Память, поросшая бурьяном

- Значит, пробуем попроситься на ночлег, - подытожил парень.

Мысли Юэ текли параллельно мыслям самого Николая, вот только девушка, похоже, не додумалась до того, какими именно родственниками им имеет смысл притвориться. Впрочем, могло оказаться, что это и не понадобится. На авось надеяться было глупо, но учитывать такой вариант тоже следовало.

- На Луна, да и вообще на твоего соотечественника я непохож. Если у старосты начнут возникать дополнительные вопросы относительно того, почему мы путешествуем вдвоем, я попробую устроить спектакль как в аэропорту, подстроившись под обстановку. Не удивляйся, и пробуй подыграть. Если что - ментально скоординируем действия. Идет?

Парень вдруг задумался: а чего он, собственно, так боится полностью посвятить Юэ в свой замысел? Ну назовутся они молодой семейной парой, никто не заставит их вносить стопроцентную реалистичность. Однако вот не хотелось и все. То ли боялся, то ли стеснялся предложить ей подобное... Ведь наверняка девушка поймет и поверит, что дальше слов Николай заходить не собирался. С этим иррациональным упрямством нужно было разобраться самостоятельно.

Юэ задумалась над словами Николая. Он был прав, на родственников они не были похожи. А вот насчет представления как в аэропорту девушка сильно сомневалась. В Пакистане царили строгие нравы, и пусть ни Юэ, ни Николай не были мусульманами, злить местных жителей не стоило. Юэ помнила историю о том, как в соседней деревне жена изменила мужу, и её вместе с любовником расстреляли в поле. Никто не тогда считал это чем-то неправильным, и обманутый муж вскоре женился снова.

- За внебрачные связи тут могут и камнями забить, - хмуро сказала девушка. – Не хватало только здесь новых сражений.

Она была уверена, что в случае чего даст отпор местным деревенским жителям, среди которых отродясь не было магов, но лучше было обойтись без конфликтов. Юэ нахмурила брови, напряженно думая, затем решилась озвучить ту идею, что была очевидной, но вызывала у воина клана смесь негодования и смущения.

- Если только сказать, что мы – муж и жена, - на одном дыхании произнесла Юэ. – Вряд ли у нас будут спрашивать документы, - она внимательно посмотрела на Николая, но в её взгляде было заметно смущение.

С ролью жены в Пакистане справиться не так сложно: нужно потупить взгляд, молчать и держаться за спиной мужа. Правда, сегодня Юэ уже сцепилась языками с парой соседей, но она все же не совсем местная.

- Пусть попробуют, - хмуро ответил Николай в ответ на предупреждение о внебрачных связях, - прибавится в деревне юрдивых.

Вообще, такие обычаи иногда наводили на мысль, что крестовые походы - не столь уж плохая идея. И ладно бы, обычаи соблюдались полностью, но частенько ведь каноны веры выполнялись лишь частично, так, как выгодно верующим... Сейчас, правда, все эти вещи не играли никакой роли. Юэ таки догадалась про вариант, отметающий все вопросы, пусть ее этот вариант, как минимум, смущал. Очень хотелось поподкалывать ее по поводу возможного внесения реалистичности в игру, но у нее могло и не хватить чувства юмора. Да и обстановка не соответствовала шуточкам. К тому же всплыл вопрос о документах. Их могли спросить, могли не спросить, но перестраховаться стоило. И тут на ум парню пришла еще одна мысль, от которой на лице расплылась широкая ухмылка. Николай полез во внутренний карман куртки, достал свой старый гражданский паспорт, и открыл страницу с пропиской.

- Ну и пусть докажет, что это - не отметка в паспорте о браке, а моя одесская прописка, - хмыкнул николай, показывая Юэ печать и написанный поверх нее адрес и дату регистрации. - Сомневаюсь, что он прочтет здесь хоть что-то кроме даты. Правда, мне на момент этой даты было восемнадцать, но здесь такими ранними браками мало кого удивишь. Если показать эту запись сразу - у него может и не возникнуть мысли проверить твой паспорт. Он, в конечном счете, не полицейский. А если у него такие мысли и появятся - попробую их аккуратненько подчистить. Ну что, рискнем?

Николай посмотрел на горящую свечу, и кивнул в сторону табакерки. Нужно было заканчивать с прорицаниями, пока люди на улице не надумали бог весть чего.