Кто ходит в гости по ночам?

Цхао с умилением слушал щебет Арлетты, доказывавшей, что мафия – это к темпераментным итальянцам. Когда появлялись первые триады, итальянских мафиози не было и в проекте, но до того, как Цхао успел это рассказать, девушка, увлекшись чисткой яблока, разрезала себе ножом руку. Цхао тут же встал из-за стола, взял кухонное полотенце, намочил его холодной водой и подошел к Арлетте. Он присел возле девушки и приложил полотенце к порезу и довольно сильно его прижал, останавливая кровь.

- Тирады появились в то время, когда маньчжуры захватили власть в Китае и основали династию Цин, свергнув династию Мин, - сказал Цхао. Он перевернул полотенце чистой стороной к порезу и снова его прижал. – Это был в семнадцатом веке, лет за двести до того, как появилась мафия в Италии. Маньчжуры запретили китайцам изучать боевые искусства и уничтожали всех мастеров. Маньчжурский император Шуньчжи разогнал Шаолинь, в котором выжило пять мастеров. Те, кого мы считаем Пятерыми Предками. Они основали тайные общества, которые с годами стали теми триадами, которые есть, и которых как будто нет, сейчас.

Эту легенду рассказывали всем, кто начинал работать на семью. Клятва посвящения заканчивается фразой «наша общая цель – месть за наших Пятерых Предков». Не принято задумываться, сколько в той истории правды, может, и не больше, чем в том, что в момент самоубийства последнего императора династии Мин в императорский парк прилетел феникс, который плакал над его телом. Просто как-то удобнее заниматься тем, чем приходилось заниматься в городе, думая, что у этого всего есть высшая идея.

- У тебя есть пластырь, чтобы заклеить руку? – спросил Цхао, заметив, что кровь понемногу останавливается.

Цхао лишь усмехнулся на уточнение Арлетты, не став спорить. Он просто использовал то слово, которое было бы понятно девушке, не знакомой с китайским понятием триад. И пусть лучше считает, что он и ему подобные – никакая не мафия, а благородные потомки шаолиньских монахов, и разница между пекинской братией и сицилийскими джентльменами удачи преогромная, даже если выполняют они одинаковую работу.

Да и не до споров было, когда Цхао увидел, что Арлетта сделала с порезом. Он видел подобную магию, даже ощущал на своей шкуре, даром что мэймэй долгое время была в их отряде, но… Он, не скрывая удивления, смотрел, как останавливается кровь и как затягивается порез, понимая, что Арлетта сейчас перед ним открыла не меньшую тайну чем он перед ней с рассказами о триаде.

Тибет, странные дела там, способность лечить наложением рук – все это выстраивалось в логичную цепочку, которую признать было слишком сложно из-за её невероятности.

- Та настолько мне доверяешь, что не скрываешь, что знаешь магию? – удивленно спросил Цхао.

Порез – не смертельная рана, если бы Арлетта хотела скрыть свою удивительную способность, она вполне могла обойтись и без чудес. Может, она просто не считала магию чем-то таким, что нужно скрывать?

- Ты доверяешь мне - я доверяю тебе. По-моему, это вполне честно, - пожала плечами Арлетта, запоздало размышляя, а не лучше ли было бы заморочиться поисками пластыря... С другой стороны - Цхао смотрел на действия американки, как на что-то удивительное, но при этом - знакомое удивительное... ну, во всяком случае, до потолка не подпрыгнул и истошно вопить от удивления не стал. Хотя врачевание - и не самая сильная способность, вот если бы Давенпорт вздумала на себя рысью шкурку примерить, это действительно было бы да...
- А ты смотришь так, как будто не в первый раз такой фокус видишь, - почти интуитивно, на уровне смутных ощущений выпалила Арлетта. Что удивительно, абсолютно не чувствовала себя в опасности. Во-первых, девушка не полагала Цхао эдаким болтуном, который радостно пойдет трепать об увиденном направо и налево... а после такого "во-первых" никакое "во-вторых" уже не требуется.
Давенпорт с сомнением посмотрела на испачканное в крови полотенце - поднялась со стула и сунула несчастную покрасневшую тряпку под кран. И нож в кровище, как будто не яблоко резала, а глотку кому, и юбку заляпала, и на пол тоже натекло... С юбкой-то ладно, с ходу сделать вряд ли что получится - а вот все остальные следы ранения по-хорошему надо бы ликвидировать...

Цхао сел обратно за стол, пока Арлетта возилась с перепачканным полотенцем. Она верно заметила, что его удивил не столько сам факт существования магии в мире – он видел и то, как мэймэй устраивала огненный ад боевикам якудза, куда там до царапин, - а то, что девушка открыто пользовалась своими способностями. Да и нечасто все же можно встретить людей, владеющих магией.

В семье ходили легенды, что какие-то необычные способности были у фу шан шу и его супруги, все знали о Сантане, а некоторые еще поговаривали, что лунтао умеет видеть сквозь стены и читать мысли. Впрочем, эти некоторые были Бизоном, а сказанное им Цхао привык делить минимум на два.

- Да, не в первый раз, - признался он. – Мэймэй, моя старшая сестра*, знает коке-какие подобные фокусы. И тоже, кстати, бывает на Тибете. В монастыре каком-то.

О том монастыре большинство братьев знали только то, что простым смертным туда нельзя, а кто сунется – Гунмао лично оторвет не только уши. Потому место то обрастало новыми и новыми легендами, и Цхао не знал, каким из них можно доверять. Гунмао, Чжоу и мэймэй, которые там бывали, сами о поездках в его присутствии не распространялись.

- На Тибете не так много монастырей, где знают подобные фокусы, - уверенно заявила Арлетта, выполаскивая полотенце под краном и наблюдая за тем, как стекающая в раковину вода медленно, но верно теряет розовый оттенок. Даже так - Давенпорт была уверена, что такой монастырь вообще на весь Китай один-единственный. А стало быть, загадочная "мэймэй" наверняка должна время от времени в Линь Ян Шо появляться. Может быть, американка с ней даже пересекалась, просто не в курсе таких подробностей...
Закрыв кран и отжав полотенце, Арлетта кинула его на край раковины, из тумбочки под раковиной вытащила тряпку, подоткнула юбку, чтобы не добавлять на подол лишних цветастых пятен, где их и так хватало, и принялась стирать с пола ярко-красные разводы. Те, правда, стирались только наполовину, а на другую половину размазывались по полу - но Давенпорт никуда не спешила, времени у нее было предостаточно, все вытрет, все исправит, все будет просто превосходно.
Американка осознавала, что она в виде выглядывающей из-за столешницы макушки выглядит достаточно смешно - но зачем откладывать любопытный разговор на потом, если можно совместить?... И, всеми силами изгибаясь так, чтобы хотя бы краем глаза видеть Цхао, Арлетта поинтересовалась из-за стола: - А как зовут мэймэй? Может, я ее случайно знаю?...

Арлетта весьма забавно принялась наводить на кухне порядок, но Цхао не спешил ей помогать. Он задумался над вопросом девушки, потому что не знал, насколько имел право называть имя мэймэй. С одной стороны, Сантана вряд ли хотела бы, чтобы её знакомые были в курсе её пекинских дел. С другой, он не говорил, что её прозвище было связано с её участием в триаде, а на свете есть сотни причин называть знакомых девушек старшими или младшими сестрами. Да и монастырь там какой-то особенный, где случайных людей не бывает.

- Её зовут Сантана, - ответил Цхао, все же не став называть полное имя девушки. – Знаешь такую?

Вряд ли это имя было распространенным на Тибете. Если в том чудо-монастыре есть кто-то, кого зовут Сантана, значит, Арлетта знает мэймэй. Если нет, то и произнесенная вслух фамилия погоды не сделает.

Нужно будет потом поинтересоваться у мэймэй, знает ли она Арлетту, потому что тогда она могла бы помочь и найти тех, кто в случае чего поможет девушке выбраться из Пекина в монастырь, и тех, кто открутит голову отцу тройняшек, потому что этого ипа не мешало бы проучить.

Да, естественно, с тряпкой наперевес, на корточках, да еще и кривляясь вдобавок, Давенпорт выглядела весьма себе забавно - вот только Арлетта уже выросла из того состояния души, когда подобные вещи могут смутить, причем уж несколько лет как выросла. Поэтому поступающую от Цхао информацию воспринимала совершенно спокойно, не отвлекаясь ни на какие задние посторонние мысли. Ну, практически...
- Сантану Риверу только слепой и глухой не знает, - несколько философски отозвалась Арлетта. Имея в виду, естественно, не весь мир в целом, а конкретно обитателей Линь Ян Шо. Если уж тебе и не повезло встретиться с темпераментной и, бесспорно, роскошной латиноамериканкой лично - то ты всяко должен был о ней слышать, иначе складывалось ну очень мало у кого. Сама Давенпорт была о Ривере наслышана прекрасно. В основном - от кучерявого Дмитро, которому свезло быть подопечным Сантаны, паренек, помнится, громко, часто и явно преувеличенно и забавно страдал вслух. Мол, ах какой я бедный и несчастный, пожалейте меня скорей, ну и поржать от души можете заодно, чего уж там... Правда, это все было до того, как Дейнека утратил свою кучерявость. А теперь он, кажется, вообще мало с кем разговаривал... - Я вот о ней наслышана, и даже более чем, с ней весьма приличное число моих знакомых сталкивалось. Женщина грозная, но роскошная, - легко признала Арлетта, не испытывая ни малейших уколов зависти. Завидовать чьей-то красоте - вообще дело дохлое и неблагодарное, тем более что с внешностью можно успешно работать. Так сказать, стремиться к своим кумирам...

Цхао многозначительно кивнул. Не согласиться с тем, что мэймэй – «женщина грозная, но роскошная», он не мог. И пусть он уже давно смирился с тем, что Сантана – подруга Чжоу, и все прочее противоречит тридцати шести клятвам и потому карается смертью от мириад мечей, он не переставал считать бразильянку очень привлекательной. Но развивать эту тему в целом и при Арлетте в частности ему казалось неправильным.

Зато сама Арлетта вызывала искреннее любопытство: наверняка она, хорошо знакомая с Сантаной, и бывавшая в том же таинственном тибетском монастыре, знала фокусы посерьезнее тех, что ему довелось сегодня увидеть.

- Если что, там в монастыре не рассказывай особо, что её знают такие, как я, - счел нужным пояснить Цхао.

Он подошел к окну и, встав боком к стене, осторожно выглянул из-за занавески. Во дворе шарились стайки людей Кима, и это немного нервировало. Было неловко напрягать Арлетту своим присутствием в её доме, тем более когда у неё трое детей, которые вряд ли дают ей много времени на отдых, но пока Цхао не стал бы оценивать свои шансы выбраться из квартиры и тихонечко слинять до дома или до хаты кого-то из братьев как реальные. Поправив занавеску, он вернулся за стол.

- А превращать людей в невидимок ты случайно не умеешь? – в шутку спросил Цхао.

- Превращать людей в невидимок не умею, - покаялась Давенпорт, закинув окончательно и безнадежно извазюканную тряпку под раковину и с легким любопытством наблюдая за ухищрениями Цхао по незаметному выглядыванию из-за занавески. - Я, видимо, для столь тонких материй девушка слишком конкретная, вот сорок девять изощренных способов поставить фонарь под чужим глазом - вот это совершенно точно мое... Ярина, может, и могла бы "глаза отвести", - последние два слова Арлетта для верности закавычила пальцами, - но вряд ли она могла решить отправиться в Пекин с таким расчетом, чтобы прибытие приходилось на глубокую ночь, это даже для нее слишком. Так что, как ни печально, вряд ли эта курносая обаяшка в ближайшем будущем постучит в дверь моей квартиры. Может, можно как-нибудь без невидимости обойтись?... - именем подружки Арлетта пользуется в разговоре легко и непринужденно, абсолютно не смущаясь тем, что Цхао понятия не имеет, кто такая Ярина, и даже не планируя это объяснять. Тем более, что про Ярину расскажешь-то? Яркая подружка. Во всех смыслах слова - яркая. Умело пользующаяся боевым приемом под названием "акустический удар", причем по поводу и без... - Если что, то тебя никто не выгоняет, можешь чаевничать, сколько сочтешь нужным, - тем более, с Эмилем и Дарсией все равно в квартире дым столбом и постоянный хаос, какая уж тут разница - человеком больше, человеком меньше, особой погоды это не сделает... Да и Фельтин, кстати, тоже далеко не является идеальным ребенком из розовых мечт, даром что рта почти не раскрывает. Два крикуна, точнее, крикун и крикунья, и упрямый молчун в придачу - блеск подборочка, да? Ни дать ни взять - мечта идиотки, не иначе...