на улице же? Катара чисто из вежливости отказалась, хотя прекрасно понимала, что жить ей больше негде. Но Влад смог её переубедить. Да и выбора у неё не было, денег не было даже на коммуналку.

Надо было найти работу. Не сидеть же на шее у Влада! Надо было изрядно попахать, чтобы обеспечить себе финансовую подушку, ведь квартира, в которой они жили… Ну, мягко говоря, была не первоклассная. Катара не рассчитывала на пятизвездочный отель, но ей показалось, что раз она живет здесь – просто обязана сделать все возможное и невозможное, чтобы привести её в должный порядок! Она готова недоедать и недосыпать, лишь бы Владу жилось здесь хорошо… Бедняга, работает много, у него сестренка маленькая еще есть, Сашенька. Влад рассказал Катаре о ледяных домиках, что есть в столице, там девушка могла попробовать себя в качестве фокусницы. Но это была б не основная работа, ведь за целый день врятли можно было привлечь внимание достаточного количества человек? Да и засечь могли, за магией. Надо быть с этим крайне осторожным, неверный шаг мог повлечь за собой необратимые последствия. Поэтому, в первую очередь Катара думала об основной работе. Куда её могли принять? В институте она не училась, но школьной грамоте была обучена, считала, читала, была довольно эрудированной – в общем, взять её могли не только в качестве уборщицы. Начать зарабатывать девушка решила в качестве кассира. Платят немного, но работа особо запарной не была. Лишь надо было выучить немного румынских слов – и дело было в шляпе. С помощью знакомых Влада девушка написала свое резюме, и вскоре её приняли в небольшой супермаркет. Влад научил её говорить числа до 5000 по-румынски, девушка обучилась очень быстро. Затем преподал её парочку уроков о несложных фразочках, вроде «Добрый день», «Спасибо за покупки», и так далее.

Девушка работала с 9 до 8 кассиром, с перерывом на обед, в который она быстренько уходила в ледяной дом и развлекала фокусами маленьких детей. За день кассиром она получала где-то 50 лий, зато за час в доме – 20 лий с человека за час. Сначала она не пользовалась особой популярностью в домике, но когда народ узнал, что девочка – с даром, то стал ходить к ней чаще. Обычно приходили маленькие дети с родителями. С начальством домика проблем особых не возникло, Катара договорилась отдавать Алину Попеску половину своей выручки. Катара приносила с собой тазики, наполняла их водой, а потом уже вершила свое дело. Почти мгновенно лепила всевозможные скульптуры. Дети заказывали самое разное, вплоть до ледяных котиков и ледяного мороженного. Язык Катара не понимала, но это проблемой не было, она купила себе румынско-английский разговорник и по ночам почитывала его. На первых порах она просила сказать по-английски, не всем это нравилось, кто-то сразу уходил, а кто-то исполнял просьбу девушки. Ну, а Катара уже делала свою работу.

Ей приходилось также придумывать что-то свое, иногда дни были совсем голыми, а деньги все равно надо было отдавать, независимо от того, какая у Катары выручка. Минимальная отдача – 50 лий. Если заработала больше 100 лий, то отдает половину заработанного. Чтобы привлечь посетителей, девушка дома рисовала что-нибудь на листах бумаги, а потом воплощала это в реальность. За час она выдыхалась, как собака, Сватхистхана сильно тратилась, но девушка все равно шла работать в супермаркет. Правда, спала аж по 7 часов – несравненно огромный сон по сравнению с монастырскими 4-5 часами. Просто спать хотелось жутко, и девушка ложилась спать сразу же после того, что приходила домой. Ну, разве что приготовит чего-нибудь из еды Владу, сделает ему подарок, а потом уже валилась без сил. А как просыпалась – сразу же за изучение румынского, наброски новых «шедевров» и придумывание новых ледяных скульптур. И так каждый день…

Где-то со второй недели Катара в среднем за час в домике получала аж 200 лий – без учета отдачи. Детей приходило достаточное количество, изредка появлялись даже взрослые. Катара также видела неких экстрасенсов, до которых дошли слухи о способностях Катары. Сами они вставали обычно перед тазиком с водой, просили сделать им скульптуру. Девушка быстро лепила, что они хотели, но экстрасенсы обычно сразу начинали чего-то заговорщицки бубнить, чуть ли не танцевать вокруг статуэтки, по их словам «изгоняя демонов из оной». Один экстрасенс как-то раз даже осторожно поднял статуэтку без помощи рук, а потом отпустил её. Она, конечно же, разбилась. После этого экстрасенс чувствовал себя в каком-то смятении. Ему непонятны были процессы, происходящие при заморозке воды и преобразовании её в лед. Один прохожий, как потом выяснилось, очень увлекающийся физикой, даже поругал Катару за то, что она якобы шарлатанка и все это обман и иллюзии! Не может человек такие чудеса вытворять. На то Катара создала на глазах этого проходимца небольшую воздушную сферку и окончательно смутила его. И все. В общем-то, ничего плохого не произошло за эти дни. Правда, в магазине как-то пару раз пьяные проходимцы хотели утащить бутылку с пивом, расплачиваясь при этом игрушечными деньгами. Хорошо хоть не фальшивкой – быстро бы засадили в тюремную камеру.

Этот день был… Невезучим? Особенно невезучим. В супермаркете, в котором работала Катара, именно в этот день упала целая стойка с алкогольными напитками. Ух, и убытки они понесут, конечно! Виновник был быстро определён, но ему удалось скрыться. Девушка искренне верила, что его найдут блюстители порядка, в противном же случае придется им – работникам – расплачиваться за ущерб. Ну, так казалось девушке, как будет на самом деле - она боялась узнать. Вдруг правдой окажется, а работать за бесплатно – это, извините, не про Катару. Плюс в домике было крайне мало народу. Катара вообще заработала лишь 60 лий, 50 из которых отдала начальству в этот же день. Итого – 10 лий. Мало, очень мало…

Катару немного задержали на работе. Вместо положенных 9 часов её отпустили в 9.40, поэтому девушка рассчитывала прийти домой около 10. Интересно, она встретит Влада? Он обычно рано уходил и поздно приходил, она его совсем не видела. Девушка интуитивно чувствовала, что сегодня не только у неё такой дурной день; что-то подсказывало ей, что в их квартире непорядок. Что-то не так. Что именно – Катара не могла сказать, но чувствовала, что беда приключилась с Владом.

Катара вошла в дом. Поднялась на нужный этаж, благо, что небоскребов в Бухаресте не было. Правда, там наверняка были б еще и лифты, на которых можно было б без проблем добраться хоть до 40-го этажа, но вдруг все лифты сломаются? И после работы идти, подниматься по лестнице пешком – самый ад. Катара быстренько поднялась по ступенькам. Открыла ключами дверь. Разделась, вошла в комнату, где обычно спал Влад. Он, как истинный джентльмен, уступил Катаре единственную раскладушку, а сам спал на полу. Катаре было неловко, что она причиняет ему неудобства, но внутри она чувствовала, как бесконечно обожает его за все, что он сделал. Он самый лучший, самый любимый человечек! И она покажет свою любовь, не словами, так стихами, не стихами, так картинами, она будет рисовать его, да! Она заработает много денег, и они будут жить долго и счастливо…

То, что увидела сейчас Катара, повергло её в ужас. Девушка вскрикнула и отошла назад. Влад лежал посередине комнаты, ему, очевидно, нездоровилось. Саша тихонько поскуливала на кровати. Странно, вроде Влад ей не говорил, что заберет сестренку, ну да ладно. Что-то произошло, Южанка пока не понимала, в чем причина, хотя догадывалась, что виноватой была она. Наверное, Влад простудился. Лежать на голом полу… ах, он же диван купил, точно. Но все равно… Девушка расфокусировала свой взгляд, просмотрела ауру Влада. Чернота и красный цвет преобладали в ауре. Усталость и жар… Так, что же с ним такое произошло? Катара замечала за Владом редкие впадения в какую-то меланхолию, что сегодня с ним стряслось? Неужели его не приняли в этот, как его там – Атенум, кажется? Он так хотел, чтоб его взяли…

Надо было для начала привести Влада в сознание. Что ж – нашатырный спирт, лучшего средства и не придумаешь. Девушка подошла к домашней аптечке, порылась там немного и достала-таки спирт. Все, а дальше Влад сам расскажет, что с ним произошло. Будем уже действовать по обстоятельствам, правда, Катара не очень сильна в целительских практиках… но, возможно, все разрешится само собой. Девушка поднесла к носу своего любимого «рысёныша» спирт, как же ей, все-таки, больно было смотреть на беспомощное тельце Влада, растекшегося по полу беспомощной амебой! Влад чихнул, открыл глаза, посмотрел на Катару… Господи, что же с ним случилось? Бровь рассечена… Нет, он не мог подраться с кем-то, не мог…

- Что случилось?

Сон постепенно завладевал сознанием девочки. Жалобные всхлипы становились всё тише и реже, а вскоре и вовсе прекратились. Дыхание нормализовалось, тело стало расслабленным. Веки дёргались, что показывало, что ей снится сон. Только он был какой-то странный и необычный.

- Ребята, - в шумный класс вошла учительница, и дети сразу стали успокаиваться. Они любили свою учительницу, эту высокую и молодую женщину, которая уже второй год работала в этой школе. Она тоже любила детей, и у неё были любимчики. Только, в отличие от коллег, она никогда не баловала любимчиков и не позволяла им большего, чем это положено по уставу. Конечно, она могла завысить оценку, как это делала иногда Саше, но не позволяла себе слишком увлекаться этим делом.
- Сегодня мы поговорим о таком материке на Земле, который носит название Антарктида. Кто знает, кто водится там, в этих заснеженных местах?

Лежащая на матрасе девочка улыбнулась и получше укрылась одеялом. Она любила пингвинов с самого первого дня как только их увидела. В зоопарке, когда была ещё совсем маленькой. Тогда пингвины ей очень понравились, и она даже попросила отца купить ей игрушечного пингвинёнка, но он не купил его. Ограничился только воздушным шариком, который очень быстро улетел. Слёз тогда было много...

Почему-то стало холодно. Очень холодно, и она закуталась в одеяло. Причиной стал порыв ветра, открывший форточку и ворвавшийся в квартиру. Вернувшееся на какое-то маленькое мгновение сознание снова её покинуло, и она унеслась в царство Морфея. Тьма рассеялась, и она увидела свет. Яркий свет. Сорок оттенков белого цвета её окружали со всех сторон. Бушевал ветер, над головой было голубое небо, освещённое ярким солнцем. Судя по всему было очень холодно, но холод не ощущался. Откуда-то из-за заснеженных вершин доносились крики. Кто-то разговаривал, и она осторожно направилась туда. Кто-то разговаривал о своих детях, и имена были не человеческие...

Стук в окно вернул её в реальность, и она вскрикнула. Картинка стала исчезать, и она закрыла лицо руками и зажмурила глаза. Было страшно. Стук ворвался в её сознание, и она открыла глаза. В маленькой комнате было темно, но из-за двери доносились голоса. Потом скрипнул паркет, снова всё стихло. Девочка села на постели и сжалась в маленький комок. Услышала стук в окно и вскрикнула. Это была всего лишь ветка растущего неподалёку дерева, но девочка ещё не отошла ото сна, а поэтому сильно испугалась. Но различила голос Влада и сглотнула. Постепенно вернулось что-то непонятное, и она наклонила голову. Внутри похолодело, в теле снова появилась дрожь. Горький комок стал вырываться наружу, и она встала на ноги. Но рвотные спазмы душили её, и она упала на колени и наклонила голову. Её вырвало, и она заревела. Её уже много раз тошнило, и теперь её стал преследовать этот запах. Раньше никогда такого не было, и она испугалась. Вдруг её будут ругать? Она вытерла рот рукой и снова поднялась на ноги. Голова кружилась, в теле была слабость, но она вышла из комнатки. Увидела Катару и всхлипнула. Потом заметила брата.
- Меня вырвало... - прошептала она, держась за дверной косяк. - Меня наругают?

Почему люди считают пятницу тринадцатое плохим днем? Ведь должна же быть причина, не просто ж так все или почти все не любят сочетание числа «13» и пятницы. У Катары на родине не было никаких предрассудков по поводу этого дня, девушка только в храме узнала о нем от ребят. Сама себе она объясняла так: мол, в этот день произошла какая-то катастрофа на Луне. Может, астероид какой-нибудь врезался, откуда у неё такие кратеры большие? Вот поэтому и «плохой» день. Ведь помощи от Луны не жди, а это дурной знак. По поверьям всей деревушки, в которой жила Катара, Луна была богиней, живущей на планете Луна, спутнике Земли. Она оберегала всех чистых людей, а магов воды любила больше всех. Им она приносила удачу. Всегда. Ну, а на Солнце жила такая же богиня, только благотворящая магов Огня. Злым никто не помогал.

Можно ли отождествить богиню Луну с богом, библейским богом, в которого верили многие? Катара считала, что нельзя. Она вообще считала, что библейский бог – фальшивка, не может существовать одновременно много богов. Есть только две богини-сестры – Луна и Солнце. И все. Все остальные – самозванцы. Подумаешь, какой-то маг поселился на горе и дал другому магу скрижали с заповедями. Подумаешь, чуму наслал и всемирный потоп устроил. Мастер Грей в полнолуние, небось, тоже такой устроить сможет. А если еще и усилит себя руной, то точно все материки затопит. Она же не богиня, хотя, возможно, если она устроит такое – её имя увековечат, придумают про неё очередную сказку, в главных ролях которой будет сама мастер Грей – богиня. Устроят культ, будут поклоняться, и молиться ей. Ха, в таком случае, библейский бог, в общем-то, должен был уже давно умереть. Не мог же он жить столько тысячелетий? Никак не иначе он инопланетянин какой.

Или Влад спрашивал не про библейского бога? Вроде румыны католики. С китайскими богами девушка была знакома плохо. Знала парочку японских божков, а еще парочку индийских. Ну, ладно, будем считать, что он имел в виду библейского.

Парень явно бредил: сначала назвал Катару мамой, затем сказал, что видел её дух. Это же невозможно! Если человек умер, то он должен превратиться во что-то, не может же он существовать в «нигде»! Либо опять в человека, либо в животное, если вел себя плохо. А это решает… Луна и Солнце. Они взвешивают все положительные и отрицательные дела мамы Влада, а потом определяют, кем и где придется воплотиться ей, чтобы пройти остальные уроки. Все это занимает немного времени, поэтому, если после смерти прошел год, то её душу Влад уже точно не сможет увидеть, даже в бреду. Хотя, она ему могла банально присниться. Девушка не стала паниковать, быстренько просканировала ауру парня, чтобы точнее определить, что с ним такое случилось. В нос ударил рвотный запах, Сашку, наверное, вырвало… Аура светила тускловато, Муладхара вообще чуть не погасла… Плохи дела, очень плохи. Еще примеси черного. Так, депрессия. Плюс, скорее всего, у Влада была лихорадка. Катара потрогала его лоб. Да, температура действительно была. Причем не маленькая. Девушка на пару секундочек прикрыла глаза, вспоминая, в какой цвет надо окрасить энергию Анахаты, чтобы спасти Влада. Так, депрессия, депрессия… О, оранжевая энергия Сватхистханы, точно! А недостаток Муладхары надо восполнить, очевидно, своей энергией Муладхары. То есть, энергией Анахаты, окрашенный в красный цвет. Вроде так… Теория-теорией, а практики у Катары было мало. Но она решила рискнуть. Интуиция была в полном спокойствии, девушка вроде делала все правильно.

Катара слышала голос малышки, но отвлекаться не стала. Лишь повернула голову, улыбнулась и начала залечивать Влада. Девушка шумно вздохнула. Зеленая энергия сердечной чакры стала наполнять тело парня. Сначала укрепим иммунитет, затем уже все остальное. Когда Катаре показалось, что уже достаточно, она окрасила энергию чакры в красный цвет и потихоньку стала наполнять Муладхару Влада. Предельная концентрация, не дай бог Катара ошибется… Так, а теперь оранжевым цветом уберем депрессию… У девушки возникло сильное желание полечить его народными средствами. Ну, там, когда жар - обычно закутывают, чтобы тело само отдавало тепло. Когда простуда – дают горячего молока с медом. А у них, конечно же, меда нет, молоко разве что. Ну да ладно, посмотрим, как дела пойдут. У Катары еще Сашка на подходе, её от отравления, наверное, надо будет лечить. Но сначала Влад. Катара убрала все черные всполохи в ауре парня, посмотрела ему в глаза, улыбнулась.

- Прошлое остается в прошлом. Его невозможно изменить, считай, что оно записано на нестираемой пленке и убрано очень далеко. Зато есть настоящее. И будущее, которое мы можем изменить, – девушка взяла Влада за руку, в мозг ударили какие-то картинки, вероятно, из его воспоминаний. Катара от удивления немного пошатнулась, но улыбка не спала с её лица. Хотя то, что она увидела, не блистало яркими красками… Девушка понимала, что лишь своим хорошим взглядом на жизнь и бесконечным позитивом она сможет помочь этим сиротам – Владу и Саше. Она не покажет признаков усталости, не спя ночами и смотря за ними, если надо было. Она будет и дальше работать, полностью отдавая себя им. Им действительно сейчас нужна помощь. Они, такие несмышлёные, запуганные дети, пугаются всего и вся, живут впроголодь, плюс эта психологическая травма… Катаре нравился Влад. Не тот Влад, который вечно угрюм и неразговорчив, чихает и кашляет, лежит с температурой. Нет, прошлый Влад. Галантный джентльмен, участливо подающий руку девушке при входе в помещение. Улыбка во все 32 зуба. Девушка прекрасно понимала, что после событий в Румынии человека будто подменили. И она хотела поменять его обратно… Хотя какая-то её часть чувствовала, что это практически невозможно…

- В бога я не верю. Я верю в богиню Луну, что живет на Луне и оберегает нас от зла. – Конечно, тяжело переносить смерть своих родителей, еще тяжелее убить своего отца. Но девушка уже давно поняла, что это лишь бездумная трата своих эмоций. Ведь ничего изменить нельзя. Надо уметь приспособиться в этой, настоящей жизни, отбросить все прошлое, забыть, стереть его. Иначе – каков смысл вообще жить? Если горевать по каждому неудавшемуся поступку – так недолго и до полного истощения себя довести. Катара тоже могла бесконечно оплакивать своих родителей, битву с «волчиком», неудавшееся занятие по ментальной магии и прочее. Но она этого не делала. Она просто шла вперед, не оглядываясь назад, лишь изредка останавливаясь на передышку.

- Давай, тебе надо полежать, - Катара помогла Владу встать. Так, если Сашу вырвало на раскладушке, тогда Катара положит Влада на диване… А потом займется Сашкой. Скорее всего, уже обычными, народными методами. Своей энергии могло не хватить, ведь ей, наверное, придется потом ночью сидеть и наблюдать за ними…

Ему становилось легче, и это, наверное, была Катара. Кажется, она тоже врачеватель. Да, точно, она же залечивала его рану на руке, когда они встретились первый раз после всех этих событий. он просто поверхностно вспомнил, но потом от перенапряжения заболела голова. Он сжал её руками и застонал. Было такое ощущение, будто противный гномик копается в его мозгу, пытаясь найти там золотой слиток. Но никакого слитка там не было, и он это знал. Знал и противный гномик, который стал работать киркой интенсивнее, а потом почему-то перестал. Успокоился и ушёл куда-то. Почему гномик - Влад не имел ни малейшего понятия, да и думать совсем не хотелось.

Нежные и ласковые прикосновения пальцев Катары к его лбу не остались незамеченными. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Она попросила его лечь на кровать, и он встал. Не без её помощи. Гордость - это такое противное... нет, это ужаснейшее чувство, которое создаёт иллюзию, что слабый становится сильным. Но на самом деле это наоборот. Гордые люди - самые слабые. Они безвольные, ибо не могут переступить через свою гордость и идут на поводу у неё. Так вот, эта самая гордость, которой во Владе было очень много, нашёптывала ему, чтобы он отстранился от Катары и дошёл сам. Но он только сглотнул и мотнул головой. Сделав несколько шагов, он остановился. Катара вела его в свою комнату, и он покачал головй. Посмотрел на неё сверху вниз и почувствовал, как щёки залил смущённый румянец. Взял ладонь Катары в свою руку и нежно поцеловал её. Потом поднял голову и столкнулся взглядом с синими как море глазами Катары. Прислонился к её лицу. Руки нежно обвили её талию, и он осторожно прислонился губами к её губам. Целоваться он не умел, разве что теорию знал. Поцелуи с Николеттой были игрой. на публике. Не было к ней никаких чувств. Теперь. Тогда были, может быть. А вот к Катаре... она не бросила его. Она помогла ему. Она добрая, милая и хорошая.

Их поцелуй был прерван слабым и испуганным голосом сестрёнки. Он вздрогнул, пошатнулся и чуть не упал, но удержался на ногах. Снова покраснел и обернулся. Захотел посмотреть ауру сестры, но одно лишь сосредоточение чуть не вырубило его. Перед глазами потемнело, появилась странная слабость в теле, и он с большим трудом дошёл до дивана. Опустился на него. Помассировал виски руками и открыл глаза. Посмотрел на сестрёнку и слабо улыбнулся. Потом повернулся к девушке. Почему-то стало очень жарко, и он снял кофту, которая была надета на голое тело, обнажив мокрый и блестящий от пота торс.

- Ничего страшного, малыш. Переоденься. Катара, она, кажется, отравилась котлетами... ей надо дать побольше воды. Ты поможешь ей, хорошо? А я пока полежу... - прошептал он и лёг на диван. Свернулся в позу эмбриона и закрыл глаза...

Они вроде уже были на полпути к дивану, как Влад вдруг остановился. Пришлось остановиться и Катаре. Девушка стала вспоминать, что дают при отправлении, как вдруг Влад взял и… поцеловал её ладонь. Ох, джентльмен, он даже когда болеет, умудряется оставаться им! Девушка повернула свою голову и встретилась взглядом с Владом. Потом… потом он поцеловал её. Сначала зрачки Катары расширились, все было так неожиданно… И как же интуиция в такой ответственный момент – и молчала! Плохая подруга, в разведку с ней врятли можно будет пойти… Помогает через раз! Поцелуй был очень приятным, если по-честному, то Южанка вообще ни с кем не целовалась раньше, за исключением бабули «в щечку». А тут не просто поцелуй – а самый первый, да еще и от её любимого "рысёныша"… Ох, милота-то какая!!

Все прервалось вскриком младшей сестренки Влада. Да, точно, нельзя было забываться, они же не одни тут – это во-первых, а во-вторых Сашке тоже предстояло пройти курс лечения. Отравление, так, надо вывести из организма все бактерии, то есть Саше надо пить много теплой воды. Вспомнить бы какие при этом травы дают – вообще было бы отлично. Катара посмотрела на Влада. Он обнажил свой голый торс, и девушка смогла лицезреть его накачанный пресс. Черт, Влад красив, красив везде. Телом, в мыслях и душой! Девушке почему-то вспомнился урок с Ульяной, когда они завели разговор о том, что Катаре придется иметь дело с обнаженными людьми. Почему именно так, она уже не помнила, но Ульяна точно это говорила. Так вот, при виде полуобнаженного Влада у Катары словно что-то щелкнуло внутри и грудь стала наливаться каким-то теплом и становиться упругой. Ох, надо ж Сашку еще лечить, а то что-то Катара совсем увлеклась…

Девушка подогрела чайник, налила воды в стакан и разбавила кипятком. Надо будет Сашке выпить хотя бы два стакана воды. Что же еще при отравлении дают? Вообще, надо промыть желудок, можно было бы еще вызвать рвотный рефлекс. Но чем? Известным народным способом – два пальца в рот, нажать за языком. Но можно обойтись и без этого, девочку и так уже вырвало…

- На, попей водички, – Катара протянула стакан с водой Сашке, а сама взяла немного туалетной бумаги и тряпочку и пошла убирать едко пахнувший неудавшийся ужин девочки.