Падать всегда неприятно

Наконец-то Джулиет выбирается за территорию монастыря, к прилегающим окрестностям - но не может сказать, что это потрясающе хорошо. Напротив - бразильянку не покидает ощущение, что она делает глупость, причем глупость ужасную, которая непременно выйдет ей боком. В одиночку лезть в горы - это, наверное, уже само по себе глупо, верно?...
Нет, далеко девушка не забирается - понятно, что в горах потеряться так, чтобы долго не найтись, проще простого. Джулиет так - проверяет кажущиеся ей безобидными, не лезет на крутизну - но, как оказывается, ерунды можно и почти на ровном месте натворить...
Можно стоять на краешке обрыва, смотреть вниз, оступиться и загреметь... а можно и еще глупее. Как она вылетела на край склона, Джулиет толком не поняла - но вылетает знатно, тормозной путь получается гораздо длиннее, чем ему в горах быть положено... Несколько секунд бразильянка нелепо размахивает руками, пытаясь удержать равновесие - но все же падает, с отчаянным визгом - и продолжает визжать, насколько это возможно, пока безжалостная гравитация грубо волочет девушку по склону вниз...

Чем больше Джесси жил в этом монастыре, тем меньше понимал местных. Большинство из обитателей относились к нему… с любопытством. И это раздражало.
Поймите правильно, Ловкач привык, что к нему относятся плохо. Из-за его внешности, из-за его прошлого, из-за его характера, из-за… много чего еще. А тут к нему относились хорошо. То есть, без враждебности. Зато с любопытством. Учитывая, что Джесси привык отвечать агрессией на всех вокруг, можете себе представить, каково ему вдруг неожиданно стало. В результате, он частенько прятался в горах, делая вид, что изучает тайные звериные тропы, стреляет из лука, ищет разные полезные травки и вообще очень занят общественно-полезным трудом. Люди вокруг верили. Пока, по крайней мере.
Вот и сегодня австралиец с утреца пускал стрелу за стрелой из монастырского лука, в импровизированную мишень, что находилась, должно быть, в метрах 10 от него. Мазал. Безбожно. Честно говоря, Джесси считал, что стрелять из лука просто – в книжках герои за пять минут овладевали искусством правильной стрельбы. Ага. Размечтался. Врали книжки, и парень все четче это осознавал…
Наконец это занятие ему надоело, и парень решил проверить силки, которые устанавливал чуть ли не каждый день. Просто, нравилось ему чувствовать себя крутым охотником, хотя охотником он был, прямо скажем, слабым. Однако иногда даже в его нехитрые ловушки попадали особо тупые звери, так что обедом себя раз в дня два-три Ловкач себя обеспечивал. Чего, конечно, для полноценной жизни не хватало, но парень успокаивал себя мыслью, что прожить в горах, возникни у него такая необходимость, он сможет.
Размышляя таким образом, Йорк двигался вдоль склона, стараясь поменьше шуметь, и побольше слушать. Слышал он о том, что тут ходят всякие звери, которых тут вообще быть не должно. Тигры, медведи, пантеры, слоны… Магия, чтоб ее. В любом случае, встречаться с ТАКИМ зверьем Джесси не хотел.
Вдруг с высоты послышался грохот камнепада, а сразу за ним отчаянный визг. Голос, в который трансформировался сей визг, показался Ловкачу знакомым, так что австралиец кинулся на звук, еще до того, как осознал, что делает. Пропустив мимо себя несколько особо крупных камней, Джесси, наконец, заметил хрупкую фигурку, что катилась вниз со склона. Прикинув где, примерно, он сможет перехватить падающего человека, горбун метнулся наперерез, напрягая все возможные силы. Неожиданно он наступил на падающий камушек, сила инерции сбила его с ног, но он сумел подстроиться так, чтобы поймать скользящее вниз тело Джулиет (а это была именно она). Они скатились вместе еще пару метров, причем девушка уже двигалась буквально у него на груди. К счастью, вскоре крупный валун встал у них на пути, и Джесси, основательно приложившись к нему спиной, сумел остановить их движение.
Когда они остановились, первым делом австралиец выругался. На родном – английском. Потом вспомнил о девушке, вскочил, взглянул ей в глаза, пытаясь найти там осмысленное выражение:
- Джулиет, ты как? – требовательно спросил он. – Болит где? Сломала чего?

Ну, вот нельзя же так! Это же совершенно жестоко, будучи потрясающе красивой девушкой, обнимать горбуна! Мыслей-то у этого горбуна при этом не остается никаких, так и хочется замереть, не двигаться, даже не дышать, боясь вспугнуть это невероятное ощущение, которого никогда в жизни не ощущал. Купаться в волнах теплой доверчивости, что исходят от девушки, осознавая, что нет в ней ни капли страха, злобы и недоверия к его инаковости, что она совершенно без задней мысли готова принимать его таким, какой он есть…
Прошло, наверное, секунд двадцать, прежде чем к Ловкачу вернулась хоть какая-то ясность мысли. Девушка за это время успела поздороваться, приобнять его за шею…
Господи, убереги от глупых мыслей, - мысленно взмолился Йорк, слушая ее голос. А потом встрепенулся: – Нога… А… Нога! Точно! Болит!
- Так… Где именно болит? – спросил Ловкач, понимая, что идти самостоятельно он ей уже не позволит. Руки и локти у нее выглядели ужасно, у Джесси просто слезы на глаза наворачивались при мысли о том, как ей больно. Перевязать ее было необходимо, но не здесь. Джулиет била нервная дрожь, и Ловкач аккуратно взяв ее на руки, потащил к костру.
Пара минут быстрой но очень осторожной ходьбы и Ловкач со своей драгоценной ношей вышел на небольшую полянку, в центре которой тлели угольки, а рядом был разложен хворост. Аккуратно опустив девушку на землю, Джесси подкинуло хвороста на угли, и огонь жадно набросился на угощение, оглашая окрестности веселым треском:
- Смотри на огонь, - не то приказал, не то попросил девушку Йорк, осторожно но не без сожаления освобождаясь из ее объятий. Девушку надо было отвлечь, и огонь подходил для этого совсем неплохо, учитывая, что он прекрасно успокаивает нервы.
Быстро растерзав свою футболку, Джесси метнулся к недалекому ручейку, на пару минут оставив девушку одну. Опустился на корточки над водой, сполоснул горящее лицо, пытаясь успокоить нервно трясущиеся руки. Смочил тряпки в воде, побежал обратно.
- Теперь давая посмотрим на твои руки, ладно? – ласково привлек внимание девушки Джесси, опускаясь перед ней на колени. – Я тебе сейчас немного помогу, хорошо? Осторожненько правую руку вытяни, ага…
Ногой надо будет заняться позже, но пока она в покое, с ней ничего не случиться. По крайней мере, так казалось Ловкачу, но, честно говоря, в медицине Джесси понимал преступно мало.

- Здесь больно, - осторожно оторвав одну руку от плеча Джесси, бразильянка указывает на свою лодыжку - и тут же возвращает ладонь на исходную позицию. Девушка ощутимо дрожит - но если крепче прижаться к парню, то дрожь отпускает... Никак анализировать этот факт Джулиет даже не пытается - только продолжает обеими руками обнимать парня, и прислоняется лбом к его виску, пока Джесси куда-то ее несет.
Костер?... Нет, не в том смысле, что Джулиет опасается, будто ее сейчас поджарят и съедят, совсем нет. Просто... ну, странно. Обычно костры ведь жгут в компании, а не в гордом одиночестве... Бразильянка честно смотрела на огонь, даже почти не моргала - не очень понимала, что она должна там увидеть, но раз Джесси попросил... наверное, оно так нужно, да?
- А что ты делаешь? - любопытствует Джулиет, одновременно послушно вытягивая перед собой правую руку - не в том она сейчас положении, чтобы капризничать и привередничать. - А часто ты вот так... в горы к костру уходишь? Мне поэтому тебя на территории монастыря никак не встретить?

- Ага, - согласился Джесси рассеянно, судорожно пытаясь спокойно смотреть на залитые кровью локти, колени и ладони. Ему много раз в этой жизни приходилось видеть кровь, даже смерть, но никогда еще он так не переживал. Какая-то рациональная часть сознания твердила, что раны только выглядят страшно, а так – ничего серьезного. Вот только этот кроткий голосок разума заглушался паническими воплями сознания о том, что чуть ли не единственный человек в мире, который отнесся к нему столь по-доброму, сейчас истекает кровью. Приходилось бороться с собой, усилием воли заставляя себя сосредоточиться на задаче и не отвлекаться.
- Понимаешь, в монастыре все такие… волшебные, - Ловкач улыбнулся бледными губами, одновременно в который раз отметив, что боится называть ее по имени. Постоянно хотелось это имя как-то сократить, выдав что-то вроде «Джул», «Джули» или, того хуже, «Джу». Иногда очень хотелось назвать ее «малышкой» по примеру Ли, однако Йорк понятия не имел, как она отнесется к подобному. Некоторым людям очень не нравиться, когда сокращают их имена – и это не бзик, это простое желание, чтобы к тебе обращались, как подобает. Поэтому Джесси и старался обойтись нейтральным «ты», и вообще как можно жестче контролировать свою речь. У него и так в голосе слишком много ласковых интонаций проявляться начало. Не к добру.
Ловкач начал осторожно отмывать ладони и локти от налипшей грязи и успевшей подсохнуть крови. Прикосновения холодной тряпки чуть ли не по мясу, очевидно, были очень неприятны, но девушка держалась. Другие бы на ее месте орали благим матом, а эта лишь шипит рассерженной кошкой, и все…
- А я… ну, а я не волшебный, - продолжал Йорк, стараясь отвлечь ее разговором. – У меня такое ощущение, что там от меня постоянно чего-то ждут… ну знаешь, ожидают, что я полыхну огнем ни с того ни с сего, или вдруг начну предметы силой мысли двигать. А не получается у меня. Не хочу людей подводить, поэтому и сижу тут… Тут хотябы никто от меня ничего не ждет…
Джесси закончил отмывать одну руку от грязи, подул на воспаленные участки, пытаясь хоть немного унять боль, и при этом жутко краснея. Аккуратно перевязал руку другой тряпкой, надеясь, что холодная вода облегчит боль девушки.
- Давай вторую руку, - уже чуть требовательнее попросил Ловкач, чувствуя, как нервы слегка подуспокоились, и голос не дрожит при каждом звуке. – Мне вот гораздо интересней, как ты тут оказалась. Не меня же искала, в самом деле?

Тряпкой, да прямо по ранам - это действительно неприятно. Джулиет чудом сдерживается, чтобы не заорать - но шипит от боли и ногтями свободной руки царапает землю. Ну, знаете, когда больно сразу в двух местах, то каждая боль кажется несколько меньше, чем на самом деле... Можно еще шевелить ногой, лодыжка ведь тоже болит - но на это Джулиет не отваживается. А вдруг там и правда перелом? Ведь тогда его вообще ворошить запрещено, разве нет?
Помощь несколько похожа на пытку - но что же делать, если бразильянка такая дурочка, что так жутко стесала себе руки и колени? Да только терпеть... И тем не менее, любопытство никто не отменял - чтобы лучше видеть, что там происходит с ее рукой, Джулиет так наклоняется вперед, что их с Джесси лица оказываются совсем близко. Дожидается перерыва в действиях парня - и только тогда отвечает:
- Ну и что, что не волшебный. Я тоже. Но здесь и вполне земным вещам учат, с магией слабо связанным... - Девушка пожимает плечами и переходит ко второму вопросу: - А что, если и искала? Разве нельзя? У меня, знаешь ли, есть привычка скучать по близким мне людям. Обычно всех где-нибудь в монастыре можно встретить, а тебя - днем с огнем не сыщешь... - Джулиет послушно протягивает и вторую стесанную руку - и готовится к новой порции "удовольствия"...

Взгляд на другую руку девушки, царапающей землю, не прибавил Ловкачу оптимизма. Что-то он явно делает не так, раз его пациентке так больно… С другой стороны, силе воли бразильянки можно было только завидовать. Джесси не взялся бы утверждать, что сможет так же мужественно переносить очень неприятную процедуру…
Стараясь даже не дышать, и надеясь, что Джулиет не неприятно находиться к нему так близко, горбун постарался отмывать вторую руку девушки максимально нежно и мягко. Конечно, совсем избавить ее от боли он не мог, но сделать все, чтобы ей стало хоть чуточку легче – и то хлеб.
- Это, например, каким вещам, не связанным с магией тут учат? – чуть иронично спросил Джесси, размышляя над тем, что, очевидно, придется еще раз сбегать к ручью. Джулиет, кажется, немного успокоилась, так что оставлять ее одну парень уже не особенно боялся. С другой стороны, сюда могли заявиться те самые «странные» животные, привлеченные запахом свежей крови, что… будет плохо. Очень.
В любом случае, свежая вода тут нужна, - решил Йорк. – И сбегать к ручью придется. Надеюсь, за пару минут ничего не случиться.
Тем временем вторая рука была тоже полностью отмыта. Парень старался не думать о том, насколько часто ему приходилось прикасаться к столь нежной девичьей коже. Получалось, что совсем нечасто. Правильнее даже будет сказать – никогда.
- Приложи пока вот эту тряпицу вот сюда, - произнес Ловкач, понимая что того куска футболки не хватило, и перевязать вторую руку им же не получиться, и отчаянно краснея от слов девушки. Он постарался пропустить их мимо ушей, не в силах поверить, что такая девушка, как Джулиет, назвала его «близким». Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. – Я сейчас еще раз сбегаю к ручью, а ты пока тут посиди, и постарайся не шевелиться, ладно? Наверное, тебе можно лечь, я щас тебе плащ свой найду…

- Ну... разным вещам. Таким, вполне себе приземленным, - морщится Джулиет - прикосновения тряпки к содранной руке все равно ужасно неприятны, хоть и видно, что Джесси старается протирать руку девушки как можно аккуратнее. И именно из-за этого старания - бразильянка не кричит, не жалуется на боль, а терпит. Вот только голос время от времени из-за боли дает петухи... - Рукопашному бою, например. Эдакому банальному кунг-фу. Другим боевым искусствам разным... или просто, разным мирным знаниям. у там, одну траву от другой отличать...
Джулиет послушно берет тряпку и прикладывает, куда велено, стараясь при этом сильно не надавливать, потому что все-таки неприятно...И кивает: - Да-да, посижу, конечно! Обещаю не ерзать. А плащ... да ну, зачем? Не настолько же мне плохо, чтобы я пластом лежала... я посижу, правда! Не волнуйся так, не надо, - и Джулиет пытается успокаивающе помахать перевязанной рукой, но выходит как-то не очень убедительно...

- Сиди уже, горе ты, - не на шутку встревожился Джесси, увидев, как девушка начала двигаться и вообще махать руками, хотя только что обещала не шевелиться.
Ловкач вздохнул, подошел к бразильянке, разложил рядом с костром свой плащ, и аккуратно подняв Джулиет на руки, положил ее на толстую ткань, не слушая никаких возражений:
- На земле еще холодно, - объяснил он, стараясь усилием воли унять очередную дрожь, что сковала его руки, сразу после того, как столь хрупкое тельце прелестной девушки побывало в его объятиях. – Тебе только простуды для полного счастья не хватает… И так я тебя вон холодными компрессами обкладываю всю… Короче, сиди, грейся у огня, держи холодную тряпицу и подожди пару минут. Я сейчас.
На этот раз Джесси не торопился. Добравшись до ручья, он осторожно и вдумчиво растерзал остатки своей футболки на тонкие лоскутки, прикидывая, сколько ему понадобиться таких импровизированных повязок. Выходило, что должно хватить, если все делать правильно. Подумав немного, Ловкач без сожаления растерзал и свою водолазку, решив, что для перевязки и фиксации условно поломанной ножки Джулиет футболки может и не хватить. Надев свитер на голое тело, горбун поежился от холода, но быстро смочил тряпицы и набрал полную флягу воды.
Девушка сидела на месте. Умничка.
- Ну вот, - Джесси вернулся к разговору о том, чему тут учат, словно и не было никакой паузы в добрых десять минут. – А травки, у нас, где лучше всего изучать?
Тряпица уже успела пропитаться кровью, но, к счастью, не успела прилипнуть к ранам. Ловкач быстро бросил ее в костер, аккуратно перебинтовал локти и руки холодными кусками ткани, надеясь, что это поможет унять боль.
- Правильно, на природе, - сам же начал отвечать он на свой вопрос, придирчиво осматривая ранее перебинтованную руку. Надо было снимать тряпицу, пока она влажная, иначе кровь подсохнет и намертво приклеит ткань к ране. Отдирать потом будет в сто крат мучительней, чем сейчас. Поэтому Джесси быстро освободил другую руку девушки из плена лоскутков своей футболки, и глянул на раны. Те выглядели гораздо лучше, кровь уже почти не сочилась. – Вот я и учусь на природе. Из лука там стреляю…
Парень коротко кивнул в сторону прислоненного к дереву монастырского лука, поморщился, глядя на колени Джулиет, где кожа была содрана почти до мяса. Причем там кровь уже начала подсыхать. Отдирать ее будет вдвойне мучительно. Однако оставлять в ранах грязь было ни в коем случае нельзя.
- Иногда травки собираю, потом сверяюсь по учебнику и думаю, можно эти травки ложить в чай, или нет, - продолжал Десси, решительно берясь за очередной чистый кусочек своей футболки, и несколько раз аккуратно, едва касаясь проведя ею по коленям бразильянки. Кровь немного подтаяла, и Джесси аккуратно приложил тряпицу к ране, надеясь, что ледяная вода «заморозит» боль. Подержал пару секунд, потом аккуратно провел тряпкой вниз, очищая рану от налипшего мусора, грязи и кусочков одежды.
Он знал, что ей больно, ни ничего поделать не мог. Только постараться отвлекать ее разговором, пытаясь хоть как-то помочь.

Конечно, сидела у костра. А куда с больной ногой денешься? Тем более, с условно переломанной - хотя Джулиет из последних сил надеялась, что никакого перелома там нет. Только этого ей для полного счастья и не хватало, да-да, конечно же...
Ожидая Джесси, девушка честно не шевелится и не ерзает по мере своих сил - вдумичиво рассматривает пламя, словно может увидеть там какое-то откровение. Вот сестра - пламенем рулить может. Муж ее - тоже, причем он, кажется, еще более лихо и уверенно это проделывает. А вот у Джулиет вечно ничего не клеится, не ладится... Так что о преподаваемых немагических дисциплинах бразильянка прекрасно в курсе - и, как ни странно, увлекается ими гораздо сильнее, чем любым видом магии, вот разве только врачевание является исключением, там как-то все достаточно дружелюбно...
- А хорошо стреляешь? - живо интересуется Джулиет. Дополняет туманным вопросом: - На сколько шагов? - Чувствуя, что вопрос, скорее всего, не из этой оперы, смущенно краснеет и торопливо спрашивает, стремясь отвлечь Джесси от этой своей оговорки: - Меня можешь научить?
Вообще-то - коленкам больно. Надо же было так неудачно упасть... Джулиет хватается одной рукой за плечо Джесси и нервно сжимает его - боль перетерпеть можно, можно и нужно...но как же невовремя все врачевание из головы вылетело, а...

- Хреново, - честно признался Джесси, мягкими прикосновениями влажной тряпки, пытаясь чуть унять боль. – С десяти шагов, хорошо, если одна стрела из двадцати попадает в мишень… Конечно, мне наверняка нужен учитель, но и учителя тут занятые такие, не хочется их отвлекать. Так что я лучше сам…
Джесси говорил и говорил, самым ласковым голосом, на который был способен. Сейчас он превратился в сверхчувствительный прибор, что улавливал каждый всплеск боли девушки, в такие секунды прекращая дотрагиваться до ее ран. Йорк изо всех сил пытался облегчить бразильянке боль.
- И все-таки, - ласково произнес Джесси, когда почувствовал, что боль девушки отступила, и стараясь не думать о теплой ладони, что сейчас сильно сжимала его плечо, - расскажи, что ты тут делала?
Надо было наложить шину. Чего Ловкач в принципе не умел делать. Но делать было надо, так что парень осторожно взялся за хрупкую ногу девушки, и осторожно подвинул ее:
- Больно?
Зачем спрашивать, если сам чувствуешь? Просто сейчас было нужно, чтобы она говорила, неважно что – что угодно, но говорила, ибо ее голос успокаивал, позволяя соображать более или менее адекватно.
Наверное, если бы Джулиет не повезло потерять сознание, я бы метался вокруг нее в панике, размахивая руками, и не зная, что делать.
Мысль вызвала улыбку. И только.

- Да не такие уж и занятые, - возражает Джулиет, перехватывая ниточку разговора, пока Джесси возится с ее коленями. - Ну, то есть, занятые, но, получается, потому, что им самим это надо. Ну, то есть, я имею в виду... эх...
Все-таки здорово иметь хорошо знакомого, близкого мастера - наставник на такую роль, между прочим, не всегда подходит. Вот наставник бразильянки - не подходит, слишком он для этого человек поверхностный. А вот муж сестры - как раз именно такой мастер и есть. Честно говоря, девушка едва ли не с первого знакомства приравняла португальца к старшему брату - и нужно было всего-то ловить моменты моменты, когда Джильди в настроении рассказыватт о таких околосекретных материалах, да слушать внимательно, вот и вся наука...
- В общем, здесь для мастеров есть такая вещь, называется "квота", - беспечно делится околосекретными материалами Джулиет, морщась от боли в коленках. - Ну, за такой-то срок нужно провести столько-то занятий, а кто не успел - на того падет страшная кара. В чем она состоит, правда, не знаю - тот, кто мне это рассказывал, под раздачу еще ни разу не попадал, - улыбается бразильянка. И за разговорами - совсем забывает, что самая страшная операция, по вправлению так некстати подвернутой лодыжки, еще впереди...
- Я же уже сказала, - терпеливо поясняет девушка, широко распахнутыми глазами следя за тем, как Джесси примеривается к ее пострадавшей лодыжке. - Я думала, если в самом монастыре тебя нет, то где-нибудь в окрестностях отыщешься... А-ай! - вскрикивает Джулиет, снова хватаясь за плечо Джесси - никогда не думала, что такое простое движение может отозваться в ноге такой жуткой болью...

- Извини, - в голосе Джесси было столько сожаления, столько теплоты, что, наверное, хватило бы, чтобы растопить айсберг, утопивший «Титаник».
Господи, как же он не хотел делать ей больно. Однако придется. Нога не сломана, а это значит, что шина здесь не поможет. Скорее даже наоборот. Шину надо накладывать туго, и если это сделать, то приток крови к лодыжке прекратится за счет вывиха, а значит… будет совсем плохо.
К несчастью, Джесси ничего этого не знал. Но, к счастью, понял, что перелома нет, благо переломов на своем веку он повидал немало, а вывихов – еще больше. Как выправлять их он тоже знал, но… знал также, насколько это больно.
- «Квота», значит? – Йорк усмехнулся, взялся за ногу девушки, внимательно ее осматривая, и действуя нарочито медленно, боясь причинить Джулиет лишнюю боль. Пробежался кончиками пальцев по болевой точке, удостоверившись, что все понял правильно. Вздохнул. – То есть они сами должны в очередь ко мне выстраиваться, что ли, чтобы поучить? Сомневаюсь, честно говоря. К тому же таких как я – десятки, а мастеров – всего ничего, думаю, ученики из кожи вон лезут, чтобы поучиться… А я что? Я тут вообще только пришел, мне кажется местные мастера просто обязаны махнуть на меня рукой. Все так делают, почему бы им быть другими? Но если вдруг внезапно…
Именно на этом слове Ловкач резко дернул девушку за ногу, и крутанул лодыжку.
Чужая боль взорвалась в мозгу миллионом тонких игл, Джесси до крови закусил губу. Через пару секунд, когда боль отпустила сознание, он осторожно выпустил ногу девушки из своих пальцев, вздохнул, чувствуя, как на лбу выступила испарина.
- …внезапно, я таки наберусь смелости попросить кого-нибудь меня поучить, то… наверняка надо просить о чем-то бесконечно полезном, - как ни в чем не бывало, продолжил Йорк, лишь голос его ощутимо дрожал, после пережитого вместе с бразильянкой страдания. – Уж точно не о стрельбе из лука. Зачем в мире пистолетов и автоматов, лук?