Кредит доверия

Тео замолчал, то ли обдумывая рассказ о том, что ни в каких рыцарских турнирах Гунмао ради жены не принимал участие, то ли формулируя новый сложный вопрос. Возможно, и то, и то, но вопрос оказался реально непростым, ибо подкупал святой наивностью формулировки, в то время как при раскрытии темы можно было дойти до пересказа Камасутры в лицах.

- Нет, конечно, - сказал Кот.

Родители, которые не прогуливали в школе уроки биологии, на этом моменте начинали рассказывать о тычинках и пестиках. Гунмао знал о них значительно меньше, чем о том, чем занимаются мужчины и женщины в постели, и нужно было лишь выбрать какую-то форму повествования, подходившую возрасту Тео.

- Они обнимаются, целуются, их тела сплетаются в разных позах, и это доставляет им большое удовольствие, - сказал Гунмао. – А уже после этого просто спят, если остается время. А с чего тебя эта тема заинтересовала? – спросил Кот, надеясь этим избежать необходимости в ответах на уточняющие вопросы, которых, зная Тео, тот мог придумать миллион.

В этом возрасте дети уже могли делиться знаниями «о том самом» друг с другом, пересказывая истории одна фантастичнее другой. Что интересно, лишь после этого начинался возраст, когда эти дети начинали тайком курить и пробовать алкоголь. Вот что значит основной инстинкт.

Понятнее если и стало, то совсем чуть-чуть. Выражение лица Тео приобрело какие-то слегка брезгливые нотки. Обнимаются, целуются, их тела сплетаются...Они что, ненормальные? Как это может нравится? Он один раз целовался с Лин в губы, и как-то ему не очень понравилось, но тогда он был совсем маленький. Но так ведь он совсем недавно целовался с Лан - и ему все равно не очень-то и понравилось! Сыро, горячо и вообще никак! И страшно подумать, что вдруг в шестнадцать лет он внезапно поменяется, словно его мешком по голове ударят, и ему вдруг это будет жизненно необходимо как спать и есть - то есть каждый день! Вся эта любовь стала казаться какой-то опасной штукой, на самом деле. Что с людьми творит, а.

- Да Дин у папы стащил книгу, в которой все написано. И начал хвастаться, что все знает. Не мог же я ему просто так двинуть, что он хвастается... - обиженно пробубнил Тео. Он. конечно, мог бы и двинуть, но это было бы не совсем честно по отношению к другу, Дин ведь в итоге дал ему книгу почитать, пусть это и случилось не без определенных трудностей.

Он при этом сейчас не считал, что сдает друга правительству и нужно бежать и предупреждать его, что папа все узнал и теперь Дину надо спасаться из монастыря, иначе будет плохо. Он уже понял, что папа не станет ругаться, даже если ему и показать эту книгу, и вряд ли будет ее отнимать, потому что он и сам рассказал почти все, что могли бы написать в книгах. Тео, конечно, так и не разобрался, что за сердцевина цветка там есть у женщины и что за нефритовый жезл у мужчины и как все это соотносится, но спрашивать о таких глупостях почему-то постеснялся. Тут он, весь такой взрослый, и вдруг спрашивает про какие-то цветочки, какие черт знает где находятся. Стыд и позор.

Теперь все встало на свои места: любознательность Тео была вызвана его нежеланием знать меньше Дина. И тут был уже вопрос гордости самого Гунмао, потому что его сын не мог быть в таких вопросах менее просвещенным, чем сын мастеров монастыря. Впрочем, в книгах обычно ничего толкового не пишут, такие науки нужно постигать с опытом.

- И что это за книга? – с интересом спросил Кот.

Ему на ум первым делом пришла Камасутра, где было больше нарисовано, чем написано. Но тогда Тео вряд ли стал бы спрашивать о том, просто ли мужчины с женщинами спят голыми в постели, потому что нарисовано там более чем подробно. Вообще, Гунмао не был знатоком литературы. Его начитанность ограничивалась тройкой книг из давно забытой школьной программы, парой книг, которые были на интересовавшую Тео тему, потому что Кота в его возрасте они тоже интересовали, а потом был уголовный кодекс, который фу шан шу знал уже почти наизусть.

Эрудит из Гунмао был как зубная фея из Циня Шихуанди, чтение он любил немногим больше, чем народную милицию, потому он даже не спорил, когда лунтао говорил, что его учить – только портить. И поддерживать с сыном беседу о литературе, а не о том, откуда берутся дети, Коту было заметно сложнее.

Папа, кажется, заинтересовался. Тео проницательно, что было довольно сложно от него ожидать, глянул на отца, словно оценивая, насколько тому можно доверять бесценный фолиант с запретными магическими знаниями. Но папа показал себя компетентным советчиком в вопросах отношений между мужчиной и женщиной, к тому же в Тео говорило честолюбие. Довольно громко говорило, надо сказать. Это непередаваемое словами чувство, когда можно чем-то похвастаться перед Дином... Тео уже мог гордо задирать нос, что его папа не ругался на такие разговоры, наоборот, все подробно рассказал, да еще и надавал исключительных советов, которые не встретишь ни в каких учебниках. Почему в школе преподают какие-то бесполезные предметы вроде рисования или пения (хотя рисовал Тео вроде бы даже хорошо, а Тай мог сносно петь, пока у него не начал ломаться голос), но совершенно никто-никто не думает о том, чтобы выпустить очень полезные учебники вроде "Как понять девочку" или "Любовь как она есть" или "Что не спросишь у родителей". Люди какие-то недальновидные, ей-богу. Навыки пения и рисования не всем могут понадобиться в жизни, а вот как найти путь к сердцу понравившейся женщины - это нужно как минимум мужчинам. По мнению Тео это - уже достаточная причина, чтобы подобную книгу написать и издать на всех языках мира.

- Да про Вэйяна какого-то, - полное название книги Тео естественно же не помнил. - Ща.

Он вскочил с подушки, которую уже всю изъерзал за время разговора, и рванул в комнату, откуда вернулся буквально через минуту. Он сел обратно на подушку, еще раз пытливо взглянул на отца, сжимая в руке книгу в обложке из-под учебника по-китайскому, а потом все-таки протянул ее папе, сочтя его человеком, достойным безграничного доверия.

- Только я там все равно не понял ничего.

Кот уже после первых слов Тео понял, о какой книге шла речь, но дальше последовал жест невероятного доверия: Тео принес книгу, которую догадался даже спрятать в обложку от учебника. Гунмао открыл ценный фолиант, найденный любознательными детьми для внеклассного чтения, и даже подумал, как было бы весело, если бы эта книга попала в руки учительнице Баи. Вдруг она б там чего нового о жизни узнала.

- Это – грустная книжка, там все плохо заканчивается. Будем в Лхасе или в Пекине, я тебе другую куплю, «Цвет абрикоса» называется, - Гунмао вернул Тео «Полуночника». – Там главный герой, Юэшэн, заводит себе целых двенадцать подруг. Вэйян по сравнению с ним – настоящий неудачник.

Эту беседу по литературе было поддерживать не так уж и сложно, потому что, как ни странно, часть классической литературы была Коту знакома. Разумеется, та часть, что относилась к порнографическим романам. Тео вряд ли в «Цвете абрикоса» поймет больше, чем в «Полуночнике», но перед Дином ему точно будет чем похвастаться.

Да и судьба Юэшэна была более оптимистичной. Если Вэйян сначала просто ушел в монастырь, а потом и вовсе свихнулся настолько, что дошел до добровольной кастрации, Юэшэн на последней странице последней главы почувствовал себя дурно после того, как осчастливил всех двенадцать жен за одну ночь, и решил, что больше так делать не стоит. Нужно знать какую-то меру. В юности Гунмао считал эту книгу идеальной. Сейчас он тоже был о ней высокого мнения, хоть уже не мечтал о гареме, радуясь тому, что нашел себе одну лучшую женщину – то, чего не удалось найти плохо кончившему Вэйяну.

Это было сродни чуду - Тео только сейчас понял, что папа, оказывается, умеет читать, да еще и прочитал в своей жизни целую книгу! Да не простую книгу, а еще даже лучше, чем про Вэйяна. Тео решил, что ему очень повезло с папой. Во-первых, он не только не стал ругаться, но и еще надавал кучу дельных советов, все пояснил и обещал купить нормальную книгу, в которой написано про целых двенадцать подруг Юэшэна. Это не какие-то три Вэйяна, это аж в четыре раза круче. Наверное, этот Юэшэн уж точно умел завоевывать женщин - у него будет чему поучиться. Тео только жалел, что книгу он получит на руки не очень скоро, так что придется все же читать про Вэйяна, хотя папа и сказал, что он полный неудачник. На безрыбье, как говорится, и рак - рыба.

- Ты - лучший папа в мире! - с чувством заявил Тео, глядя на отца взглядом, полным обожания и восхищения и сжимая в руках "Полуночника". - Я пойду, Дина найду?

Несмотря на то, что на улице был уже вечер, Тео собирался найти лучшего друга и рассказать ему все то, что поведал папа. Тео при этом был уверен, что папа не будет рассказывать подробности разговора маме или даже говорить ей про книгу, потому что это считалось взрослым мужским разговорам, а женщинам в такие тонкости вникать незачем. У нее есть близняшки - вот пусть она с ними и толкует о своем о женском. А они с папой будут говорить об умных и важных вещах. Но Тео пока не вставал с подушки, быть может, у папы будут еще какие-то вопросы, или он еще что-нибудь расскажет дельного.