Расследование продолжается

Дорога до клана обошлась без приключений. В самолете Юэ успела немного поспать, потому что за ночь так и не сомкнула глаз. А в самом клане ей сообщили, что старейшина Бо отбыл по делам, так что доклад следовало отложить как минимум до вечера, но вместо отдыха девушка планировала первым делом посетить Храм Будды, в священном пламени которого она надеялась рассмотреть хоть немного больше, чем удалось увидеть в деревне.

Всю дорогу Юэ почти не разговаривала с Николаем, чувствуя какую-то неловкость. И в то же время ей не хотелось разговаривать о поездке с соклановцами, в том числе с встречавшими их братьями Ван, потому что пришлось бы рассказывать про спектакль, а там снова слово за слово как бы не дойти до мордобоя.

- Пойдешь со мной в храм, или дождешься в доме старейшины Бо? – спросила Юэ у Николая, когда они дошли до главной площади резиденции.

Она услышала за спиной голос старейшины Чу, который отчитывал кого-то из учеников. Девушка обернулась и поклонилась с жестом почтения.

- Шэ Юэ, раз ты вернулась, вечером пойдешь в караул вместо Ван Яо, - распорядился старейшина.

- Слушаюсь, - отозвалась Юэ, вновь поклонившись.

Лишь после того, как старейшина скрылся за поворотом, который вел к дому вождя, девушка снова обернулась на Николая.

К счастью, из деревни удалось смотаться раньше, чем начались проблемы. Неизвестно, заподозрил староста подвох или нет, однако никаких претензий высказывать не стал. Николай не был бы собой, если бы упустил возможность поподшучивать над Юэ по поводу ночлега. Утром, скорчив шутливо-жалобную физиономию, выдал противным голосом "ну милая, ну еще пять минуточек", после чего, правда, быстро соскочил с кровати, не зная, хватит ли у "супруги" чувства юмора.
По дороге обратно, правда, он старался не увлекаться словоблудием: девушка явно была не в восторге от спектакля и чувствовала угрызения совести. В самолете удалось прикорнуть, а вот в клане вышла заминка: вместо того, чтобы сразу же поговорить со старейшиной, а новый сеанс прорицания отложить до завтра, пришлось, дожидаясь Ли Бо, идти в храм сразу же. Парню с самого начала не понравился этот вариант: какое-то чувство было, что лучше этого не делать, а пойти в дом старейшины и передохнуть. Впрочем, это могла оказаться и обыкновенная лень тащиться куда-то. На этот раз, правда, интуиция не подвела: не успели они пойти куда бы то ни было, как Юэ ухитрилась попасть под раздачу и получила приказ идти в караул. Прямо то, что нужно человеку долгой дороги. И даже предупредить не успел ее парень о своих подозрениях.

- Идем в храм. Если есть время, используем его. Быстрее здесь разберемся - быстрее вернемся в монастырь.

Паршивое чувство не отступало, но парень отмахнулся от своих подозрений: по словам Шэн Бо и Юэ, клан являлся безопасной территорией, где можно было расслабиться, а значит нежелание идти было результатом лени и усталости. А такое можно и потерпеть.

Юэ попала в караул лишь из-за того, что оказалась не в то время не в том месте, но теперь тем более нужно было быстрее разбираться с делами, чтобы хоть немного отдохнуть. Будда не велит спать днем, но он и в ночные караулы не ходит.

На ступенях храма дежурили ученики, но внутри почти никого не было. В небольшие окна почти не проникал свет, и помещение освещалось в основном свечами. Воздух пах благовониями, среди которых особенно резко выделялся запах сандала. При входе в храм Юэ сложила руки в молитвенном жесте и, поднеся их ко лбу, поклонилась. Такой же поклон она повторила, подойдя к статуе Будды Шакьямуни, находившейся в центре зала.

Мельком обернувшись на Николая, девушка пошла в сторону небольшой комнаты, находившейся в задней части здания. Там сейчас никого не было, и можно было обратиться за помощью к священному пламени, горевшему здесь едва ли не с тех пор, как была основана эта резиденция клана. Юэ поклонилась священному огню, языки которого поднимались на высоту человеческого роста. Она опустилась на колени на молитвенный коврик, находившийся довольно близко, но все же на безопасном расстоянии от пламени. Достав из кармана найденную в деревне зажигалку, Юэ положила её перед собой, затем прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на энергии родной стихии.

Огонь в храме удивительным образом успокаивал. Он давал необходимое любому воину ощущение уверенности в собственных силах, здесь казалось, что пламя способно защитить любого Белого Тигра, и все тревоги внешнего мира становились не такими важными. Юэ открыла глаза и стала смотреть на огонь, при этом языки пламени отражались в её тигриных глазах, взгляд которых был стеклянно-пустым. Девушка не рассматривала пламя, она смотрела за него, пытаясь уловить новые образы. Именно этот огонь много раз давал подсказки её матери, Бо-джи и другим прорицателям клана. Но если те, кто хорошо владел способностью, могли разглядеть в пламени что угодно, Юэ сейчас напоминала себе слепого котенка, который тычется по углам, пытаясь сориентироваться.

Парень последовал за тигрицей, поклоном поприветствовав стоявших на страже молодых тигров. В отличие от Юэ, парень не использовал молитвенных жестов, просто низко поклонившись как на тренировках по катане, проводимых в помещении.
Оказавшись внутри, он не стал подходить близко к девушке, чтобы не мешать ей сосредоточиться. Просто взял сумки и отнес их к стене, чтобы не мешались. Хотелось расспросить, зачем Юэ все это делает, но сейчас только его вопросов не хватало. Может, огонь, как ведущая стихия, помогал тигрице лучше настроиться?
Радовало, что никого больше, похоже, в храме не было, а то не избежать им расспросов...

Юэ всем телом ощущала энергию Огня, который помогал сосредоточиться. Цвет языков пламени, перетекавший то в белый, то в красный, то в рыжий, постепенно сливался в один туман, за которым начали проступать образы, которые не удавалось поймать в деревне. Сейчас Юэ видела лицо хозяина зажигалки, и чувствовала, что этого человека уже нет в живых. Она смогла разглядеть и другие лица, которые не помнила до сегодняшнего дня, но теперь девушка знала, кто был в деревне в тот день. Но этой информации было мало, нужно было найти ответы на главные вопросы – кто и за что. Логика мешала чистому восприятию, и Юэ мысленно спрашивала пламя, представляя ему собственные догадки – Асака, Кобры, кто-то еще из кланов? Кто-то из Дели или и вовсе из Европы? Родня отца? На каждый из этих вопросов туман становился лишь гуще, пряча даже то, что удавалось рассмотреть прежде. Юэ постаралась отогнать все мысли, чтобы вновь обрести способность видеть и слышать.

И произошло то, чего она никак не могла ожидать: в танце пламени, горевшего в Храме Будды, она отчетливо разглядела хорошо знакомую эмблему. Это был знак её клана, клана, за который всю жизнь сражалась её мать. Образ стал немного четче, и теперь Юэ уже понимала, что видит нашивку на плече военной формы. Она постаралась разглядеть лицо человека, но виски сковала резкая боль, заставившая зажмуриться.

Все это время каждая эмоция отражалась на лице юной тигрицы, потому что внимание было поглощено прорицаниями, чтобы думать еще и о том, как скрывать эмоции от увиденных образов. Юэ потерла лицо руками и постаралась восстановить сбившееся дыхание. После этого она опять взглянула на огонь, но на этот раз увидела лишь танец языков пламени.

- Не понимаю, - произнесла Юэ вслух, поднимая с пола зажигалку.

Девушка встала и расправила форму. Голова болела, а мысли путались из-за того, что увиденное противоречило тому, что могла допустить логика.

- Не знаю, могу ошибаться, - сказала Юэ, оборачиваясь на Николая. – Но, похоже, это связано с кем-то из клана.

Произнесенная вслух, эта фраза оказалась еще страшнее, но так было проще допустить её возможность.

Парень стоял у входа в залу, стараясь не напоминать о своем присутствии. Он не знал: может ли его присутствие сбить концентрацию тигрицы или наложить какие бы то ни было помехи. Впрочем, даже со своего места он видел, что Юэ напряжена и встревожена. И что-то было не так. В какой-то момент она встряхнулась, вгляделась в пламя чуть внимательнее, словно выцепив взглядом что-то важное. Когда она поднялась на ноги, Николай подошел к ней. Девушка приходила в себя, и парень попытался помочь. Вглядевшись ее ауру, парень увидел красные всполохи боли, и, кажется, у девушки повысилось давление. Николай направил на красные вспышки немного окрашенной в голубой цвет энергии Анахаты. Голубой потому, что у девушки головная боль являлась следствием повышенного кровяного давления, поскольку во время прорицаний кровь приливает к голове. Синяя энергия просто заглушила бы болевые рецепторы, не избавив от причины боли. К тому же синяя энергия сужала кровеносные сосуды, что при и так повышенном кровяном давлении только усугубило бы ситуацию. Голубая же энергия успокаивала, немного сбивала давление, и была слабым болеутоляющим. Немного придя в себя и оправив форму, девушка начала рассказывать, что ей удалось увидеть. Верилось с трудом.

- А смысл? Кому может понадо...

Тут Николай осекся: он сам, еще на обрыве, обдумывал такой вариант и смолчал лишь потому, что боялся обидеть Юэ.

- А предположим. Проработаем этот вариант, каким бы безумным он ни казался. Как известно, даже среди двенадцати апостолов оказался предатель несмотря на строжайший отбор. Клан ведь не просто так свернул расследование. Либо он догадывался о сущности "заказчика" и решил не связываться, либо... Либо кто-то в клане спустил дело на тормозах. Вот только причина. Как говорил Шерлок Холмс, ищите мотивы преступления. Кому могло понадобиться убийство? Кто уже тогда был достаточно влиятелен, чтобы замять дело? Из этих влиятельных людей отсеем...

Николай резко обернулся. Он мог поклясться, что почувствовал на себе чей-то взгляд, но в дверном проеме никого не увидел.

Николай стал задавать сложные вопросы, но, ища ответы, Юэ поняла, что у предателя из клана могли найтись причины. Сразу вспомнился случай с Бо-джи, о котором мало говорили, но который, тем не менее, все помнили. Услышав шаги, девушка вздрогнула, поняв, что Николай замолчал как раз из-за того, что заметил свидетеля.

- Тут у всех тигриный слух, – ментально произнесла Юэ, глядя в глаза парня. – Я могла просто увидеть кого-то, кто был в отряде Бо-джи, не знаю, - добавила она уже вслух и даже громче, чем говорила прежде. – Пойдем.

Выходя из храма, девушка поклонилась и священному пламени, и статуе Великого Учителя, и самому храму, уже у дверей. При этом она смотрела по сторонам, но не смогла заметить человека, чьи шаги только что слышала. Враг он или друг? В один миг Белые Тигры, бывшие для неё если не семьей, то точно надежным тылом, стали подозреваемыми в страшном предательстве. Сейчас сложно было понять, кому можно доверять. Если дело замяли из-за связей виновного, у этого виновного есть его отряд и его ученики, которые вряд ли отрекутся от верной службы командиру.

Девушка повела Николая к берегу озера Фева, где почти всегда можно было найти возможность поговорить наедине. Юэ хотела обсудить свои догадки, потому что она лучше знала клан, а Николай мог более здраво оценивать ситуацию, глядя на неё со стороны.

Девушка тоже насторожилась. Заметила кого-то, или услышала? Кто-то здесь точно был, но сумел уйти достаточно тихо, чтобы парень не смог услышать даже в какую сторону двигался неизвестный. Юэ подтвердила опасения "сообщника" ментально предупредив о зверином слухе, о котором Николай, естественно, благополучно забыл. Он кивнул, давая понять что услышал сообщение, но отвечать ментально не стал: Юэ и так перенапряглась с прорицаниями, не хватало ей сейчас голову еще и ментальной магией нагружать.
Следуя за девушкой, Николай обдумывал сложившуюся ситуацию. Неизвестно было, кто именно услышал их. Если кто-то из женщин, то к вечеру об их расследовании будет знать весь клан. Если ученик или воин, то может промолчать, а может доложить своему командиру, что сомнительно.
Уже на берегу озера парень, оглядевшись, сказал Юэ:

- Лучше не спешить с выводами: обвинение получается серьезное, здесь наугад не получится. К старейшине Ли Бо обратимся только когда сможем хоть чем-то подтвердить свои подозрения. Одно смутное видение в таких делах - не доказательство.
Николай помолчал, собираясь с мыслями, и вернулся к теме разговора, прерванного в храме.
- Итак, на чем мы остановились? Вычислить достаточно влиятельных тигров, начиная с боевых командиров, у которых были связи в Пакистане. Или у кого были родственники со связями. Не с белой же горячки кто-то пошел на неслабый риск. Кому-то твои родители крепко насолили.

Юэ не сразу стала отвечать. Она была готова подозревать всех, и от этого становилось очень паршиво. Тигры коварны и мстительны, но воины клана Белых Тигров должны следовать своему кодексу чести. Предательство члена клана – это преступление, которое испокон веков каралось смертью. Тот, кто был виновен в нападении, если он еще жив, сделает все, чтобы правда не всплыла. Один раз у него это уже получилось.

- Мама была одним из лучших боевых командиров. Но когда в клане узнали, что у неё была семья, её считали едва ли не предателем, - нехотя сказала Юэ. – Говорили много плохого, потому тот, кто хотел замять расследование, мог этим воспользоваться.

Она подошла к самому берегу и села на траву. Сейчас желание узнать правду сменялось желанием отомстить, неправильным уже потому, что жажда мести ослепляет и мешает действовать обдуманно. Николай был прав, пока нет никаких доказательств, невозможно никого обвинять. При этом тщательно спрятанные в глубине памяти злость и обида просыпались с новой силой и, не видя вектора, сейчас ядом разливались в сознании, заставляя едва ли не ненавидеть весь клан, едва успевший стать родным. Интересно, что сказал бы Лун, если бы узнал об этом расследовании?

- Этот человек должен был знать о нас, - сказала Юэ. – Мама не работала в Лахоре, у неё было задание от клана в Дели. В Лахор она приезжала только к нам, и тех боевиков навел на дом кто-то, кто узнал о том, что у неё есть семья. А этого не знала даже Бо-джи.

Логика в словах Юэ была: она и раньше упоминала о том, что ее мать скрывала существование семьи, да ее с Луном, с ее же слов, встретили не слишком приветливо. Многие в клане, даже не причастные к убийству, могли настаивать на том, чтобы побыстрее замять дело, бросавшее тень на клан. Но кто-то при этом руководствовался не одним лишь кодексом...

- Это все усложняет: желающих замять дело может быть много, а нам нужен один конкретный.

Парень присел рядом с Юэ и рассеянно посмотрел на гладь озера. Слишком мало было информации, да и получить нужнкю информацию о тиграх будет еще сложнее. Можно было поспорить, что никто здесь никогда не заводил досье на каждого воина клана, и уж тем более не следил за банковскими счетами. Да и отследить денежные переводы десятилетней давности не всякой спецслужбе под силу.

- Какой средний доход у боевых командиров и старейшин? Может ли, к примеру, тот старейшина, который погнал тебя в дозор, выложить как с куста сотню тысяч долларов из личных сбережений?

Тут Николай задумался о словах девушки о том, что этот мистер икс должен был знать о существовании семьи у Ре Шэ и знать, где она находилась.

- Стоп, а кто из командиров и старейшин того времени отвечал за северную границу клана? Узнать он о твоей матери мог от, скажем, контрабандистов, которым Ре Шэ начала портить жизнь. Тогда, кстати, деньги на наемников могли найтись и из незадекларированных так сказать источников. Черт, версий все больше, и ни одну из них пока так просто не проработать...

Паршиво было то, что они, похоже, зашли в тупик. У них не было достаточно влияния, чтобы добыть нужную информацию, а без серьезных доказательств идти к старейшине Бо или даже к Шэн они не могли. А ведь не следовало забывать, что разговор с Ли Бо "через голову" его дочери был чреват неприятными последствиями в храме, особенно в случае неудачи в расследовании.

Жизнь командиров и жизнь рядовых воинов отличалась довольно сильно, и ответы на многие из вопросов Николая Юэ попросту не знала. О чем-то она догадывалась из редких рассказов матери, что-то поняла уже позже.

- Я не знаю, сколько они зарабатывают, - призналась девушка. – Но почти все доходы от работы наемников получает клан. Не думаю, чтобы у боевого командира вроде мамы или Бо-джи где-то в кошельке могло оказаться столько денег, у других командиров тем более.

В клане было не принято задавать вопросы, не касавшиеся заданий, полученных лично тобой. Старейшины и вождь знали все подробности, а рядовые воины даже не интересовались вопросами военной стратегии или доходов всего клана. Юэ считала, что предатель скорее договорился с нападавшими или каким-то образом подставил её родителей, чем заплатил за их работу деньгами. Возможно, он действовал с помощью ментальной магии. Но это все были лишь смутные догадки.

- Или сначала узнал, и за это подослал убийц, - произнесла Юэ, не отводя взгляда от поверхности воды. Зрачки её глаз сузились почти до точек, что было верным признаком тигриной ярости. – Мама знала, что ей грозит опасность, и даже велела мне найти Бо-джи, если что-то случится. Если бы напасть хотели лично на неё, уверена, её было намного проще найти в Дели, чем в Пакистане. Она была сильным прорицателем, и при этом накануне нападения приехала к нам. Вот смотри, - Юэ обернулась на Николая. – Если просто представить, что охоту бы объявили на Бо-джи. Что она бы знала, что при этом её хочет убить кто-то из её врагов, еще и знала бы, что силы не равны, куда бы она при этом поехала? Я уверена, что не к Садхиру-джи и принцу Сонгцэну. Кроме того, если бы опасность угрожала лично маме, она бы сказала об этом вождю или хотя бы Бо-джи. А о нас сказать не могла.

Юэ замолчала, потому что не успевала рассказывать все то, что сейчас приходило в голову, но она чувствовала, что сейчас поняла многое из того, о чем раньше даже не задумывалась.

- Напасть хотели на нас или на папу, мама приехала, чтобы нас защитить. У отца были враги: вся деревня и пара соседних, но там ни у кого не было денег на наемников, они бы скорее местной стаей собрались и напали. Если я все увидела правильно, и нападение организовал кто-то из клана, то этот кто-то либо ставит традиции выше всего остального, либо был вторым Ю Ди Яо, - добавила девушка.

- Вторым кем, прости?

Николай не настолько хорошо знал историю Китая, чтобы понять, о ком говорила Юэ. В словах девушки был смысл, особенно в том, что касалось попытрк нападения на Ре Шэ. Да и слова девушки о доходах командиров наводила на неприятные выводы.

- Значит, дело не завязано на одном лишь предателе. Ниточки тянутся куда-то еще. Вот только... Что-то здесь не складывается: от твоего отйа семья, как я понял, отреклась задолго до нападения. Захотели бы родственники отомстить - не ждали бы столько времени. Прости, но твой отец мало кого интересовал как мишень.

Хуже всего было просчитывать чужое поведение, основываясь на свое мировоззрение. Но понять тигра-предателя сложно даже просто тигру, а уж человеку постороннему...

- Я, если бы хотел отомстить твоей матери, просто заложил бы Ре Шэ старейшинам. Учитывая то, что ее за это почти половина клана считала предательницей, то, всплыви это до покушения, огребла бы она проблем по самый потолок. даже, если бы она оправдалась, с семьей ей пришлось бы расстаться, как и с детьми. Это поломало бы ей жизнь и лишило бы ее самого дорогого. Подобная участь гораздо страшнее, особенно если учесть, что именно смерти твоя мать не боялась. А для нашего предателя это было совершенно безопасно, не связано с возможной ответственностью, еще и уважения бы прибавило. Но то-то и оно, что я - не он. Нам неизвестны его истинные мотивы, он мог бояться, что старейшины все равно покроют ее семью. В любом случае, если рассматривать твою мать как цель для удара, то нападение на дом выглядит логично. Смотри: ты правильно сказала, что твою мать могли бы выследить и в Дели, но... Одно большое но: гоняться за великолепно тренированным тигром или вообще более сильным воином - затея провальная. Твоя мать просто "рубила бы хвост кусками", как говорят в спецназе: отрывалась от погони, постепенно уничтожая самых прытких, поскольку погоня не может идти одной группой. А просто подкараулить прорицателя - затея заведомо провальная. Вот они и заставили ее прибыть в нужное им место, то есть к ее семье. Она была целью, а по тебе, Луну и твоему отцу удар нанесли для того, чтобы она ломанулась их спасать и ввязалась в бой на условиях, выгодных нападающим.

Парня вдруг передернуло: он сам не понимал, откуда у него взялся цинизм, чтобы так спокойно обсуждать смерти родителей девушки, которую он... А следующие мысли украинец и вовсе отогнал подальше: они здесь были ну совершенно не к месту.

- Скорее всего, примерно так оно и обстояло, - уже тише проговорил парень, - и это значит, что нам кровь из носу нужно узнать имя тигра, чтобы от него ухватить ниточку и разматывать клубок к тем, кто послал наемников. К тем, с кем наш неизвестный тигр сотрудничал. Потому, что в любом случае это - след, ведущий за пределы клана. Это - брешь в клановой обороне. В клане, кстати, есть что-то вроде службы безопасности? Или все считают, что предателей здесь нет, и быть не может?

Юэ внимательно выслушала все, что говорил Николай, но она понимала, что на многие вещи он смотрит иначе. Он не знал клан так, как знала его сама Юэ, и пусть многие события из недавней истории она узнавала по сплетням среди младших воинов, общая картина казалась ей иной.

- За безопасностью следят вождь и старейшины. Старшие отвечают за младших, учителя за учеников, - ответила девушка, после чего ненадолго замолчала, подбирая слова. – Не думаю, что ей пришлось бы расстаться с нами. Семья была бы для неё потерей лица, она, конечно, не хотела, чтобы в клане знали о нас, но она знала, что клан за нас вступится, потому и сказала мне найти Бо-джи, если что-то случится, - объяснила девушка.

Она задумалась, насколько имеет право рассказывать все остальное. В принципе, среди кланов эти истории не слышали только глухие, а Николай вряд ли будет пересказывать все в подробностях каждому встречному и поперечному.

- Нечто похожее в клане уже было, - сказала Юэ. – С сифу. У неё есть сын, не принц Сонгцэн, старший, в Европе. Она с ним много лет не виделась, отдала на воспитание его отцу, а потом признала в клане, вроде, когда он в какие-то неприятности влип. Никто ей не запретил с ним видеться. Ей, конечно, влетело от вождя. Представляешь, Бо-джи, боевой командир, прославленный воин, мыла полы в Храме Будды, как провинившаяся ученица. Но этого Стивена признали в клане, хоть они практически не общаются. Запретов нет, там личное между ними.

Юэ могла лишь догадываться о масштабах случившегося тогда скандала, но многое старейшины решали между собой, и тем, кто мог пересказать младшему поколению старые сплетни, тогда не особо удавалось греть уши насчет подробностей.

- В монастыре никому не рассказывай, она не обрадуется, если поймет, что я все это рассказала тебе, - попросила Юэ. – А Ю Ди Яо был тоже боевым командиром, учеником вождя. Он был старше мамы и сифу, даже учил их. Он предал Бо-джи, после того, как она рассказала в клане о Стивене. И люди разное говорят. Кто-то говорит, что он обозлился из-за нарушения традиций, другие рассказывают, что от ревности. Она смогла вырваться из засады, об измене узнали, и Ю Ди Яо казнили по приказу вождя, хотя его тогда считали лучшим из боевых командиров.

Но сплетни сплетнями, только пока они мало подсказывали, где искать виновных. Юэ мало знала о том, какие отношения были в клане у её матери. Знала, что её ценил вождь, знала, что они дружили с Бо-джи, и что воины клана её очень уважали как командира. Старейшина Бо относился к неё почти как к своей дочери, потому что очень дружил с дедом. Пожалуй, этим знания Юэ и ограничивались, и если даже предположить, что дело было в слепой преданности традициям или в той же ревности, у девушки не было ни малейшего представления, кого конкретно подозревать.

- Я думаю, нужно узнать, с кем мама работала в Дели. У неё много лет были задания в Индии, если с ней работал кто-то еще из клана, он знал о ней больше, чем другие, и ему было проще узнать о нас. А нападавшие были европейцами, может, американцами. Индия воюет с Пакистаном, Америка воюет с талибами, а у человека, тоже работавшего в Дели, могли быть нужные связи, - сказала Юэ. – Дзе дао ша жэнь, третья стратагема из учебника, - добавила она и закусила губу, вновь принявшись рассматривать воды озера Фева.

Кое-чего Николай не учел, точнее не знал. Он никак не мог избавиться от предрассудков по отношению к клану, считал его пережитком прошлого, а это мешало здравой оценке ситуации. К счастью, Юэ спокойно относилась к поспешным суждениям парня, и вовремя поправляла его. В рассказанное ею верилось с трудом: Шэн Бо, как оказалось, имела ребенка задолго до прихода в монастырь, спихнула его на попечение отца... Надо было отдать должное, она не побоялась признать своего сына и обречь себя на серьезные неприятности, чтобы спасти его. Наверняка, мытье полов в храме было вершиной айсберга, а о подводной его части знала только сама Шэн и старейшины. Эта история многое объясняла, в частности тяжелый характер тигрицы и ее нежелание подпускать Николая близко к Юэ: когда лучшая подруга Шэн Бо гибнет, а она сама выживает только чудом, поневоле захочешь уберечь воспитанницу от повторения истории. Тем более, что сама Шэн Бо, похоже, до сих пор расплачивалась за свою глупость, не имея возможности наладить контакт с первым ребенком. А у Стивена были все основания не желать идти на контакт с матерью, отказавшейся от сына ради сохранения в секрете своих амурных похождений. В свете новой информации очень многое в поведении Шэн Бо следовало пересмотреть. Но это потом, сейчас важнее было продумать свои дальнейшие действия. Учитывая прецедент с засадой, думать и действовать нужно было быстро: две воительницы клана уже дождались: одна словила пулю, вторую чуть не убил собственный учитель.

- Ну, рассказывать кому бы то ни было я не собираюсь, - поморщился Николай, - не хватало еще сплетни разносить и тревожить такое прошлое. Давай-ка лучше решим, что делать дальше. Насчет возможных напарников в Дели ты совершенно права: он вполне мог заметить регулярные отлучки твоей матери, заинтересоваться, напасть на след и вычислить. Или кто-то, разведав это, мог рассказать своему учителю. А уже учитель начал действовать. Вот только... Как мы это выясним? Если мы сами начнем расспрашивать - сразу возникнут вопросы. Простым любопытством подобное не объяснить.

По поводу американцев парень ничего говорить не стал: в его стране Америку винили во всех бедах, даже собственный алкоголизм сваливали на план Даллеса, и это все настолько осточертело, что верить одному лишь предположению парень не собирался. Тем более, что с талибами не только Штаты воевали.

- Знаешь, что не дает мне покоя? Почему тот человек, что был в храме, так тихо ушел? Вроде бы ничего страшного, может, просто мешать нам не хотел, но вот беспокоит это меня и все тут... Не так что-то, а что именно, сказать не могу. Решать тебе, но я бы отсюда свалил побыстрее, тем более, что в Линь Ян Шо мы сможем выкачать из амулета больше информации. И еще одно: как по твоему, следует ли говорить старейшине Ли Бо о наших подозрениях? Он, с его влиянием, сможет здесь разузнать гораздо больше, и не вызывать подозрения. Мы в этом деле все-таки дилетанты, а он среди интриг не один десяток лет крутится. Вот только поверит ли он нам, да и Шэн Бо не обрадуется, если мы ее в стороне оставим. Не знаю даже, ты как считаешь: сами продолжаем поиски до появления конкретных результатов, или рискнем нарушить секретность?