Give Me a Sign

О том, что ехать в незнакомую страну, где от язык - тысяча непонятных закорючек на бумаге, имея в кармане весьма скромную сумму, да еще и практически без вещей, изначально было не очень умно, Стюарт даже не пытался думать. Он вообще не имел привычки задумываться о том, что происходит вокруг, почему это происходит, и уж тем более не собирался думать о том, что произойдет завтра. На данный момент у него была одна большая проблема: хотелось жрать. И, возомнив себя добытчиком, Стю решил делать то, что получается у него лучше всего. Нет, пироги печь его никуда не пустили, но даже в незнакомой стране, имея в среднем около пяти пальцев на обе руки, можно было договориться на не слишком пыльную работу раздавателя листовок.
И вот, короче, Стюарт раздавал листовки и поражался тому, как эта работа в Пекине отличается от работы в том же Лондоне. Старший Яблонски чувствовал себя как минимум какой-то кинозвездой. Китаянки, как оказалось, были жутко падкими на европейских мальчиков. Стю улыбался, демонстрировал всем свою футболку с гордым "free hugs" и лез обниматься практически ко всем подрят, попутно вручая листовки чего-то там. Чего именно, он сам не очень понимал, потому что иероглифы сливались перед глазами в какое-то бурое пятно.

А еще с ними фотографировались, просили потрогать волосы, на ломанном английском интересовались что-то про глаза, и Стю казалось, что он вот прямо тут, прямо сейчас, ляжет около торгового центра на землю и умрет от восторга.
- Напомни, почему мы не приехали сюда раньше? - поинтересовался он у брата, в очередной раз приобнимая хрупкую китаянку и растягивая губы в улыбке для фото. - Скажите сыр! Хей, хей, кому еще фото? Подходи, не стесняйся!

- Да чтоб тебя убило, падла! - взревел Мэтт на всю площадь возле торгового центра, отчего стайка щебечущих девочек, уже вроде как собирающихся схватить из руки брата какие-то там листовки, испуганно шарахнулась от него в сторону, спасаясь бегством и, видимо, опасаясь, что он их сейчас укусит и заразит. Бешенством. Или глупостью. Второе вероятнее.

- Потому что тут нет интернета, Стю! - громко пожаловался Мэтт близнецу, заодно отвечая ему на вопрос и вскидывая вверх телефон, чтобы поймать какие-то крохи сети. - Это дикая страна, Стю, я тебе говорю, тут невозможно жить, у них нет интернета! - он еще раз встряхнул телефон, пытаясь таким образом заставить упрямую технику работать. Сеть ловила, интернет был, но почему-то не то, что было надо самому Мэтту. То и дело вылезала какая-то реклама, которая к тому же была написала этими квадратными закарючками. Мэтту хотелось домой. Мэтту хотелось в тепло и уют. Мэтту хотелось есть папино печенье и шоколадную овсянку, просыпаться во второй половине дня и петь в душе в рукоятку, и слушать, как брат горланит из кухниЕму не хотелось раздавать листовки, на крайняк можно было улыбаться в МакДаке, но в нем нужно было знать китайский. Он бы скорее научился писать левой ногой, чем выучил китайский язык. Мэтт в итоге психанул, швырнул телефон на асфальт, напугав парочку туристов. - Черт, я даже телефон не могут разбить с первого раза. Я ничтожество! - театрально заломил руки Мэтт, технично влезая в кадр на задний фон той фотографии, что сейчас делала очередная темноволосая китаяночка, довольно миловидной внешности. Яблонски-младший лучезарно улыбнулся, замер на мгновение, позволяя сделать хорошую фотографию, а потом продолжил с того места, на котором прервался, подбирая валяющийся на асфальте телефон. - Так вот...Я даже не могу разбить телефон, я ничто...о, заработал!

И, заткнувшись, сунулся в экран телефона, рассматривая загрузившуюся страницу. Опять реклама, чертова китайская реклама, да чтоб тебя разнесло по всему Китаю, до что у тебя...
- О, смотри-смотри, чот поймало! - Мэттью отпихнул щуплого китайца в сторону, пролезая через толпу фанатов с фотоаппаратами прямо к брату, и протянул тому экран под нос, пристроившись рядом.

- Ну и что! Смотри! Они любят меня! Они в восторге от меня! - ради такого стоило вообще лишиться телефона, серьезно. Стю уже мысленно нарисовал картинку, как он стоит тут изо дня в день, улыбается, раздает листовки, обнимает всех, все восхищаются, вот он уже местная достопримечательность, и люди съезжаются со всего Китая, чтобы сделать с ним фотографию. Шик!

- Ты своей мордой весь кадр мне испортишь! - недовольно фыркнул Стю, а затем загоготал, ужасно довольный своей шуткой. Потому что морда у них с братом была одна на двоих - раз, шутку он эту выдавал уже, наверное, раз в пятый, и каждый раз был в полнейшем восторге от неё. Чтобы усугубить идеальность шутки, он еще пихнул брата в бок прямо в тот момент, когда палец импровизированного папарации опустился на кнопку фотоаппарата. Получилась одна красивая морда, а вторая размазанная и недовольная. Идеально преступление.

Слегка недовольно покосившись на телефон, к которому брат относился с таким пренебрежением, Стю продолжил свою фотосессию, при этом каким-то чудом не забывая, зачем он вообще тут стоит, и раздавал листовки. Телефоны они теряли довольно часто, но по скромному мнению Яблонски-старшего, лучше неделю не есть и обжигать руки в МакДаке, жаря ненавистную картошку, чем ходить, как дурак, без телефона нормального.
- Да что ты мне его пихаешь, нафиг он мне... О! Смотри какая! - думаете, они пытались открыть какой-то важный сайт, например карту Пекина, в котором не ориентировались от слова совсем, или переводчик? Нет! Ютубушка, родненький, и стоило Стю повернуть голову к экрану, как всё, засосало, палец зажил своей жизнью и ткнул в видео, где на заставке была красивая смуглая девушка.

Видео было на каком-то неанглийском языке, Стю даже не понял, что это вообще, но тут и понимать ничего не нужно было, картинки говорили сами за себя. Кто-то с очень насыщенной жизнью.
- Мэтт, я её хочу, - серьезно сообщил старший, глядя на младшего, когда видео они все-таки досмотрели.

- Я тоже тебя люблю, но ты этого совсем не ценишь! - праведно возопил Мэттью, щедрым жестом обхватывая голову Стю двумя руками и размашисто целуя его куда-то в висок, на потеху окружившей их толпе, поэтому часть ролика он честно пропустил, зато успел улыбнуться еще нескольким фотографам и сунуть им в руки несколько листовок, отобранных тут же, у близнеца.

- А я хочу шоколадных пончиков, - глубокомысленно ответил Мэттью, честными-пречестными глазами смотря на брата с выражением полнейшей идиотской одухотворенности на лице. - Если мне их принесет эта девочка, я готов питаться только одними шоколадными пончиками. Чувак, мы должны ее найти. Чуешь? - Мэтт зажал ладонью шею брата, не давая тому двигаться, и эпично возвел палец к небу, чтобы все обратили внимание на его палец и на ту мудрость, которую этот палец нес. Все вокруг тоже замерли, а некоторые особо пронырливые даже сделали пару крайне удачных фотографий близнецов. Мэтт чуял. Пахло рыбой. Тухлой. - Кажется, пахнет рыбой, нет? Короче, забей на рыбу, так пахнет успех, смекаешь?

О-о-о, он уже выстроил сложную логическую цепочку из последовательных действий. Сейчас они находят эту цыпочку, она падает ниц и покоряется внеземной красоте Стю и Мэтта, предлагает Стю свое сердце, душу и деньги, китайца отодвинем в сторону, он на не нужен, а потом они всю жизнь будут жить припеваючи. Гениальный же план!
- План! Нам нужен план действий! - воодушевленно заявил Мэттью, проникнувшись важностью идеи и ловя за плечи первого попавшегося местного аборигена и суя теперь уже ему телефон под нос, чтобы тоже полюбовались на прекрасную девушку из ролика. - Ху из ит? Вот из хё нэйм? А, черт, сбежала....

Местный абориген, на пробу оказавшийся не очень взрослой, где-то лет пятнадцать, девочкой, вырвался из рук Мэттью и попятился назад с круглыми от ужаса глазами. Мэтт показательно громко вздохнул и решил применить другую тактику. Вытащив из кармана брата пачку листовок, он приветливо растянул морду в лыбе и позволил с собой фотографироваться, гладить себя по кудрявой башке и покорно открывать глаза пошире, чтобы полюбовались его необычный цвет глаз.
- Включи обаяние, Стю, пусть они расскажут тебе все!

- Да ты пончики свои любишь больше, чем меня! - не менее возмущенно возопил старший близнец, потому что предъява была совершенно неоправданной.
Кадр, должно быть, и правда получился отличный, потому что пока Стю щедро целовали в висок, он изобразил на морде самый несчастный и брезгливый фейс, на который только был способен. Еще и голову нарочно потом повернул, чтобы брат этот фейс заценил. Забавно это, конечно, когда двадцать лет вместе, а всё равно не скучно.

- Да, рыбой, - подтвердил Стю, сосредоточенно нюхая воздух и вертя башкой, потому что чуять-то он чуял, а откуда пахло - не понятно. Вроде же центр города, а пахнет рыбой. Странно это. Парень даже позволил себе на секунду отвлечься от офигенной красотки на экране, и задуматься. Но, как это обычно бывало, задумался ненадолго, буквально на секунд так пять-шесть. До этого он, кстати, глядел на палец и внимал, да так, будто тут истину глаголил. Или великую мудрость. Палец.
- Знаю я твои планы... - чисто из спортивного интереса, просто потому, что не мог согласиться с Мэттом, пробурчал Стю, а затем как-то обреченно наблюдал за тем, как брат пытается выяснить имя девушки. Ну ясен пень, так у него ничего не выйдет.

- Ща, - глубокомысленно изрек Стю, высматривая в толпе объект посимпатичней. И, так как все китаянки рано или поздно на близнецов смотрели, улучил момент и ткнул в неё пальцем, мол, стой. Девушка явно растерялась, остановилась, с непониманием уставившись на Яблонски. А ему того и надо... Натянул на лицо самую обаятельную свою улыбку, робкую, мечтательную, чуточку-нежную, сложил ручки на спиной и направился к девушке, глядя на неё из под мальчишески длинных ресниц. Дабы закрепить эффект, парень медленно продефилировал вокруг неё, всё так же не сводя пристального взгляда. Обошел, остановился, взглянул в ясные карие глаза...
- Ватс хё нейм, май дарлинг? - поднимая телефон к лицу девушке. Ах, какое на этом лице было непередаваемое выражение... Короче, его попытка тоже провалилась.

Потребовалось аж десять минут, чтобы разными ухищрениями и уловками выяснить, как же зовут эту загадочную девушку. А ларчик-то просто открывался... Под конец этих самых десяти минут Стю просто решил оставить в покое китаянок и спросить у мужчины про девушку. Удивительно, но ответил первый же, назвал имя, да еще и прочирикал, где работает. И, о чудо, братья уговорили его нарисовать, как эта улица на китайском называется.
- Где-то тут было метро, не? Или мы не на метро? - парень поднял к глазам многострадальный аппарат брата и поглядел на темный экран. - Что-то пошло не так! Твой план - дурацкий! И ты всё-таки сломал телефон, ничтожество! - картинно размахивая руками, сокрушался старший.

Мэтт философски наблюдал за попытками Стью выяснить, какое имя носит сия загадочная фемина, умеющая жить на широкую ногу. Попытки Стю были немногим более успешны, чем его собственные, разв еот него шарахались чуть меньше, потому что старший делал умилительное лицо, и Мэтт начинал честно сомневаться в том, что его собственная рожа может делать такое отвратительное выражение. Ха-ха, и это сказал он, как две капли воды похожий на своего брата.

- Дай сюда, дерево, - и да, дерево относилось к близнецу, а не к телефону, Мэтт прямо так голосом это и выделил, чтобы понятнее было. - Тут сбоку есть кнопочка, которой он включается, все тебя учить надо, темнота. - Словом, телефон Мэттью работал только в руках Мэттью, потому что он предварительно шарахнул его об вторую ладонь, чтобы телефон ожил, и только потом продемонстрировал брату светящийся экран. Гугл-мапс выдали какую-то несустветную порнографию улиц, в пересечении которых Яблонски-младший попытался найти сначала их и их торговый центр, а потом и то место, название которого совпадало бы с написанным на обратной стороне листовки. В итоге он потерял сначала их, потом торговый центр, потом то место, куда надо было ехать, а потом и сам Китай. Беда-печаль. Мэттью притворно вздохнул, придал лицу растерянное выражение, которое медленно, но неумолимо сменялось паникой, а потом уверенно направился прямиком к местному жителю.

- Ай нид хэлп! - отчаянно проскулил Мэттью, тыкая пальцем сначала в листовку с названием, а потом в экран телефона, дабы ему, как редкостному идиоту, объяснили, чего с этим всем делать. - О, фенкью вери мач! Ю а май хиро! Фенкью, фенькью, аплодисментов не надо, цветы в гримерку. - Через пару минут Мэттью, довольный и деловой, вернулся к брату, имея на руках написанный английскими (мама родная, английские! этот человек попадет в рай без очереди!) буквами подробный маршрут до места назначения. - Я все узнал. Я же говорил, что мой план сработает.

Какой план, о чем вы? Импровизация - наше все! Мэтт улыбнулся еще одной девочке, царским жестом разрешил их с братом сфотографировать, в ответ сунул девочке в руки все оставшиеся листовки и поволок брата в сторону предполагаемого метро. Денег не было, поэтому ни о какой покупке билета речи идти не могло. Мэттью за локоток отвел брата чуть в сторону от явно злого контролера, посовещался насчет пробега, затем взял разбег и резво, горным козликом, перепрыгнул турникет, с адским грохотом устремляясь вниз по эскалатору.

- Ты хоть помнишь как ее зовут, твою эту...твою в общем?

Стю даже не удивился, когда, после нескольких волшебных манипуляций, телефон самым замечательным образом ожил. Потому что проблема с техникой у него была, это правда, но всё же самая большая проблема была - не оставить где-нибудь. Стоило об этом подумать, и вот уже рука судорожно тянется к карману джинс, нащупывая там прямоугольный бугорок. Фух, пронесло...
Толку от телефона не было никакого. Почему-то даже в английском гугле улицы Пекина были подписаны исключительно иероглифами, и братья в них потерялись буквально через несколько секунд. Когда-нибудь пробовали найти на карте большого города два иероглифа, вот точно таких, как на бумажке? И не пробуйте, потому что бес-по-лез-но.

Примерно в тот момент, когда брат брал разбег, Стю начал активно вертеть башкой, выискивая китаяночку покрасивше, потому дальше ему предстояло как бы невзначай пристроиться сзади неё, а в самый ответственный момент, у самого турникета, прижаться и пройти вместе. Благо огромными габаритами он не страдал, так что больше предпочитал именно этот способ безнаказанного и бесплатного проезда в метро.
Удивительно, но найти симпатичную китаяночку ему удалось, причем в рекордно короткие сроки. Дальше - дело техники: сделать морду кирпичом, мол, всё пучком, зайти к девушке с тылу, шагнуть вместе с ней в турникет, и Стю был бы не Стю, если бы пристроил руки на хрупкой талии, практически обнимая свою "спасительницу". Девушка от неожиданности что-то пискнула, на своём, на китайском (хотя правильнее сказать "чирикнула"), но страший-Яблонски уже во всю несся к эскалатору, и лишь напоследок обернулся, рискуя в кого-нибудь врезаться, и широким жестом послал незнакомке воздушный поцелуй. Воздушный - это, конечно, не настоящий, всамделишный, но на безрыбье и рак - рыба.

Как два взлохмаченных, практически идентичных чучела неслись по эскалатору вниз, перепрыгивая через три ступеньки, надо было видеть. Причем, под конец Мэтт чего-то тормознул, и Стю впечатался ему в затылок прямо лицом, и только чудом вся компания кубарем не полетела вперед.
- У тебя, блин, голова, или кирпич? - обиженно просопел старший, когда они заскочили в вагон, и двери закрылись. Огляделся, увидел, что все на них смотрят, и аж поежился. Опять что ли фоткаться заставят?
- Помню. Сантана, - чуть подумав, выдал старший, и сам от себя остался в шоке. Обычно память у него гораздо короче. Кстати, о памяти... - Ну ты и олень. Мы же за деньгами зашли! Нахрена мы там столько торчали и листовки раздавали, а? - но, по правде говоря, Стю был не очень-то и расстроен, это он просто так, для вида строил гневную физиономию и тыкал брата в грудь пальцем, словно хотел проткнуть того насквозь.
- Идиот ты, короче, - подытожил Стю, поворачиваясь к публике, которая еще не подозревала, что она публика. - Ты ж найдешь, куда нам ехать, да? А я щас тут...

И Стю сделал несколько шагов вперед, картинно отряхнулся, растормошил волосы, подтянул штаны и прокашлялся.
- Ледис энд Джентельмес! Песня! Акапелла! - оставалось только воткнуть в ухо наушник, взять в руки воображаемую гитару и...
- Woah, Mona Lisa, you're guaranteed to run this town! ... Say what you mean! Tell me I'm right! And let the sun rain down on me! !Give me a sign! I want to belie-e-e-e-e-ve!

- У меня там кость, - максимально правдиво ответил Мэттью. - И поэтому я такой умный. И скромный, - добавил он. А сам себя не похвалишь, никто не похвалит, тем более Стю - от него никогда не дождешься даже слова благодарности, мелкий неблагодарный... кто-нибудь там, а то конкретно щас Мэтт не мог придумать, кем именно является его старший брат.
- Не будь ханжой, бро! Ты едешь к такой девахе! Подкатишь к ней, улыбнешься - и она у тебя в кармане, а уж деньги у нее имеются, - успокоил близнеца Мэтт, безуспешно приглаживая воронье гнездо на башке и высматривая в вагоне карту метро. Куда им нужно было ехать, Мэттью представлял только примерно, смутно подозревая, что как всегда его задница выедет за счет патологической везучести. На крайняк опять кого-нить поймает за шкирбан, да стрясет нужную информацию. Наконец он увидел карту, мысленно воскрес, справедливо решив, что еще не все потерянно, и собрался в крестовый поход, аналогичным брату жестом подтягивая штаны.

- Деньги с них требуй, зря что ли горло рвешь. А ладно, пой дальше, я сам, - Мэтт деловито вытащил из кармана шапку, которую лично он называл шапкой-проституткой, и протиснулся мимо брата вглубь по вагону. - Woah, Mona Lisa, you're guaranteed to run this town! Woah, Mona Lisa, I'd pay to see you frown! - в унисон близнецу запел Мэттью, сильным и красивым голосом буквально заглушая стук колес вагона метро. Прославленные певцы нервно курили в сторонке, обмахиваясь желтой прессой, пока тут выступали настоящие звезды. Вот где талант, вот где деловая хватка! Мэтт мог делать сразу несколько вещей - идти по вагону, не закрывать рот, выпевая очередные рулады, и протягивать шапку то к одному пассажиру метро, то к другому, а потом еще и улыбаться, если в импровизированную денежную коробку падала звонкая монета. Яблонски-младший, пританцовывая в такт "музыке", прошел сначала в один конец вагона, задержался у карты метро, пытаясь найти знакомые закорючки в писанине, понял, что он точно идиот, а потом вернулся к близнецу, многозначительно встряхивая у него перед лицом шапкой с кой-какими деньжатами, которые, по идее. должны были возместить потерянные на листовках деньги.

- Give me a sign, I wanna belie-e-e-e-ve! Стю, валим, потом допоешь! - и, зажав шапку в кулаке, рванул близнеца за рукав на себя, вынося его на станцию из вагона. Двери закрылись, унося вместе с собой недопетую песню и удивленную общественность. Мэтт сунул любопытный нос в шапку, чтобы проверить заработанную честным трудом наличку. - Смотри-ка, да мы почти богачи! - хмыкнул Яблонски, выуживая кучу мелких денег.

Старший хмуро поглядел на брата, потому что, ясен пень, горло он рвал не зря, а рассчитывал на то, что у Мээта хватит мозгов собрать деньги. Но дуэт - это даже лучше. Учитывая то, какое они производили впечатление на людей сверху, когда у них едва ли автографы не просили, можно было рассчитывать на богатый улов.

Стю с не меньшим интересом засунул нос в шапку брата, пытаясь понять, насколько большая у них сегодня выручка, потому что это был не первый их подобный опыт, и жителей Лондона, к сожалении, простыми песнями удивить было сложно. Что выгоднее: петь или листовки раздавать? И там, и там чувствуешь себя как минимум Богом.
- А сколько это в фунтах? - додумался спросить старший, потому что денег в шапке и правда было предостаточно. Правда, сложно было сказать, насколько именно они сегодня разбогатели, потому что Стю в китайских деньгах был ни бум-бум. Впрочем, как и Мэтт. Но хоть что-то, да?

Распихав часть денег по карманам, Стю уверенным шагом направился к схеме метро.
- Дай сюда, бестолочь. Как ты вообще дожил-то до двадцати лет? Радуйся ваще, что я у тебя есть, - бубнил себе под нос Стю, разглядывая то карту, то листок, на котором была написала схема проезда. На правах старшего брата Стюарт часто бубнил, обзывался, и, кажется, искренне предполагал, что пятнадцать минут разницы в возрасте дают существенную прибавку к мозгам. Или отбавку. Есть такое слово вообще?

- Нам вот сюда, да? Оранжевая ветка, вроде. Это ты писал или тот китаец? Жесть, а не почерк, - Стю наморщил нос, всем своим видом олицетворяя недовольство, и на всякий случай гневно потряс листком около носа Мэтта.

Стоит сказать, что заблудились они всего один раз, сев в вагон, который шел в противоположную сторону. Снова петь было лень, на какой-нибудь китайский МакДак они в любом случае сегодня заработали. Прошел всего час с момента, как они зашли в метро, и вуаля: они выползли на свет Божий живые, невредимые, в трезвом уме и не совсем трезвой памяти.
- Теперь куда? Хэй! Мистер! Вуэ уи ар? Ду ю спик инглиш? Ну и вали тогда, темнота, - и вот уже хватает за шиворот нового китайца. - Кен ю хэлп ас? Оу, найс траузерс! Соу, кен ю?
Короче, спустя три человека, им все-таки указали, куда идти. На то, что здание красивое, высокое, всё такое блестяще-стеклянное, Стю даже не обратил внимание. Коренного Лондонца таким не удивишь, да и Сантана эта, судя по видео, не пальцем делана, в бараке не работает. Оставалось сделать морду кирпичом и уверенно миновать охрану.

- Не знаю сколько, - Мэтт пошуршал купюрами, словно ожидая от них, что они сейчас превратятся в родные и знакомые хрустящие новенькие, только что из банка, английские фунты. Не превратились, ясное дело. Да и вообще. В Китае все через одно место, и деньги у них странные. – Но, надеюсь, наш талант наконец-то признали, и это охренительно много.
С другой стороны, Китай – страна неплохая. Тут можно почувствовать себя звездой только за то, что тебя – двое и у тебя другой цвет волос, а сам ты – кудрявый. А уж быть звездой и находиться в центре внимания Мэттью любил даже больше, чем шоколадные пончики. Короче, для полного счастья ему нужно было в один прекрасный день – желательно в ближайшем будущем – проснуться нереально знаменитым. Можно даже в Китае. Главное, чтобы любили, фотографировали, просили автографы и платили много денег. Деньги вообще были камнем преткновения всей их жизни. Не в них, естественно, счастье, но просыпаться где-нибудь в пентхаусе в кровати-аэродроме в компании какой-нибудь красотки – всяко приятнее, чем просыпаться в Билбери в компании храпящего и пускающего на подушку слюни близнеца.

Стью был топографическим болваном еще в большей степени, чем сам Мэттью, и Мэтт, понятное дело, промолчать насчет этого не мог. Если честно, он троллил брата всю ту дорогу, пока они ехали обратно на ту станцию, откуда сели не в ту сторону, гогоча на весь вагон и пугая тех редких смельчаков, которым хватило выдержки стоять с ними рядом на протяжении всего их пути в метро. В конце концов они достигли конечной точки и Мэтт, еще раз подтянув штаны, первый безбоязненно сунулся в стеклянные двери, с видом хозяина этого здания. Когда мозгов нет, то и нечего бояться, что по ним настучат.

- He-e-e-y, what's up, Doc?! - возмущенно взбухнул Мэтт, когда его завернули куда-то на ресепшн парочка бритоголовых, которые явно представляли собой охрану. - Эй-эй, без рук, парни! Я по делу! Нам нужна Сантана. - Судя по всему, английский эти яйцеголовые понимали плохо. Или не понимали вообще. Кто ж их таких идиотов-то на работу-то берет, беда-то какая...

- Вот кретин, - в сторону прокомментировал Мэтт, возводя глаза к потолку с таким выражением лица, будто столкнулся с заоблачным уровнем человеческого идиотизма в лице этого шкафоподобного китайца. – Сан-та-на, андестэнд? По-моему, он дебил, он меня не понимает. Мож тебе на пальцах объяснить? – это уже было адресовано тому самому китайцу в костюме, который особо рьяно удерживал Мэтта от всевозможных трепыханий, причем Мэттью говорил очень ласково и мило, почти как с неразумным ребенком. – Ви нид Сантана, тупица ты, Сантана, - и ткнул пальцем в экран, где в какой раз за сегодняшний день проигрывался ютубушка. Может хоть так поймет.

Стю с некоторым подозрением во взгляде оглядел бугаев, которые практически выросли у них на пути, а затем погрустнел: брат так беззастенчиво обзывал тех, будто забыл, что рожа у ни одна на двоих, и, если что, бить будут обоих. Нет, конечно, Стю был не против лишний раз помахать кулаками, но не в том случае, когда кулак твоего противника примерно того же размера, что и твоя голова.
- Сан-тана-на, - в тон брату, по слогам объяснил он, стараясь сделать морду как можно более похожей на кирпич. - Миссис Ривера. Ри-ве-ра. Сантана Ривера, - самое трудное во всем этом - не приложить ладонь к лицу, в общеизвестном жесте, потому что, в отличии от слов, понятен в любом стране и любому человеку. А ощущение было такое, будто разговаривают они с дебилом.

В конце концов, Стю психанул. Решительным шагом подошел к рецепшену, да со всей дури шандарахнул кулаком по стойке.
- Нам нужна Сантана Ривера! Немедленно пропустите нас к ней, иначе мы будем жаловаться! Вас уволят! Вылетите, как пробка из бутылки! Так что живо! Пошевеливайтесь! И имейте ввиду, мы отсюда не уйдем! Если надо - будем ночевать! Поставим палатки у входа! Захватим в плен людей! У меня черные трусы по карате, так что не будите во мне зверя! - всю эту пламенную речь сопровождали активные пасы руками, Стю ходил в зад-вперед, с возмущением глядел на уже явно растерянных сотрудников, и вообще вёл себя так, будто ему назначено. Вообще, практика показывала, что самое главное правило жизни - чуть что делать морду кирпичом и кричать, строить из себя саму уверенность. Тогда люди как-то тушевались и начинали сомневаться в своей собственной уверенности. Старший-Яблонски мог поклясться, что китайцы ни слова не поняли из того, что он тут им втирал, но вот, уже неуверенно переглядываются и перешептываются.

Наконец, вперед вышел амбал поменьше (поменьше, это относительно двух предыдущих амбалов) и на ломанном английском поинтересовался:
- Ученики? - честное слово, Стю понятия не имел, о чем идет речь, но один только взгляд на брата, и вот они уже одновременно кивают головами: - Да.

- Блин, надо было взять цветы... Я же еще, главное, хотел, но потом поленился... - озабоченно чепуша голову, бурчал Стю, пока они поднимались в просторном лифте. В стенах, как это всегда бывает в приличных офисах, было видно отражение всех лиц, но чуть-чуть искаженно. Стю не выдержал, и гоготнул: - Ну и рожа у тебя! Или это моя? О, блин, моя...

Стоило только спуститься вниз за кофе, как к ней тут же привязался Чен, которому теперь было строго велено следовать за ней по пятам, это после того самого похищения. Она-то не думала его беспокоить, просто сказать на охране, что за кофе, а там кто-нибудь из молодняка мог бы сходить за компанию. Но нет, она оказалась в поле зрения ее телохранителя, поэтому от него было не отвязаться. В общем, стоило бразильянке вернуться в офис и зайти в подъехавший лифт, как в холле начался переполох. Тот, кто спросил про учеников оказался никто иной, как Чен. Он единственный из присутствующей тут братии знал о том, что Сантана обучает детей и подростков, а не китайские физиономии близнецов навели парня на мысль, что они могут быть из этого загадочного монастыря, где целая куча лаоваев. Вроде бы.

Ривера не успела вернуться в свой кабинет, как зазвонил рабочий телефон. С рецепшена на проходной доложили, что к ней посетители из ее учеников. Чен, естественно, их сопровождает, потому что сказать можно многое, а проверить безопасность начальства - дело чести. Не сказать, что Сантана была застигнута врасплох, но она не очень представляла кто это мог быть. Если верить словам Лин (девочки с проходной), то это были близнецы, но точно не сыновья фу шан шу, потому что и по возрасту, и внешне никак на них не походили.

Когда лифт остановился на нужном этаже, личный телохранитель четыреста пятнадцатой вышел первым и, обернувшись, поманил мальчишек за собой, сквозь стройные ряды финансового департамента, расположение которого можно было описать простым определением оупен спейс. В конце было несколько кабинетов, но лишь для руководителей отделов. Кабинет бразильянки находился чуть в стороне, но сквозь стеклянные окна сейчас ничего не было видно, потому что были опущены жалюзи. Сантана сидела в своем кресле, смотрела в окно, которое выходило на улицу, где, что особенно приятно, почти не наблюдалось этой вечной дымки, и методично постукивала пальцем по стакану из Старбакса. Ей было любопытно, но как-то умиротворенно любопытно, не до такой степени, чтобы вставать и идти куда-то кого-то встречать. Но некоторое оживление за пределами ее кабинета мимо не прошло (спасибо едва приоткрытой двери).

Ба-а-а-а! Один кретин оказался понимающим мэном в этой компании придурков и даже чирикнул что-то, отдаленно похоже на "Ученики?" Что, простите, ученики? И словно в поиске поддержки Мэтт покосился на брата, чтобы в следующую секунду в голос с ним сказать: - Да.
Яблонски понятия не имел, какие ученики, кто, зачем, куда, когда, какого черта и прочая-прочая, но решил, что на всякий случай отказываться от такой перспективы будет очень глупо. Тем более, что их уже приняли за белых людей, даже провели через ресепшн куда-то вглубь офисного здания, и тут Мэттью решил, что все проблемы сейчас на этом закончатся. В самом деле, зачем думать о том, что будет потом и как они будут объяснять этой крошке, чего они тут забыли. Они подумают об этом тогда, когда думать уже будет поздно, и надо будет делать ноги.
- Балбес, - вынес неутешительный вердикт Мэтт, слушая бубнеж старшего брата, когда они поднимались на лифте. Рожа ему, видите ли, по вкусу не пришлась. На свою б глянул. А, так это он на свою и глядел. - Слушай, у такой женщины небось этих букетов завались, пол подметать можно. Лучше сразу пой, желательно какие-нибудь дифирамбы. И погромче.

По-взрослому поучая своего неразумного братца, Мэтт вышел из лифта, собираясь уже вести это крестовый поход прямо в кабинет загадочной Сантаной. имя которой Мэттью помнил лишь наверняка и очень приблизительного, но он очень неаккуратно бросил взгляд на то помещение, куда их вывели. И Мэттью как-то безнадежно отстал, как можно небрежнее облокотившись на письменный стол миловидной китаяночки, которую даже такой ханжа, как Яблонски-младший признал довольно ничего на внешность.

- Хеллоуу! - натянув на морду лица как можно более приятное выражение - то есть попросту улыбнувшись так, как умеет, Мэттью расцвел, словно роза в парнике, чувствуя себя так, будто попал в хранилище Скруджа Макдака, только вместо денег тут были девочки, много девочек. И боже ж ты мой, они знали английский язык! Цивилизация! Спасибо тебе, родная, ты иногда преподносишь такие подарки! - Мэттью Яблонски, к вашим услугам! Зовите просто Мэтт, как будет удобнее. Кто это? Понятия не имею, что это за болван. Пристал где-то на улице. Похож на меня? Да разве? Со спины - так вообще разные люди. Но что все обо мне - расскажите мне о себе. Все расскажите. Лихуа - прекрасное имя! Да, это мои настоящие волосы, хотите потрогать. Ой, пожалуйста, не стесняйтесь, я люблю, когда меня трогают. Да, можно даже сфотографироваться, - Яблонски, лучезарно улыбаясь, цепко приобнял крохотную китаяночку, что была головы на две его ниже, и приготовился сыграть на публику. Про цель визита он уже благополучно забыл.

Стю задумчиво почесал затылок, пытаясь здраво оценить совет брата. Вы удивитесь, но иногда от него можно было услышать что-то дельное и даже умное. Но очень редко, так что Стю привык сначала оценивать, потом слушаться. Ну, если было время. А если не было, то можно и послушаться, потому что сам он гениальнее не был. В этот раз Старший решил, что дифирамбы петь сходу - это как-то не комильфо. Этот вариант можно было оставить на самый крайний случай, если что-то пойдет не так. А пока Стю пытался как-то пригладить копну волос. Знал при этом, что бесполезно, но мало ли? А делалось всё предельно просто: наклонить голову и начать трясти бошкой как можно интенсивнее, чтобы получится настоящий кавардак, потом, под конец, решительно мотнуть головой вправо, и рукой пригладить челку. Опять же вправо. Вуаля, супер-прическа от Великого Стюарта Яблонски готова!

Стюарт вышел из лифта, при этом расправив плечи и чуть-чуть расставив ноги, чтобы походка вышла более мужественной. Никогда не знаешь, чего придется ожидать, когда выйдешь из лифта. В отличии от брата, красотками за столами вокруг он не заинтересовался, и даже внимания не обратил: его дама сердца ждала его впереди, и явно не была каким-то обычным офисным планктоном. Потому что начинка иногда так же важна, как обертка. Философ, не иначе...
На глаза очень удачно попался горшок с ярко-розовой орхидеей, и Стю решил, что это судьба. Кому нужны сейчас мертвые цветы в букетах? Цветы в горшке - модно, прикольно, удобно, можно стащить с любого подоконника. В общем, Старший сгреб горшок подмышку, игнорируя недоуменные взгляды людей вокруг, и поспешил догнать охранника, который уже ушел далеко вперед.

И вот уже у самого входа в кабинет Стю понял, что что-то забыл. Что-то очень важное. Аж остановился, напряженно размышляя. Точно! Брат! Где его носит, образину этого?
- Ван момент, - назидательно воздев перс к потолку, обратился Стю к охраннику, а затем засеменил обратно, оглядываясь в поисках брата. А, вон, точно. Подошел он как раз на "я люблю, когда меня трогают". - Ах, вот ты где, мой сладкий, ну пошли, я тебя потрогаю. Девушка, как не стыдно уводить чужих парней? - Старший наклонился, буквально вешаясь на брата и прижимаясь щекой к его щеке. - Смотри какие прекрасные цветы я для тебя украл! Твои любимые розовые орхидейки! Ну что ты тут устроил? Решил заставить меня поревновать? Девушка, простите, вы прекрасны, но нам пора!

Дальше церемониться не было времени, так что Старший схватил Младшего за шиворот и отбуксировал ко входу в кабинет Сантаны, игнорируя всяческие сопротивления.
- Мы здесь по делу, забыл, что ли? - по какому-такому делу, он сам не знал, но нужно же было лишний раз поворчать.

- О, ничо такая, - произнес он даже прежде, чем успел подумать. Просто привык думать вслух, а в Пекине это делать было очень удобно, так как никто не понимал английского.
- Хай! Ду ю спик инглиш? Эти прекрасные цветы - для вас! - для большего антуражу, Стю оббежал стол и встал на колени, протягивая горшок Сантане.