Как поймать птицу за хвост

Всю неделю Сонгцэн старательно заучивал те движения, что узнал на прошлом занятии. Он очень внимательно следил за шагами и дыханием, старался не напрягать спину и чувствовать, как во время упражнений по всему телу движется энергия. Не забывал он и о том, чтобы между упражнениями отрабатывать удары руками и ногами, а еще перекатывать шарик из энергии по сухожильным усилениям. Тренировкам он уделял каждую свободную минуту. Для этого даже вставал раньше, чем на площади монастыря звонил колокол.

Мама все также давала упражнения по каллиграфии и велела прочитать несколько страниц из Ши-цзына, но все равно времени на тренировки стало как будто больше.

Сегодня утром мышцы болели не так сильно, как в прошлый раз, и Сонгцэн еще более старательно размялся перед началом урока. Он снова пришел минут на двадцать раньше, чем велела Шэ Юэ, и с нетерпением ждал начала урока. Солнце лишь недавно взошло, было прохладно, а ветер сегодня казался более сильным. Чем обычно, из-за чего зеркальная поверхность пруда покрывалась мелкой рябью, в которой, подобно мазкам масляной краски, отражались деревья и кусты, росшие на берегу.

Сифу подробно расспрашивала Юэ об успехах Сонгцэна на занятиях. Она велела разучить с ним все двадцать четыре формы комплекса, и лишь после этого переходить к приемам и ката. При этом Бо-джи очень строго попросила не говорить её сыну ни слова о том, что она спрашивала об этих тренировках, и Юэ оставалось лишь согласиться. Девушка понимала, что у её наставницы есть какой-то свой план обучения сына, и не её дело в него вмешиваться.

- Доброе утро, - Юэ чуть поклонилась и улыбнулась ученику. – Как успехи, выучил движения с прошлого урока?

Она знала, что выучил. Занимался днями и ночами с того момента, как прибежал домой с прошлого занятия. Если бы она сама так относилась к тренировкам, экзамен сдала бы намного раньше, чем в итоге получилось. Все же если гибкость была у Сонгцэна от отца-кобры, то усердием и упрямством он явно пошел в свою мать, которой, как считала Юэ, не было равных среди боевых командиров.

- Доброе утро! – Сонгцэн радостно улыбнулся мастеру и вежливо поклонился. – Да, все выучил. И дыхание, и шаги. Сейчас покажу.

Он тут же принялся повторять все пять форм, которые так старательно заучивал дома: исходное положение, поглаживание гривы дикой лошади, журавля, что раскрывает крылья, отряхивание колен и игру на лютне, которая была из всего комплекса самой простой. Он очень тщательно следил за тем, куда направлен взгляд, когда нужно вдыхать. А когда – выдыхать, и старался шагать тихо-тихо, как кошка.

- Вот, - сказал Сонгцэн, закончив показывать движения.

Он посмотрел на Шэ Юэ, дожидаясь её вердикта. Вдруг что-то перепутал и выучил не так? Неуверенность с каждой секундой становилась все сильнее, и сейчас Сонгцэн находился на грани паники. Вдруг все-таки не справляется, вдруг Шэ Юэ откажется с ним заниматься, или будет давать по чуть-чуть совсем ерундовых заданий, решив, что он еще маленький для серьезных упражнений?

Сонгцэн выполнял движения комплекса так, будто от этого зависела его жизнь. Было видно, что он усердно занимался дома, заучивая каждую мелочь, и Юэ не ожидала увидеть такую точность движений после всего одной тренировки. При этом взгляд Сонгцэна говорил о том, что он все еще не уверен в том, что хорошо справился. Видимо, тяжело быть сыном Шэн Бо, из которого она воспитывает достойного наследника клана Королевских Кобр. Ни одному воину не доставалось такого пристального внимания, и ни с кого так строго не спрашивали за все малейшие огрехи. Если для многих маленький принц был при этом будущим правителем известного клана, Юэ сейчас скорее могла охарактеризовать своего ученика словами «бедный ребенок».

- Молодец, ты очень хорошо все выучил, - сказала девушка, хоть и помнила, что сифу велела не захваливать Сонгцэна. – Тогда сегодня будем учить этот комплекс дальше.

Она встала в ту позицию, с которой закончилась форма «игра на лютне». После этого чуть развернула корпус вправо, при этом провела правую кисть по дуге вдоль живота, а затем вверх до уровня плеча ладонью вверх, рука при этом была слегка согнута. Пока Юэ поднимала правую руку, она медленно развернула левую ладонь вверх. Её взгляд во время поворота переместился с правой на левую кисть.

- Это движение называется «разведение рук в стороны», - объяснила Юэ Сонгцэну.

Девушка сделала шаг назад с левой ноги, при этом провела правой кистью вперед вдоль уха, а левую ладонью вверх провела вдоль бока. После этого Юэ перешла в правостороннюю «пустую» стойку, развернула корпус право и сделала толкающее движение вперед правой рукой. Затем она развернулась влево, поднимая левую руку ладонью вверх до уровня плеча и развернула правую кисть. После этого Юэ повторила все движения в другую сторону.

Услышав похвалу, Сонгцэн смущенно улыбнулся. Он был очень рад тому, что все сделал правильно, и был готов заниматься с удвоенным старанием, чтобы Юэ не разуверилась в том, что он серьезно относится к тренировкам. И новое движение он старался повторить как можно точнее, повторяя не только шаги и движения рук, но и повороты головы, для чего следил за мастером лишь боковым зрением.

Эти движения он тоже старался запомнить как можно точнее, догадавшись, что дома их нужно будет выучить не менее тщательно, чем первые пять.

Сонгцэн не думал о том, становится ли он более сильным или более умелым воином во время этих занятий. Ему казалось, что мастерство рукопашного боя пока где-то далеко, и его задача сейчас – просто тщательно учить все то, что объясняет мастер. Сонгцэн из-за своего возраста плохо представлял, что его могут ждать какие-то реальные войны, ему казалось более важным. Что он должен быть не менее прилежным учеником, чем его сверстники в кланах.

- Теперь «захват птичьего хвоста», - сказала Юэ. – Так выглядит левая форма.

Она развернулась на одиннадцать часов вправо, ведя правую кисть по дуге вверх до уровня плеча ладонью вверх. Одновременно с движением правой кисти левая ладонь разворачивалась под наклоном вниз. Юэ следила взглядом за левой рукой. После этого она развернулась дальше направо, перенося вес на правую стопу, затем с движением «держать мяч» поднесла левую ногу к правой, развернув корпус влево, она перешла в левостороннюю стойку лука и стрелы, вынося левую руку на уровень плеча, при этом ладонь была развернута к ней. Правая кисть опускалась вдоль корпуса ладонью вниз. Обе руки были округлыми, а движения медленными и плавными.

Девушка повернулась влево на восемь часов, развернув левую кисть ладонью вниз и поднесла правую кисть ладонью вверх к левому локтю. После этого Юэ стала медленно разворачиваться вправо, сдвигая кисти таким образом, что в конечной точке движения правая кисть была вынесена вбок на уровень левого плеча, а левое предплечье располагалось вдоль груди. При этом центр тяжести сместился на правую ногу.

Разворачиваясь влево, Юэ сдвинулась вперед, надавливая обеими ладонями на воздух перед собой, затем перешла в левостороннюю стойку лука и стрелы. После этого с выдохом и движением назад она повела обе ладони к себе, опуская их на уровень живота. Следом Юэ показала правую форму «ловли птицы за хвост».

Следующее движение называлось очень смешно, и Сонгцэн даже чуть фыркнул. Когда Юэ его назвала. А вот сами движения были сложными: все эти жесты руками, шаги и повороты, в которых сложно не запутаться, а еще сложнее – все сразу запомнить, чтобы потом учить.

Второй вариант, который был в правую сторону, отличался тем, что в самом начале нужно было еще и держать воображаемый мяч, но в целом все было уже понятнее. В итоге уже нужно было запомнить три движения: разведение рук в стороны и две хвостатых птицы, но уже проще, чем на прошлом занятии.

А еще Сонгцэн умудрялся не забывать о дыхании, догадавшись, например, что в тот момент, когда хвост пойман, и руки движутся к телу, нужно выдохнуть, потому что такое движение называлось закрытым. Но все равно ему казалось, что Шэ Юэ все делает намного красивее и точнее, чем он. Интересно, как долго она учила все эти формы, что у неё так хорошо получается? И, раз она была маминой ученицей, мама, наверное, умела все это еще лучше. Сонгцэн на пару секунд прикрыл глаза, чтобы мысленно вернуться к упражнению, пока, отвлекаясь, не пропустил ничего важного.

Шэ Юэ стала показывать новые движения, которые повторяла, иначе Сонгцэн просто ничего бы не запомнил. Там было много сложных движений руками, которые должны были, с одной стороны, оставаться расслабленными, а с другой – двигаться четко, да еще и в согласии с ногами, которые переступали из одной стойки в другую. Сонгцэн боялся что-то забыть, он забывал о взгляде и дыхании, а потом и вовсе решил, что окончательно запутался во всех движениях, что мастер показывала сегодня. Расстроившись, он стал ошибаться и спотыкаться, из-за чего покраснел и смутился, и лишь вежливость не позволяла ему сейчас от стыда сбежать куда глаза глядят, чтобы не слышать, как мастер будет ругать его за ошибки.

Он испуганно посмотрел на Юэ, когда та закончила показывать следующую форму, и начал прикидывать, чего боится сильнее: гнева маминой ученицы или того, что та честно расскажет маме о его неудачах. Наверное, и того, и другого, потому что все это могло грозить окончанием тренировок и новыми часами с каллиграфией, к которой у него было больше способностей, чем к рукопашному бою.

- Простите, сифу Шэ, - напугано произнес Сонгцэн, опуская взгляд. – Мне кажется, я не могу это выучить, - виновато добавил он.

Сначала Сонгцэн справлялся, но затем запутался в движениях, перестав повторять даже те элементы, что удавались прежде. А его извинения даже смутили Юэ, считавшую, что неудачи ученика – это неудачи мастера.

- Я знаю, что можешь, - девушка ободряюще улыбнулась. – Просто нужно еще несколько раз повторить.

Она выпрямилась, внимательно глядя на перепуганного собственной неудачей Сонгцэна. Да, воспитывать его – не её дело, но она все же была его мастером, имевшим право как минимум озвучивать собственное мнение во время занятий. Какой бы сильной и опытной ни была сифу, её сыну нужна была не только строгая дрессировка, но и поддержка.

- Послушай, очень мало что получается с первого раза, и тайчи – не исключение. Не существует секретов мастерства или таланта, никто не рождается мастером боевых искусств. Единственное, что нужно, чтобы стать мастером – это опыт, много-много практики. Даже самый талантливый художник при рождении не умеет рисовать, даже самый гениальный музыкант не может написать шедевр до того, как научится играть гаммы. Ты можешь выучить эти формы, для этого я с тобой и занимаюсь. Не говори «не могу», говори «пока не смог». Давай заново.

Она стала снова показывать все те формы, что объясняла с начала занятия. Еще медленнее, чтобы Сонгцэн успевал повторять и поправляться, когда это было необходимо.

Мальчик сначала недоверчиво посмотрел на мастера, когда та стала с ним спорить, а затем прислушался к её словам. Он хотел было возразить, что ему, как принцу, нужно быстро учиться всему, что объясняют, потому что он должен быть лучше других, потому что он не имеет права ошибаться, и должен все делать безупречно, но в чем-то Шэ Юэ была права. Эта мысль была подобна птице, которую Сонгцэн тщетно ловил за хвост во время упражнений: он чувствовал, что сейчас понял что-то правильное, чего не понимал раньше, но пока не мог толком сложить это в слова. Зато чувствовал где-то глубоко в сердце, что сейчас страх неудачи стал не таким сильным. И движения получались намного проще и увереннее, и даже местами удавалось следить за дыханием, взглядом и тишиной шагов.

Сонгцэн ловил птиц и разводил облака руками, чувствуя, как возвращается ощущение легкости и силы, возникавшее во время этих упражнений. Пока только половина комплекса, но если удалось запомнить все это, и оставшиеся двенадцать форм удастся выучить. Шаг за шагом, как музыкант учит гаммы перед тем, как писать симфонии, и как художник учится держать кисть перед тем, как рисовать шедевры.

Юэ еще пару раз повторила с Сонгцэном весь комплекс, пока не убедилась в том, что он правильно повторяет за ней каждое движение. Сейчас не было смысла объяснять ему новые формы, достаточно, если он заучит к следующему занятию эти. И еще важнее было то, что в его взгляде и осанке появлялась уверенность в себе, то, что, по мнению Юэ, было важнее для наследного принца, чем умение красиво писать иероглифы.

- На сегодня достаточно, ты хорошо поработал, - сказала Юэ. – Выучи всю первую половину комплекса и не забывай отрабатывать удары руками и ногами.

Она поклонилась ученику и собиралась уже уходить с берега пруда, но затем на мгновение задержалась и обернулась. Мастер несет ответственность за своих учеников, если сифу доверила ей обучение собственного сына, пусть смирится с тем, что сын будет слушать и мнение наставницы.

- Ваше Высочество, не бойся делать ошибки, - Юэ улыбнулась. – Бойся, что страх ошибок помешает тебе идти вперед.

Она развернулась и ушла с берега озера, решив, что наставнице можно менее подробно рассказывать о сегодняшней тренировке.