Новая страница жизни

О чём она думала, соглашаясь на это? Ведь это не родная Франция, хоть и не изученная до конца. Это не Европа, где на поезде в течении трёх часов можно приехать в другую страну. Это другая сторона света. Китаем Элиза никогда не интересовалась столь явно, но отступать эта девушка не привыкла, а поэтому села в самолёт. В Пекине она сняла небольшой номер в отеле и стала изучать карты местности, чтобы хоть примерно знать, как и куда ехать. Самолёт отпал сразу, так как она раньше никогда не летала, и ей было немного неприятно. Автостоп... мама предупреждала её, что это может быть опасно, поэтому этот вариант тоже отпал. Остался поезд. Узнав всё, девушка купила себе билет и поехала в Лхасу. Долгий переезд вскоре закончился, и она вышла из вагона. В поезде какие-то люди ей сказали, что есть какой-то автобус, который едет в нужном направлении, и сейчас девушка, достаточно усталая сидит в деревеньке и вспоминает, как дома было хорошо. А здесь язык даже какой-то не китайский....
Выпив кофе, Лиззи вышла из кафе и направилась к горам, по которым вилась маленькая извилистая тропинка. Поправив лёгкую сумочку, перекинутую через плечо, девушка вышла из деревни.

Очень важно чувствовать себя на своем месте, важно чувствовать, что твои усилия не пропадают зря и не улетают в молоко, важно понимать, что все, что ты делаешь - приносит пользу. Пусть все, чем Рут занималась в монастыре, сводилось к одной только охоте, да иногда - сбору лекарственных трав, этого было достаточно, чтобы заработать на крышу над головой.

Зима подошла к концу, начиналась весна, снег растаял, а на деревьях, в изобилии растущих на территории монастыря, вовсю лопались почки, наполняя воздух дивным сладковатым ароматом молодой зелени. Несмотря на то, что зима в монастыре была вообще первой настоящей зимой в жизни Рут, больше привыкшей к тропическим ливням и всего двум временам года - к сезону дождей и сезону засухи, зима ей нравилась. На снегу было легче заметить следы диких животных, пусть и сложнее прятаться самой. Воздух был свежим и чистым, снег слепил глаза, и все это было очень необычно и прекрасно, как может быть прекрасно только человеку, который видит что-то впервые.

Каждый день Рут подчинялся одному и тому же распорядку - с пяти утра и примерно часов до четырех вечера она проводила за пределами Линь Ян Шо, исследую окрестности и охотясь, а после возвращалась, обвешанная добычей, разделывала тушки и шла в мастерскую, где могла спокойно пообщаться с несколькими рамами для растяжки шкур. Деревенские охотно покупали у Рут шкуры и свежее мясо, она даже выучила несколько тибетских слов и почти понимала китайский язык, что можно была расценивать как прогресс в образовании Татрис.

Сегодняшний день должен был мало чем отличаться от предыдущих, разве что уже с утра было достаточно жарко - вся дичь либо попряталась по прохладным норам, либо наоборот, обосновалась возле воды. Но для начала Рут хотела проверить оставленные с вечера силки на предмет попавшейся в нее добычи. Рут, не таясь, шла между камней, предвкушая обильный улов.

- И зачем я отправилась сюда? Чего ж мне дома-то не сиделось? - ворчала Лиззи, ступая по тропинке. Она была в некоторых местах крутая, но девушка привыкла лазить по горам. В Альпах есть много туристических троп для скандинавской ходьбы. Да и воздух здесь был более разреженный. Но цель, которую она преследовала, должна была появиться. Рано или поздно. Лучше рано.
Лиззи поправила сумку через плечо и посмотрела наверх. Горам не было конца и края, казалось, эти горы никогда не закончатся. И появилось ощущение, что никакого монастыря нет. А если нет, то чего она тут делает? Думать ей долго не пришлось, так как она услышала странный шум где-то слева, и направилась туда. Шум доносился из-за какого-то холма, и девушка, обойдя его, увидела зайца, попавшего в силки. Француженка хмыкнула и подумала, что ничего не случится, если она попробует помочь зайцу выбраться. Насилие девушка не любила. Если охотится, то делать так, чтобы животное погибло сразу, без боли. Она подошла к попавшему в плен зайцу и стала его высвобождать.

Чем ближе Рут подходила к месту, где оставила силки, тем сильнее слышался шум, который она расценила, как трепыхания попавшегося в ловушку зайца. И, судя по тому, как активно ушастый дергается, скребя коготками каменистую почву, попался он недавно. Рут мысленно поздравила себя с удачной вылазкой и достала из ножен кинжал, намереваясь им как можно быстрее оборвать мучения неудачливого косого. Но пустить кинжал в дело ей не пришлось, к шуму зайца добавились шаги, достаточно громкие в разреженном горном воздухе. Рут перешлп на медленный шаг, а затем и вовсе остановилась, сразу же вгоняя кинжал обратно в ножны и снимая с плеча лук. И самое главное, что ее насторожило - что шаги доносились ровно с того направления, где стояли силки. Не к добру. Татрис, аккуратно ступая между мелкими камушками и постепенно приближаясь к месту Х, наложила стрелу на лук, чтобы в случае чего быть готовой к чему угодно. Она осторожно выглянула из-за обломка скалы, обойдя место стоянки силков по крутой дуге, чтобы оказаться спиной к солнцу.

- Отойди от силков, - негромко, но четко произнесла Рут, удерживая на прицеле не девушку - зайца! Чтобы если уж незнакомка и рискнула освободить добычу, та не смогла уйти от метко пущенной стрелы. Терять потенциальную заячью тушку Татрис не хотела - ей не хватало всего пары шкур для того, чтобы набрать достаточную сумму для нормальной кожаной куртки взамен той, в которой Рут пришла в монастырь. Пусть сейчас она могла пользоваться монастырской формой, которая была достаточно теплой, кожаная куртка была предпочтительнее, потому что меньше пачкалась, да и не продувается ветрами, щедрыми на Тибетском плато.

Что-то подсказывало Рут, что худенькая девушка вовсе не решила помародерствовать и увести чужую добычу, а просто пожалела ушастого. Но отпускать зайца не входило в планы Татрис, какая бы жалость не шевелилась в чьей-то душе.

Недовольный голос прервал действия по освобождению зайца, и Лиззи вздрогнула скорее от неожиданности, чем от чего-то другого. Подняла голову и увидела девушку с луком. Стрела смотрела на зайца, и Лиззи почувствовала какое-то разочарование. Нельзя убивать животного, чтобы оно предчувствовало свою смерть. Француженка смотрела много фильмов про охоту, но вот к насилию она относилась как-то скептически. В обществе защиты животных она не состояла.
Она поднялась на ноги и отошла от зайца, поняв, что тому уже не поможешь. Вряд ли можно уговорить охотника, который уде почти поймал добычу, отпустить её. Лиззи не будет этого делать. Она пойдёт своей дорогой. Главное, не смотреть, как бедный заяц погибнет...
- Прошу прощения, - на английском произнесла девушка, но потом решила ничего не говорить. - А вы не подскажете, здесь должен быть монастырь...

Когда незнакомка отошла от силков, Рут сняла стрелу с тетивы и убрала лук за спину, вместо этого снова доставая из ножен кинжал. Девушка угрозы не представляла теперь ни самой Татрис, ни тем более зайцу, так что рут безбоязненно подошла ближе и быстрым выверенным движением закончила мучения ушастого, сделав аккуратный надрез на шее. Так шкурка останется целой и ее можно будет продать по более выгодной цене. Охотница подняла зайца за задние лапы, чтобы кровь стекала на землю, и повернулась к девушке.

- Ты никогда не ела мясо? - по тому, как старательно незнакомка отворачивалась, можно было понять, что ей то ли жалко, то ли просто неприятно смотреть на мучения ушастого. И это было для Рут очень странной жизненной позицией. Конечно, первые несколько охотничьих вылазок ей тоже было жалко, но потом жалко отвалилось за ненадобностью, когда сильно захотелось есть. По-мнению рут легче убить животное, чем умереть от голода самой. Но, вполне вероятно, что городские жители, которых было достаточно много в монастыре, по-другому относились к тому пушистому зверью, которое можно погладить и потискать. Для Рут все они были всего лишь потенциальной добычей - и ничем более. Дикарские привычке просто так не искоренишь и не сможешь с первого же раза увидеть в том же пушистом зайчике только пушистую няшку, а не три килограмма нежного мяса и прочего составляющего.

- Так ты ищешь монастырь? Тогда ты зря свернула с тропы - ее легко потерять.

Лиз отвернулась, когда девушка стала резать зайца. Потом послышался неприятный и специфический звук льющейся на каменистую землю крови. Он был похож на тот звук, который был в американских фильмах, которые она просматривала в детстве. Значит, американцы не врали. Но от звука по коже побежали мурашки, и девушка сглотнула. Нет, она предпочитала купить мясо в магазине, но весь этот процесс... хотя как-то раз она видела, как курице отрубали голову, и после этого обезглавленная туша долго бегала по двору. Жестоко, наверное.
- Нет, я ем мясо. Просто мне это кажется не слишком гуманным. Оно же понимало, что его убьют. Фр, никогда не ела зайца. Мне больше говядина нравится. - Сказала девушка, но потом пожала плечами. Посмотрела на охотницу и кивнула. Обернулась, ничего не увидела и вздохнула. - Да, я ищу монастырь. Не подскажете, долго ещё до него идти? И что это за место? Мне сказали, что там обучают магии, так ли это?

Темноволосая девушка-охотница оказалась неразговорчивой, и Лиззи это нравилось. Сама француженка тоже не любила общаться, с незнакомыми людьми общалась шаблонными фразами типа "здравствуйте", "спасибо", "пожалуйста", "до свидания" и прочими. Даже с друзьями она общалась не так, чтобы часто, но и с ними она старалась быть неразговорчивой. Больше слушать, нежели чесать языком.
- Очень приятно познакомиться, Лиззи Данглар, - ответила девушка, вежливо поклонившись. Сначала хотела было протянуть руку для знакомства, но потом всё же решила, что это неправильно. Поэтому просто осталась на своём месте. Значит, по тропе будет полчаса пути. Тридцать минут - в масштабе всеобщего времени это очень мало, но для уставшего путника даже секунда покажется очень большой единицей измерения. А Лиз была усталой и уставшей. Да и этот странный монастырь, где всё-таки учат магии.
- Да, проводите, если нетрудно, - выдохнула девушка, думая, что это будет разумнее, нежели идти одной в горы. Хотя тушка зайца её нервировала, но она старалась не смотреть на неё.